Глава 374

Мир, где мне не рады

Столица встретила нас как обычно солнцем, которое ярко светило, и голубым небом.

— Я вот не пойму, почему у них так всегда светло?

— Ну так они находятся далеко от берегов, сюда нечасто приходят дожди с моря, — попыталась объяснить мне Эви.

— Город, в котором мы были… этот…

— Грандиград, — подсказала она.

— Да, он. Так-то тоже находится в глубине континента, но ливень ебашил по-чёрной.

— Ну… там просто дождь был, — пожала плечами моя любимая зомби-девочка.

— А здесь его нет, — посмотрел я на небо.

— Не дошёл ещё, видимо.

— А дойдёт?

— Тебе действительно это так важно знать, Мэйн? — посмотрела на меня с осуждением Эви. — Нам ещё в город попасть надо, а ты разводишь полемику о том, почему дождь не идёт здесь. Неужели этот вопрос настолько важен, что ты готов посвятить ему целую дискуссию?

— Ну ты и зануда, — отмахнулся я.

— Я не зануда! — обиженно ответила она. — Какой же ты вредный и противный иногда, ужас просто!

Есть и другое слово для такого, но я его не назову.

Мы добрались до города без приключений, не встретив на своём пути особых препятствий. И в город въехали мы без каких-либо проблем, если не считать блокпостов на въезде со стражей, которая лениво рассматривала проезжающих, задавая стандартные вопросы.

Город жил своей жизнью, люди ходили, что-то покупали, спорили, смеялись; по дорогам проносились повозки и телеги. Через эту кишащую улицу мы углубились в город ближе к центру, миновав районы для малоимущих. Но что-то было явно не так.

— Словно ничего и не происходит, — пробормотал я скорее для самого себя. — Как будто король даже и не парится, что будет с Фракцией Дня, сдохнут они все или нет.

Подозрительно?

Подозрительно.

Мне уже что-то не нравится, только пока не всосу, что именно. Обычный человек даже бы не заметил таких мелочей, не обратил внимание, но когда ты постоянно в опасности, сразу обретаешь способность видеть несоответствие между складывающейся ситуацией и тем, что происходит вокруг. И вот именно такие мелочи, а не глобальная картина заставляет тебя напрячься. Потому что всё состоит из мелочей и именно им уделяют внимание. А когда их игнорируют, это повод задуматься — почему?

И самая главная проблема — какая именно мелочь тебя так смутила, что ты начал думать об этом? То есть ты её заметил, но не обратил внимание, однако картина уже не та, которую ты ожидал.

Я не мог сказать, какая мелочь меня смутила.

— Ты о чём? — спросила Эви, озадачено посмотрев на меня.

— Тебя ничего не смущает? — сразу спросил я.

— Кроме того, что ты говоришь глупости иногда? — хихикнула она. — Не-а, ничего.

— А меня смущает, — я украдкой следил за улицей, стараясь подметить всё самое необычное. — Только не пойму, что именно. А как ты? Чувствуешь что-нибудь?

— Я… — Эви попыталась прислушаться к себе, но выдала лишь заурядицу. — Да вроде всё нормально. А ты что-то заметил?

— Только не пойму, что именно. Вижу, что что-то не так, но вот что именно…

— Может быть себя накручиваешь? Волнуешься?

— Я постоянно волнуюсь, если уж на то пошло.

Волнуюсь или нет, но мы спокойно доехали до центра города. Здесь, в отличие от других городов, люди ходили по тротуарам, потому проехать можно было спокойно, без всяких протискиваний через толпу и пробок. Да-да, пробки в средневековье, мир не имеет привычки меняться. Возможно потому, что люди везде одинаковы.

Немного прокатившись по главным улицам, мы остановились около гостиницы, в которой в прошлый раз останавливался я.

— Мы не поедем в небесный зал?

— Ты нас хочешь сразу в самое пекло бросить? — покосился я на Эви.

— Нет. Ты же мне так и не сказал, что собираешься делать.

— Вот думаю. Знаю, что делать, но не знаю, насколько это правильно.

— Может не стоило срываться сразу за ним? — пожала она плечами.

— Не ты ли хотела этого?

— Я лишь предложила.

А, ну заебись, если что — виноват один Патрик. Всё как обычно.

— Нет, туда мы не поедем. Да и идёт там всё уже вовсю, насколько мне известно. Клирия говорила, что сегодня у них собрание. Поэтому подождём Мартина в отеле.

— Ты уверен, что именно этот? — посмотрела она на здание. — В столице много отелей.

— А самых престижных много? Именно топ из топов?

— Ну… он единственный. Просто не факт, что граф Мартин остановится именно здесь.

— Остановится. Он выберет самый топ, ведь на то он и граф, а не жалкий плебей и чернь, как мы с тобой, — подмигнул я Эви.

— Ну скажешь тоже, — отмахнулась она улыбнувшись. — Мы с тобой уже не абы кто, а… а сам знаешь. Так что тоже заслуживаем роскоши.

— Мысли читаешь, — кивнул я.

Мы спешились у входа, отдав поводья уже караулящим новых приезжих служащим, после чего мы зашли в холл.

— Нам двухместный номер, пожалуйста. Королевский с тремя иксами, — приветливо улыбнулся я администраторше за стойкой.

— Нам очень жаль, но этот номер занят, — виновато улыбнулась она.

— И кем же? — нахмурился недовольно я. — Что, настолько богатый заселился, что купил там место?

— Нам очень жаль, — ещё раз поклонилась она. — Но вы можете заселиться в другие номера, которые удобством не отличаются от нашего лучшего. Единственное, они не будут на шестом.

— А тех не выселить? — кивнул я наверх. — Не графы же всё заняли.

— Боюсь, что граф, господин, — поклонилась она. — Поэтому мы не можем предоставить вам немедленно этот номер. Но вы с женой можете снять на пятом этаже наш супер-пупер-мупер-люкс-икс-два-драйв-комплейт-эдишен-трипэл-хай-бэст-ван-трай.

Какой ужас, язык сломаешь. И как они это одним заходом выговаривают?

— На пятом, — с сомнением протянул я. — Ну… ладно, давайте на пятом.

— Слушаюсь, господин.

Нас быстро оформили, и орк-швейцар со спиленными клыками, вежливо улыбаясь, проводил нас до нашего номера.

— Говорю же, здесь он, — улыбнулся я, когда мы оказались в своих апартаментах.

— Почему так решил?

— Потому что, когда мы ещё учились в универе вместе, он рассказывал, что его батя владел небольшой долей этого места. И вполне логично предположить, что Мартин остановится именно там, где он является пусть и частичным, но владельцем. Короче, если номер уже занят графом, то ставлю что угодно на то, что это Мартин.

— Если ты так уверен… — выдохнула Эви.

Она явно чувствовала себя комфортно в таких условиях. Я не раз замечал, как многие жмутся, оказавшись в богатом доме или номере, словно оказались там, где всё сделано из стекла. И наоборот, привыкшие к роскоши, оказавшись в лесу, вели себя так, словно боялись заразиться от касания к чему-либо.

Эви же вела себя спокойно и там, и там. Зашла, уже выученными движениями подошла к шкафу, где стояли бутылки со спиртным, пробежалась по ним пальцами и выбрала одну из них.

— Мы не бухаем, — напомнил я ей.

— Это не алкоголь. Скорее холодный чай с сиропом, — ответила она. — Правда… не зверолюдский… Ну ладно, хотя странно, что такую дешёвку здесь подают. Надо бы пожаловаться на них.

— Да ты зажралась.

— Ничего подобного. За такие деньги я в праве требовать всё, за что заплатила. А они обязаны это предоставить. Но за такие деньги что мы получаем? Дешёвое пойло с юга страны. Позволять себя так обманывать, это себя не уважать.

— Но ты же сейчас не побежишь жаловаться, верно?

— Сейчас нет, в другой ситуации побежала бы, — ответила Эви, налила себе в бокал из бутылки, немного попробовала и пожаловалась. — Гадость.

— Если гадость, зачем пьёшь?

— Ну надо же что-то пить, верно? У них есть здесь хороший алкоголь, как погляжу, — пробежалась она глазами по бутылкам, — но увы.

Осушив свой бокал полностью, Эви оставила всё на столе, прошлась по комнате, после чего пошла в спальню.

— Мэйн, иди сюда!

— Зачем это?

— Не затем, о чём ты мог подумать. Мне не удобно просто кричать через все апартаменты. Оставь там скрытника, чтоб следил и иди сюда.

Ишь ты, раскомандовалась мелкая. Но я сделал как она сказала, мне как бы не ломы просто перейти в другую комнату. А там уже Эви развела руки в стороны и спиной прыгнула на кровать, мягко отпружинив вверх, как на батуте.

— Какая мягкость… а то уже устала от ночёвки на жёсткой подстилке.

— Хера ты неженка, — возмутился я, пристроив жопу на ближайшем кресле. — Раньше ночевала в лесу и ничего.

— Так раньше я и не знала хорошей и богатой жизни.

— Была всегда нищей?

— Ну не всегда, конечно. Когда-то давно я была дочерью крестьянина и была третей по старшинству из пяти. Потому денег особо не водилось, но и не нищенствовали мы.

— Ты никогда не рассказывала об этом.

— Так ты и не спрашивал, — заметила Эви.

— Теперь спрашиваю, — я огляделся. Здесь кто-то даже заботливо оставил закупоренную бутылку алкоголя с двумя стаканами. Блин, может быть и хлебнул бы немного, но не перед заданием. — Так кем ты была до того, как стать разбойницей?

— Разбойницей? — Эви рассмеялась. — Ну скажешь тоже, разбойницей. Я была авантюристкой! А до этого была дочерью крестьянина и крестьянки. Жила на востоке, была одной из двух дочерей, самой старшей. Как исполнилось четырнадцать, уже знала, чего хочу.

— Завоевать мир?

— Путешествовать. Потому, ни сказав ни слова родителям, одним прекрасным утром покинула дом и отправилась в долгое, бесконечное приключение.

— Звучит, как начало эпической истории, — усмехнулся я. — После этого хоть раз видела родителей?

— Ни разу. Подозреваю, что принесу им только горе. Знаешь же, такие, как мы, несут только две вещи…

— Смерть и разрушение, — кивнул я.

— Вот именно. Поэтому пока вся эта эпопея не закончится, я вряд ли покажусь им. Да и умерли они уже, наверное, так что уже и незачем. С братьями и сестрой хоть и была дружна, но не думаю, что стоит вообще видеться с ними. У нас, у каждого своя уже жизнь. А как у тебя всё было? Ты никогда не распространялся о своём прошлом.

— Ну… я…

— Опять увиливаешь? — улыбнулась она. Но потом добавила. — Вижу, что вспоминать не хочешь, прости. Наверное, не самое счастливое детство было.

— Знаешь, если сравнивать с теми же детьми, что родились в рабстве или на улице местных трущоб, то моё детство было просто охуительным. Мало кому бы досталось столь счастливое детство.

— Но в твоём голосе слышится горечь.

— Скажем так, для такого как я, то детство, что выпало мне, показалось не самым счастливым, хотя многим оно бы пришлось по душе. Не хочу ныть.

— Но ты же не ноешь, если тебя другой спрашивает, — заметила Эви.

— Боюсь, что меня воспитали так, что стоит тебе просто поделиться болью на душе или немного рассказать о своих страхах или неприятных ощущениях в прошлом, как ты сразу же будешь считаться нытиком.

— Удивительная логика. Самая подходящая, чтоб воспитать озлобленных людей.

— А разве бывают дети на улицах другими? — усмехнулся я. — Как по мне, ребёнок — самое худшее существо. Куда умнее животного и при этом куда более жестокое чем человек, без каких — либо моральных тормозов. По мне, так вообще пиз**ц, да и только.

— Ты таким же был так-то, — заметила она.

— Мне так жаль мою маму. Родила же долбоёба.

— Какой же ты самокритичный, — усмехнулась Эви.

— Очень. Это помогает держать моё настроение в тонусе. Если тебе грустно, посмейся над чем-нибудь. Если смеяться не над чем, посмейся над самим собой.

— Какие глубокомысленные слова, Патрик. У тебя в званиях не было «мыслитель» или чего-то подобного?

Я не стал говорить ей, что у меня в звании было написано «Сказочный долбоёб».

— Может… нечто похожее есть у меня, но я обычно предпочитаю не распространяться о том, что скопилось у меня в званиях. Это как заглянуть в душу.

Я тут же поймал себя на мысли, что примерно так же говорила и Клирия. Показать собственную стату, это как позволить заглянуть человеку тебе в душу. Он может узнать о тебе столько нового, что не факт, порадует его подобное ли нет. И в большинстве своём, что-то мне подсказывает, мир дарит звания чаще, когда другим становится плохо. Чтоб каждый знал, какое же ты говно, хотя совершенно не факт, что дела обстоят именно так.

— А знаешь, мы кое-что забыли. Надо бы подготовиться к тому, что будет, — вспомнил я.

А именно, подготовить пути отхода.

Им послужит нам самое обычное зеркало, которые установлены, как я понял, в каждом номере. Они были в полый рост, чтоб какая-нибудь обнажённая красавица могла себя рассматривать часы напролёт. Или чтоб ещё один купец или чиновник, взглянув на себя сбоку, мог сказать самому себе, что его живот пока не сильно торчит, и член с яйцами пока видно (если живот втянуть), отчего ему садиться на диету пока рано.

— Кстарн, дай мне проход в это зеркало, — сказал я девушке в зеркальце и направил его в большое зеркало. Через пару секунд оттуда высунулась изящная ручка и коснулась стеклянной поверхности, пустив по нему волну, словно по водной глади. Вскоре уже сама Кстарн стояла передо мной в отражении, кланяясь.

— Так вот как ты перемещаешься… протянула Эви за моей спиной. — А я думала, что зеркало даёт только связь.

— И связь, и проход, — объяснил я. — Вообще, было бы неплохо посредством него организовать телепорты в дома графов, но как-то туда закинуть надо зеркало. А моя гениальная думалка пока не придумала, как это организовать.

— А пытался? — спросила Эви.

— Не раз. И ни разу не получилось, — вздохнул я. — Ни подсунуть, ни продать. Не хотят почему-то они умирать от моей руки.

— Действительно удивительно, почему это, — усмехнулась Эви.

Тем временем из большого зеркала к нам вышла Кстарн. Немного жуткая с виду, однако аккуратная, ухоженная и милая. Её теперь даже не портили чёрные как уголь глаза, которые были словно у девочки из фильмов ужасов. Мне неожиданно захотелось её затискать. И потрахать.

— Господин, госпожа Клирия хотела встретиться с вами, — сообщила она мне поклонившись.

— Прямо сейчас?

— Она настаивает. Говорит, что хочет поговорить с вами и что это важно.

— По десятибалльной шкале насколько важно?

— Э-э-э… — только и смогла она выдавить, рассеянно хлопая ресницами. — Десятибалльная шкала? Это… — Кстарн начала считать на пальцах, после чего показала мне семь. — Столько?

— Немного больше, милашка Кстарн. Но да ладно, веди Клирию сюда. Что у неё там стряслось?

— Да, слушаюсь, — кивнула Кстарн и быстро удалилась за нашей чернявой любимицей.

И именно в этот момент нам в комнату заглянул наёмник.

— Босс, кажется, они приехали.

— Приехали? — оживился я.

— Только что подъехала карета и много охраны. Оттуда вышел молодой человек. Больше я не увидел.

Учитывая, что мы сейчас на пятом, то это и не удивительно.

— Так, Эви, карауль это зеркало и если что, сразу ныряй в него, понятно?

— А ты? — тут же спросила она, взволнованно хлопая глазками.

— А я, как обычно, каким-нибудь образом да выберусь. Главное, не покидай комнаты без необходимости, или если я сам тебя не позову.

— Но тогда какой от меня толк, если ты идёшь один? — возмутилась Эви.

— А по-твоему, я должен тебя с собой забрать? Думаешь, он тебя не узнает? Ты здесь как магическая поддержка, если вдруг что-то пойдёт не так. Потому и сиди в тылу, жди, когда понадобишься.

С этими словами я выскочил из ванной комнаты, где стояло зеркало и бросился к выходу.

— Ты. Сторожи комнату и защищай Эви, это приказ, — сказал я скрытнику, схватившись за ручку двери.

Вдох-выдох и… погнали.

Я открыл двери и вышел в коридор, направляясь к лестнице.

План был прост как дважды два. Ну или на крайний случай у меня имелся второй план, который я мог осуществить, более действенный, чем первый, хоть и более шумный и грязный.

И то, как я буду действовать, сейчас зависело только от самого Мартина. Хотя вряд ли его ждало светлое будущее при любом исходе. По крайней мере, в моём видении светлого будущего он пока не мелькал.