Глава 352

Мир, где мне не рады

— Дело осталось за малым, — посмотрел я на выход из купальни. — Но для начала расчехляемся и переодеваемся в чистое. А то нас не то что увидят, унюхают запросто.

Поэтому прямо здесь мы устроили сеанс бесплатного быстрого стриптиза. Теперь дело оставалось за малым. Найти зал, устроить пафосный вход меня любимого и дать понять Эви, что теперь во Фракции ночи новая и неоспоримая единственная власть.

— Так, проверяем снарягу, проверяем свои запасы и прочее, и прочее. Юсуф, как договаривались, берёшь часть людей с собой. Я возьму всего двух скрытницу и Клирию, чтоб в нужный момент пробить чернявой пиздюлей.

— Вы так говорите, мой господин, словно для вас цель в жизни — давать мне, как вы выразились, пиздюлей.

— Знаешь, я уже начинаю подумывать, что в этом и есть смысл моего существования, — задумался я.

— Мне приятно осознавать, что пусть даже в таком плане, но я становлюсь вашей целью, — кивнула Клирия.

Ага-ага, моей целью. Тьфу блин.

Я открыл барабан и ещё раз пробежался по патронам пальцами уже заученными движениями, проверяя их. В любом случае он не намок, а я это делал скорее для того, чтоб удостовериться, что патроны на месте. Плюс я высыпал ещё патронов на три барабана, после чего рассовал их по карманам. С увеличившейся ловкостью я могу перезарядить его даже быстрее, чем обычный человек без подготовки пистолет. Лишь ловкость пальцев и быстрая скорость.

— Итак, Юсуф, не подставляйся, мне твоей жене нет охоты говорить, что ты помер, — хлопнул я его по плечу. — Не забывай, что тебя ждут дома сиськи и беличий костюм.

Тот покраснел, а я усмехнулся. Да-да, чувак, неужели ты верил, что я не замечу отсутствия одного из костюмов тогда на базе анусов? Уже представляю, как ты в этом костюме перед голой Мамонтой щеголяешь. Я бы, если честно, посмотрел бы такую порнуху.

— Девушки, вас это тоже касается, особенно тебя, третий месяц. Мы уже прошли дохера и почти всё сделали, так что сделайте мне одолжение — не сдохните. Не хочу потом стоять над вашими трупами и грустить.

— А вы будете грустить? — спросила одна в то время, как другие разулыбались.

— Ты даже не представляешь, как мне грустно, когда кто-то из вас погибает, девчонки, — улыбнулся я.

И все бабы разом смутились, потупив глазки. Смутились, неуверенно улыбнулись, покраснели. Даже и не скажешь, что передо мной редкостные отморозки, для которых нет ни добра, ни зла.

— Вы тоже берегите себя, — едва ли не хором ответили они.

Почему я так волнуюсь?

Игры научили меня, что перед финалом обязательно будет какой-нибудь пиз**ц. Всегда так: как финал, так часть команды сдохнет в адских муках или того хуже. И что бы ты не пытался сделать, обязательно так и будет.

Вот и тут, почти самый конец и мне не хочется, чтоб кто-нибудь из моей команды погиб. Так всё почти гладко шло же, и будет до пизды обидно потерять людей, даже часть из них.

Блин, пусть финальный бой с боссом этой локации будет нормальный. Без трупов, я имею в виду. Ведь всё так хорошо идёт…

Распрощавшись с командой диверсантов, я, две скрытницы и Клирия двинулись своей дорогой.

— Вы волнуетесь? — едва слышно спросила она, когда мы пробирались по мрачным коридорам этого замка.

— Волнуюсь? Естественно. Обычно во всех таких ситуациях всё заканчивается тем, что кто-то обязательно дохнет, — ответил я.

— Вы настроены просто слишком пессимистично, — заметила Клирия.

— Реалистично, ты имела в виду? Обычно именно на последнем этапе идёт массовое опиздюливание, потому у меня и поигрывает очко от волнения. Причём не за себя, хочу заметить.

— Всё будет в порядке, — попыталась успокоить меня Клирия, и я не могу сказать, что на меня это подействовало.

То ли будущая не самая радостная встреча с Эви меня напрягает так сильно, то ли действительно всё закончится одной большой бедой. А тем временем мы приближались к залу, где проходило всеобщее собрание зла.

Они были лишь пародией на настоящих злодеев, и им ещё только предстоит увидеть, что значит настоящее зло во плоти. Их жалкие попытки показать себя тёмной стороной, устраивая жестокие расправы над соперниками, да и над обычными людьми просто не что по сравнению с тем, что я собираюсь им преподнести. Этому миру есть ещё куда падать и к чему стремиться. И я надеюсь, они в первый и последний раз двинуться по пути, по которому я их поведу.

Собрание графов Фракции Ночи.

Это не то что бы редкое событие, однако и частым его назвать было нельзя. Всех графов, всех восемнадцать человек собирали всегда лишь по исключительным вопросам, когда решение, которое было необходимо Фракции, можно было принять лишь при содействии абсолютно всех.

Или же когда возникала проблема, которая требовала присутствия абсолютно всех людей.

Сейчас графы не знали причин столь неожиданного и быстрого сбора. Кто-то лишь подозревал причины, однако даже их предположения были в корне не верны.

Некоторые заговорщики, что уже успели скрепить себя общей целью, лишь хитро переглядывались между собой, всем видом показывая: они знают то, что другим неведомо. Так же они поглядывали снисходительно на Эвелину, словно на дитя, которому они лишь разрешают играться и словно любую минуту могут показать, кто здесь хозяин.

Не надо говорить, что показать этого никто из них не мог, если только не в собственных мечтах.

Если бы у кого-то была способность читать мысли, то без проблем можно было бы узнать, что абсолютное большинство думает об Эви, как о глупой девке, что хочет показать свою власть подобно маленькому ребёнку и оттого собирает их всех вместе, чтоб ещё раз топнуть ножкой прилюдно и высказать недовольство.

Причины такого поведения были просты — многие уже успели навести мосты с другими странами, теперь считая себя кем-то большим, чем обычными графами. Словно теперь они стали сильнее и лучше остальных и в особенности Эвелины, хотя в реальности они как были обычными графами, так и остались. Стало сильнее только их самомнение, ничем особо не подкреплённое.

В частности, немало графов теперь сотрудничали со страной демонов, которые предлагали за дружбу немалые привилегии в будущем. Или страны зверолюдов, которые так же хотели получить часть северо-западных территорий. Или даже эльфы, для которых горы, отделяющие их от этой части континента, не являлись причиной отказываться от общего пирога.

Что-что, однако именно во фракции Ночи собралось абсолютное большинство предателей, желающих переметнуться на сторону других стран в поисках лучшей доли. Во Фракции Дня предателей родины действительно не было, хотя их тёмные делишки назвать соответствующими добру тоже было нельзя.

И теперь восемнадцать… семнадцать человек собрались вместе, чтоб обсудить дела насущные.

И первое, что бросилось всем в глаза — не очень радостное настроение Эвелины. Если раньше она встречала всех с невинной улыбкой, то теперь её взгляд был подобен льду, что заставляет замерзать твоё сердце и твою душу. Она смотрела на всех внимательно, изучающе и даже самые уверенные в себе почувствовали дискомфорт и желание как-нибудь прикрыться от этого взгляда.

По удивительному совпадению, теперь никто не чувствовал себя лучше Эвелины, как никто больше не смотрел на неё, как на неразумное дитя, что лишь топает ножкой. Потому что это дитя сейчас могло своей ножкой переломать всем кости при желании, а потом ровно то же самое сделать и с их семьями.

Всех теперь волновал вопрос, зачем их позвали сюда так срочно, почему Эвелина не в духе и не они ли являются причиной всего этого мероприятия. Оттого каждое промедление перед всеобщим собранием фракции выводило людей из себя. Они волновались, испуганно оглядывались и отводили взгляд, когда Эвелина на них смотрела.

Но Эвелина не спешила.

Совершенно не спешила, пригласив всех на обед и спокойно кушая, при этом наблюдая, как все остальные изводятся.

О нет, она знала о всех их грехах. Знала, что каждый делает и с кем ведёт дела. Возможно, не все тайны были открыты ей, но Эвелину это не волновало. Она знала достаточно, чтоб раздавить каждого, кто перейдёт границы, и при этом остаться в безопасности, не объединив против себя всех.

И смакуя шикарный обед, она с удовольствием обводила каждого присутствующего взглядом, наслаждаясь тем, как те едва не давились, почувствовав на себе давление. Наслаждалась давящей атмосферой и страхом каждого из присутствующих, которые знали о своих грехах. Знали и боялись. Это способствовало тому, что в будущем их будет легче сломить.

Даже её ковен притих, не сильно желая высовываться. Да, для них причина сбора не была секретом, однако все они знали, что бывает с теми, кто злит Эвелину. Когда-то, в самом начале она может и была замечательной девушкой, не знающей злобы. Однако о тех временах предшествующие им ведьмы, что решили злоупотребить её добротой, уже не расскажут.

Каждая из них погибла в борьбе за власть с Эви, и маленькая милая нежить доказала, что может выстоять даже несмотря на свой обманчивый вид и превосходящие силы и количество противника.

Однако и у самой Эвелины были проблемы. Даже не проблемы, а причины для беспокойства.

— Констанция, с тобой всё в порядке? — подёргала она за рукав свою верную подругу, с которой прошла и огонь, и воду на протяжении двадцати двух лет. — Ты сегодня немного… расстроена. Что тебя беспокоит?

— Ничего, — покачала она головой. — Я… просто немного устала. Вся эта нервотрёпка с поиском того, кто это сделал. Ещё и дочь шалит…

— Фемия? Возраст такой, сама знаешь, — разулыбалась Эви. — Уже взрослая, хочет жить своей жизнью, однако не повзрослела умом. Все через это проходим.

— Ты уже захватывала власть в её время.

— Так и время было другое, и жила я походами с героем, а потом с антигероем. Я другая нежить, — пожала она плечами с улыбкой. — Как закончим с этим, возьми себе отпуск и отдохни.

— Не думаю, что мне требуется отдых.

— Тогда это приказ, — подмигнула Эви ей. — Ты, в отличие от меня, стареешь. Тебе уже пятьдесят один годик, не забывай это.

— Да… Да, думаю, что ты права.

Но она видела, что Констанция не смотрит ей в глаза, что Эвелину несколько тревожило. Тревожило больше, чем голова. Пусть та её и сбила с толку, однако состояние подруги её волновало куда больше.

А что касается головы, то это была та ещё песня. Особенно когда пришла Констанция со словами: «Только не пугайся, но боюсь, что это адресовано тебе, Эви». Тогда она была ошарашена, была зла и пообещала себе найти виновника и заставить его мучиться за это. Нет, ей было плевать на эту глупую ведьму, что промышляла чёрной магией и похищениями, однако прислать ей такое, так и ещё и с такой надписью…

— Я не потаскуха! — воскликнула она тогда обижено, прочитав надпись.

С того момента она поклялась, что доберётся до виновника и заставит его пожалеть о содеянном. Он будет мучиться, будет страдать и будет жить так долго, как только может прожить человек. И она лично будет следить за этим вопросом.

Но теперь, видя, как её подруга меняется, эта месть ушла на второй план.

После праздничного обеда все гости по своему обычаю выдвинулись в сторону главного зала, где будет проходить собрание. Эвелина шла последней, словно пастух, что подгоняет своё стадо. Беспокойство по поводу Констанции не покидали её. Мыслями она раз за разом возвращалась к ней, пытаясь понять, что же происходит.

Однако ей пришлось отложить все эти волнения, когда они вошли в зал.

Здесь, под пристальным взглядом величественных статуй и портретов они сели вдоль длинного каменного стола, что был отполирован до зеркального состояния. Пол был вымощен исполинским камнем, добытым из древних неприступных гор. Некоторые места были украшены черепами людей, которым не посчастливилось стать врагами маленькой нечисти.

Это место было создано для того, чтоб заставить любого человека бояться и чувствовать себя пустым местом. И с этой задачей это место отлично справлялось.

Графы, чувствуя себя, словно в суде, где им вот-вот объявят приговор, расселись по своим местам. Больше никто не рисковал многозначительно, высокомерно или хитро переглядываться, так как понимали, что такой взгляд может быть вполне оценён как признание. В чём именно, им ещё только предстояло узнать.

— Итак, мои верные друзья, — одарила их Эвелина улыбкой, в которой не было и намёка на доброту. — Сегодня мы здесь собрались по очень важному вопросу, который заставил меня очень расстроиться. Я знаю, что вы обычно стараетесь радовать меня, однако в этот момент в зале находится тот, кто решил бросить мне вызов.

Вот теперь все переглянулись. Если Эвелина говорила столь громкие слова, то значит это было действительно правдой. Кто-то из них всё же рискнул бросить вызов её власти. И почему-то все взгляды сошлись на Дракуле, который как-то слишком испуганно оглядывался, как будто спрашивая: Вы чего?

— Констанция, прошу тебя, покажи, какой подарок мне недавно прислали.

Та, стоявшая за спиной у Эвелины, безропотно тяжёлым шагом, который звучал как приговор, подошла к столу и положила на середину голову их бывшей соратницы.

Немного уже начавшая портиться, голова отдавала сладковаты душком. Синеватого цвета со слегка вздувшимся лицом, она словно смотрела на всех с осуждением. Её открытые глаза уже были белыми, а в уголках глаз виднелись копошащиеся там личинки. А на лбу красовались криво вырезанные слова «смерть потаскухам».

Никого нельзя было впечатлить подобным, так как многие повидали немало на своём веку, однако наглость такого поступка заставила всех, мягко говоря, удивиться. Мало того, что посягнули на ковен, сильнейшую группу, которая может выстоять против двух других групп при желании, так ещё убили и прислали подобное в издёвку.

Плюс обозвали каждую ведьму потаскухой.

Теперь каждому стало понятно, отчего Эвелина была не в духе. Подобная выходка дорого обойдётся тому, кто это сделал. Потому что это был вызов её власти. Кто-то решил помериться с ней силами и открыто заявлял об этом таким подарком.

Эвелина внимательно смотрела за реакцией каждого члена их фракции, и… не увидела ни у кого желаемого. У неё уже был подозреваемый, к которому она собиралась высказать свои претензии вместе с доказательствами вины, однако совершенно другая персона привлекла её внимание.

Элизиана, дочь Крауса. Та посмотрела на голову брезгливо, слегка удивлённо, однако не было у неё того выражения лица, что у других. Эвелина не видела, чтоб та была искренне поражена или удивлена произошедшим. Лишь брезгливость.

С одной стороны, это можно было списать на то, что та ещё не понимает, что это значило. Она могла быть не в курсе, чем это грозит и насколько это наглый поступок. С другой — именно такая серая мышь могла попытаться ринуться вперёд, не обладая достатком мозгов.

Но даже с недостатком мозгов было понятно, что без должных сил на подобное идти нельзя. А если верить информации от Констанции, а Эвелина безоговорочно ей доверяла, то у той сил было, мягко говоря, мало.

Не может же она быть так глупа, чтоб поступить настолько необдуманно, верно? Или может? Или Эвелина чего-то не знает?

Мучающаяся собственными сомнениями, она взглянула на Констанцию, но та лишь отвела взгляд. Эвелина чувствовала, что что-то происходит, но не могла уловить суть. Она видела, что кто-то начал играть по-крупному, но причин делать это именно сейчас она так же не видела, пусть кандидаты и имелись.

— Сегодня, мои друзья, я собрала вас вместе, чтоб задать один единственный вопрос — кто из вас решил бросить мне вызов? — спросила Эвелина мягким и добрым голосом, который звучал куда более страшно, чем если бы она кричала. — Кто хочет побороться со мной, и кто посмел покуситься на девушку из моего ковена? Я очень, очень расстроена и хочу взглянуть виновнику глаза.

Насколько это звучало двусмысленно, говорить не приходилось.

И очень скоро Эвелине действительно предстояло взглянуть этому виновнику в глаза.