Глава 420. Что видно во тьме •
Агата, движимая ненасытной жаждой знаний, не могла успокоиться, пока не разгадает загадку ключа. Как он попал к первому правителю города? Все исторические хроники — как рассказы верных сторонников Королевы Фроста, так и летописи правящей верхушки — сходились в одном: между королевой и повстанцами была пропасть.
Как же в таком случае у мэра оказался этот необычный ключ, принадлежавший королеве? Почему Уинстон назвал его одновременно и «даром», и «проклятием»?
Агата, погруженная в размышления, встретилась взглядом с Уинстоном.
— Был ли заключен некий договор между Королевой Фроста и повстанцами во время восстания? — спросила она.
Уинстон ответил со смесью веселья и серьезности:
— Боюсь, вы придаете всему этому слишком драматический оттенок, привратница. Заманчиво представить себе историю о том, как обезумевшая королева вступает в сговор с благородным повстанцем, чтобы низвергнуть старый режим и передать ему власть, но жизнь куда прозаичнее выдуманных историй.
Он ненадолго умолк, а затем продолжил:
— Восстание было неизбежно. Пропасть между так называемой «Безумной Королевой» и жителями города стала слишком велика. Последствия ее «Исследования Глубин» чуть не поставили Фрост на колени. Именно будущий правитель города поднял восстание, надеясь спасти его от гибели. Никакие переговоры не могли бы преодолеть глубокое недоверие и вражду, разделившие их.
— И все же вы правы в одном: между ними действительно существовало некое «негласное понимание», — продолжил Уинстон. — Королева Фроста знала, что ее конец близок, а повстанцы догадывались, что за ее странными поступками кроется нечто большее, чем просто безумие.
Уинстон умолк, словно припоминая что-то, а затем продолжил:
— Накануне казни предводитель восстания, которому суждено было стать первым мэром Фроста, пришел в темницу к низложенной королеве. Он хотел получить знания, которыми она владела. Королева Фроста отдала ему ключ, сказав, что после ее смерти тот, кто будет им владеть, унаследует все ее секреты.
Уинстон замолчал, и на лице его отразилась странная смесь насмешливой улыбки и неприкрытой уязвимости. Взгляд его, полный скрытой печали, остановился на латунном ключе, который он все еще держал в руках. Наконец, Уинстон усмехнулся:
— А вы не задумывались о том, что она сказала предводителю повстанцев? В анналах истории об этом умалчивается, эта тайна передается только по наследству.
— «Я отдала все, — процитировал он слова королевы. — Если ты веришь, что способен добиться того, чего не смогла я, пусть судьба будет к тебе благосклонна. А теперь неси это бремя».
— Каждое решение отбрасывает тень, — прошептала Агата, пораженная услышанным.
Внезапно Уинстон вышел из задумчивости и поднял голову. На губах его играла непонятная улыбка. Он театральным жестом показал Агате латунный ключ.
— Как насчет того, чтобы узнать все из первых рук, привратница? — предложил он. — Не хотите ли взглянуть на реальность глазами Норы?
Агата оказалась перед нелегким выбором. Ключ, хранивший бесчисленные секреты и истории, словно манил ее к себе. Она чувствовала, как учащенно бьется ее сердце, отзываясь на зов латунного артефакта. Ключ казался живым, он предлагал ей открыть врата в запретное царство, где ее ждали давно погребенные истины и тайные распри. Агата сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, и осторожно протянула руку.
Едва пальцы коснулись ключа, как ее пронзил леденящий холод.
В одно мгновение ее сознание наполнили видения. Потоки света и тени сплетались в безумном вихре, грозящем поглотить ее разум. Сквозь хаос пробивались отдельные образы.
Вот из глубин моря медленно поднимаются гигантские щупальца, отбрасывая на мир свои зловещие тени.
Вот из пучины смотрит на мир древний, как сама бездна, глаз, наблюдая за человечеством с леденящим душу безразличием божества.
Из морской пучины поднимаются бесформенные тени, превращаясь в призрачные отражения знакомого мира. Балансируя на грани реальности и иллюзий, они то обретают плоть, то снова растворяются в воздухе. Это царство, этот жуткий подводный мир населен чудовищными призраками, устремившими пустые взгляды на города людей.
А в глубинах земли, под самими городами, царит древний, непроглядный мрак. Из останков давно забытых эпох поднимаются зловещие сущности, стремясь все выше, все ближе…
Но больше всего Агату тревожило ощущение, что за ней кто-то наблюдает. Это был не взгляд как таковой, а скорее чувство, что за ней неотступно следят. Словно за ней наблюдает сама сущность времени.
Этот всевидящий «взгляд» не выражал никаких эмоций. В нем не было ни злобы, ни доброты. Скорее, он напоминал о нейтральной сущности, бесстрастном наблюдателе, который равнодушно следит за путником, бредущим по дороге неизбежности.
В сознании Агаты словно что-то взорвалось. Она пыталась удержаться за обрывки ярких образов, каждый из которых испытывал на прочность ее разум, но они были слишком мимолетны и беспорядочны, чтобы она могла их осмыслить. Возможно, это были мысли или слова королевы Норы, но Агата не была в этом уверена.
Видения рассеялись, и Агата почувствовала, что снова владеет собой. Она медленно открыла глаза. Вокруг царила та же кромешная темнота, перед ней стоял Уинстон, все еще держа в руках латунный ключ, и, казалось, прошло совсем немного времени.
И все же что-то изменилось. Агата явно ощущала это и теперь озиралась по сторонам, пытаясь понять, что же произошло.
Непроглядная темнота, казалось, отступила, открывая бескрайнее пространство, где смутные, колеблющиеся тени стали обретать форму. Среди этого хаоса, где плотное переплеталось с эфемерным, Агата различила существ, материализовавшихся из пустоты. Они напоминали сплетения древесных ветвей, их разветвленные сети опутывали все вокруг. Эти теневые «отростки» то переплетались, то расходились, а между ними проскакивали яркие искры, словно сигналы, бегущие по нервным окончаниям.
В этом густом лабиринте, образованном сплетением сучьев, внимание Агаты привлекло нечто грандиозное, напоминающее крону древнего леса.
Это был огромный столб, похожий на щупальце, соединяющий, казалось, небо и землю. Его поверхность была испещрена замысловатыми темно-синими узорами, и при ближайшем рассмотрении Агата поняла, что каждый из них напоминает глаз.
Неужели у нее начались галлюцинации? Может быть, это просто игра воображения? Или же она и впрямь сходит с ума?
Тревожные мысли охватили Агату. Она инстинктивно зажмурилась, надеясь, что видение «столба» исчезнет, но его очертания все равно стояли у нее перед глазами. В отчаянии она попыталась призвать на помощь Бога Смерти, надеясь, что божественная магия вернет ей здравый разум. Но, к своему ужасу, она поняла, что не сошла с ума и что находится в незнакомом царстве, где границы между реальностью и фантазией размыты.
Завороженная открывшейся перед ней тайной, она застыла на месте. Знакомый голос мэра Уинстона вернул ее к реальности:
— Вы ведь тоже это заметили?
Мэр устало вздохнул.
— Не самое приятное зрелище.
В поисках опоры Агата огляделась и, к своему ужасу, поняла, что то, что она приняла за простой пень, на который опирался Уинстон, на самом деле было частью огромной сети «ветвей», опутывавших их со всех сторон. Пень оказался лишь одним из бесчисленных отростков, прорастающих из этих ветвей и увенчанных зловещим черным образованием, простиравшимся до самых границ этого странного места.
— Эти... образования... что это? — с трудом выговорила она.
— Вы видите осязаемые отголоски мыслей древнего божества, — невозмутимо пояснил Уинстон. — Ваше понимание, только-только коснувшееся ключа, пока слишком ограничено. Но поверьте, после стольких лет, проведенных рядом с ним, я могу заверить: откровения, которые он дарует, превосходят самые смелые фантазии.
— Мысли... древнего божества? — прошептала Агата, потрясенная этим сюрреалистическим открытием.
— О, это поистине захватывающее зрелище, — продолжал Уинстон, словно не замечая ее состояния. — Эти ветвистые образования не совсем материальны. Возможно, вы видите лишь отпечаток, застывшую рябь от промелькнувшей мысли божества. Мысли настолько мощной, что она обрела здесь форму, понятную для нашего восприятия. Но будьте осторожны: не пытайтесь постичь танец этих светящихся искр. Это может лишить вас рассудка.
Агата резко повернулась к Уинстону.
— Кто-нибудь уже... лишался рассудка от этого зрелища?
Уголок губ Уинстона тронула едва заметная усмешка.
— Был один такой случай. Припоминаете женщину по имени Рэй Нора?
Агата смолкла. После долгой паузы она прошептала:
— А что находится за пределами этих... образований?
— Владыка Глубин, — бесстрастно ответил Уинстон. — Или, по крайней мере, та крупица его сущности, что смогла проникнуть в наш город-государство».