Глава 2046 — Скорбь Божественного Сына •
«Буван,» Мужчина средних лет, стоявший за Божественным Ци Хэном, спросил: «Почему ты себя так ведешь?»
«Буван… Буван? Хахаха …… хахахахахахаха!» Пань Буван откинул голову назад и дико расхохотался, позволяя вину залить его тело: «Вы только послушайте, какое имя Божественному Сыну даровал тогда Божественный Отец, это было действительно недурно. Теперь же я опустился на дно, и Божественному Отцу не нужно беспокоиться об этом высокомерном безумце… хахахаха…».
(П/п: Буван – неглупый).
Лицо Пань Юйшэня становилось все более угрюмым, и на его лице образовалась тёмная аура. Мужчина средних лет поспешно сделал полшага вперед, давая понять своим видом, что Пань Юйшэнь должен умерить свой гнев, а затем сказал: «Буван, хоть ты уже и не божественный сын, но твой отец никогда и не думал тебя бросать. Если бы он всё ещё не держался за тебя, как думаешь, стал бы он сегодня-…?»
«Заткнись, старая тварь!»
Пань Буван посмотрел на него, в уголках его рта появилась глубокая насмешка: «Тогда ты поклялся, что будешь помогать и содействовать мне до конца своих дней, но когда этот ублюдок Пань Бучжо наступил мне на голову, ты даже не удосужился пёрнуть. Достоин ли ты приходить и поучать меня, а?»
(П/п: Бучжо – невыдающийся).
Густая слюна, смешанная с едким алкоголем, буквально выплеснулась на двух мужчин.
Пань Буван. Во всей Бездне не найдётся никого, кто бы не знал этого имени.
Ведь именно так звали Божественного Сына Божественного Царства Храброй Бабочки.
К сожалению, уже бывшего.
Каждое из Шести Божественных Царств не жалело сил, чтобы найти для себя следующего Божественного Наследника. ай_ Каждый раз, когда появлялся новый преемник, это было самым радостным событием целой эпохи в Божественном Царстве.
И в эту эпоху было несколько Божественных Царств, в которых было больше одного человека, пробудившего свою божественность.
Например, Божественное Царство Вечной Ночи, Божественное Царство Плетения Снов… И даже в Божественном Царстве Храброй Бабочки, которое имело самую слабую общую силу и исторически испытывало наибольшие трудности с появлением наследников, за очень короткий период времени обнаружили второго подходящего человека.
Первым был Пань Буван. Церемония восхождения Божественного Сына в тот год стала сенсацией для всего мира, и заставила даже Императора Бездны лично присутствовать… Это была высочайшая честь, которой никогда не удостаивались божественные сыновья и дочери других Божественных Царств.
Однако всего за две тысячи лет в Божественном Царстве Храброй Бабочки пробудился второй божественный наследник.
И его божественность и талант были ещё выше.
Для любого Божественного Царства уровень божественности был превыше всего. Несомненно, стать божественным сыном мог только самый выдающийся из людей.
В Божественном Царстве Храброй Бабочки никогда не было прецедента появления сразу двух божественных наследников в одну эпоху. Пань Буван стал первым престолонаследником в истории Божественного Царства Храброй Бабочки, лишённым права на престол.
Он наивно полагал, что судьба отвергнутого божественного сына, — это всего лишь возвращение в прошлое, обращение времени вспять… Как же он ошибался. На деле оказалось, что он шагнул в пропасть.
Когда-то он был самым ярким цветком Божественного Царства Храброй Бабочки, пользовался правами и ресурсами, на которые другие не смели и претендовать. Его братья и сестры, и даже старшие, относились к нему с уважением и благоговением и даже преклонялись перед ним.
И когда он внезапно сорвался с вершины, восхищение и преклонение, которыми он когда-то наслаждался, стали для него невыносимым позором. Окружающие насмехались, издевались и даже топтали его сильнее, чем раньше благоговели перед ним, будто бы находились в погоне за каким-то извращенным равновесием.
Более того, в глазах нового Божественного Сына этот «бывший Божественный Сын», несомненно, представлял для него угрозу… Растоптать эту угрозу и втоптать его в грязь, чтобы он больше не смог подняться, для окружающих означало угодить нынешнему Божественному Сыну и будущему Божеству.
«Ублюдок!»
Гнев захлестнул Пань Юйшэня, и он взмахнул ладонью.
С сильным ударом Пань Буван был жестоко отброшен, в воздух взметнулся столб крови.
Ладонь Пань Юйшэня сжалась, он не ожидал, что Пань Буван не окажет ни малейшего сопротивления.
Ведь Пань Буван когда-то был его самым любимым и гордым сыном, так как же он мог быть совсем бессердечным по отношению к нему? В тот момент, когда он нанес удар, он уже пожалел об этом, но, будучи Божеством, он не мог извиниться и лишь холодно фыркнул.
Буван рухнул на землю, растянулся на ней, выплюнул несколько глотков крови, а когда снова поднял голову, то издал ещё более маниакальный смех: «Хахахахаха… это действительно мой божественный отец, он нашёл время, чтобы преподать урок божественному сыну… ха… хахахахахаха…»
Почти с каждым словом он извергал из себя кровавую пену. Пань Юйшэнь отвел глаза в сторону, его голос стал еще медленнее: «Буван, я знаю, ты обижен. Но Божественное Царство превыше всего, ты должен понять… «.
«Я понимаю, конечно, я понимаю».
Он с трепетом поднял верхнюю часть своего тела: «Когда меня лишили имени Божественного Сына, я не принял это с неохотой, и у меня не было обиды или ненависти. Божественное Царство превыше всего, и когда появляется наследник, превосходящий меня, он должен стать Божественным Сыном! Как прямой наследник, я должен взять на себя инициативу и дать дорогу лучшим из лучших, всё ради своей страны».
«Те, кто когда-то был почтителен и льстив, теперь проявляют ко мне жалость и насмешку, а те, кто когда-то пресмыкался, ненавидят тот факт, что не могут разбить ту лесть, которую они мне подарили, и для них это в тысячу раз большее унижение… Но все это не важно. Пусть я больше и не божественный сын, но у меня всё ещё есть пробужденная божественность, и если я буду достаточно усердно трудиться, то моих будущих достижений всё ещё будет достаточно, чтобы заставить их пожалеть о том, как они себя сейчас ведут».
Он яростно поднял голову, его глаза постепенно становились такими же красными, как кровь в уголках его губ: «Но… почему… почему ты причинил вред моей матери!?»
Пань Юйшэнь глубоким голосом ответил: «Я же уже говорил! Твоя мать была лишена титула божественной императрицы, и под влиянием стресса она заболела и покончила с собой. Это не имеет никакого отношения к кому-либо… и тем более к Божественной Императрице».
«Хахахахахаха!» Пань Буван разразился жалким смехом: «Ты сам-то в это веришь?!»
«Эта стерва имела наглость украсть мой магический кристалл ради Пань Бучжо, и была схвачена моей матерью. За такое серьезное преступление, если предать его огласке, даже изгнание — это не слишком жестоко».
«Но сердце у моей матери было доброе, она, памятуя о своем любящем материнском сердце, лишь приказала сломать ей руки, и не стала разглашать об этом, не говоря уже о том, чтобы сообщить об этом божественному отцу. Но эта стервозная дрянь все же затаила обиду, и после того, как стала императрицей, в первый же день подвергнула мать всевозможным насмешкам и унижениям…»
Он усмехнулся сквозь зубы: «Это правда, что она не убивала мою мать. Ведь в её нынешнем положении ей достаточно одного слова… или даже взгляда, чтобы дать намёк кому-нибудь, кто, естественно, примет меры за нее! Божественный Отец, неужели вы действительно… ослепли!?»
«Довольно!»
Пань Юйшэнь не хотел больше ничего слышать: «Правда это или нет, для меня и для Божественного Царства Храброй Бабочки это не имеет никакого значения, ты должен смириться с этим».
«И ещё кое-что,» его поза и слова переполнялись величием верховного императора: «Не думай, что я не знаю, ты сейчас в таком уродливом состоянии не только из-за своей матери, но и из-за…»
«Из-за этой дочери Вечной Ночи, Шэнь Вуцин, которая, как и ты, подверглась отвержению!»
«Шэнь Вуцин» в тот момент, как эти два слова влетели в ухо Пань Бувана, он застыл, будто пораженный молнией.
«Как бывший Божественный Сын Храброй Бабочки, как смеешь ты настолько запускать себя из-за двух женщин? Да только из-за этого ты не заслуживаешь называться «Божественным Сыном»!»
Он тяжело фыркнул, больше не глядя на Пань Бувана, махнул рукавом и ушел.
После того, как они прошли некоторое расстояние, мужчина средних лет открыл рот и сказал: «Ваше Величество, причина общего упадка духа Бувана это его внезапное падение…»
«Больше не упоминай его». Пань Юйшэнь яростно поднял руку: «Если он хочет сгнить, пусть сгниёт заживо, и в таком случае мне не придётся больше заботиться о нём.»
«А… понял». Мужчина средних лет кивнул: «В таком случае это очень кстати. По крайней мере, нам не нужно беспокоиться о том, что в будущем у него появятся амбиции и он начнет соперничать с Бучжо, что может привести к нестабильности».
После этих слов Пань Юйшэнь одобрительно замолчал.
Бах!
После ухода Ци Хэня, Пань Буван рухнул на землю и долгое время молчал, словно уже умер от пьянства.
Вот только с уголков его рта падала кровь, а уголки глаз были переполнены слезами.
Тебя назвали безэмоциональной, ипровозгласил, что ты – неприкасаемая дьяволица Вечной Ночи…
Но… когда я упал с вершины в грязь, все смотрели на меня с жалостью, насмехались надо мной, оскорбляли меня… братья, сестры, старшие, люди, которых я когда-то считал своими близкими друзьями, и даже Божественный Отец… все они так сильно изменились…
Но… ты была единственной, кто всё ещё смотрел на меня так, будто я совсем не изменился… Ты была единственной, кто протянул мне руку, пока я лежал в грязи… Ты была единственной, кто был готов поверить, что мою мать убила эта сука…
Я был шокирован, когда узнал, что тебя, как и меня, отвергли, я был шокирован на девяносто процентов, мне было больно, но… на десять процентов – я был презрительно счастлив. Потому что, когда и ты стала отвергнутой, между нами больше не было той же стены, что и раньше.
Но почему…
Во веки веков, мы должны были быть вместе…
Но, Вуцин… Вуцин… ты действительно бессердечна…
В конце концов, всё, что нам досталось, это жалкая мечта, жалкий сон…
Сон…
Его мутные глаза немного пришли в себя.
Он медленно встал, но движения его были скованными, как у куска камня, который тяжело тащат.
Сон… Плетение снов…
Он поднял голову и с потерянной душой вгляделся вдаль. Там находилось Божественное Царство Плетения Снов.
Будь это сон или нет, Вуцин, позволь мне взглянуть на тебя хотя бы еще раз…
—-
—-
Юнь Че сидел на земле, закрыв глаза и сосредоточившись, ведь рядом с ним была Хуа Цайли, и он мог быть беззащитен.
Путешествуя с Хуа Цайли, он больше не занимался культивированием, а созерцал и концентрировался, безмолвно воспринимая поток Пыли Бездны и углубляя свою связь с нею неосязаемым и незаметным образом.
Этот процесс другие никак не могли воспринять и тем более понять.
«Господин Юнь! Кажется, я снова прозрела, посмотри!»
Голос девушки, похожий на небесную музыку, зазвучал в его ушах, и вот уже его запястье обхватила нефритово-гладкая снежная рука, поднимая его с земли.
Движение было быстрым, но крайне естественным и гладким.
Девушка танцевала, как бабочка, и ее Меч Глазированного Облака легонько касался Юнь Че, он был одинок, но в то же время наполнен тысячекратным намерением меча, она была счастлива и взволнована, и ей не терпелось показать Юнь Че еще один маленький прорыв ее Меча Разрушающего Небо.
Уголок губ Юнь Че слегка наклонился, и, не говоря больше ни слова, его Меч Поражающих Небеса Дьяволов вырвался вперед, реагируя на тысячу намерений меча рядом с собой величием и хаотичной таинственностью.
Стоило им один раз пересечь «табу», как так называемые «границы» начали отступать, пока то, что они делали, не начало становится естественным.
Так было с прикосновениями Хуа Цайли к Юнь Че.
В последнее время она по полчаса в день держалась за руку Юнь Че, пытаясь постичь так называемое «Намерение Пути Пустого Меча», которое заставляло ее бесконечно жаждать его.
К этому моменту она, выросшая в условиях, когда каждая прядь ее волос была предельно защищена, смогла научиться использовать свою руку, чтобы естественным образом притянуть Юнь Че к себе и сопровождать его в его тренировках с мечом.
Тяжелый меч и легкий клинок, столкновение силы и ловкости, создавали прекрасную картину из мечей и ревущих бурь в тускло освещенном пространстве.
Хуа Цинъин молча наблюдала за происходящим: с тех пор как она присоединилась к путешествию Юнь Че, продвижение Хуа Цайли на Пути Меча явно ускорилось.
Может быть, намерение меча, которое она почувствовала в Юнь Че… действительно имело какую-то чудотворную пользу?
Бум!
От рева мечей зазвенело в ушах, когда неистовая мощь меча Юнь Че разделилась на тысячу частей, превратившись в вихрь, который ударил во всех направлениях, подняв одежды двух практиков высоко вверх.
Кончики их мечей соприкоснулись, и их взгляды устремились друг на друга через сопряженные мечи. Хуа Цайли вскинула брови и мило улыбнулась: «Ну как? Есть ли более значительные изменения, чем вчера?»
Однако она не получила одобрения и похвалы, которые Юнь Че демонстрировал ей без устали. Юнь Че перед ней даже не смотрел на нее, не реагируя на ее слова, как будто он потерял свою душу.
Хуа Цайли была ошеломлена, а потом вдруг что-то поняла и поспешно протянула руку к своим щекам… но не коснулась вуали, к которой давно привыкла.
Её вуаль была унесена ветром, который создал её меч, и она не знала, куда она улетела.
Лицо Первой Божественной Дочери Мира Бездны было так близко, что предстало перед глазами Юнь Че во всей красе.
Он ошеломленно смотрел на нее и тихо шептал: «Наконец-то я понял, как выглядит небесная луна… и снежные облака…»
Потеряв вуаль, девушка бессознательно прикрыла губы снежно-нефритовой рукой, но паника была неожиданно недолгой, её рука убралась, и легкая улыбка, как и прежде, все так же неподвижно предстала в глаза мужчины, красивые глаза, переполненные красками, блестели: «Я впервые слышу такой комплимент, хе-хе, достойно Господина Юня».
Она уже давно привыкла к тому, как люди ошеломляются и хвалят её внешность.
Но в этот раз, казалось, что-то неуловимо отличалось, — ощущения, которые она впервые испытывала.
Было ли это чувство восторга, которого раньше не было?
Юнь Че в панике отвел глаза в сторону, и его меч опустился на землю. Он, казалось, с лёгкостью подавил хаос в сердце, после чего искренне сказал: «Я знал, что Сестра Цюй, должно быть, небожительница, но никогда не думал, что она настолько неожиданно… удивительна…»
На мгновение он замешкался и не смог подобрать слов, чтобы описать её красоту и свое удивление.
«Господин Юнь, вы — тот, кто действительно хорошо выглядит». Она улыбнулась в ответ на комплимент, и слова ее прозвучали ещё более искренне и безупречно.
По крайней мере, из всех мужчин, которых она видела в своей жизни, единственным, кто мог превзойти Юнь Че по внешности, был её дядя Император Бездны, которого она уважала больше всех после её родственников.
Юнь Че улыбнулся и покачал головой, глубоко восхваляя: «Как я могу сравнивать себя, смертного… с божественной внешностью сестры Цюй. Если бы я не увидел сестру Цюй за всю свою жизнь, я бы не мог и представить, что женщина может быть настолько красивой, что… даже чудеса богов не смогли бы ее передать её красоту».
«Пфф,» Хуа Цайли засмеялась, она взмахнула нефритовой рукой, вуаль, которая плыла по воздуху поблизости, вернулась в ее руки, но не скрыла её щёки, а тихо скрылась в её руках, после чего ее тело наклонилось вперед к Юнь Че, и на её устах расцвела легкая улыбка, «Тогда Господин Юнь может видеть меня каждый день, а также может использовать больше из этих странных слов, чтобы расхваливать меня, хе-хе».
Юнь Че тоже рассмеялся: «Боюсь, что о такой чести все мужчины в мире могут только мечтать».
Когда тело Хуа Цайли наклонилось вперед, в ее прекрасных глазах отразилась пурпурно-красная аура Поражающего Небеса Меча Дьявола. Она слегка повернула взгляд и вдруг сказала: «Господин Юнь, я всегда хотела спросить, аура твоего меча очень странная и отличается от всех мечей, с которыми я сталкивалась. Какое название у твоего клинка?»
Юнь Че без колебаний ответил: «Это меч, подаренный мне моим мастером, и его имя «Облачное Стекло»».
«А!?» Хуа Цайли внезапно подняла голову, ее слегка расширенные красивые глаза были в замешательстве.
Комментариев 2