Глава 408 •
Я почувствовал, словно стою не на каменном полу, а на какой-то натянутой простыне, которая сейчас прогибается подо мной. И чему меня научила жизнь, так это тому что надо сразу бежать, когда что-то не так, а опасности ты не видишь.
— БЕГИТЕ! БЕГИТЕ ОТСЮДА!!! — закричал я, толкая солдат на**й с этой части стены и уже видя, как она буквально проседает вниз.
Однако такое количество людей на стене сыграло с нами злую шутку — они просто не могли отсюда нормально убежать. Животная натура и стадный инстинкт сделали то, что делают всегда — давку. Спасая себя любимых, солдаты буквально выдавливали друг друга со стены, бросившись с этой части в разные стороны, тем самым только ухудшая и без того хуёвую обстановку.
Некоторых эта давка буквально сталкивала со стены во внутреннюю сторону; они падали вниз, крича и пытаясь ухватиться за что-нибудь, но с глухим металлическим стуком разбивались о мостовую. И таких было немало, они словно песок сыпались вниз из-за давки, но не продвигались ни на сантиметр.
И я был в эпицентре этого пиздеца.
Стена ещё раз вздрогнула и начала уже конкретно проваливаться. За моей спиной булыжники, служившие полом, просто исчезали друг за другом, и вся стена опадала вниз в образовавшийся зазор, словно лента.
Не имея возможности пройти дальше, но и не желая расталкивать солдат в разные стороны, я запрыгнул на зубцы стены и побежал по ним, едва не срываясь вниз. Я чувствовал, как под ногами уходит всё, и там, где мои ноги должны были почувствовать камень, зачастую уже был воздух, отчего я едва не сваливался. А там, где только что были мои ноги, пропадало всё, уходя вниз.
Я бежал по самому краю обрушающегося строения, едва поспевая уносить ноги.
А за моей спиной, подобно карточному домику, разваливалась часть стены. Солдаты, которые так и не смогли выбраться оттуда, кричали, пытались схватиться за что-то, но их уносило в водоворот этого каменного ада. Там с оглушающим треском деревянных перекрытий и ломающегося камня, их этим потоком просто перемалывало.
За несколько секунд у нас в стене образовался такой заметненький зазор, который мало этого, ещё и обрушился частично и в сам ров, завалив его камнями и тем самым предоставив возможность вражеским солдатам попасть внутрь.
Пиз**ц… Пиз**ц-пиз**ц-пиз**ц…
Я, убежав от опасного участка, спрыгнул обратно на пол и принялся прорываться к Констанции через охуевших солдат, которые замерли.
— ВСЕМ СТРЕЛЯТЬ! НЕ ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ! КРЫТЬ ОГНЁМ ДЫРУ!!! ВСЕМ СТРЕЛЯТЬ!!! — я надрывал связки, расталкивая идиотов, которые потихоньку приходили в себя и открывали огонь по врагам, что бросились к разлому.
Пушки, которые тоже замолчали на время, дали едва ли не одновременный залп, срезав ту часть вражеской армии, которая попыталась ринуться к пролому. Не сильно помогло, но всё же выиграло нам несколько секунд.
Так как крепость была сделана в форме раковины, которая закручивалась внутрь, по ней надо было сделать три круга, прежде чем доберёшься до центра. И этот длинный закручивающийся коридор был разделён на десять секций, каждая из которых могла спокойно закрыться. И стена обрушилась аж в районе пятой секции, там, где этот коридор шёл на второй круг.
— КОНСТАНЦИЯ!!! КОНСТАНЦИЯ!!! — я орал так, что вот-вот сорвал бы себе глотку. Но это было бы малой ценой. — КОНСТАНЦИЯ!!!
Перекрикивая шум и продолжая прорываться через солдат, я старался дозваться её. И о чудо, Констанция вынырнула откуда-то из толпы прямо передо мной. Просто явила себя на свет.
И только сейчас я заметил, какая же она всё-таки женщина. Иногда такие просветления приходят в слишком неожиданные моменты, когда ты их банально не ожидаешь. Просто живёшь, убиваешь, а тут раз — и понимание.
Или обстановка так совпала. Среди доспехов, среди мужиков и парней, крови, пота, трупов, газов и взрывов Констанция выглядела удивительно маленькой. Молодо выглядящая женщина с очень упорным лицом и белокурыми волосами, что торчали из-под шлема, она выглядела здесь лишней. Она никогда не была высокой или большой, как та же Мамонта, может чуть-чуть выше меня ростом, примерно так сто семьдесят шесть, оттого казалась даже в доспехах хрупкой.
Словно противовес всему аду, что сейчас творился здесь, серому, грязному, полному боли, крови и смертей.
— Констанция! — схватил я её и дёрнул к себе. — На пятой секции обвалилась стена! Завалила ров! Нужна часть на низ с щитами, пусть сдерживают пока! И готовность рубить ворота!
Под «рубят ворота» подразумевалось обрубить верёвки, которые держат подъёмные решётки, чтоб они опустились вниз и перекрыли распространение врага дальше.
Но я ещё рассчитывал сдержать вторжение врага сюда. Просто надо было как-то завалить пролом, чтоб перекрыть такой практически идеальный проход к нам.
— Где Эви?!
— Я отвела её на второй круг стен! Ей не место здесь! — перекрикивала Констанция грохот.
— Место! Тащи её обратно сейчас же!
Констанция что-то неразборчиво сказала, но побежала ко второму кругу стен. Через пару минут она буквально под мышкой притащила Эви.
— Эви, стена рухнула!
— Я вижу!
— Зови мёртвых, пусть собой закроют их вторжение, ты поняла?! Пусть прикрывают нас, пока не решим, что делать с разломом!
Я же бросился вниз со спускающимися на улицу солдатами на подмогу.
По пути мы хватали щиты, которые нам буквально выдавали на руки люди, что являлись у нас командой обеспечения. Их задачей было таскать снаряды, порох, провизию, раненных и делать всё, что не связанно непосредственно с боем. А так как на стенах щиты были не сильно нужны, потому их и хранили здесь, где могут проходить бои. Только вот чтоб стену проломили… с*ки…
Здесь уже вели бой другие солдаты, что успели подоспеть раньше, пока раненых и покалеченных оттаскивали в ближайшую башню, которая находилась около первой стены. Наши забрались в пролом на груды камня и оттуда сейчас отстреливались от наступающих.
Всё наше войско разделили на две части: одна осталась на стене, сосредоточившись на отстреле наступающих к пролому, в то время как другая часть была сейчас на улицах крепости, как раз перед этим самым проломом, готовясь принять удар неприятеля. Солдаты, что сбегались сюда со всего города, выставили щиты и ровным строем встали прямо перед ним в несколько шеренг.
Можно было пытаться держать оборону и в проломе, однако здесь мы были укрыты от вражеских лучников, и враг, попав сюда, оказался бы обстреливаемым со всех сторон.
Ещё несколько минут наши отстреливались из пролома, как вдруг бросились оттуда бежать, спотыкаясь на камнях. Одного такого споткнувшегося и заколол самый первый ворвавшийся уже на территорию крепости солдат. А за ним, как муравьи из разрушенного муравейника, хлынули и другие солдаты.
Быстро пропустив отступающих стрелков, мы сомкнули ряды и приготовились к вражеской атаке. Так как всё же нападающие были по большей части людьми, а у нас были помимо людей и орки, и всякие собратья Анчутки и все-все-все, преимущество было у нас, так как большая часть имела буст на силу.
Стоило вражеским солдатам оказаться здесь, во дворах, как их нещадно стали расстреливать со всех сторон, забрасывать камнями и поливать сверху кипятком из кастрюль — к обороне этого участка уже подключились и обычные люди. От того, выдержим ли мы или нет, зависело всё будущее.
А всего-то надо было дождаться подмоги, которая на полном ходу ударит в тыл. Уверен, что все войска и группы сейчас брошены на штурм и никто не прикрывает их сзади. В конечном итоге в средневековье всегда было плохо с разведкой. И нередко многие проигрывали из-за того, что довольно крупный отряд бил их в спину, хотя казалось бы, как такое можно пропустить.
А враги всё пёрли и пёрли через пролом десятками и даже сотнями, закрывая собой практически каждый метр, словно болельщики на стадионе в узком проходе. И когда их количество стало внушительным, неприятель, подобно волне, ударился в нас.
Это был страшный напор, это был полнейший пиз**ц, который в следующие минуты состоял для меня из запаха металла, гари, крови, пота, мочи, дерьма и бог знает чего. Держа довольно внушительный щит, я почувствовал, как его буквально вместе со мной сдвигают нахер назад этим живым потоком. И в следующую секунду уже сзади меня начали придавливать к щиту наши, буквально вдавливая во врагов обратно. Получалось, что наши армии тупо толкают друг друга, а мы типа барьера, который давят с двух сторон.
Мой мир сузился до щита и противника, которого я видел за ним. Он так же кряхтел и пытался достать меня мечом, но из-за давки едва ли мог пошевелить нормально рукой. Его меч как-то неуверенно стукал мне по шлему, даже не царапая его. Я мог сказать, что никогда ещё так подробно не рассматривал противника. Его глаза, которые в принципе ничего не выражали, морщины, грязную кожу через забрало шлема… так близко…
Теперь я действительно чувствовал себя крупинкой в пустыне.
Это была массовка. Слева, вплотную ко мне был мой товарищ, справа мой товарищ, мы словно обнимались в этой давке, где дышать было нечем. Иногда кто-то умудрялся сзади удачно ткнуть копьём противника, и тот брызгал кровью прямо в лицо.
Но по большей части мы просто пытались их сдержать, сделав из себя естественный забор, пока сверху врагов поливали свинцом, стрелами, камнями, копьями и всем, чем только можно было.
В какой-то момент мы начали их теснить. Буквально сдвигать обратно. Я даже ноги мог не передвигать, меня тупо толкали сзади.
В паре сантиметров от моей головы пронеслось копьё и воткнулось в забрало противнику, которого я успел рассмотреть. Послышался скрежет металла, когда металлический наконечник пробил забрало, и чавкающий хруст костей, когда копьё пробило череп. Хлынула кровь во все стороны, забрызгав меня и мой щит. А копьё выдернули и через пару секунд оно попыталось найти уже другого противника, но где-то сбоку.
В конечном итоге сопротивление спереди просто пропало и нас буквально бросило вперёд. Мы практически топтали противников, что стояли в первых шеренгах, так как их буквально смело нами. Те, что были позади них, быстро отступали, отбиваясь, но были обречены: их рубили, кололи, забивали. Пленных не брали, потому что в этой беспросветной бойне пленники были лишь грузом, который тянул нас на дно.
Я в отличие от остальных не бросился вперёд, наоборот, отошёл ближе к стене, где человеческого потока было меньше, и бросился обратно к Констанции, возвращаясь тем же путём, по которому мы спустились сюда.
Бросил щит снизу, чтоб он не мешал, и взлетел наверх, где продолжали упорно отстреливаться наши. Здесь, где по идее было более просторно, где открывался отличный вид на заваленное трупами поле и бескрайнюю армию, дышать было тяжело. Забавно, что внизу в давке дышалось и того легче.
— Констанция! — дёрнул я её. — Что там?!
— Мёртвые закрыли пока наступление, но под нами уже ломают ворота! Они сделали проход через ров!
— Готовьте кипяток и стрелков!
— Да уже! — недовольно крикнула она через шум. — Мы готовы их встретить! Но дыра в стене!
Дыра в стене — это была реальная проблема. Теперь атака очень сильно сместилась в ту сторону и мёртвых знатно теснили, чтоб прорваться к нам. И даже просто адский обстрел с нашей стороны не спасал от этого. Те, кто был на переднем фланге, естественно не могли укрыться, однако большинство разчухало фишку и большая часть армии теперь была прикрыта сверху щитами. Щитов на всех у них не хватало, но и не до всех мы доставали.
Зато пушки сносили их на ура. Но пушки были не бесконечны, как были не бесконечны снаряды с порохом. Да и сам ресурс у пушек тоже имел лимит и при такой стрельбе неизвестно, когда что-то там сломается.
Но ближайшая проблема — проход в стене, с которым надо было срочно что-то делать. Например, завалить его чем-нибудь…
Чем-нибудь…
Взгляд автоматически переместился на одну из башен, которая стояла недалеко от пролома. Она так удачно расположилась рядом…
— Констанция! Нам надо обрушить эту башню! — перекричал я внеочередной залп.
— Башню?! — я знал, что она хотела бы спросить у меня, не дебил ли я часом или что-то в этом духе, однако её взгляд сам по себе скользнул по упомянутому строению, потом по дыре в стене, и до неё, кажется, дошло. — Там лазарет! Надо увести всех оттуда!
— Давай быстрее! Времени нет! — Если я после всего этого грохота не оглохну, это будет чудо. — И что там с подмогой?! Где она?!
— В пути! Они уже идут к нам!
— Чо так долго?! — ещё один залп заставил звенеть мозги.
— Они просто далеко! К концу дня они будут здесь! Или к утру!
Мне бы уверенность, что мы к утру ещё будем живы при таком штурме. Проблема в том, что у этих была явно всеми любимая тактика закидывания шапками. Солдаты просто бесконечно шли на убой, заваливая собой подходы, штурмовали бесконечно стены, ломились в ворота и пытались взять нас штурмом даже ценой собственных бесчисленных жизней.
Их было очень много. Я бы даже сказал, что бесконечно много. И я просто уверен, что здесь есть ещё и какая-нибудь зондеркоманда семидесятых, которая ринется в бой, как только они прорвутся, и устроит нам настоящую мясорубку.
А поле боя тем временем красилось новыми смертями.
Снег, который шёл, был практически незаметен в этой безбожной и беспощадной мясорубке. Здесь, на поле боя, он таял ещё до того, как долетал.
Практически вся стена была заполнена солдатами, повсюду был газ от сгоревшего пороха, кричали люди, палили пушки, уносили раненых. Все толкались, что-то выполняли, что-то приказывали, таскали, готовили.
Снизу под стенами у врагов было не лучше. Снег если и был, то он был точно красным и чёрным от крови и земли, которой засыпали ров. Повсюду были тела, о которые спотыкались солдаты, двигаясь общей волной, прячась за укрытиями, закрываясь щитами.
Чуть дальше беспрерывно палили лучники. Ближе к стене солдаты один за другим падали, убитые пулями, тут вообще даже со стены всё было красным. На многие сотни метров вдоль стены земля была завалена мёртвыми, по которым шагали живые.
Солдаты-уёбки-самоубийцы продолжали упорно штурмовать разлом и ворота, словно соревнуясь между собой, кто быстрее справится со своей задачей. Но и на одних, и на других обрушивалась смерть в чистом виде.
Те, что штурмовали ворота и закрывали головы щитами, сейчас подгоняли таран из брёвен с заострённым концом. Сверху их поливали из «носа» крепости кипящим маслом, водой, смолой и всем тем, что может сварить ублюдков. Им оставалось только закрываться щитами, хотя крики тех, кому не повезло, постоянно сопровождали их атаку. Их кожа пузырилась, лопалась, отрывалась вместе со смолой, не оставляя шансов выжить. Таких сразу же сбрасывали в сторону свои же, чтоб те не рушили строй своими конвульсиями.
Им же на голову, не в силах пробить пулями броню, со стены сбрасывали огромные камни, куски разрушенных стен и несколько раз бочки с порохом, хотя последние мы пока старались экономить.
Но ублюдки упорно штурмовали нашу крепость, не останавливаясь ни на секунду. Ворота трещали и были готовы сломаться, хотя с обратной стороны и наши принимали все попытки, чтоб оттянуть этот момент.
Те, что лезли через разлом, вообще попали под мясорубку на полных оборотах. Наши мёртвые воины буквально стояли стеной, сдерживая их и встречая атаки ровным спокойным строем, полные безразличия, в то время, как стрелки со стен сносили всех, кого могли достать. Усложняли нам задачу щиты, которыми они прикрывались, однако свою цель мы находили.
И этому аду не было видно ни конца, ни края.
— Констанция, что там с этими ранеными?! — крикнул я, окидывая быстро поле боя взглядом и тут же прячась, чтоб не получить свою заветную стрелу.
— Уже почти всё!
— Надо снести стену башни со стороны пролома, чтоб завалить её на них, ты слышишь?!
— Да знаю я, не дура! — крикнула Констанция раздражённо.
— А подкрепление?!
— Теперь, скорее всего, будет уже только к утру! Надо перетерпеть ночь!
— А ночью они будут штурмовать?!
— А как ты думаешь?! — крикнула она язвительно.
Вот честно, я бы не стал так делать. Однако учитывая тот факт, что перерыв даже на ночь — это возможность для нас зализать собственные раны, вполне логично, что сделать нам это не позволят. Видимо графы настолько обезумели в своём желании взять крепость, что теперь были не готовы останавливаться.
— БЕГИТЕ! БЕГИТЕ ОТСЮДА!!! — закричал я, толкая солдат на**й с этой части стены и уже видя, как она буквально проседает вниз.
Однако такое количество людей на стене сыграло с нами злую шутку — они просто не могли отсюда нормально убежать. Животная натура и стадный инстинкт сделали то, что делают всегда — давку. Спасая себя любимых, солдаты буквально выдавливали друг друга со стены, бросившись с этой части в разные стороны, тем самым только ухудшая и без того хуёвую обстановку.
Некоторых эта давка буквально сталкивала со стены во внутреннюю сторону; они падали вниз, крича и пытаясь ухватиться за что-нибудь, но с глухим металлическим стуком разбивались о мостовую. И таких было немало, они словно песок сыпались вниз из-за давки, но не продвигались ни на сантиметр.
И я был в эпицентре этого пиздеца.
Стена ещё раз вздрогнула и начала уже конкретно проваливаться. За моей спиной булыжники, служившие полом, просто исчезали друг за другом, и вся стена опадала вниз в образовавшийся зазор, словно лента.
Не имея возможности пройти дальше, но и не желая расталкивать солдат в разные стороны, я запрыгнул на зубцы стены и побежал по ним, едва не срываясь вниз. Я чувствовал, как под ногами уходит всё, и там, где мои ноги должны были почувствовать камень, зачастую уже был воздух, отчего я едва не сваливался. А там, где только что были мои ноги, пропадало всё, уходя вниз.
Я бежал по самому краю обрушающегося строения, едва поспевая уносить ноги.
А за моей спиной, подобно карточному домику, разваливалась часть стены. Солдаты, которые так и не смогли выбраться оттуда, кричали, пытались схватиться за что-то, но их уносило в водоворот этого каменного ада. Там с оглушающим треском деревянных перекрытий и ломающегося камня, их этим потоком просто перемалывало.
За несколько секунд у нас в стене образовался такой заметненький зазор, который мало этого, ещё и обрушился частично и в сам ров, завалив его камнями и тем самым предоставив возможность вражеским солдатам попасть внутрь.
Пиз**ц… Пиз**ц-пиз**ц-пиз**ц…
Я, убежав от опасного участка, спрыгнул обратно на пол и принялся прорываться к Констанции через охуевших солдат, которые замерли.
— ВСЕМ СТРЕЛЯТЬ! НЕ ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ! КРЫТЬ ОГНЁМ ДЫРУ!!! ВСЕМ СТРЕЛЯТЬ!!! — я надрывал связки, расталкивая идиотов, которые потихоньку приходили в себя и открывали огонь по врагам, что бросились к разлому.
Пушки, которые тоже замолчали на время, дали едва ли не одновременный залп, срезав ту часть вражеской армии, которая попыталась ринуться к пролому. Не сильно помогло, но всё же выиграло нам несколько секунд.
Так как крепость была сделана в форме раковины, которая закручивалась внутрь, по ней надо было сделать три круга, прежде чем доберёшься до центра. И этот длинный закручивающийся коридор был разделён на десять секций, каждая из которых могла спокойно закрыться. И стена обрушилась аж в районе пятой секции, там, где этот коридор шёл на второй круг.
— КОНСТАНЦИЯ!!! КОНСТАНЦИЯ!!! — я орал так, что вот-вот сорвал бы себе глотку. Но это было бы малой ценой. — КОНСТАНЦИЯ!!!
Перекрикивая шум и продолжая прорываться через солдат, я старался дозваться её. И о чудо, Констанция вынырнула откуда-то из толпы прямо передо мной. Просто явила себя на свет.
И только сейчас я заметил, какая же она всё-таки женщина. Иногда такие просветления приходят в слишком неожиданные моменты, когда ты их банально не ожидаешь. Просто живёшь, убиваешь, а тут раз — и понимание.
Или обстановка так совпала. Среди доспехов, среди мужиков и парней, крови, пота, трупов, газов и взрывов Констанция выглядела удивительно маленькой. Молодо выглядящая женщина с очень упорным лицом и белокурыми волосами, что торчали из-под шлема, она выглядела здесь лишней. Она никогда не была высокой или большой, как та же Мамонта, может чуть-чуть выше меня ростом, примерно так сто семьдесят шесть, оттого казалась даже в доспехах хрупкой.
Словно противовес всему аду, что сейчас творился здесь, серому, грязному, полному боли, крови и смертей.
— Констанция! — схватил я её и дёрнул к себе. — На пятой секции обвалилась стена! Завалила ров! Нужна часть на низ с щитами, пусть сдерживают пока! И готовность рубить ворота!
Под «рубят ворота» подразумевалось обрубить верёвки, которые держат подъёмные решётки, чтоб они опустились вниз и перекрыли распространение врага дальше.
Но я ещё рассчитывал сдержать вторжение врага сюда. Просто надо было как-то завалить пролом, чтоб перекрыть такой практически идеальный проход к нам.
— Где Эви?!
— Я отвела её на второй круг стен! Ей не место здесь! — перекрикивала Констанция грохот.
— Место! Тащи её обратно сейчас же!
Констанция что-то неразборчиво сказала, но побежала ко второму кругу стен. Через пару минут она буквально под мышкой притащила Эви.
— Эви, стена рухнула!
— Я вижу!
— Зови мёртвых, пусть собой закроют их вторжение, ты поняла?! Пусть прикрывают нас, пока не решим, что делать с разломом!
Я же бросился вниз со спускающимися на улицу солдатами на подмогу.
По пути мы хватали щиты, которые нам буквально выдавали на руки люди, что являлись у нас командой обеспечения. Их задачей было таскать снаряды, порох, провизию, раненных и делать всё, что не связанно непосредственно с боем. А так как на стенах щиты были не сильно нужны, потому их и хранили здесь, где могут проходить бои. Только вот чтоб стену проломили… с*ки…
Здесь уже вели бой другие солдаты, что успели подоспеть раньше, пока раненых и покалеченных оттаскивали в ближайшую башню, которая находилась около первой стены. Наши забрались в пролом на груды камня и оттуда сейчас отстреливались от наступающих.
Всё наше войско разделили на две части: одна осталась на стене, сосредоточившись на отстреле наступающих к пролому, в то время как другая часть была сейчас на улицах крепости, как раз перед этим самым проломом, готовясь принять удар неприятеля. Солдаты, что сбегались сюда со всего города, выставили щиты и ровным строем встали прямо перед ним в несколько шеренг.
Можно было пытаться держать оборону и в проломе, однако здесь мы были укрыты от вражеских лучников, и враг, попав сюда, оказался бы обстреливаемым со всех сторон.
Ещё несколько минут наши отстреливались из пролома, как вдруг бросились оттуда бежать, спотыкаясь на камнях. Одного такого споткнувшегося и заколол самый первый ворвавшийся уже на территорию крепости солдат. А за ним, как муравьи из разрушенного муравейника, хлынули и другие солдаты.
Быстро пропустив отступающих стрелков, мы сомкнули ряды и приготовились к вражеской атаке. Так как всё же нападающие были по большей части людьми, а у нас были помимо людей и орки, и всякие собратья Анчутки и все-все-все, преимущество было у нас, так как большая часть имела буст на силу.
Стоило вражеским солдатам оказаться здесь, во дворах, как их нещадно стали расстреливать со всех сторон, забрасывать камнями и поливать сверху кипятком из кастрюль — к обороне этого участка уже подключились и обычные люди. От того, выдержим ли мы или нет, зависело всё будущее.
А всего-то надо было дождаться подмоги, которая на полном ходу ударит в тыл. Уверен, что все войска и группы сейчас брошены на штурм и никто не прикрывает их сзади. В конечном итоге в средневековье всегда было плохо с разведкой. И нередко многие проигрывали из-за того, что довольно крупный отряд бил их в спину, хотя казалось бы, как такое можно пропустить.
А враги всё пёрли и пёрли через пролом десятками и даже сотнями, закрывая собой практически каждый метр, словно болельщики на стадионе в узком проходе. И когда их количество стало внушительным, неприятель, подобно волне, ударился в нас.
Это был страшный напор, это был полнейший пиз**ц, который в следующие минуты состоял для меня из запаха металла, гари, крови, пота, мочи, дерьма и бог знает чего. Держа довольно внушительный щит, я почувствовал, как его буквально вместе со мной сдвигают нахер назад этим живым потоком. И в следующую секунду уже сзади меня начали придавливать к щиту наши, буквально вдавливая во врагов обратно. Получалось, что наши армии тупо толкают друг друга, а мы типа барьера, который давят с двух сторон.
Мой мир сузился до щита и противника, которого я видел за ним. Он так же кряхтел и пытался достать меня мечом, но из-за давки едва ли мог пошевелить нормально рукой. Его меч как-то неуверенно стукал мне по шлему, даже не царапая его. Я мог сказать, что никогда ещё так подробно не рассматривал противника. Его глаза, которые в принципе ничего не выражали, морщины, грязную кожу через забрало шлема… так близко…
Теперь я действительно чувствовал себя крупинкой в пустыне.
Это была массовка. Слева, вплотную ко мне был мой товарищ, справа мой товарищ, мы словно обнимались в этой давке, где дышать было нечем. Иногда кто-то умудрялся сзади удачно ткнуть копьём противника, и тот брызгал кровью прямо в лицо.
Но по большей части мы просто пытались их сдержать, сделав из себя естественный забор, пока сверху врагов поливали свинцом, стрелами, камнями, копьями и всем, чем только можно было.
В какой-то момент мы начали их теснить. Буквально сдвигать обратно. Я даже ноги мог не передвигать, меня тупо толкали сзади.
В паре сантиметров от моей головы пронеслось копьё и воткнулось в забрало противнику, которого я успел рассмотреть. Послышался скрежет металла, когда металлический наконечник пробил забрало, и чавкающий хруст костей, когда копьё пробило череп. Хлынула кровь во все стороны, забрызгав меня и мой щит. А копьё выдернули и через пару секунд оно попыталось найти уже другого противника, но где-то сбоку.
В конечном итоге сопротивление спереди просто пропало и нас буквально бросило вперёд. Мы практически топтали противников, что стояли в первых шеренгах, так как их буквально смело нами. Те, что были позади них, быстро отступали, отбиваясь, но были обречены: их рубили, кололи, забивали. Пленных не брали, потому что в этой беспросветной бойне пленники были лишь грузом, который тянул нас на дно.
Я в отличие от остальных не бросился вперёд, наоборот, отошёл ближе к стене, где человеческого потока было меньше, и бросился обратно к Констанции, возвращаясь тем же путём, по которому мы спустились сюда.
Бросил щит снизу, чтоб он не мешал, и взлетел наверх, где продолжали упорно отстреливаться наши. Здесь, где по идее было более просторно, где открывался отличный вид на заваленное трупами поле и бескрайнюю армию, дышать было тяжело. Забавно, что внизу в давке дышалось и того легче.
— Констанция! — дёрнул я её. — Что там?!
— Мёртвые закрыли пока наступление, но под нами уже ломают ворота! Они сделали проход через ров!
— Готовьте кипяток и стрелков!
— Да уже! — недовольно крикнула она через шум. — Мы готовы их встретить! Но дыра в стене!
Дыра в стене — это была реальная проблема. Теперь атака очень сильно сместилась в ту сторону и мёртвых знатно теснили, чтоб прорваться к нам. И даже просто адский обстрел с нашей стороны не спасал от этого. Те, кто был на переднем фланге, естественно не могли укрыться, однако большинство разчухало фишку и большая часть армии теперь была прикрыта сверху щитами. Щитов на всех у них не хватало, но и не до всех мы доставали.
Зато пушки сносили их на ура. Но пушки были не бесконечны, как были не бесконечны снаряды с порохом. Да и сам ресурс у пушек тоже имел лимит и при такой стрельбе неизвестно, когда что-то там сломается.
Но ближайшая проблема — проход в стене, с которым надо было срочно что-то делать. Например, завалить его чем-нибудь…
Чем-нибудь…
Взгляд автоматически переместился на одну из башен, которая стояла недалеко от пролома. Она так удачно расположилась рядом…
— Констанция! Нам надо обрушить эту башню! — перекричал я внеочередной залп.
— Башню?! — я знал, что она хотела бы спросить у меня, не дебил ли я часом или что-то в этом духе, однако её взгляд сам по себе скользнул по упомянутому строению, потом по дыре в стене, и до неё, кажется, дошло. — Там лазарет! Надо увести всех оттуда!
— Давай быстрее! Времени нет! — Если я после всего этого грохота не оглохну, это будет чудо. — И что там с подмогой?! Где она?!
— В пути! Они уже идут к нам!
— Чо так долго?! — ещё один залп заставил звенеть мозги.
— Они просто далеко! К концу дня они будут здесь! Или к утру!
Мне бы уверенность, что мы к утру ещё будем живы при таком штурме. Проблема в том, что у этих была явно всеми любимая тактика закидывания шапками. Солдаты просто бесконечно шли на убой, заваливая собой подходы, штурмовали бесконечно стены, ломились в ворота и пытались взять нас штурмом даже ценой собственных бесчисленных жизней.
Их было очень много. Я бы даже сказал, что бесконечно много. И я просто уверен, что здесь есть ещё и какая-нибудь зондеркоманда семидесятых, которая ринется в бой, как только они прорвутся, и устроит нам настоящую мясорубку.
А поле боя тем временем красилось новыми смертями.
Снег, который шёл, был практически незаметен в этой безбожной и беспощадной мясорубке. Здесь, на поле боя, он таял ещё до того, как долетал.
Практически вся стена была заполнена солдатами, повсюду был газ от сгоревшего пороха, кричали люди, палили пушки, уносили раненых. Все толкались, что-то выполняли, что-то приказывали, таскали, готовили.
Снизу под стенами у врагов было не лучше. Снег если и был, то он был точно красным и чёрным от крови и земли, которой засыпали ров. Повсюду были тела, о которые спотыкались солдаты, двигаясь общей волной, прячась за укрытиями, закрываясь щитами.
Чуть дальше беспрерывно палили лучники. Ближе к стене солдаты один за другим падали, убитые пулями, тут вообще даже со стены всё было красным. На многие сотни метров вдоль стены земля была завалена мёртвыми, по которым шагали живые.
Солдаты-уёбки-самоубийцы продолжали упорно штурмовать разлом и ворота, словно соревнуясь между собой, кто быстрее справится со своей задачей. Но и на одних, и на других обрушивалась смерть в чистом виде.
Те, что штурмовали ворота и закрывали головы щитами, сейчас подгоняли таран из брёвен с заострённым концом. Сверху их поливали из «носа» крепости кипящим маслом, водой, смолой и всем тем, что может сварить ублюдков. Им оставалось только закрываться щитами, хотя крики тех, кому не повезло, постоянно сопровождали их атаку. Их кожа пузырилась, лопалась, отрывалась вместе со смолой, не оставляя шансов выжить. Таких сразу же сбрасывали в сторону свои же, чтоб те не рушили строй своими конвульсиями.
Им же на голову, не в силах пробить пулями броню, со стены сбрасывали огромные камни, куски разрушенных стен и несколько раз бочки с порохом, хотя последние мы пока старались экономить.
Но ублюдки упорно штурмовали нашу крепость, не останавливаясь ни на секунду. Ворота трещали и были готовы сломаться, хотя с обратной стороны и наши принимали все попытки, чтоб оттянуть этот момент.
Те, что лезли через разлом, вообще попали под мясорубку на полных оборотах. Наши мёртвые воины буквально стояли стеной, сдерживая их и встречая атаки ровным спокойным строем, полные безразличия, в то время, как стрелки со стен сносили всех, кого могли достать. Усложняли нам задачу щиты, которыми они прикрывались, однако свою цель мы находили.
И этому аду не было видно ни конца, ни края.
— Констанция, что там с этими ранеными?! — крикнул я, окидывая быстро поле боя взглядом и тут же прячась, чтоб не получить свою заветную стрелу.
— Уже почти всё!
— Надо снести стену башни со стороны пролома, чтоб завалить её на них, ты слышишь?!
— Да знаю я, не дура! — крикнула Констанция раздражённо.
— А подкрепление?!
— Теперь, скорее всего, будет уже только к утру! Надо перетерпеть ночь!
— А ночью они будут штурмовать?!
— А как ты думаешь?! — крикнула она язвительно.
Вот честно, я бы не стал так делать. Однако учитывая тот факт, что перерыв даже на ночь — это возможность для нас зализать собственные раны, вполне логично, что сделать нам это не позволят. Видимо графы настолько обезумели в своём желании взять крепость, что теперь были не готовы останавливаться.
Закладка
Комментариев 14