Глава 316: Пророк •
Полуразрушенная зала исчезла, открыв вид на протяженный коридор с довольно высоким потолком. По обе стороны возвышались постаменты со стеклянными кубами, внутри которых покоились эфирные сердца. Стены позади каждого из них циклично воспроизводили воспоминания, заключенные в энергоструктуру странных образований. Сражения, сражения, сражения… Ни единой смерти от старости, или болезни.
«Похоже, местные — весьма воинственный народ, и как только уродился извращуга вроде Суама? Вот смотрю на его папашу, пень пнем, рубака без излишков интеллекта, и главное, не обсасывает пальцы. Женушка, конечно, с вывертами… Попыталась сердце сына сожрать, но там ничего кроме жажды силы не заметил, странно все это… Если бы не похожие татуировки, ни за что бы не признал родство принца изяществ с кровожадными аборигенами Омури…»
О размышлениях Рагне поведал Кхилару, пока тот мерно вышагивал по коридору.
— Мы живем долго… настолько, что можем считаться вечными. Никто из Омури не застал старости и присущей ей немощности даже спустя тысячелетия. Но сошедших с ума хватает… Чтобы сохранять бодрость ума и интерес к жизни приходится искать отдушину. Большинство Омури занимаются искусствами, художественные, музыкальные, энергоплетельные, Суам — не исключение, но его отдушина слегка… необычна.
«Это он так про обсосанные до морщин пальцы и извращенскую натуру?.. И почему он так складно лопочет? Тупой же вроде…»
— Мой старший сын искал изящество во всем. В искусстве, в жестокости, повседневности, даже в законах бытия. За восемьсот лет он изучил Омури настолько, что не осталось ничего тайного. Суам покинул мир в поисках новых впечатлений, кто же знал, что вернется только сердце искусств…
Предательски дрогнувший голос выдал состояние Кхилар, довольно быстро вернувшего выражение невозмутимости. За очередным поворотом показался коридор, в котором стеклянные кубы, за исключением парочки, оставались пусты, здесь же стоял юный мужчина, не отличимый внешне от Суама.
— Иам, ты знал…
Безэмоциональным кивок от двойника извращенца, вопреки внешности, демонстрирующего совершенно отличный от столпа характер, заставил правителя осунуться. По мановению руки двойника в воздухе появилось исписанное полотно, где изображались последние секунды жизни Суама: столп протягивал эфирное сердце королю на фоне улья Ссильрисс’ри и миллионов мертвых тел.
— Мой второй сын — Иам, видит будущее и пишет его в картинах… Но никогда не показывает до того, как предначертанное свершится.
Аура Варогар покинула пределы тела, но безэмоциональность не сошла с лица второго наследника Омури.
— Почему не спас брата?..
В голосе Рагне клокотало безумие, насыщающее звуковые волны ментальными эманациями, они проникали в тела отца и сына, вызывая желание разорвать все живое.
— Тысячелетием раньше, тысячелетием позже, он бы все равно умер. Как и я, как и все…
Топоры Варогар появились в руках, на что Кхилар отреагировал довольно необычно, он встал перед сыном, склонив голову.
— Не держи зла на Иама. Потоки времени исказили его сознание, будущее отняло у моего сына все. За то, что доставил сердце искусств Суама, проси любую награду, но Иама не тронь, он — единственный наследник Омури.
Рагне с трудом подавлял гнев, его не покидало ощущение, что выкормыш шлюхи специально не предупредил брата, лишь бы захватить власть.
Неожиданно провидец вновь взмахнул рукой, являя новую картину. Разделенная на четыре части, каждая из которых пестрила темным фоном, она содержала четыре цветка. Ярко-алый, круглый бутон, внутренности лепестков которого полнились острейшими клыками. Темно-синий, спиралью растущий к миллионам бирюзовых точек. Черный, грани которого отдавали остротой и металлическим блеском. Зеленый, словно сплетенный из полупрозрачного газа.
— Два цветка пожирателя, и два разрушителя. Много лет я писал эту картину, пытаясь внести созидание, надеясь на то, что она изменится и появится свет, но… В тебе нет ничего такого Рагне из племени, что не ведает… Нельзя перекроить сущность, появление которой определили на заре времен. Мне жаль…
Картина пролетела к недоумевавшему королю бойни.
«Знает мое имя? Значит действительно пророк, но цветы… что за бред?»
Не успел он спросить, как у Иама подкосились ноги… Второй наследник Омури иссыхал на глазах. Кхилам подскочил к сыну, вливая в него жизненную энергию, целое море кровавых эманаций уходило, словно в никуда, ничто не могло ему помочь.
Рагне не стоял столбом и вытащил из пространства Наззар личные запасы росы Лирт, которые тут же влились в рот пророку, однако…
— Оставьте… Мне ничего не поможет, оно не позволит… жить тому, кто предупредил…
Повернувшись к Рагне он хриплым голосом продолжил:
— За силу платишь не ты… Зха…запомни… Оно убивает всех, кто рядом… забирает их судьбы, питает тебя, создает мрачный взор. Племя… друзья… дхе…ти… — корм абсолютному оружию… тебе…
Король бойни припал на колено и склонился, пытаясь расслышать едва различимый хрип.
— …убивай… не останавливайся… не привязывайся… бху. дет только больнее… но появится сила… сила уничтожь все… за услугу и м. мою смерть, не трогай… Омури… когда… придет время…
«Похоже, местные — весьма воинственный народ, и как только уродился извращуга вроде Суама? Вот смотрю на его папашу, пень пнем, рубака без излишков интеллекта, и главное, не обсасывает пальцы. Женушка, конечно, с вывертами… Попыталась сердце сына сожрать, но там ничего кроме жажды силы не заметил, странно все это… Если бы не похожие татуировки, ни за что бы не признал родство принца изяществ с кровожадными аборигенами Омури…»
О размышлениях Рагне поведал Кхилару, пока тот мерно вышагивал по коридору.
— Мы живем долго… настолько, что можем считаться вечными. Никто из Омури не застал старости и присущей ей немощности даже спустя тысячелетия. Но сошедших с ума хватает… Чтобы сохранять бодрость ума и интерес к жизни приходится искать отдушину. Большинство Омури занимаются искусствами, художественные, музыкальные, энергоплетельные, Суам — не исключение, но его отдушина слегка… необычна.
«Это он так про обсосанные до морщин пальцы и извращенскую натуру?.. И почему он так складно лопочет? Тупой же вроде…»
— Мой старший сын искал изящество во всем. В искусстве, в жестокости, повседневности, даже в законах бытия. За восемьсот лет он изучил Омури настолько, что не осталось ничего тайного. Суам покинул мир в поисках новых впечатлений, кто же знал, что вернется только сердце искусств…
Предательски дрогнувший голос выдал состояние Кхилар, довольно быстро вернувшего выражение невозмутимости. За очередным поворотом показался коридор, в котором стеклянные кубы, за исключением парочки, оставались пусты, здесь же стоял юный мужчина, не отличимый внешне от Суама.
— Иам, ты знал…
Безэмоциональным кивок от двойника извращенца, вопреки внешности, демонстрирующего совершенно отличный от столпа характер, заставил правителя осунуться. По мановению руки двойника в воздухе появилось исписанное полотно, где изображались последние секунды жизни Суама: столп протягивал эфирное сердце королю на фоне улья Ссильрисс’ри и миллионов мертвых тел.
— Мой второй сын — Иам, видит будущее и пишет его в картинах… Но никогда не показывает до того, как предначертанное свершится.
Аура Варогар покинула пределы тела, но безэмоциональность не сошла с лица второго наследника Омури.
— Почему не спас брата?..
В голосе Рагне клокотало безумие, насыщающее звуковые волны ментальными эманациями, они проникали в тела отца и сына, вызывая желание разорвать все живое.
— Тысячелетием раньше, тысячелетием позже, он бы все равно умер. Как и я, как и все…
— Не держи зла на Иама. Потоки времени исказили его сознание, будущее отняло у моего сына все. За то, что доставил сердце искусств Суама, проси любую награду, но Иама не тронь, он — единственный наследник Омури.
Рагне с трудом подавлял гнев, его не покидало ощущение, что выкормыш шлюхи специально не предупредил брата, лишь бы захватить власть.
Неожиданно провидец вновь взмахнул рукой, являя новую картину. Разделенная на четыре части, каждая из которых пестрила темным фоном, она содержала четыре цветка. Ярко-алый, круглый бутон, внутренности лепестков которого полнились острейшими клыками. Темно-синий, спиралью растущий к миллионам бирюзовых точек. Черный, грани которого отдавали остротой и металлическим блеском. Зеленый, словно сплетенный из полупрозрачного газа.
— Два цветка пожирателя, и два разрушителя. Много лет я писал эту картину, пытаясь внести созидание, надеясь на то, что она изменится и появится свет, но… В тебе нет ничего такого Рагне из племени, что не ведает… Нельзя перекроить сущность, появление которой определили на заре времен. Мне жаль…
Картина пролетела к недоумевавшему королю бойни.
«Знает мое имя? Значит действительно пророк, но цветы… что за бред?»
Не успел он спросить, как у Иама подкосились ноги… Второй наследник Омури иссыхал на глазах. Кхилам подскочил к сыну, вливая в него жизненную энергию, целое море кровавых эманаций уходило, словно в никуда, ничто не могло ему помочь.
Рагне не стоял столбом и вытащил из пространства Наззар личные запасы росы Лирт, которые тут же влились в рот пророку, однако…
— Оставьте… Мне ничего не поможет, оно не позволит… жить тому, кто предупредил…
Повернувшись к Рагне он хриплым голосом продолжил:
— За силу платишь не ты… Зха…запомни… Оно убивает всех, кто рядом… забирает их судьбы, питает тебя, создает мрачный взор. Племя… друзья… дхе…ти… — корм абсолютному оружию… тебе…
Король бойни припал на колено и склонился, пытаясь расслышать едва различимый хрип.
— …убивай… не останавливайся… не привязывайся… бху. дет только больнее… но появится сила… сила уничтожь все… за услугу и м. мою смерть, не трогай… Омури… когда… придет время…
Закладка
Комментариев 3