Глава 7: Ошибки во тьме

Мир, где мне не рады

— Доброе утро, — щёлкнул я зубами, когда это мелкое чудовище-осквернитель встала.

Она сонным милым взглядом обвела округу, видимо пытаясь понять, где находится, после чего кивнула головой.

— Доброе утро, как спал?

Да эта с*чка издевается!

— Я не сплю. Я мёртв, — напомнил я.

— Точно… очень жаль, — протянула она, протёрла глаза и начала медленно собирать вещи. Она понимает, что из её уст это звучит оскорбительно?! — Но я знаю, как тебе вернуть тело и жизнь.

Я невольно повернул к ней голову, хотя стоял спиной. Один из плюсов скелета — голова крутиться во всех направлениях.

— Знаешь как? — переспросил я.

— Ага, — сонно кивнула она головой. — Только я не знаю, стоит ли тебе становиться живым сейчас или же лучше не надо. Ведь пока ты мёртв, тебя сложнее убить.

Ага, но вот стата с тобой не согласна. Там как была живучесть девятнадцать, так и осталась. Любой тык и я даже будучи мёртвым сдохну. Не скажу, что это плохо.

Но с другой стороны всё упрощается! Только подумать, что я вновь стану таким же человеком и вновь смогу дро… жить полной жизнью! Найду эльфйку, верну Эви, если с ней всё окей, верну даже Констанцию! Да, будет свой гарем или просто друзья! Хотя, зная эльфийку, можно и на горячую дружбу рассчитывать. А там путешествия и…

Я так вдохновился этой новостью, что готов был прыгать от счастья! А мысли продолжали и продолжали складывать в моём сознании счастливую картинку. Осталось только у этого графа сестру Дары стырить. Правда я сомневаюсь, что у меня получится, но попытка не пытка, верно? Ну умру, воскрешаюсь в другом мире! Везде плюсы!

Эта мысль нереально так вдохновила меня на подвиги.

— И он просил предупредить, что никаких вторых шансов не будет.

— Что? — на радостях я не вполне понял, что она имеет ввиду.

— Ну… — она почесала свою грязную голову, — Бог Скверны говорит, что твоя душа была так долго там, что второй прогулки не выдержит. Я не совсем поняла это, так что…

Внутри всё обвалилось подобно экономике моей родины.

Зато я понял. И почувствовал страх за свою задницу. Такой мощный и хваткий, как зубы ротвейлера.

Радость сменилась отчаянием. Это же получается…

Ох…

От расстройства моя голова отвалилась и укатилась в сторону, а я продолжал стоять и думать, что какой же всё-таки пиз**ц.

Все мысли о том, чтоб сдохнуть и оставить этот мир, сразу исчезли. Никакого потом или Happy end. Только конец моей душонке.

Что я хочу сказать по этому поводу? А вот что:

— А-А-А-А--А-А!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Правда слышала крик только эта Дара. А так из моей отвалившейся головы раздалось только щёлканье зубов, иначе бы я тут же бы активировал способку «Завтрак туриста».

Бл*-я-я-я… Я не знаю, как описать то чувство, когда понимаешь, что для тебя потом уже не будет, есть только сейчас. Я-то думал, что сдохну и всё. Что в любом случае расклад для меня будет положительным. Что сдохнуть даже предпочтительней, а вот нихуя. Я просто победитель по жизни и не мог не получить главный приз. Аж слёзы с*ка наворачиваются от внезапно привалившего счастья.

— Что с тобой? — спросила меня Дара, подняв мою голову.

Будь у меня мимика, сейчас на неё бы смотрела жалостливое и заплаканное лицо.

— Дара, если я отращу тело, можно мне тебя трахнуть?

— Конечно нет! — захлопала она глазами.

— Почему?

— А вдруг ты не в моём вкусе? И к тому же, надо по любви этим заниматься, ведь не зря это называют «заниматься любовью».

Какая же чушь… Или я скотина испорченная? Без разницы.

— А если это поможет спасти твою сестру?

— Ну… если только поможет спасти сестру… Однако не с тобой. Ты и так будешь помогать.

Какая боль, поражение по всем фронтам. Мне хотя бы услышать для поднятия духа «да», если даже потом ничего не будет. Но нихуя… Облом полный. Пиз**ц, я словил депрессняка.

Дара заботливо вернула мою голову на место.

— А чего ты вдруг расстроился? — заботливо спросила она.

Глядя на её больше глаза, я не сдержался и как последний нытик рассказал всё, что на душе и всё, что для меня значит смерть. Да-да, настоящие герои, мужчины, попаданцы, борцы за справедливость и прочий сброд не рассказывают о своей боли и не ноют. Слава богу, что я антигерой и просто конченный говнюк, на которого это не распространяется.

Она слушала меня и кивала головой, попутно собирая вещи. Часть моего рассказа, наполненного болью моей пятой несуществующей точки она выслушала уже во время похода, после чего сочувствующие похлопала по плечу.

— Мне тебя жаль, но я ничего поделать не могу.

— Ты можешь не тащить меня на верную смерть, — напомнил я ей.

— Нет, не могу. Ты мне был дан Богом Скверны…

— Не дан, — перебил я её. — Я только мамин и никому не принадлежу.

— В любом случае Бог Скверны очень помог мне, и я не буду выбрасывать его помощь на ветер. Так что прости, но ты будешь мне помогать.

Я бросил ненавидящий взгляд на эту дрянь.

— Честно слово, выдастся возможность, и я тебя изнасилую в жопу.

Она испугано схватилась за упомянутое место и захлопала глазами.

— А почему туда?!

— Чтоб ты визжала от боли, — сказал я ей с угрозой в голове и отвернулся.

За это день мы так и не смогли выбраться из леса, хотя Дара–следопыт уверяла, прикрывая свою сладкую попу под моим взглядом, что она точно знает, в какую сторону двигаться.

Чот у меня сомнения по этому поводу. Был у меня один знакомый, который утверждал тоже самое, а потом завёл нас ху* знает куда и меня местные так не хиленько побили, что я потом ходил ещё неделю, опираясь на стену.

Ой, этих чудо историй у меня ещё тысяча. Не все они плохие, иногда я с успехом отбивался. А иногда мне дарили на день рождение охуительные подарки! Например, старую добрую Пиху. Бл*… Я был счастлив и расцеловывал маму ещё пол дня. Даже в таком мелком возрасте я понимал, какого было горбатиться ей, когда отца нет, чтоб купить мне такой подарок. И пусть мама была на редкость безэмоциональным и отчуждённым человеком, но она всё равно любила меня.

Блин, это был, наверное, единственный человек, который меня любил и не предал бы, за исключением верного борца с трамваями, жиртреста. Правда он меня не любил, но точно бы не предал.

Интересно, какого ей без меня? Наверное, ей тоже досталось после моей смерти. Ей же на тот момент было тридцать восемь. Да-да, она из тех, кто залетел в пятнадцать, но это ей не помешало сделать из меня человека настолько, насколько это возможно в тех условиях. А ща ей вообще пятьдесят восемь…

Да уж, ностальгия прямо хлещет. Как вспомню, так сердце жмёт… душу жмёт, судя по всему.

— Кстати, когда я спросил далеко, то забыл уточнить, куда мы идём.

— К алтарю, — тут же ответила Дара.

— Какому? — спокойно уточнил я.

— Бога, — ответила она.

Она либо издевается, либо безбожно тупит. Поэтому я схватил её за волосы, почувствовав такой нехилый удар в голову от рабской печати; были бы глаза, точно бы слёзы пустил. Да и конечности занемели так, что вот-вот и я её выпущу. Думаю, что хотел бы её убить и меня бы тут же перекрутило до основания.

Она испуганно уставилась на меня, своим невинным взглядом спрашивая, что она сделала не так.

— Ответить мне нормально, что за алтарь, что за бог. Вообще, что, куда, где, как полностью, а не так, что я из тебя по слову выуживаю.

Неожиданный приступ злости спал так же быстро, как и накинулся на меня. Видимо сказывалось общее состояние после весёлого сообщение об Dead end для меня после смерти.

— Т-так бы сразу и с-сказал! — испуганно пикнула она со слезами на глазах. — Храм светлого Бога Терпения И Внимательности, покровителя мастеров тонких дел.

— Тонких дел? — спросил я, отпуская её волосы.

— Ювелиры и те, кому нужна выдержка и точность в действиях, — объяснила она, стараясь держать со мной дистанцию. — Бог Скверны сказал, что этот храм давно заброшен и Богу Терпения И Внимательности на него наплевать. Поэтому, если мы там проведём ритуал, то ничего страшного не будет.

— Почему именно там?

— Ну естественно потому, что в храмах обычно сосредоточенны основные силы! Если даже им не пользуются, то остаточные великие силы всё равно остаются какое-то время. И Бог Скверны сказал, что там они ещё есть. К тому же само место способствует для ритуалов!

Окей, с этим разобрались.

— А что за храм? Как он выглядит?

— Я не знаю, — ответила Дара, отступив от меня ещё на шаг. — Храмы разными бывают.

Вот это мне не нравится. В том то и дело, что храмы бывают разные. Или солнечный храм Зевса, или злоебучие катакомбы фараонов Египта. Два храма, но разница между ними довольно ощутимая и мне не хочется, чтоб тот храм оказался злоебучими катакомбами.

Но это пол беды. Другие пол беды — стоит ли возвращать тело? Пока мы не дошли до храма, в котором по любому не всё в порядке, надо окончательно решить — возвращать тело или нет.

С одной стороны — живучесть на стороне скелета. Тут можно бегать и без головы, и без руки, но критический удар в тот же самый череп и пи*да рулю. Да и в город ху* так пройдёшь. Это не Эви, которая была с мясом на костях, я тут слишком сильно палюсь. Даже если накину одежду, можно будет заметить торчащие под ними кости, которые будут слишком сильно выпирать. И лицо тоже будет сложно скрыть.

С другой стороны, с телом любой критический удар может отправить меня к праотцам… нет, отправит в никуда. Но при этом от крита могу и не сдохнуть сразу. Даже с пробитым черепом при должном везении можно выжить и не сдохнуть, дождавшись лечения. Правда с бонусом на лечения, который теперь может меня так нехило скосить, это очень и очень спорно. Однако я буду как человек и даже обзаведусь членом. Тут тоже плюс.

Я раскидывал мозгами довольно долго… которых у меня не было. Азаза, какая шутка… Ладно, в сторону всякую ху*ню.

Плюсы есть с обеих сторон. Но если с одной стороны живучесть, то с другой стороны явная скрынтость и плотское удовольствие. Прокрасться к графу легче человеком, а вот пробиться — скелетом. Но пробиться со своими статами я точно не смогу, а вот прокрасться шанс есть. Да и в городе гулять смогу без палева.

Я прикинул — живучесть или относительная скрытность. Но без силы относительная живучесть и не нужна, поэтому я решил всё-таки вернуть себе жизнь. Хоть палиться не буду. Что касается того, как добраться до графа… Слава богу есть такое слово Авось. Всегда его любил. Так что авось смогу пробиться и меня к хуям не грохнут.