Глава 40: На карете •
Сцена перед ним была столь же шокирующей, как и «петля времени» и «превращение людей в овец». Люмиан почувствовал, что его глаза, разум и дух были жестоко осквернены.
Если бы он знал заранее, что станет свидетелем подобного, то непременно отказался бы от задуманного.
Что, черт возьми, происходит?
Луи Лунд явно мужчина!
«Чей это ребенок? Управляющего? Или мадам Пуалис?»
«Это и есть мир мистики?»
«Аврора не позволяла мне соприкасаться с этим для моего же блага…»
На мгновение мысли Люмиана пришли в беспорядок, и в его голове воцарился хаос. Он пожалел, что не может выковырять свои глаза и заставить себя забыть увиденное.
— Уа! Уа! Уа!
Ребенок, рожденный Луи Лундом, закричал, отчего осквернённая родами комната мгновенно обрела святую ауру.
Это была красота новой жизни. Люмиан, прятавшийся за окном, прямо-таки ощутил радость рождения человека.
Разумеется, помимо этого, странное, абсурдное, осквернённое и дисгармоничное чувство ощущалось ещё явственнее.
Люмиан окончательно пришел в себя и неосознанно снова заглянул в комнату.
Женщина в серовато-белом платье уже положила ребенка на белую шелковую ткань рядом с Луи Лундом. Ребенок был мальчиком, и крови на нем было больше, чем молочно-белого жира, но, кроме этого, не было ничего ненормального. Он выглядел как обычный новорожденный.
Люмиан понаблюдал еще пару секунд и понял, что десять пальцев младенца были изогнуты. Ногти были необычайно длинными, напоминающими птичьи когти.
Этими руками он только что вспорол живот Луи Лунда!
Луис Лунд, напротив, лежал в полубессознательном состоянии.
Рана на животе Луи Лунда еще не была зашита, и из нее продолжала сочиться кровь. Смутно виднелись кишки, прижатые к боку, и странная субстанция, похожая на птичье гнездо, покрытая перепонкой телесного цвета.
Завернув ребенка в шёлк, женщина взяла швейную иглу и кетгут и напевая, стала зашивать рану стонущего Луиса Лунда: — Это было довольно легким делом для тебя. В последний раз, когда я рожала четверню, это казалось очень мучительным…
Лицевые мышцы Люмиана слегка подергивались. Он почувствовал, что после того, как пострадали его глаза, мозг, разум и дух, его уши тоже подверглись осквернению.
Он отвел взгляд. Нужно было поскорее убраться отсюда.
Он прыгнул обратно к окну, из которого пришел, и влетел в комнату.
Закрыв окно, он выскочил за дверь и направился прямо к лестнице.
Проскочив мимо слуги-мужчины, Люмиан на цыпочках быстро вернулся в зал.
— Где ты пропадал?
Внезапно в его ушах раздался слегка притягательный и нежный голос.
Даже со своими охотничьими чувствами Люмиан не почувствовал, что кто-то стоит у лестничного пролёта.
Обернувшись, он увидел мадам Пуалис в синем одеянии, ее волосы были наполовину распущены, а ярких карих глазах отражалась фигура Люмиана.
На лице мадам больше не сияла улыбка. Ее глаза отражали фигуру Люмиана с пронзительной силой.
Разум Люмиана напрягся. Он был напуган, но готов был сражаться, если потребуется.
Из боковой комнаты появилась Аврора и спросила:
— Где ты пропадал? Карета ждёт у входа.
Побывав в подобной ситуации, бывалый Люмиан полуправдиво ответил:
— Разве мадам Пуалис не сказала, что господин Лунд болен? Я раньше часто выпивал с господином Лундом и хотел навестить его, но этот замок слишком велик. Я так и не смог найти его комнату.
Аврора кивнула и заметила:
— Ты мог спросить у мадам Пуалис. Не нужно скрывать это от нас. Это не совсем по-дружески.
— Виноват. Мне очень жаль, — Люмиан как можно более искренне посмотрел на мадам Пуалис.
После увиденной сцены наверху, Люмиан опасался этой дамы гораздо сильнее, чем испытывал отвращение.
Он почувствовал облегчение, когда она наконец улыбнулась, перестав быть такой серьезной, как ранее.
— Позвольте мне поблагодарить вас от имени Лунда за вашу доброту, но ему сильно нездоровится. Он не хочет появляться перед другими в таком неподобающем виде.
«Это действительно неподобающе…» — тихо повторил Люмиан.
— Может, сядем в карету? Большое спасибо, — поблагодарила Аврора мадам Пуалис.
Люмиан внимательно наблюдал за мадам Пуалис, боясь, что она придумает способ заставить их задержаться.
Если это произойдет, значит, она почувствовала, что с Луи Лундом что-то стряслось!
Хотя Люмиан считал, что вместе с сестрой они смогут противостоять мадам Пуалис, но это был ее замок, наполненный слугами. Для Охотника это была худшая среда для охоты.
Мадам Пуалис кивнула и улыбнулась Авроре.
— Я с нетерпением жду подарков, которые ты привезешь из Трира. Всегда интересно узнать, что нового там продается.
— Надеюсь, я смогу преподнести вам сюрприз, — ответила Аврора, хотя не была уверена, что когда-нибудь сможет вернуться в деревню Корду. Просто она поддерживала видимость скорейшего возвращения.
Мадам Пуалис проводила брата и сестру до двери вместе со своей служанкой Кэти и наблюдала, как они сели в четырехместную карету.
Грузный извозчик с коричневой бородой был одет в темно-красную одежду, желтые брюки и навощённую шляпу. Он выглядел почти как профессиональный столичный кучер, за исключением того, что не носил галстука. Не носить галстук было настоятельной рекомендацией от управляющего Беоста.
Аврора извинилась перед водителем.
— Извините за беспокойство, — вежливо сказала она, прежде чем закрыть дверь.
Водителя звали Сьюэлл, и у него были самые обычные голубые глаза, характерные для жителей Республики Интис.
Он был в восторге от вежливости Авроры и предвкушал чаевые, которые он должен будет получить, когда они прибудут в Льеж.
— Мадам, месье, сидите тихо.
Он поднял хлыст, и лошади начали ускоряться.
Когда карета проезжала через деревню Корду, она внезапно остановилась.
Сердце Люмиана учащенно забилось, когда он понял, что их путешествие не пройдет гладко и легко.
— Что случилось? — спросил он у водителя Сьюэлла.
Сьюэлл объяснил:
— Госпожа обещала вчера отправить Нароку в деревню Джунак. Я беспокоюсь, что не смогу вернуться вовремя после поездки в Льеж, поэтому решил забрать ее по дороге. Не волнуйтесь, это не повлечет за собой никаких задержек.
Деревня Джунак была ближе к Льежу, чем деревня Корду. То, что они сначала отправятся туда, никак не повлияет на предполагаемое время прибытия Авроры и Люмиана.
Аврора не имела права возражать, так как это была не ее карета, поэтому она промолчала.
Люмиан больше беспокоился о безопасности Нароки. В предыдущем цикле она умерла при подозрительных обстоятельствах, возможно, от рук родственника. Она была связана с группой падре.
Сьюэлл вошел в дом Нароки, чтобы помочь ей добраться до кареты.
Нарока выглядела иначе, чем обычно. Она была одета в длинное черное платье с изысканными узорами и темный чепец. Ее редкие, бледные волосы были тщательно расчесаны.
— Эй, мои маленькие капустки, куда это вы собрались? — радостно спросила Нарока, садясь в карету.
Ее испещренное морщинами лицо было наполнено нескрываемой радостью, а мутноватые до этого глаза приобрели гораздо более энергичный взгляд.
Аврора правдиво ответила.
— Я еду в Трир, чтобы посетить литературный фестиваль, а заодно взяла с собой Люмиана, чтобы он ознакомился с университетами там.
Аврора спросила Нароку:
— Вы получили какое-то приглашение?
Хотя для Нароки, как вдовы, было нормальным носить черную одежду, она надевала это платье только на фестивали, банкеты и годовщины смерти своего покойного мужа.
Нарока выглядела взволнованной.
— Да, нужно встретиться с некоторыми людьми.
Люмиан молча наблюдал за Нарокой, пытаясь понять, может ли он уловить что-нибудь странное в ней.
Карета снова тронулась в путь, оставив позади деревню Корду.
Аврора периодически болтала с Нарокой, не сводя глаз с внешней стороны кареты.
Аврора беспокоилась, что их внезапный отъезд может вызвать подозрения.
Когда они продолжили путь, Люмиан почувствовал перемену в поведении Нароки.
Она заметно побледнела, а в ее глазах не было прежней живости. Нарока говорила только тогда, когда к ней обращались.
Это было очень похоже на ту Нароку, которую Люмиан видел посреди ночи во время предыдущей петли.
Люмиан незаметно потянул Аврору за руку, чтобы привлечь ее внимание.
Аврора повернулась к нему, безмолвно спрашивая, в чем дело.
Люмиан незаметно указал на Нароку и нарисовал на ее ладони крест — символ, которым Аврора часто пользовалась, чтобы указать на ошибку в своих текстах. Он использовал его для указания на состояние Нароки.
Аврора была на мгновение ошеломлена, но быстро поняла, что имел в виду Люмиан.
Она переключила свое внимание на Нароку, чувствуя, что с ней что-то не так.
Аврора подняла руку, чтобы помассировать виски, отчего ее светло-голубые глаза затемнились и приобрели еще большую глубину.
При одном только взгляде золотистые брови Авроры нахмурились, и она слегка откинулась назад, как будто ее что-то ударило.
Она закрыла глаза и потерла виски, как будто испытывала усталость и боль.
Когда она снова открыла глаза, Аврора повернулась к Люмиану и сказала:
— Когда мы достигнем Льежа, ты должен оставаться рядом со мной. Что бы ни случилось, не отходи от меня.
Ее тон был весьма серьезным, и Люмиан сразу все понял. Он знал, что если что-то случится, он должен внимательно следить за сестрой. Она позаботится об этом.
Он торжественно кивнул и решил позднее рассказать Авроре о становлении Потусторонним.
Аврора снова обратила свое внимание на Нароку и спросила:
— Вы направляетесь в Джунак или куда-то еще?
Она беспокоилась, что неожиданная остановка может все усложнить. Лучше было предвидеть любое развитие событий и не вступать в бой в условиях, навязанных противником.
Взгляд Нароки был пустым, когда она ответила глубоким голосом:
— Нет, я не собираюсь в Джунак. Я отправляюсь в иной мир.
Пока она говорила, Люмиан заметил, что снаружи за окном кареты резко потемнело.
Если бы он знал заранее, что станет свидетелем подобного, то непременно отказался бы от задуманного.
Что, черт возьми, происходит?
Луи Лунд явно мужчина!
«Чей это ребенок? Управляющего? Или мадам Пуалис?»
«Это и есть мир мистики?»
«Аврора не позволяла мне соприкасаться с этим для моего же блага…»
На мгновение мысли Люмиана пришли в беспорядок, и в его голове воцарился хаос. Он пожалел, что не может выковырять свои глаза и заставить себя забыть увиденное.
— Уа! Уа! Уа!
Ребенок, рожденный Луи Лундом, закричал, отчего осквернённая родами комната мгновенно обрела святую ауру.
Это была красота новой жизни. Люмиан, прятавшийся за окном, прямо-таки ощутил радость рождения человека.
Разумеется, помимо этого, странное, абсурдное, осквернённое и дисгармоничное чувство ощущалось ещё явственнее.
Люмиан окончательно пришел в себя и неосознанно снова заглянул в комнату.
Женщина в серовато-белом платье уже положила ребенка на белую шелковую ткань рядом с Луи Лундом. Ребенок был мальчиком, и крови на нем было больше, чем молочно-белого жира, но, кроме этого, не было ничего ненормального. Он выглядел как обычный новорожденный.
Люмиан понаблюдал еще пару секунд и понял, что десять пальцев младенца были изогнуты. Ногти были необычайно длинными, напоминающими птичьи когти.
Этими руками он только что вспорол живот Луи Лунда!
Луис Лунд, напротив, лежал в полубессознательном состоянии.
Рана на животе Луи Лунда еще не была зашита, и из нее продолжала сочиться кровь. Смутно виднелись кишки, прижатые к боку, и странная субстанция, похожая на птичье гнездо, покрытая перепонкой телесного цвета.
Завернув ребенка в шёлк, женщина взяла швейную иглу и кетгут и напевая, стала зашивать рану стонущего Луиса Лунда: — Это было довольно легким делом для тебя. В последний раз, когда я рожала четверню, это казалось очень мучительным…
Лицевые мышцы Люмиана слегка подергивались. Он почувствовал, что после того, как пострадали его глаза, мозг, разум и дух, его уши тоже подверглись осквернению.
Он отвел взгляд. Нужно было поскорее убраться отсюда.
Он прыгнул обратно к окну, из которого пришел, и влетел в комнату.
Закрыв окно, он выскочил за дверь и направился прямо к лестнице.
Проскочив мимо слуги-мужчины, Люмиан на цыпочках быстро вернулся в зал.
— Где ты пропадал?
Внезапно в его ушах раздался слегка притягательный и нежный голос.
Даже со своими охотничьими чувствами Люмиан не почувствовал, что кто-то стоит у лестничного пролёта.
Обернувшись, он увидел мадам Пуалис в синем одеянии, ее волосы были наполовину распущены, а ярких карих глазах отражалась фигура Люмиана.
На лице мадам больше не сияла улыбка. Ее глаза отражали фигуру Люмиана с пронзительной силой.
Разум Люмиана напрягся. Он был напуган, но готов был сражаться, если потребуется.
Из боковой комнаты появилась Аврора и спросила:
— Где ты пропадал? Карета ждёт у входа.
Побывав в подобной ситуации, бывалый Люмиан полуправдиво ответил:
— Разве мадам Пуалис не сказала, что господин Лунд болен? Я раньше часто выпивал с господином Лундом и хотел навестить его, но этот замок слишком велик. Я так и не смог найти его комнату.
Аврора кивнула и заметила:
— Ты мог спросить у мадам Пуалис. Не нужно скрывать это от нас. Это не совсем по-дружески.
— Виноват. Мне очень жаль, — Люмиан как можно более искренне посмотрел на мадам Пуалис.
После увиденной сцены наверху, Люмиан опасался этой дамы гораздо сильнее, чем испытывал отвращение.
Он почувствовал облегчение, когда она наконец улыбнулась, перестав быть такой серьезной, как ранее.
— Позвольте мне поблагодарить вас от имени Лунда за вашу доброту, но ему сильно нездоровится. Он не хочет появляться перед другими в таком неподобающем виде.
«Это действительно неподобающе…» — тихо повторил Люмиан.
— Может, сядем в карету? Большое спасибо, — поблагодарила Аврора мадам Пуалис.
Люмиан внимательно наблюдал за мадам Пуалис, боясь, что она придумает способ заставить их задержаться.
Если это произойдет, значит, она почувствовала, что с Луи Лундом что-то стряслось!
Хотя Люмиан считал, что вместе с сестрой они смогут противостоять мадам Пуалис, но это был ее замок, наполненный слугами. Для Охотника это была худшая среда для охоты.
Мадам Пуалис кивнула и улыбнулась Авроре.
— Я с нетерпением жду подарков, которые ты привезешь из Трира. Всегда интересно узнать, что нового там продается.
— Надеюсь, я смогу преподнести вам сюрприз, — ответила Аврора, хотя не была уверена, что когда-нибудь сможет вернуться в деревню Корду. Просто она поддерживала видимость скорейшего возвращения.
Мадам Пуалис проводила брата и сестру до двери вместе со своей служанкой Кэти и наблюдала, как они сели в четырехместную карету.
Аврора извинилась перед водителем.
— Извините за беспокойство, — вежливо сказала она, прежде чем закрыть дверь.
Водителя звали Сьюэлл, и у него были самые обычные голубые глаза, характерные для жителей Республики Интис.
Он был в восторге от вежливости Авроры и предвкушал чаевые, которые он должен будет получить, когда они прибудут в Льеж.
— Мадам, месье, сидите тихо.
Он поднял хлыст, и лошади начали ускоряться.
Когда карета проезжала через деревню Корду, она внезапно остановилась.
Сердце Люмиана учащенно забилось, когда он понял, что их путешествие не пройдет гладко и легко.
— Что случилось? — спросил он у водителя Сьюэлла.
Сьюэлл объяснил:
— Госпожа обещала вчера отправить Нароку в деревню Джунак. Я беспокоюсь, что не смогу вернуться вовремя после поездки в Льеж, поэтому решил забрать ее по дороге. Не волнуйтесь, это не повлечет за собой никаких задержек.
Деревня Джунак была ближе к Льежу, чем деревня Корду. То, что они сначала отправятся туда, никак не повлияет на предполагаемое время прибытия Авроры и Люмиана.
Аврора не имела права возражать, так как это была не ее карета, поэтому она промолчала.
Люмиан больше беспокоился о безопасности Нароки. В предыдущем цикле она умерла при подозрительных обстоятельствах, возможно, от рук родственника. Она была связана с группой падре.
Сьюэлл вошел в дом Нароки, чтобы помочь ей добраться до кареты.
Нарока выглядела иначе, чем обычно. Она была одета в длинное черное платье с изысканными узорами и темный чепец. Ее редкие, бледные волосы были тщательно расчесаны.
— Эй, мои маленькие капустки, куда это вы собрались? — радостно спросила Нарока, садясь в карету.
Ее испещренное морщинами лицо было наполнено нескрываемой радостью, а мутноватые до этого глаза приобрели гораздо более энергичный взгляд.
Аврора правдиво ответила.
— Я еду в Трир, чтобы посетить литературный фестиваль, а заодно взяла с собой Люмиана, чтобы он ознакомился с университетами там.
Аврора спросила Нароку:
— Вы получили какое-то приглашение?
Хотя для Нароки, как вдовы, было нормальным носить черную одежду, она надевала это платье только на фестивали, банкеты и годовщины смерти своего покойного мужа.
Нарока выглядела взволнованной.
— Да, нужно встретиться с некоторыми людьми.
Люмиан молча наблюдал за Нарокой, пытаясь понять, может ли он уловить что-нибудь странное в ней.
Карета снова тронулась в путь, оставив позади деревню Корду.
Аврора периодически болтала с Нарокой, не сводя глаз с внешней стороны кареты.
Аврора беспокоилась, что их внезапный отъезд может вызвать подозрения.
Когда они продолжили путь, Люмиан почувствовал перемену в поведении Нароки.
Она заметно побледнела, а в ее глазах не было прежней живости. Нарока говорила только тогда, когда к ней обращались.
Это было очень похоже на ту Нароку, которую Люмиан видел посреди ночи во время предыдущей петли.
Люмиан незаметно потянул Аврору за руку, чтобы привлечь ее внимание.
Аврора повернулась к нему, безмолвно спрашивая, в чем дело.
Люмиан незаметно указал на Нароку и нарисовал на ее ладони крест — символ, которым Аврора часто пользовалась, чтобы указать на ошибку в своих текстах. Он использовал его для указания на состояние Нароки.
Аврора была на мгновение ошеломлена, но быстро поняла, что имел в виду Люмиан.
Она переключила свое внимание на Нароку, чувствуя, что с ней что-то не так.
Аврора подняла руку, чтобы помассировать виски, отчего ее светло-голубые глаза затемнились и приобрели еще большую глубину.
При одном только взгляде золотистые брови Авроры нахмурились, и она слегка откинулась назад, как будто ее что-то ударило.
Она закрыла глаза и потерла виски, как будто испытывала усталость и боль.
Когда она снова открыла глаза, Аврора повернулась к Люмиану и сказала:
— Когда мы достигнем Льежа, ты должен оставаться рядом со мной. Что бы ни случилось, не отходи от меня.
Ее тон был весьма серьезным, и Люмиан сразу все понял. Он знал, что если что-то случится, он должен внимательно следить за сестрой. Она позаботится об этом.
Он торжественно кивнул и решил позднее рассказать Авроре о становлении Потусторонним.
Аврора снова обратила свое внимание на Нароку и спросила:
— Вы направляетесь в Джунак или куда-то еще?
Она беспокоилась, что неожиданная остановка может все усложнить. Лучше было предвидеть любое развитие событий и не вступать в бой в условиях, навязанных противником.
Взгляд Нароки был пустым, когда она ответила глубоким голосом:
— Нет, я не собираюсь в Джунак. Я отправляюсь в иной мир.
Пока она говорила, Люмиан заметил, что снаружи за окном кареты резко потемнело.
Закладка
Комментариев 16