Глава 24: Город, которого не стало •
Я жрал, как пуганый. Жрал всё то дерьмо, что приносили. Это были худшие три дня, что я пережил, и не факт, что они кончатся сейчас. Вечно голодные клопы, чешущиеся тело и раны, болящий живот, конкретное деградирование, когда я даже стал забывать элементарные вещи. И, конечно же, эта мерзкая пища. Склизкая, безвкусная, вызывающая рвотный рефлекс и воняющая непонятно чем. Это говно мне приходилось жрать за обе щёки, чтоб несчастная печать работорговца вышла из меня.
И она вышла, пусть и не сразу. Вышла — зашла, вышла — зашла… Так, меня опять понесло… Мне эта печать была просто необходима — как только войдёт та сучка-фемка-рыцарь, я её сразу законтрю и убегу.
За это время, пока печать весело блуждала по моим кишочкам, я вдоволь успел помучиться от боли и подрочить. Да-да, для меня одно другому не мешает. Вспомнил я старые денёчки, когда мог змея кормить по несколько раз за день. Эх… как же я деградировал за эти три дня, глядя на серую стену, просто пиздец.
В любом случае, если через четыре дня меня не выпустят или не зайдёт эта баба, то мне придётся самому вырываться отсюда. Уж не очень хочется мне ещё раз идти мыться, так как я знаю, что там у меня будет приём у сотни зэков-проктологов.
За то время, что я сидел, успел посмотреть звания стражи и уголовников, что проходили мимо. И практически у всех было звание «Падший» или «Грязный страж». Несложно догадаться, что кому принадлежит.
«Падший — вы пали так низко, что единственное ваше место — тюрьма. В следующий раз может так не повезти, хотя вас этим не напугать. Вы продолжите заниматься своим грязным делом, неся зло в этот мир».
«Грязный страж — вы стоите на страже закона, хотя сами не раз его переступали. Вас, скорее, можно назвать вынужденным злом, что своими поступками сохраняет порядок, ведь вы и сам на руку нечисты».
Те, кто сидят, и те, кто охраняет. Одни других не лучше. Я бы сказал, что это место даже лучше для обоих типов людей, чем любое другое, так как этот сброд здесь сконцентрирован и не может выбраться наружу, что одни, что другие.
Но сейчас меня не это волнует… Меня волнует, сколько камней в стене… Ой бля, то есть, я жду, когда ко мне заявится эта белокурая сучка и я стану рабом. Да блять, мозг просто не способен соображать — это я сделаю печатью её рабом.
А как выберемся, сразу отпущу на все четыре стороны. Ведь она защищает законы, и пусть я их нарушаю, но против её деятельности и её самой ничего не имею. В конце концов, она делает благое дело. Но пока её помощь мне необходима. Очень необходима.
Так что, онанируя и смотря тупейшим взглядом, на который я способен, в противоположную стену, жду, когда выпадет шанс. А ещё я понял, что таблица умножения… хм, надо бы вспомнить, что такое таблица умножения… Эх, а мог бы сейчас уже идти дорогой дальней навстречу камушкам. Плак-плак.
Пошёл четвёртый день.
Мне кажется, что меня что-то отупляет. Чувствую странное давление на мозг, вот только не пойму, какое. Тут у них мозговая глушилка стоит, что ли? Иначе объяснить такие перемены в своём IQ я не могу.
Чтоб окончательно не деградировать, я принялся считать количество камней в стене. Хоть какая-то нагрузка для мозга. Иначе буду слюни пускать скоро.
Раз…
Два…
Три…
Четыре…
Так чудесно я провёл весь свой день. И понял, что ещё несколько дней, и я отупею в конец. Не знаю, почему, но это место буквально делает меня дебилом. Может магия какая-то действует? Или на интеллект накладывается штраф, как в играх?
В любом случае, мои мыслительные процессы сходят на нет, и такими темпами я просто даже думать престану. А там уже пополню количество узников в этих стенах.
А ещё я схожу с ума. Почему? Мне так камни сказали в стене. А я не должен их слышать! Они, суки, шепчут мне и шепчут! Единственная причина, по которой я ещё не поехал окончательно — мысли. Я думаю… Стараюсь думать, чтоб хоть что-то в голове оставалось, ведь если там станет пусто, то я свихнусь…
Но камушки мне рассказали отличный анекдот, а потом ещё… Я считал камни и смеялся над их шутками…
На пятый я понял… эм… что понял… ну это… ну короче… меня отсюда выпускать не собираются. Решили забить болт на меня или забыли, хрен знает. Но раз я не могу выйти, значит и не надо! Нет, стоп, надо! Простой и эффективный план выдал мой отупевший мозг аж через три часа, хотя его я придумал ещё когда попал сюда. Значит, действительно тупею… Жаль камушки бросать, может, всё-таки остаться… Так, нет, Патрик, держи себя в руках, на улице камушки, там и поиграю…
— Начальник! Начальник, сюда!
Я кричал, не жалея горла. Надо хоть кого-то дозваться.
— Начальник!!! Я обосрался!
Теперь я понимаю, почему тот чувак так истошно орал в потрясающем фильме про тюрьму. Я сижу тута и тоже крыша едет. Стоит о чём-нибудь подумать, и уже тута. Короче, надо валить, а то я не только тупею, но и крыша едет. Ща братишки мне кушать принесут, а еда немного протухла… хе-хе…
Я ударился головой о деревянную дверь. Несколько заноз воткнулись мне в лоб, корка на лице треснула и стала кровоточить, но боль прояснила немного мозг.
Братишка кушать не принесёт, но здесь есть магия, которая сводит с ума. Надо валить, пока я ещё способен думать. Причина такого спокойного поведения зэков, которые могли бы свалить ещё при помывке, задавив числом охранников, стала так же понятна. Дегенераты не способны сопротивляться.
— Начальник! Братишка! Кушать! А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-ЧХИ!!! Я ПРОСТУДИЛСЯ!
Окончательно поехав и крича несусветную чушь, я наконец смог дозваться до одного из местных стражей правопорядка. Он подошёл ко мне с какой-то довольной улыбкой, явно наслаждаясь моим состоянием. Хрен знает, может, я реально сейчас смешно выгляжу.
— Что такое, петушня? Что визжишь, как баба?
— Братишка! Я тута!
Так, что я вообще несу?
— Я вижу, что не сдеся.
Мне нужно сказать ему… Давай, Патрик, напрягись.
— Я сказать хочу!
— Так говори, — усмехнулся он, явно издеваясь.
— Я это… начальник, начальнице так и не рассказал о антигерое…
Мозги, давайте, складывайте предложения, чтоб донести смысл. А, пофиг, буду говорить отдельными словами.
— Антигерой. Идёт. Сюда. Я. Должен. Сказать. Об. Это. Начальнице. Дать. Его. Описание.
Не сказать, что он сильно удивился. Его не волнует антигерой?
— С чего вдруг ты до этого молчал? — с подозрением спросил охранник.
— Думал. Выпустят. И. Расскажу. Но. Время. Идёт. Он. Ближе.
— И что? Мне-то что?
А, ну да, они же здесь все уёбки. Даже если город весь сгорит, то они и пальцем не пошевелят. Уголовники не сильно отличаются от камней… Тьфу ты, стражи.
— Женщина. Умная. Ты. Покажешь. Свой. Ум. Отблагодарит. Тебя.
— Она?
Вот тут уже у него заблестели глаза. Даже отсюда похоть видно. Да ладно, я её тоже хотел бы, он вон какая секси-шмекси. Значит, давим на его слабость.
— Покажешь. Героем. Типа. Вызнал. Сам. Информацию. Отдастся. Сразу.
— Да быть не может! — однако рожа уже покраснела, предвкушая то, как он её будет шпилить.
— Ты. Умный. Мужик. Поймёт. Твою. Силу. Ум. Отдастся.
— И точно… Так что там насчёт антигероя? — он буквально взлететь готов.
— Ей. Рассказать. Я. Только. Так. Покажешь. Что. Это. Ради. Неё.
— А-а-а… Понял. Типа я такой благородный, ей поднёс инфу, и она моя.
— Верно.
Ни спасибо, ни пожалуйста. Охранник бросился по коридору к этой фемке-рыцарю, уже небось представляя, как насадит её себе на хуй. Мда… Охранники здесь тоже ещё те дегенераты. И поверил же, что такая, как она, даст ему.
Охранник тот вернулся весь красный от возбуждения уже через час. Он открыл дверь и зашёл в камеру с той самой фемкой-рыцарем и ещё одним солдатом. Все втроём они встали вокруг меня.
А я-то, что? Ща камни досчитаю, и поговорим. Тихо, камни, вас они не обидят…
— Ты уверен, что он вообще сказал что-нибудь? — с подозрением посмотрела она на охранника.
— Да, — кивнул он головой.
А как вы, дама, прекрасны. Хе-хе-хе…
Они увидели, как я смеюсь, и как у меня текут слюни. У всех троих (двоих, у третьего было забрало) появилось отвращение.
— Его должно было уже сломить, разве нет? — нахмурилась она, глядя на меня.
— Ну да, но иногда это занимает и больше, чем несколько дней. Вплоть до недели.
— Я думал, магия безумия быстро ломает, — задумчиво проговорил рыцарь с забралом.
Магия, значит? Ага, вот что я такой больной! Значит, тупею тоже из-за магии. Ну слава богу, а то уже думал, что это просто истинный я. От радости я вновь захихикал, чем вызвал взгляды, полные отвращения.
— Значит, он говорит, что знал что-то об антигерое?
— Верно, но я решил, что лучше, если вы узнаете об этом сами напрямую от него. Знаете же, может заговорить, а потом уже и не расскажет повторно.
— Да, есть такой эффект, — кивнула она. — Молодец, солдат, ты поступил мудро, — её голос был наполнен благородством и уверенностью. — Я лично прослежу, чтоб тебя наградили.
— Благодарю вас, — отчеканил он весь красный от гордости и возбуждения.
Бля, ты свою морду-то видел? Ты же не красивее меня. Можно сколько угодно говорить, что любят не внешность, но никто не западёт на урода.
Я вновь мерзко захихикал.
— Но мне кажется, он уже на грани. Стоит его сейчас расспросить.
Так как я лежал, ей пришлось присесть на корточки и наклониться ко мне.
— Ты меня слышишь? Понимаешь, что я говорю?
— Камушки понимают… хи-хи-хи… — я выдал ровно то, о чём думал. Ведь камни же ей говорят, хватит ходить по нам, тупая сука! И что ты вообще так странно пересматриваешься с другими.
— Ты говорил про антигероя, верно?
— Обманули меня? Говорили, что выясните личность и отпустите.
— Планы изменились, но сейчас ты очень близок к тому, чтоб тебя отпустили, — ответила он спокойно, можно сказать, даже ласково. И я поддался на эту ложь. Блин, няшке всё расскажу!
— Да-да-да, антигерой… он идёт, он уже здесь…
Все напряглись. Даже тот охранник напрягся, словно почувствовал давящую атмосферу. Но фемка-рыцарь не стала давить на меня, какая милая!
— И где он? — всё так же спокойно спросила она.
Да-да, я вижу ваш страх. Хе-хе-хе…
— Сюрприз вам! Вы думали, он далеко, но он уже рядом, очень рядом, вы даже не представляете… Я видел его, я знаю…. Ухухухуху… Да… Он уже рядом с вами.
Она схватила меня за руку и поднесла к себе так близко, что я мог учуять от неё запах цветов и травы. Люблю сильных девушек! Доминируй надо мной, хи-хи-хи… И запах… Обычный запах обычной девушки, которая своей обычной красотой может сломать разум даже сильнейшим.
— И где же он? — уже более напряженно спросила она.
Её лицо так близко. Лизнуть его, что ли? Например, её глаз. Она так внимательно смотрит на меня, что даже если я протяну руку к её открытому участка кожи, она не увидит движения. Хочу пощупать её кожу, а не кожу камушков. И я коснулся…
— Он здесь. В этой камере, — улыбнулся я с победной улыбкой хищника, что загнал свою жертву в угол. — Я и есть антигерой.
Её лицо, полное удивления, было прекрасным. Возможно, я единственный, кто смог добиться этого эффекта. Камушки, дайте пять!
— А теперь приказываю убить тех двух.
Она ещё не успела понять, что происходит, а я вложил все свои силы в этот приказ. Фемка-рыцарь резко обернулась, уже достав меч из ножен, и одним взмахом обезглавила обоих. Она, видимо, до сих пор не понимает, что происходит вокруг и конкретно с ней. А я поспешил отрезать ей пути отхода приказами.
— Приказываю не пытаться выдать меня, не пытаться меня убить, не пытаться убежать или сделать то, что сможет вызвать подозрения о том, кто я. Если попытаешься нарушить, я прикажу тебе пойти на улицу и перебить столько людей, сколько сможешь.
В ответ на приказ я почувствовал страшную головную боль. Она во много раз сильнее зомбяши, и мне пришлось нехило так поднапрячься, чтоб удержать её в узде. И я, в конце концов, победил.
— Попытаешься сделать глупость, и я заставлю тебя вырезать всех, кого только увижу здесь.
Да, она пыталась сопротивляться. Ещё несколько раз фемка-рыцарь делала отчаянные попытки вырваться из-под контроля, но я её удержал. Под конец у неё уже текли слёзы, то ли от боли, то ли от унижения и осознания безвыходности ситуации. Однако целеустремлённость с её лица не спала.
Я очень медленно встал и направился к выходу. Надо выбраться отсюда. Стоило мне оказаться в коридоре, как я почувствовал какое-то облегчение. Словно вышел после пар по высшей математике. Даже камушки перестали со мной говорить, хотя мне стало немного грустно от этого — сразу накатило одиночество. Может вернуться?
Бля, да ну нана**й, о чём я думаю!
Я смогу вырваться! Вырваться из этого сумасшествия и не вернусь обратно! Хотя мне кажется, та толика безумия всё же осталась во мне и уже вряд ли выветрится.
Ну что же, пора добавить к списку званий ещё одно? Например, вырвавшийся на свободу. Ведь теперь мне предстояло выйти отсюда, и, зная мою удачу, могу сказать, что это будет ещё той задачкой.
Я посмотрел на загрустившую, послушно стоящую фемку-рыцаря и улыбнулся. Могу поспорить, что это будет весело.
И она вышла, пусть и не сразу. Вышла — зашла, вышла — зашла… Так, меня опять понесло… Мне эта печать была просто необходима — как только войдёт та сучка-фемка-рыцарь, я её сразу законтрю и убегу.
За это время, пока печать весело блуждала по моим кишочкам, я вдоволь успел помучиться от боли и подрочить. Да-да, для меня одно другому не мешает. Вспомнил я старые денёчки, когда мог змея кормить по несколько раз за день. Эх… как же я деградировал за эти три дня, глядя на серую стену, просто пиздец.
В любом случае, если через четыре дня меня не выпустят или не зайдёт эта баба, то мне придётся самому вырываться отсюда. Уж не очень хочется мне ещё раз идти мыться, так как я знаю, что там у меня будет приём у сотни зэков-проктологов.
За то время, что я сидел, успел посмотреть звания стражи и уголовников, что проходили мимо. И практически у всех было звание «Падший» или «Грязный страж». Несложно догадаться, что кому принадлежит.
«Падший — вы пали так низко, что единственное ваше место — тюрьма. В следующий раз может так не повезти, хотя вас этим не напугать. Вы продолжите заниматься своим грязным делом, неся зло в этот мир».
«Грязный страж — вы стоите на страже закона, хотя сами не раз его переступали. Вас, скорее, можно назвать вынужденным злом, что своими поступками сохраняет порядок, ведь вы и сам на руку нечисты».
Те, кто сидят, и те, кто охраняет. Одни других не лучше. Я бы сказал, что это место даже лучше для обоих типов людей, чем любое другое, так как этот сброд здесь сконцентрирован и не может выбраться наружу, что одни, что другие.
Но сейчас меня не это волнует… Меня волнует, сколько камней в стене… Ой бля, то есть, я жду, когда ко мне заявится эта белокурая сучка и я стану рабом. Да блять, мозг просто не способен соображать — это я сделаю печатью её рабом.
А как выберемся, сразу отпущу на все четыре стороны. Ведь она защищает законы, и пусть я их нарушаю, но против её деятельности и её самой ничего не имею. В конце концов, она делает благое дело. Но пока её помощь мне необходима. Очень необходима.
Так что, онанируя и смотря тупейшим взглядом, на который я способен, в противоположную стену, жду, когда выпадет шанс. А ещё я понял, что таблица умножения… хм, надо бы вспомнить, что такое таблица умножения… Эх, а мог бы сейчас уже идти дорогой дальней навстречу камушкам. Плак-плак.
Пошёл четвёртый день.
Мне кажется, что меня что-то отупляет. Чувствую странное давление на мозг, вот только не пойму, какое. Тут у них мозговая глушилка стоит, что ли? Иначе объяснить такие перемены в своём IQ я не могу.
Чтоб окончательно не деградировать, я принялся считать количество камней в стене. Хоть какая-то нагрузка для мозга. Иначе буду слюни пускать скоро.
Раз…
Два…
Три…
Четыре…
Так чудесно я провёл весь свой день. И понял, что ещё несколько дней, и я отупею в конец. Не знаю, почему, но это место буквально делает меня дебилом. Может магия какая-то действует? Или на интеллект накладывается штраф, как в играх?
В любом случае, мои мыслительные процессы сходят на нет, и такими темпами я просто даже думать престану. А там уже пополню количество узников в этих стенах.
А ещё я схожу с ума. Почему? Мне так камни сказали в стене. А я не должен их слышать! Они, суки, шепчут мне и шепчут! Единственная причина, по которой я ещё не поехал окончательно — мысли. Я думаю… Стараюсь думать, чтоб хоть что-то в голове оставалось, ведь если там станет пусто, то я свихнусь…
Но камушки мне рассказали отличный анекдот, а потом ещё… Я считал камни и смеялся над их шутками…
На пятый я понял… эм… что понял… ну это… ну короче… меня отсюда выпускать не собираются. Решили забить болт на меня или забыли, хрен знает. Но раз я не могу выйти, значит и не надо! Нет, стоп, надо! Простой и эффективный план выдал мой отупевший мозг аж через три часа, хотя его я придумал ещё когда попал сюда. Значит, действительно тупею… Жаль камушки бросать, может, всё-таки остаться… Так, нет, Патрик, держи себя в руках, на улице камушки, там и поиграю…
— Начальник! Начальник, сюда!
Я кричал, не жалея горла. Надо хоть кого-то дозваться.
— Начальник!!! Я обосрался!
Теперь я понимаю, почему тот чувак так истошно орал в потрясающем фильме про тюрьму. Я сижу тута и тоже крыша едет. Стоит о чём-нибудь подумать, и уже тута. Короче, надо валить, а то я не только тупею, но и крыша едет. Ща братишки мне кушать принесут, а еда немного протухла… хе-хе…
Я ударился головой о деревянную дверь. Несколько заноз воткнулись мне в лоб, корка на лице треснула и стала кровоточить, но боль прояснила немного мозг.
Братишка кушать не принесёт, но здесь есть магия, которая сводит с ума. Надо валить, пока я ещё способен думать. Причина такого спокойного поведения зэков, которые могли бы свалить ещё при помывке, задавив числом охранников, стала так же понятна. Дегенераты не способны сопротивляться.
— Начальник! Братишка! Кушать! А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-ЧХИ!!! Я ПРОСТУДИЛСЯ!
Окончательно поехав и крича несусветную чушь, я наконец смог дозваться до одного из местных стражей правопорядка. Он подошёл ко мне с какой-то довольной улыбкой, явно наслаждаясь моим состоянием. Хрен знает, может, я реально сейчас смешно выгляжу.
— Что такое, петушня? Что визжишь, как баба?
— Братишка! Я тута!
Так, что я вообще несу?
— Я вижу, что не сдеся.
Мне нужно сказать ему… Давай, Патрик, напрягись.
— Я сказать хочу!
— Так говори, — усмехнулся он, явно издеваясь.
— Я это… начальник, начальнице так и не рассказал о антигерое…
Мозги, давайте, складывайте предложения, чтоб донести смысл. А, пофиг, буду говорить отдельными словами.
— Антигерой. Идёт. Сюда. Я. Должен. Сказать. Об. Это. Начальнице. Дать. Его. Описание.
Не сказать, что он сильно удивился. Его не волнует антигерой?
— С чего вдруг ты до этого молчал? — с подозрением спросил охранник.
— Думал. Выпустят. И. Расскажу. Но. Время. Идёт. Он. Ближе.
— И что? Мне-то что?
А, ну да, они же здесь все уёбки. Даже если город весь сгорит, то они и пальцем не пошевелят. Уголовники не сильно отличаются от камней… Тьфу ты, стражи.
— Женщина. Умная. Ты. Покажешь. Свой. Ум. Отблагодарит. Тебя.
— Она?
Вот тут уже у него заблестели глаза. Даже отсюда похоть видно. Да ладно, я её тоже хотел бы, он вон какая секси-шмекси. Значит, давим на его слабость.
— Покажешь. Героем. Типа. Вызнал. Сам. Информацию. Отдастся. Сразу.
— Да быть не может! — однако рожа уже покраснела, предвкушая то, как он её будет шпилить.
— Ты. Умный. Мужик. Поймёт. Твою. Силу. Ум. Отдастся.
— И точно… Так что там насчёт антигероя? — он буквально взлететь готов.
— Ей. Рассказать. Я. Только. Так. Покажешь. Что. Это. Ради. Неё.
— А-а-а… Понял. Типа я такой благородный, ей поднёс инфу, и она моя.
— Верно.
Ни спасибо, ни пожалуйста. Охранник бросился по коридору к этой фемке-рыцарю, уже небось представляя, как насадит её себе на хуй. Мда… Охранники здесь тоже ещё те дегенераты. И поверил же, что такая, как она, даст ему.
Охранник тот вернулся весь красный от возбуждения уже через час. Он открыл дверь и зашёл в камеру с той самой фемкой-рыцарем и ещё одним солдатом. Все втроём они встали вокруг меня.
А я-то, что? Ща камни досчитаю, и поговорим. Тихо, камни, вас они не обидят…
— Ты уверен, что он вообще сказал что-нибудь? — с подозрением посмотрела она на охранника.
— Да, — кивнул он головой.
А как вы, дама, прекрасны. Хе-хе-хе…
Они увидели, как я смеюсь, и как у меня текут слюни. У всех троих (двоих, у третьего было забрало) появилось отвращение.
— Его должно было уже сломить, разве нет? — нахмурилась она, глядя на меня.
— Ну да, но иногда это занимает и больше, чем несколько дней. Вплоть до недели.
— Я думал, магия безумия быстро ломает, — задумчиво проговорил рыцарь с забралом.
Магия, значит? Ага, вот что я такой больной! Значит, тупею тоже из-за магии. Ну слава богу, а то уже думал, что это просто истинный я. От радости я вновь захихикал, чем вызвал взгляды, полные отвращения.
— Значит, он говорит, что знал что-то об антигерое?
— Верно, но я решил, что лучше, если вы узнаете об этом сами напрямую от него. Знаете же, может заговорить, а потом уже и не расскажет повторно.
— Да, есть такой эффект, — кивнула она. — Молодец, солдат, ты поступил мудро, — её голос был наполнен благородством и уверенностью. — Я лично прослежу, чтоб тебя наградили.
— Благодарю вас, — отчеканил он весь красный от гордости и возбуждения.
Бля, ты свою морду-то видел? Ты же не красивее меня. Можно сколько угодно говорить, что любят не внешность, но никто не западёт на урода.
Я вновь мерзко захихикал.
— Но мне кажется, он уже на грани. Стоит его сейчас расспросить.
Так как я лежал, ей пришлось присесть на корточки и наклониться ко мне.
— Ты меня слышишь? Понимаешь, что я говорю?
— Камушки понимают… хи-хи-хи… — я выдал ровно то, о чём думал. Ведь камни же ей говорят, хватит ходить по нам, тупая сука! И что ты вообще так странно пересматриваешься с другими.
— Ты говорил про антигероя, верно?
— Обманули меня? Говорили, что выясните личность и отпустите.
— Планы изменились, но сейчас ты очень близок к тому, чтоб тебя отпустили, — ответила он спокойно, можно сказать, даже ласково. И я поддался на эту ложь. Блин, няшке всё расскажу!
— Да-да-да, антигерой… он идёт, он уже здесь…
Все напряглись. Даже тот охранник напрягся, словно почувствовал давящую атмосферу. Но фемка-рыцарь не стала давить на меня, какая милая!
— И где он? — всё так же спокойно спросила она.
Да-да, я вижу ваш страх. Хе-хе-хе…
— Сюрприз вам! Вы думали, он далеко, но он уже рядом, очень рядом, вы даже не представляете… Я видел его, я знаю…. Ухухухуху… Да… Он уже рядом с вами.
Она схватила меня за руку и поднесла к себе так близко, что я мог учуять от неё запах цветов и травы. Люблю сильных девушек! Доминируй надо мной, хи-хи-хи… И запах… Обычный запах обычной девушки, которая своей обычной красотой может сломать разум даже сильнейшим.
— И где же он? — уже более напряженно спросила она.
Её лицо так близко. Лизнуть его, что ли? Например, её глаз. Она так внимательно смотрит на меня, что даже если я протяну руку к её открытому участка кожи, она не увидит движения. Хочу пощупать её кожу, а не кожу камушков. И я коснулся…
— Он здесь. В этой камере, — улыбнулся я с победной улыбкой хищника, что загнал свою жертву в угол. — Я и есть антигерой.
Её лицо, полное удивления, было прекрасным. Возможно, я единственный, кто смог добиться этого эффекта. Камушки, дайте пять!
— А теперь приказываю убить тех двух.
Она ещё не успела понять, что происходит, а я вложил все свои силы в этот приказ. Фемка-рыцарь резко обернулась, уже достав меч из ножен, и одним взмахом обезглавила обоих. Она, видимо, до сих пор не понимает, что происходит вокруг и конкретно с ней. А я поспешил отрезать ей пути отхода приказами.
— Приказываю не пытаться выдать меня, не пытаться меня убить, не пытаться убежать или сделать то, что сможет вызвать подозрения о том, кто я. Если попытаешься нарушить, я прикажу тебе пойти на улицу и перебить столько людей, сколько сможешь.
В ответ на приказ я почувствовал страшную головную боль. Она во много раз сильнее зомбяши, и мне пришлось нехило так поднапрячься, чтоб удержать её в узде. И я, в конце концов, победил.
— Попытаешься сделать глупость, и я заставлю тебя вырезать всех, кого только увижу здесь.
Да, она пыталась сопротивляться. Ещё несколько раз фемка-рыцарь делала отчаянные попытки вырваться из-под контроля, но я её удержал. Под конец у неё уже текли слёзы, то ли от боли, то ли от унижения и осознания безвыходности ситуации. Однако целеустремлённость с её лица не спала.
Я очень медленно встал и направился к выходу. Надо выбраться отсюда. Стоило мне оказаться в коридоре, как я почувствовал какое-то облегчение. Словно вышел после пар по высшей математике. Даже камушки перестали со мной говорить, хотя мне стало немного грустно от этого — сразу накатило одиночество. Может вернуться?
Бля, да ну нана**й, о чём я думаю!
Я смогу вырваться! Вырваться из этого сумасшествия и не вернусь обратно! Хотя мне кажется, та толика безумия всё же осталась во мне и уже вряд ли выветрится.
Ну что же, пора добавить к списку званий ещё одно? Например, вырвавшийся на свободу. Ведь теперь мне предстояло выйти отсюда, и, зная мою удачу, могу сказать, что это будет ещё той задачкой.
Я посмотрел на загрустившую, послушно стоящую фемку-рыцаря и улыбнулся. Могу поспорить, что это будет весело.
Закладка
Комментариев 25