Том 4. Глава 198. Мечты смоет дождь (Часть 3)

Вы призвали не того...

— И на кой-только согласилась? — пробормотала под нос, рассматривая висящий перед носом текст, видимый лишь мне.

— В… ты о чем? — захлопал Арус единственным уцелевшим глазом.

— Нос не мешает? — оскалилась я.

— Эм… нет, — покачал тот головой.

— А по-моему мешает, раз суешь его куда не просят, — резким движением руки я ухватила подъехавшего слишком близко волчонка за обсуждаемый орган.

— Б… больно… — жалобно пропищал он, поднимаясь на стременах вверх вслед за вытягиваемым органом обоняния. — За что?

— За лишние вопросы, Котлетка, — клацнув клыками, отпустила беднягу и осмотрелась.

Приближались утренние сумерки и постепенно становилось все светлее.

Мы ехали бок о бок по широкому лесному тракту, а ветви деревьев смыкались сплошным темным сводом высоко над нашими головами. Это была торговая дорога, ведущая из западных областей Валликта в столицу, которая из-за часто проходящих тут караванов являлась излюбленным местом засад всякого отребья.

— А ну стой, милашка!

Что и требовалось доказать.

Поперек дороги натянулась самодельная сеть из толстой, но местами прогнившей веревки, а из кустов выбралось с десяток мужиков самого отвратительного вида: немытые, нечесаные, с криво обрезанными сальными волосами, заросшими харями и каким-то вонючим тряпьем вместо одежды. В руках у них тоже позорище, а не оружие: кривое дубье, пара палок с кусками дрянного железа, которые копьями назвать было просто стыдно, да несколько ржавых кинжалов. «Доспехи» также не блистали. Хотя бы потому, что были сделаны из каких-то деревяшек, перевязанных шнурками из травяных стеблей.

— Вам самим не стыдно? — скривилась я, осматривая этих «воинов».

— Стыдно, — ухмыльнулся самый большой и бородатый мужик, скорее всего, главарь. — Стыдно, что чуть не пропустили такую крошку! Но ничего, сейчас мы тебя по кру…

Дальше раздалось лишь хриплое бульканье.

Я скептически посмотрела на дергающееся под ногами тело с разорванной глоткой. Из раны толчками выбивалась почти черная густая жидкость, быстро впитываясь в придорожную пыль.

— Как?! — выдохнул стоявший рядом с главарем бородатый здоровяк в вонючей безрукавке и рефлекторно попытался ткнуть в меня копьем.

Даже не смешно.

Движение было откровенно неуклюжим и дико медленным.

Сомневаюсь, что хоть кто-нибудь из этих «бойцов» успел заметить, как я спрыгнула с лошади, приблизилась к их вожаку и ударила его в горло. Вот только скоро рассвет, так что тянуть даже со столь слабыми противниками нельзя — с первыми лучами солнца я стану значительно слабее.

Скользнув вдоль древка, ткнула пальцем здоровяку в глазницу. Коготь, пробив упругий шарик глаза и тонкие кости, глубоко погрузился в мозг. На всякий случай чуть согнула палец и резко дернула на себя, вырывая кусок черепа вместе с переносицей.

По воздуху разнесся сладковатый запах крови. Даже у такого грязного отребья она продолжает оставаться пьяняще-желанной…

Так, не время. Взять себя в руки, пока инстинкты не взяли свое.

Главная опасность для вампира — это не охотники, не герои и даже не солнце. Это он сам. Стоит лишь раз утратить себя, окунуться в ураган жажды крови с головой, и ты уже никогда не станешь прежним. Я видела это не раз. Как вчерашние здравомыслящие братья и сестры превращались в кровожадных безумцев. В тех самых монстров, о которых так любил рассуждать старый Лукий.

Но и против своей натуры идти нельзя — если долго отказываться от крови, то жажда становится нестерпимой и так же туманит рассудок.

Вся жизнь вампира — это тонкий баланс на грани кровавого безумия. Ешь столько, сколько нужно. Меньше — сойдешь с ума. Больше — сойдешь с ума. А агрессивную кровожадную тварь очень быстро выследят и убьют люди, если она сама не сдохнет по глупости.

Из груди невольно вышел тяжелый прерывистый вздох.

Сглотнула.

Но я пока сыта. И слишком хорошо умею держать себя в руках.

А вот свидетели мне не нужны…

Все закончилось за несколько секунд. Наш клан не даром специализируется на скорости — даже без активации усиливающих способностей, я убила семь человек прежде, чем они успели хотя бы осознать происходящее. Без затей рвала им горла когтями. И нарочно оставила последнего.

Довольно хлипкого вида молодой парень с покрытым оспинами лицом. Одежда — вонючее тряпье без намека на защиту. Оружие — длинный ржавый кинжал с самодельной деревянной рукоятью. Он стоял посреди залитой кровью дороги, меж еще теплых трупов своих подельников, и мелко дрожал, не сводя с меня расширенных от ужаса глаз.

Я демонстративно облизала окровавленные пальцы.

Вкусно.

Чертовски вкусно, Темный вас подери.

Аж дыхание на мгновение сбилось, заставив сладко трепетать сердце и издать прерывистый томный выдох.

— Хочешь жить? — я улыбнулась бандиту, показав полный набор измененных клыков.

Тот дернулся, будто бы только придя в себя, и яростно закивал.

— Хорошо, — я облизнулась и посмотрела назад, где с лошади слез Арус, обводя участок дороги перепуганным и полным сожаления взглядом. — Котлетка, иди сюда.

— Да, мэм! — он вздрогнул словно от удара и торопливо приблизился, с опаской поглядывая на мои окровавленные руки и с печалью — на тела бандитов и их последнего выжившего.

Ну-ну. Добросердечный ты мой.

Я вытащила из ножен два своих кинжала и с самой обворожительной улыбкой протянула их волчонку рукоятями вперед.

— Бери.

— З… зачем? — заикнулся Арус, с легкой паникой посмотрев на оружие.

— Гррр… — я негромко зарычала и он, сглотнув, дрожащими руками ухватился за кинжалы. — Молодец, — отпустила лезвия, на которых остались следы крови с когтей, и сделала пару шагов назад, чтобы видеть всю картину целиком. — А теперь убей его.

— Кого? — волчонок посмотрел на меня взглядом травоядного.

Закатив глаза, я ткнула пальцем в сторону даже не побледневшего, а начавшего синеть от ужаса бандита.

— Н… не могу, — тихо выдавил блохастый, опуская оружие. — Так… нельзя.

— Тогда что же? — мои губы невольно растянулись в оскале. — Отпустить его?

— Если можно, — слабо кивнул зверолюд, смотря в землю.

— Угу… Почему же нет? Конечно можно, — услышав эти слова, Арус поднял на меня полный удивления и надежды единственный желтый глаз. Но я уже смотрела на другого участника сцены. — Ты свободен. Вали куда хочешь, но… Сначала выпотроши этот блохастый коврик.

Дважды его просить не пришлось.

Человек — это тварь. Тварь живучая, быстро плодящаяся и приспосабливающаяся. Не до абсолюта, нет, но… Посади на один остров людей и, скажем, эльфов, и через сто лет остатки остроухих будут играть роль секс-игрушек для людских правителей. Это не хорошо, и не плохо. Это просто правда. Борьба за существование собственного вида, которая не приемлет конкурентов.

И в этой борьбе люди способны на многое — инстинкт выживания в них очень силен. Вот только чаще всего получается так, что этот самый инстинкт толкает людей на те поступки, которые другие расы с презрением отвергают.

Человек — это тварь.

И из тварей рождаются самые ужасные монстры…

Бандит прыгнул вперед, замахиваясь кинжалом.

Не молниеносно. Даже не быстро. Но для его уровня двигался он вполне неплохо. И в движении не было ни грамма колебания или неуверенности. Его не смущало, что перед ним практически ребенок, да еще и покалеченный. И вряд ли он сейчас думал о мести за павших товарищей, или еще хоть о чем-то, кроме выживания.

Все мысли человека в такие моменты заняты одним — его собственной шкурой.

Это видно по лихорадочному блеску в глазах. По искривленному в гримасе лицу. По направленному прямо в шею волчонку клинку кинжала…

Арус в последний момент успел сделать шаг назад, одновременно чуть отклоняя корпус. Лезвие пролетело в паре сантиметров от его горла. В глазах моей Котлетки зажегся огонек страха.

И кое-чего еще.

Жажда жизни.

Да, мелкий все-таки хотел жить.

Каким бы белым и пушистым он ни прикидывался, но жить хотят все. И ради своей шкуры многие пойдут на что угодно.

— Роуз, пожалуйста! — пискнул Арус, отпрыгивая от тяжело дышащего бандита.

— Либо ты, либо он, Котлетка, — улыбнулась я. — А если один из вас не сдохнет до первых лучей солнца… то я убью обоих.

Человек вновь бросился вперед. Арус чуть пригнулся, готовясь опять отскочить в сторону и не сводя взгляда с лезвия приближающегося кинжала. Это и была его ошибка —бандит шаркнул ногой и в лицо волчонка полетела дорожная пыль, заставив того зажмуриться и на мгновение потерять концентрацию.

Удар человека был хорош.

Нож вошел точно в подбородок зверолюду. Его длины как раз хватило, чтобы жало кинжала показалось из макушки. Такой удар практически целиком исключает вероятность «предсмертного взмаха», в отличие от удара по горлу или корпусу. Поврежден мозг — тело обвисает безвольной куклой.

Да, волчонок должен был умереть мгновенно.

Если бы удар достиг цели.

Но вместо лезвия в подбородок Аруса ударил пустой кулак бандита, который сразу же после этого с криком боли упал на колени, прижимая к животу тот самый кулак — все пальцы были беспощадно сломаны.

Он слишком сильно держал кинжал, а у меня не было никаких основания забирать его деликатно.

Я подкинула и перехватила за лезвие оружие, вырванное из рук человека в последний момент.

— Ты… обещала… — выдавил из себя мужчина, дикими глазами смотря на меня снизу вверх.

— И что? — мои губы невольно сложились в кривоватую улыбку. — Арус, добей его.

— Но…

— Кончай жевать сопли, малявка, — я покосилась на мгновенно заткнувшегося волчонка. — Перед тобой не барышня из высшего общества. И даже не простой крестьянин, который тяжелым трудом обеспечивает жену и ораву детишек. Перед тобой мусор. Грязная накипь жизни, что собирается у обочин торговых дорог. Сколько своих и твоих сородичей он прикопал в местных кустах? Скольких изнасиловал, замучил, искалечил? А сколько еще прикончит, если сейчас уйдет? Такого уже не исправишь, как ни старайся, и подобное… существо не имеет права на прощение.

— Я… — попытался подать голос человек, но я слегка пнула его по печени, заставив заткнуться и скрючиться в пыли. Будет он мне тут еще в воспитательный момент влезать.

— Но виконтессу же мы отпустили? — Арус неуверенно перебрал пальцами по рукоятям кинжалов. — В чем между ними разница?

— Та шлюха была просто садисткой, — поморщилась я. — Извращенкой, изменницей, избалованной мразью… но не убийцей. У нее еще есть шанс. В отличие от этого дерьма.

— Это лицемерие, — тихо проговорил волчонок, с грустью глядя на человека.

— Я монстр, — оскалилась, демонстрируя измененные клыки, — который когда-то был человеком. Лицемерие — это мой способ выживания. Удобный способ оправдать свои капризы и пожирание чужой плоти. Тем не менее, сейчас я говорю на полном серьезе, Котлетка. Человек перед тобой — кусок дерьма, что ради собственной шкуры без колебаний пустит кишки ребенку и намотает их себе на стоячий хер. И либо ты его прикончишь, либо он изнасилует, искалечит и убьет еще, возможно, несколько десятков или сотен разумных. И их смерть и поломанные судьбы будут висеть на твоей шее. И все из-за твоей неспособности в нужный момент собрать яйца в кулак и ударить кого-то ножом.

Волчонок сжал губы в тонкую полоску и до скрипа стиснул кинжалы, лезвия которых и так были измазаны кровью с моих когтей.

— По… подождите… не убивайте… — простонал человек, опять поднимаясь на колени. — Я исправлюсь. Я…

Его оборвал короткий удар ножом в горло. Точно такой же, который должен был достаться его очередной жертве — снизу вверх в подбородок. Так, чтобы лезвие пробило мозг и показало окровавленное жало из макушки.

Горячая свежая кровь начала стекать по клинку на побелевшие от напряжения пальцы Аруса. А он неотрывно смотрел в глаза умирающего человека, чья душа начала свой путь к очищению.

Дернув кистью, зверолюд с трудом вытащил застрявший в костях черепа кинжал, давая уже мертвому куску мяса упасть на землю, и посмотрел на подрагивающую окровавленную руку.

— Кинжалы помоешь и вернешь.

— Да, мэм, — тихо отозвался он, не меняя позы.

— И не «мэмкай» мне тут.

— Прошу прощения.

Я критично осмотрела замершую фигуру мелкого волчонка и подняла взгляд к небу, которого не было видно из-за переплетенных крон деревьев. Тем не менее, совсем близкий рассвет я ощущала буквально кожей, что начала противно зудеть.

Нужно торопиться.

Вновь посмотрела на Аруса.

Котлетка не сводил глаз с окровавленной руки.

— Первый раз убиваешь? — поинтересовалась я.

— Нет, — коротко и безжизненно ответил он, чем вызвал у меня короткое замешательство.

— Так какого хрена ты мне тут драму устроил, словно девственница в первую брачную ночь?! — я от всей души отвесила мальчишке пинка по заднице, заставив потерять равновесие и едва не свалиться на свежий труп. — А ну быстро яйца в зубы, и обшмонал кошельки этих идиотов! А потом валим в чащу, мне пора окапываться на день!

— Д… да, мэ… Ой… То есть, хорошо, сейчас все сделаю! — пришел волчонок в себя и начал спешно метаться от трупа к трупу, занявшись быстрым обыском.

Смысла в этом, конечно, особого не было, но нужно же чем-то нагрузить бойца, чтобы его мозги не страдали всякой фигней. А я пока быстро поймала разбредшихся лошадей и отыскала следы разбойников, которые вели в глубину леса. Конечно, следопыт из меня так себе, но вот их запах я чуяла более чем отчетливо.

Надеюсь, до рассвета успеем дойти до их лагеря и вырезать оставшихся, иначе могут быть проблемы…

Я сидела с головой завернувшись в длинную черную мантию, добытую еще в особняке той шлюхи-баронессы. Одежда была мне великовата, но это даже к лучшему — можно плотнее закутаться, спрятав ладони в длинных рукавах и надвинув глубокий капюшон практически до подбородка.

Было жарко, душно, от плотной ткани попахивало плесенью и мышами, но… это было намного лучше, чем попасть под лучи солнца, которые иногда все же пробивались через кроны лесных деревьев. Конечно, от одного луча я не умру, но вот ожог будет держаться до следующего «перекуса», а маны светило выжжет столько, что останется только едва волочить ноги.

Эх, хорошо старым вампирам — за пять-шесть веков они отъедаются настолько, что могут практически не бояться солнечного света. И пусть я в бою могу, при определенной удаче, положить и двухсотлетнего кровососа, но по-сути все еще остаюсь только-только вылупившимся птенцом.

— Неужели так на нее запал? — усмехнулась я.

— Нет, — прохрипел Арус сдавленным горлом. — Просто… она должна жить.

— А ты, значит, нет? — я сжала горло еще сильнее.

— Мне… не… зачем… — прохрипел он, уже на грани потери сознания.

Разжала когти.

Волчонок упал на землю и зашелся хриплым кашлем, держась за шею, на которой начали медленно проступать синяки от моих пальцев.

Незачем жить, значит?

— Как же ты меня бесишь, мелкий, — злобно прошипела я, присаживаясь рядом на корточки. — Свернуть бы твою хлипкую головку… У тебя есть две попытки. Убеди меня оставить ей жизнь. Или я сожру вас обоих.

Арус откашлялся, поднялся на колени и из этой молящей позы посмотрел на меня снизу вверх единственным желтым глазом. Облизал пересохшие губы. Опустил взгляд и обреченно расслабил плечи.

— Это просто предчувствие… — едва слышно просипел он. — Ей нельзя умирать.

— Она что, какой-то «спаситель мира»? — вынуждена признать, он меня заинтересовал. — Или очередная героиня? Неужели принцесса?

— Нет, не столь глобальное, — волчонок наморщил лоб и чуть склонил голову набок, словно к чему-то прислушиваясь. — Если она умрет… будет много крови. Человеческой.

Хммм…

— Малыш, а малыш, — я кончиком когтя подняла его подбородок, чтобы волчонок вновь посмотрел мне в глаза. — Ты знаешь, кто я?

— Вампир, мэ… Роуз.

— А как люди называют вампиров?

— М… Монстрами.

Его вертикальный зрачок, сжатый в щелку, слегка расширился. Видимо, до этой тугодумной Котлетки наконец дошло.

— Правильно. Так какое мне будет дело, если где-то сдохнет несколько сотен, тысяч, да пусть хоть миллионов людишек? Это точно не то, чем можно отговорить меня пощадить эту шлюху с выменем, — я отпустила его подбородок и, встав, сделала шаг назад. — У тебя осталась еще одна попытка.

Интересно, что он придумает? Сдастся? Может быть. Но так будет совсем не интересно. Начнет молить? Тогда я точно ее прикончу. Попытается напасть? Вряд ли. Он не настолько отчаянный.

И все же, он сумел разжечь мое любопытство — что там за дело с этой бабой, что волчонок так в нее вцепился? И что за «предчувствие»? Неужели дар провидца прорезался? Если так, то убивать его точно нельзя — такие способности крайне полезны.

Тем временем Арус продолжал молчать, вновь опустив взгляд в землю. Через минуту это мне надоело.

— Хорошо, раз у тебя нет больше аргументов, то…

Я неспешно направилась к елозящей по земле и отчаянно мычащей девушке. Села рядом с ней и криво оскалилась из-под капюшона.

Создатель, как она себе такое вымя отожрала?! Так, стоп, Роуз! Не надо вновь поспешных действий. И так последнее время слишком импульсивна.

За спиной послышался легкий шорох.

Неужели решил напасть?

Но мои радостные надежды не оправдались. Мелкий всего лишь аккуратно подошел сбоку и посмотрел на девушку грустным взглядом, словно говорящим: «прости, но я сделал все, что мог».

Бесит.

Нет, я выбью из него этот фатализм! Не знаю зачем, без понятия как, но выбью! Он у меня будет рычать, бороться и цепляться за жизнь как голодный лютый волколак за пышный зад домашней коровы!

Кстати, а это мысль!

Чуть закатав рукав, чтобы из-под мантии показались мои пальцы с когтями, я распорола удерживающий кляп платок. Девушка тут же выплюнула изо рта грязный носок и горделивым тоном, совершенно не вяжущимся с ее положением «связанной креветки», произнесла:

— Я баронесса Айфи Аркийская, невеста Эура ре Женьон, Первого Принца Валликта!

— Нет, милая, — я уже откровенно оскалилась, предвкушая очередное шоу. — Сейчас ты просто голая связанная шлюха в глубоком лесу. К тому же рядом с голодным вампиром женского пола, для которого твои прелести — всего лишь раздражающие куски жира.

— Эм… — похоже, она была уверена, что одной этой фразы хватит, чтобы мы с блохастиком пали ниц и молили ее о снисхождении.

Типичная аристократка.

— Значит так, Закуска, — я провела кончиком когтя по шее девушки, оставляя на белоснежной коже тонкую длинную царапину. — Ты все прекрасно слышала, если не была, конечно, занята исключительно собственным мычанием. У блохастого идеи кончились. Но одна попытка у вас осталась. Попробуй убедить меня, что нет смысла убивать вас двоих.

Коротким резким движением на максимально доступной мне днем скорости, я когтями разорвала стягивающую ее веревку. Надеюсь, этой демонстрации должно хватить, чтобы она не думала напасть на меня. По крайней мере сейчас. Потом, после того как я выполню свою задумку, может нападать когда захочет — я буду только рада выпить эту шлюху.

— Я вам зап…

— Тшшшшш… — я прижала ей коготь к губам и ласковым голосом предупредила. — Подумай. Попытка всего одна. Деньги у меня есть. Власть и слава монстру не нужны. Как и слуги. Кровь я добуду себе сама — слабых идиотов в этом мире хватает.

— Артефакты? — тут же предложила она, стоило мне убрать палец. — Мой род очень богат и знатен, а в нашей сокровищнице хранится огромное количество артефактов! Есть даже…

— Тц! Что и ожидалось от идиотки-аристо. Вечно пытаетесь купить все властью и деньгами, — я расплылась в широкой улыбке. — Ты лишь зря потратила свою попытку… Последние слова?

— П… подожди! Ты ведь не серьезно?! — До Айфи, видимо, наконец дошло, что ее сейчас на полном серьезе буду убивать.

Баронесса все из того же сидячего положения попыталась отползти назад, но уткнулась спиной в дерево. Вскочить и убежать я ей не дала — ухватила за длинную изящную ножку и потянула на себя, заставив вновь хлопнуться спиной на землю, ударившись затылком о тот самый ствол дерева. И потащила на себя, с наслаждением слушая ее жалобный писк, когда прячущиеся в лесной подстилке камешки, шишки и ветки расцарапывали ее изнеженную спинку.

Черт, это как надо жить, чтобы быть настолько нежной? У меня такое не то что царапин, даже ощущение щекотки бы не вызвало!

Подтащив эту тушку к себе, подняла ее за горло, поставив на ноги.

Она хрипела, дергала ногами, хваталась за мои запястья, пытаясь оторвать душащие ее руки…

Вот только я ее и не душила. Только слегка сжала горло. И это днем, когда моя сила едва превышает показатель среднего человека.

— Насколько же ты слаба? — со вздохом спросила я, глядя на ее постепенно синеющие лицо и закатывающиеся глаза.

— Роуз, — моего плеча аккуратно коснулась рука Аруса. — Пожалуйста… не надо…

Да, пожалуй пора ее отпускать, а то и правда сдохнет.

Я разжала пальцы и девушка рухнула на землю. Она тут же свернулась калачиком, держась за горло и заходясь тяжелым хриплым кашлем.

— Знаешь, — оскалилась я, глядя на немного пришедшую в себя и прекратившую кашлять девушку. — Я передумала. Сегодня уже был неплохой перекус в лице твоих похитителей, так что с вами двумя можно и повременить… Если вы меня развлечете.

— В каком… кха… смысле? — прохрипела баронесса, смотря на меня слезящимися покрасневшими глазами.

— Благодаря кому ты все еще жива? — подтолкнула я ее размышления, если они, конечно, в этой головке вообще протекают. — Кто твой спаситель?

Айфи пару раз хлопнула длинными ресницами и перевела взгляд на начавшего нервничать волчонка.

Правильно, малой, подергайся. Я покажу тебе «мне незачем»! Ты у меня пройдешься по всем кругам человеческих пороков!

— Правильно, — слегка закусила губу, чтобы не расхохотаться и сохранить как можно более зловеще-серьезный тон. — А чем может отплатить герою практически обнаженная красивая молодая девушка в глубокой чаще дремучего леса?

— Вы… — побледнела баронесса. — Это… Возмутительно!

— Скажи, — ласковым шепотом спросила я, демонстрируя удлинившиеся клыки. — Ты хочешь жить?