Глава 46. Рынок Крови и Кости. •
Солэс обошла нас по одному и слегка стукнула каждому по голове своим посохом с птичьим черепом. При ударе появился плотный туман, полотном упавший и накрывший тело, а когда он рассеялся там стояла птица. Я видел, как это произошло с Граком, а потом с Амариллис, по мере того, как Солэс двигалась по кругу. Птичьи облики выглядели почти идентичными, только что она выглядела более упругой, а он — чуть более коренастым. Цвет перьев был чёрным, с белыми животом и нижней половиной головы.
— Что это за птица, если, ну, знаешь, этот вопрос является неприличным в вашей, эм, профессии? — спросил я, когда Фенн стукнули по голове и её окутал туман (или, возможно, дым без запаха, если эта штука вообще материальная).
Солэс усмехнулась.
— Мы не настолько хрупки, чтобы не быть в состоянии выдержать толику любопытства — сказала она. — Они ласточки.
Угу, так и подумал. Африканские или европейские?
— Со скоростью полёта примерно двадцать пять миль в час? — это был случайный факт, застрявший в моей памяти со времён давних обсуждений за столом D&D.
— На самом деле, не знаю — сказала Солэс, подняв бровь. — Мы не придаём особого значения измерениями, и к тому же то, насколько быстро или медленно двигается животное — даже член смертной расы в форме животного — не то, что можно свести к простому числу. Это делают, но это бессмысленно, и в любом случае на самом деле не совпадает с тем, что мы видим в мире, где есть миллион вещей, способных повлиять на полёт ласточки.
— Ну, не именно миллион — начал было я, а затем остановился. — Из меня действительно вышел бы скверный друид, потому что сейчас я задумался обо всех различных факторах, которые могут повлиять на полёт ласточки.
Ещё я задумался об уровне относительной погрешности и интервале доверия, но это, полагаю, не то, о чём хотел бы слышать друид.
Солэс довольно кивнула, и без лишних слов стукнула меня по голове. Перед моими глазами потёк туман, а когда он рассеялся, я был ласточкой, без заметного перехода между двумя состояниями, даже в плане восприятия себя. Мои руки стали крыльями? Я поднял их, и это был так же естественно, как если бы я родился с ними, а не словно сунул руки в костюм птицы и дистанционно управлял крыльями. Я немного пробежался на когтистых ногах, а затем взмахнул крыльями и поднялся в воздух.
У нас ушло два часа полёта вдоль железной дороги, пока афиней не оказался в зоне досягаемости. Впрочем, он был виден чуть ли не сразу, как я взлетел — бежевое пятно на одинокой пурпурной горе, стоящей чуть в стороне от гряды, на окончании полуострова. А за ней простирался океан, широкий и обширный. Не думаю, что в природе можно увидеть такую скальную формацию; она выглядела почти вызывающе искусственной. По мере нашего приближения стало видно лежащий у подножия горы город среди деревьев, и, едва заметно, тонкую линию огней, сияющих с канатной дороги.
Мы приземлились все вместе среди группы деревьев возле главной дороги, ведущей в Боастре Вино, проходящей параллельно железной дороге. Там практически не было ферм, и никакой заметной индустрии; это заставило меня задуматься, насколько велика неосвоенная часть Аэрба. Двадцать миллиардов человек на два миллиарда квадратных миль означает, что на высшей точке населённости, сейчас пройденной, плотность населения Аэрба соответствовала Земле в 1930-х. На современном Аэрбе была четверть этого, и я не знал, насколько недавнее это сокращение, но впечатление такое, что времени прошло достаточно, чтобы природа начала возвращать своё.
Солэс вернула свой облик первой, а затем стукнула каждого из нас своим посохом, одного за другим возвращая к нашим естественным формам.
— До города считанные минуты ходьбы — сказала Амариллис,как только вместо клюва у нее снова появился рот. — Джунипер, ты всё ещё хочешь действовать легитимно?
— Да — сказал я. — Я грёзотёртый, так что у меня есть причина навестить афиней, что означает, что они должны впустить меня, и, надеюсь, ответить на мои вопросы, верно? На мой взгляд, это быстрее и безопаснее, чем что-то мутить. Меня же не возьмут под опеку государства или убьют, или что-то такое?
Амариллис покачала головой.
— По всему, что я читала, грёзотёртые не содержатся в заточении, поскольку это место для них ближе всего к дому, с земной диетой и с другими, кто считают, что они из одного места родом. За стенами афинея для них нет жизни. Эта свобода заодно позволяет исследователям лучше взаимодействовать с их субъектами. Ты должен быть в безопасности. Впрочем, прежде чем это делать, мы поспрашиваем.
Я выдохнул, пытаясь избавиться от нервного напряжения.
— И, полагаешь, вас всех впустят вместе со мной?
— Да — сказала Амариллис. Она опустила взгляд на свою футболку и улыбнулась надписи «Принцесса!» на ней. — Определённо, у меня уже есть идеальная маскировка. Мы проведём остаток дня в городе, собирая информацию, чтобы убедиться, что это безопасно, и попытаться организовать историю для прикрытия, если понадобится. Я не хочу, чтобы ты отправлялся туда один.
— Думаешь, они пустят нас вооружёнными и в доспехах? — спросила Фенн. — Особенно того, у кого, они считают, проблемы с мозгами?
— Посмотрим — сказала Амариллис. — Я бы предложила с оружием, но без доспехов. Половину нашего оружия можно скрыть в той или иной форме. Они могут проверить нас, но я в этом сомневаюсь, и в худшем случае просто оставим часть в надёжном хранилище.
— Очень надёжном хранилище — сказал Грак, кивнув.
— У нас есть Траур, где можно хранить вещи — сказала Фенн.
— Я не хочу полагаться только на перчатку — сказала Амариллис. — Это будет потенциальным слабым звеном.
— Я не оставлю свой плащ, по очевидным причинам — сказала Солэс.
— Что, в худшем случае, означает, что нам придётся разделить партию — скривившись, произнёс я. — В прошлый раз это для меня вышло боком.
— И что же произошло в прошлый раз? — спросила Солэс.
— Расскажу сегодня за обедом — сказала Амариллис. — Всё равно нам нужно провести разведку и устроить лагерь в отеле. К тому же мы сегодня пропустили ланч.
Я поморщился при этом упоминании; я всё ещё не чувствовал голода, хотя голова слегка кружилась.
Мы топали, пока не оказались перед знакомыми стенами, которые были пока что у границ всех городов кроме Клюквенного Залива. Здешние были чуть выше и чуть изящнее, словно сработанные чтобы впечатлить любого, кто приблизится, даже если он смотрит на лес. Главный вход был поодаль, едва видим, но я видел его с воздуха и, похоже, там был чекпоинт, через который мы не хотим проходить — пришлось бы объяснять, кто мы такие. Грак достал свой монокль и на секунду глянул на стену, а затем сообщил нам, что оберегов на ней нет.
Солэс шагнула к стене.
— Над или через? — спросила она.
— Как… — начал было я, но Амариллис покачала головой. — Нам стоит сперва взглянуть, что с другой стороны — сказал я. — Когда окажемся на той стороне, у нас будет относительная анонимность, а если будет дыра — это риск.
Возможно, было бы лучше перелететь ласточками, но неспособность общаться меж собой была усложняющим фактором.
Солэс кивнула. Вытянула губы, свистнула, а затем горизонтально вытянула посох. Несколько секунд, и на посох опустилась стая различных птиц; она почирикала им, и они взлетели. Прошло немного времени, прежде чем они они вернулись, но я не мог дождаться. Солэс выслушала их всех по очереди, нежно улыбаясь им, и когда они закончили свой доклад, они ода за другой разлетелись.
— Сразу за стеной сервисная аллея со входом на городские улицы — сказала Солэс. — Сейчас там никого нет, хотя это может измениться.
— Птицы сказали всё это? — спросил я.
— О, я понятия не имею, что они говорили — ответила Солэс. Она рассмеялась, увидев выражение моего лица. — Давненько я не путешествовала с другими друидами, и ещё дольше не была в компании не входящих в рощу. Я по этому скучала.
— Придерживай свои вопросы при себе — сказала Амариллис. — Не хочу показаться грубой, Джун, или словно пытаюсь указывать, что делать, но эта друид — ценный ресурс, и попытки анализировать все её демонстрации магии противоречат нашим интересам. Ладно?
— Угу — сказал я. — Я это понимаю, просто…
Я прикусил губу.
— Нужно привыкнуть, вот и всё.
Солэс шагнула к стене, лизнула палец, и провела им вертикальную линию оттуда, куда доставала её рука, до самой земли. Камень слегка вздрогнул, а затем разошёлся, и она не задумываясь шагнула вперёд. Я последовал за ней, сжимая в руке Всеклинок в виде кинжала. У меня на боку в сумке был свёрнут Ропи, в патронташе — свежеубитые феи, и во втором патронташе — кости на тот случай, если понадобятся.
Было удачно, что в аллее никого не было, так что мы пробрались в город незамеченными, но часть меня думала о том, насколько я близок к левел апу, и насколько вероятно, что сражение его обеспечит. Я не собирался настраивать против себя городскую стражу ради этого боя, но его всё равно хотелось чутка, если он подтолкнёт меня через границу следующего уровня.
Шагая по улицам, мы привлекали к себе толику взглядов; полагаю, в основном из-за плаща Солэс. Или, может, из-за того, что мы впятером шли вместе. Я был рад, что мы не носим доспехи, потому что здесь их ни на ком не было, так что это непременно привлекло бы всеобщее внимание.
— Знаешь, я могу положить твой плащ в перчатку — сказала Фенн. — Думаю, это избавило бы нас от толики взглядов.
— Вероятно — сказала Солэс. — Но нет, спасибо.
Пару раз остановившись, чтобы спросить дорогу, мы пришли к высокому отелю, где Фенн сняла для нас три комнаты, передав женщине за столом в передней то, что выглядело толстой стопкой денег.
— Ладно — сказала она, вернувшись к нам. — Наше бизнес-турне начинается. Я сняла две комнаты на две ночи, думаю, больше времени здесь нам не понадобится, и одну комнату на три недели, чтобы было надёжное место, если понадобится. Мэри, вам с Солэс сегодня есть что обсудить, так что вы вместе. Грак, ты храпишь, так что ты один, а у нас с Джуном две кровати вместе.
— Меня устраивает — не моргнув глазом сказала Амариллис. Показное безразличие тому, что мы с Фенн делим комнату, или реальное безразличие? Я понятия не имел, и это меня раздражало. Возможно, я хотел, чтобы с её стороны была хоть какая-то реакция. — А пока что нам стоит разделиться.
Она остановилась и осмотрела нашу маленькую группу, стоящую в лобби отеля.
— Прошу прощения, мы всё ещё демократия.
— Это точно — сказала Фенн. — Мне нужно кое-что продать и кое-что купить, и мне присматривать за Джунипером, потому что упасите нас боги, если его в здешних местах раскроют как чувака с ментальными проблемами. Во всяком случае, я голосую за это.
— Что такое ты собираешься покупать и продавать? — спросила Амариллис.
— Я надеюсь найти покупателя на единорожье мясо — сказала Фенн. — Мы потратили порядочно времени на разделку этой твари. Я придержу бутылку крови для нас, но мы их набрали несколько штук, и они не настолько быстро портятся, чтобы быть бесполезными.
Она взглянула на Солэс.
— Мы убили единорога, не велика проблема.
Солэс кивнула, и определённо это была не та реакция, на которую надеялась Фенн.
— То есть у вас есть аликорн?
— Полагаю, его тоже можно продать, раз уж ты с нами — сказала Фенн. Она улыбнулась Граку. — Похоже, твоё желание исполнится.
Угу, потому что он получает треть лута.
— Буду признателен — сказал Грак. — Я отправлюсь под гору и побеседую с дворфами там. Под Лалон Дохоре есть приличный город. Я давненько не общался со своим народом, и могу поспрашивать их о ситуации в афинее.
— Я бы предпочла прогуляться по городу, если придётся подождать — сказала Солэс. — Думаю, от меня будет больше пользы при самостоятельных действиях, без вопросов.
Которые задают ей или она?
— Тогда я попытаюсь выяснить процедуры приёма грёзотёртых — сказала Амариллис. — Фенн, когда продашь единорога, можешь тоже этим заняться? Мы не совсем знаем, зачем мы здесь в перспективе, и возможно что-то не разглашаемое по официальным каналам.
— Выбить информацию из школяров, ясно — сказала Фенн.
— А если у Ларкспура есть способ нас отследить? — спросил я. — Если он как-то найдёт нас, пока мы разделены?
— Это будет серьёзной проблемой — сказала Амариллис. — Если не будешь уверен, что можешь его побить, убегай. Не сюда. Вместо этого, найди кого-то, кому можно заплатить, чтобы доставил записку в отель. Устраивает?
На этом мы разделились, и я вознёс краткую молитву Данжн Мастеру о воссоединении без инцидентов.
* * *
Мы с Фенн шли рядом, пробираясь по типичным Аэрбским запутанным улицам, отказывающимся дважды сходиться под одним углом. Этот город был порядком меньше Клюквенного Залива, но всё же был в состоянии продемонстрировать достаточно зрелищ и звуков. Фенн остановилась у прилавка, на котором продавали нечто, что на мой взгляд выглядело как щупальце, с которого удалили присоски, проткнули палкой, а потом поджарили с неким тёмным соусом. Она купила четыре штуки, и вручила мне три.
— Ешь — сказала она. — Если не будешь есть, ослабеешь, а если ослабеешь, я могу умереть, так что мне плевать, насколько ты не хочешь есть, ешь чтобы спасти мою жизнь.
Я съел. На вкус было неплохо, но я был уверен, что ничто не простимулирует мои вкусовые сосочки.
— Рад, что у нас появилось время наедине — сказал я. — Я хотел с тобой кое-о чём поговорить.
— Ешь — повторила Фенн. Она наблюдала, как я откусил ещё кусок. — И что же такое на уме у моего маленького хуумана?
— Мне нужно знать, что я тебе наговорил, когда был не в себе — сказал я.
— Хммм — сказала Фенн. — Мы с Граком принесли очень серьёзную клятву молчать об этом, и он даже пошутил, что ему в зачёт, так что я решила его всё-таки не предавать.
Она помедлила.
— Может, это будет нашей фишкой, что я решаю его не предавать, снова и снова? Это уже несколько раз было, а мы знакомы всего неделю.
— Фенн, я серьёзно — сказал я. Я старался есть быстро, чтобы не думать о еде в горле. Потеря аппетита становилась хуже? Я поднял END, но также я увеличил мускульную массу, что теоретически означало, что мне нужно больше калорий, и я начинал опасаться неизбежности долговременного вреда. — Твоя лояльность поднялась с 10 до 16.
— О? — спросила Фенн. — Я предполагала, что она могла подняться.
— И… Почему ты это предполагала? — спросил я.
— Ну, сейчас я более лояльна тебе — с лучезарной улыбкой произнесла Фенн. Она наклонилась поближе и прошептала с ярким, игривым взглядом. — Это из-за того, что ты сказал.
— Это нечестно — ответил я. — Откровенно нечестно. Ты беспокоилась о своей лояльности, о том, чтобы не быть марионеткой. Это то, о чём мы должны поговорить.
— Сейчас я меньше беспокоюсь — пожав плечами, сказала Фенн. — Из-за того, что ты сказал.
— Ладно, но — я нахмурился. — Я всё равно считаю, что это нечестно, потому что это, типа, наши отношения продвинулись, а я нифига не знаю, и учитывая, сколько времени и усилий ушло, чтобы поднять тебя до 10, …
— Усилий? — спросила Фенн. — Ну, ты знаешь, как заставить полуэльфийку чувствовать себя особенной. Не знала, что моя дружба требует такого труда.
Однако когда она это говорила, она улыбалась, и я бы тоже улыбнулся, но чувствовал себя так, словно выпал из лодки и не знаю, в каком направлении берег.
— Фенн, тебе следует хотя бы часть мне сказать — сказал я, чувствуя, как сжимается моя грудь. — Я правда боюсь, что, не знаю, вымыл часть личности, о которой забочусь. Для меня это не смешно.
Фенн какое-то время смотрела на меня.
— Это самое милое, что мне кто-либо когда-либо говорил — сказала она. — Ну, не считая того, что ты мне сказал, когда был под кайфом от единорожьей крови.
— Так вот что было? — спросил я. — Я говорил что-то приятное?
— И кое-что не-такое-уж-приятное — сказала Фенн. — О, это я могу рассказать, не думаю, что Грак будет особо возражать.
Я подождал, доедая последнее щупальце на палке.
— Ты сказал мне, что тебе не нравятся мои уши.
Я скривился.
— Думаю, я могу это объяснить — сказал я. — Я имею в виду, не то, чтобы я не находил их эстетически приятными на тебе, просто, эм, скорее я считаю их нейтральными, что ли? Они мне понравились, когда мы встретились. В смысле, в основном потому что, не знаю, они выделяются. У них приятный изгиб. Я на них в основном не обращаю внимания больше, но когда замечаю, просто… ну, они там… понимаешь?..
— И если бы ты мог выбрать между тем, чтобы у меня были нормальные человеческие уши или эльфийские уши, ты бы сперва спросил меня, какие я хочу иметь, а потом выбрал это, или если у меня реально, точно нет предпочтений, то тебе возможно было бы слегка комфортнее с человеческими ушами у меня, не потому, что тебе не нравятся эльфийские уши, а потому что они тебе не нравятся, что очень важная и осмысленная разница, но ты всё равно не увлекаешься ушами, так что об этом не стоит и говорить.
Фенн улыбнулась мне.
— Примерно так думал?
— Я уже всё это сказал? — с гримасой спросил я.
— Это короткая версия — кивнула Фенн.
— Извини, это не то, о чём я когда-либо буду говорить, если не окажусь снова в расстройстве ума — сказал я. И тем не менее её лояльность подскочила на шесть очков.
— Говоришь, шесть очков разницы? — спросила Фенн. — Я думала, это будет стоить очко, может, два.
— Э? — спросил я. — Это стоило позитивных очков?
— Ну, я бы объяснила, но не хочу портить настроение — сказала Фенн.
— Я знаю, что для тебя это развлекуха, — сказал я — но я действительно беспокоюсь, что часть твоей личности может быть случайно затёрта.
— Угу — сказала Фенн. — Ладно, но это долго, и я подожду, пока мы не продадим единорожатину, потому что мы уже пришли.
Она взмахнула рукой в сторону большого здания рынка перед нами, откуда доносился запах мяса и крови. Я видел разложенные поддоны с различными видами мяса во льду, и большие вентиляторы, обеспечивающие холодный воздух.
Рынок меня не интересовал. Половина здешнего товара поставлялась мороженым, телепортацией контейнеров, а потом распродавали системой псевдо-аукциона. Впрочем, разнообразие цветов было потрясающее, причём многие виды мяса имели немясные цвета: глубокий коричневый, ярко-зелёный, и какой-то угорь, нарезанный полосками, был небесно-синим. Большая часть мяса, поставляемого в город, была от обычных животных с ферм, и такое на аукционах не продавали, поскольку его каждый день поставляли тоннами. Однако мясной рынок был полон странных животных со всего Аэрба, которых те или иные смертные виды считают деликатесом и которые стоили цены поставок телепортом. Так что и спрос был.
Фенн поговорила с несколькими продавцами, каждый из которых старался от неё отмахнуться, пока она не протянула руку и не заставила из ниоткуда появиться огромный холодильник, наполненный льдом и частями единорога (меня это тоже удивило, поскольку я считал, что мясо просто лежит в межпространственном хранилище и медленно портится). Мясо единорога, как оказалось, было деликатесом, ценимым эльфами; факт, который Фенн давно знала.
— Кости нам нужны самим — сказал я, когда она договорилась о сделке. — Возможно, удастся извлечь из них единорожью магию.
— Я тоже их хочу — сказал дородный детина с каменными наростами на лице. — Если хотите кости, я могу вам разделать, но вы оплачиваете работу, и цена будет ниже.
Последовал новый раунд переговоров, но я практически не обращал внимания. С этого мы получим больше ста тысяч оболов, что было куда лучше, чем я ожидал, и я опасался, что что-нибудь запорю, если позволю проявиться на лице тому, что думал. Хотя в нашей текущей ситуации деньги довольно бесполезны, учитывая, что у нас уже есть миллионы, с которыми мы не знаем, что делать. Впрочем, мысль о том, что можем купить всё, что захотим, была стимулирующей.
— Ладно — сказала Фенн, пожимая руку мясоторговцу. Она повернулась ко мне. — Теперь осталось только дождаться разделки.
— Ты говорила что-то про «портит настроение» — сказал я.
— Я малясь-малясь надеялась, что ты забудешь — она вздохнула. — Когда вообще появится этот Ларкспур?
— ФЕНН — сказал я. — Господи, словно зубы тянуть.
Фенн скривилась.
— Ладно, ладно. Ну… — она поосматривалась. — Ну, я в основном была одиночкой после официального окончания детства, но у меня были, хм, скажем, пять официальных бойфрендов во времена моей юности, которые продолжаются до сего момента. Мужчины, для которых я была больше чем просто мимолётной интрижки. Двое были из разряда «любой порт в шторме», которые находили мою полуэльфийскую натуру отталкивающей, но не настолько, чтобы не считать приемлемой, и эти отношения закончились, поскольку что бы я от них не получала, это не стоило побоев временами или того, как меня скрывали от друзей и семьи, или… ну, как-то так.
— О — сказал я. Я облизнул губы и попытался подумать, что можно сказать сочувствующего, но ничего не приходило на ум. — А остальные трое?
— Любители эльфов — пожав плечами, ответила Фенн. Она смотрела на землю, не на меня. — В разных проявлениях. Один был коллекционером, чувак хотел «отведать женщин всех вкусов», и я об этом узнала только когда он покинул город. Он мне нравился, и я была одурачена его сладкими словами, думала, что у нас было нечто большее, чем галочка в списке. Ещё один всегда гладил мои уши, натирая их до болезненности, и… просто толкал меня к своему представлению обо мне, вместо того, чтобы позволять мне быть собой. Он был одержим эльфами, по крайней мере идеализированными эльфами, как моя мать, и через какое-то время мне от этого тошно стало. А третий… ты читал «Книгу Крови»?
— Ты сказала мне не читать — сказал я.
— Ну, это из-за этого чувака — сказала Фенн. — Он казался достаточно нормальным, по крайней мере по моим тогдашним стандартам, и всё шло неплохо, но когда дело дошло до секса, после того как я разделась, он оказался у меня между ног — смотрел, тыкал и щупал. Словно я для него только это. Даже описать не могу, насколько было отвратительно. Может, он думал, что он… не знаю.
Она помедлила и вздохнула.
— Я с ним порвала, но до того увидела на полке его личную копию этой книги, с торчащей из неё закладкой.
Она взглянула на меня.
— Я знаю, что у тебя куча безумных идей о том, что может быть в книге про полуэльфов. Ты мне объяснил свои теории.
— И… ты сочла это подкупающим? — спросил я.
Фенн неуверенно усмехнулась, и я видел влагу на её глазах.
— Чутка? Может быть? — её голос слегка дрожал. — Ты был очень мил в этом.
— Тебя обнять? — спросил я. Фенн кивнула и приблизилась ко мне, и я охватил её руками. Я бы не назвал это романтическим — на мясном рынке, с запахом крови и мяса в воздухе — но всё равно было приятно.
— Я не плачу — пробормотала она мне в плечо.
— Всё нормально — сказал я. — Мне жаль, что эти чуваки так дерьмово с тобой обходились.
— Угу — сказала Фенн. Она выдохнула и чмокнула меня в плечо. — Это как бои в яме.
— У нас на Земле нет боёв в яме — сказал я.
— Земля дурацкая — пробормотала Фенн. — Ну, ты видишь этих бойцов в яме, и они выбивают дерьмо друг из друга, и один из них проигрывает, но они оба потом продолжат сражаться, верно? И как боец в яме ты можешь позволить себе поражение, это нормально, потому что можешь исцелиться и сражаться снова. Но иногда видишь, как чувак в яме слишком прикрывает бок, хоть его туда ещё не били, и причина обычно в том, что его как-то раз так стукнули, что с тех пор всё время опасается ещё одного такого удара. Или, может, не один раз, а несколько поражений подряд, и он от них исцелился, но в мозгах застряло, что это случится снова, типа, как бы ни шёл бой, но всё равно прилетит в то же место опять.
Она отстранилась от меня, взглянула мне в глаза, а потом отошла.
— Спасибо за обнимашки.
— В любое время — с улыбкой произнёс я.
И разумеется, она вернулась и охватила меня руками, а я — её.
— Дерьмово у тебя с переговорами — сказала Фенн. — Грусть-печаль.
— Что это за птица, если, ну, знаешь, этот вопрос является неприличным в вашей, эм, профессии? — спросил я, когда Фенн стукнули по голове и её окутал туман (или, возможно, дым без запаха, если эта штука вообще материальная).
Солэс усмехнулась.
— Мы не настолько хрупки, чтобы не быть в состоянии выдержать толику любопытства — сказала она. — Они ласточки.
Угу, так и подумал. Африканские или европейские?
— Со скоростью полёта примерно двадцать пять миль в час? — это был случайный факт, застрявший в моей памяти со времён давних обсуждений за столом D&D.
— На самом деле, не знаю — сказала Солэс, подняв бровь. — Мы не придаём особого значения измерениями, и к тому же то, насколько быстро или медленно двигается животное — даже член смертной расы в форме животного — не то, что можно свести к простому числу. Это делают, но это бессмысленно, и в любом случае на самом деле не совпадает с тем, что мы видим в мире, где есть миллион вещей, способных повлиять на полёт ласточки.
— Ну, не именно миллион — начал было я, а затем остановился. — Из меня действительно вышел бы скверный друид, потому что сейчас я задумался обо всех различных факторах, которые могут повлиять на полёт ласточки.
Ещё я задумался об уровне относительной погрешности и интервале доверия, но это, полагаю, не то, о чём хотел бы слышать друид.
Солэс довольно кивнула, и без лишних слов стукнула меня по голове. Перед моими глазами потёк туман, а когда он рассеялся, я был ласточкой, без заметного перехода между двумя состояниями, даже в плане восприятия себя. Мои руки стали крыльями? Я поднял их, и это был так же естественно, как если бы я родился с ними, а не словно сунул руки в костюм птицы и дистанционно управлял крыльями. Я немного пробежался на когтистых ногах, а затем взмахнул крыльями и поднялся в воздух.
У нас ушло два часа полёта вдоль железной дороги, пока афиней не оказался в зоне досягаемости. Впрочем, он был виден чуть ли не сразу, как я взлетел — бежевое пятно на одинокой пурпурной горе, стоящей чуть в стороне от гряды, на окончании полуострова. А за ней простирался океан, широкий и обширный. Не думаю, что в природе можно увидеть такую скальную формацию; она выглядела почти вызывающе искусственной. По мере нашего приближения стало видно лежащий у подножия горы город среди деревьев, и, едва заметно, тонкую линию огней, сияющих с канатной дороги.
Мы приземлились все вместе среди группы деревьев возле главной дороги, ведущей в Боастре Вино, проходящей параллельно железной дороге. Там практически не было ферм, и никакой заметной индустрии; это заставило меня задуматься, насколько велика неосвоенная часть Аэрба. Двадцать миллиардов человек на два миллиарда квадратных миль означает, что на высшей точке населённости, сейчас пройденной, плотность населения Аэрба соответствовала Земле в 1930-х. На современном Аэрбе была четверть этого, и я не знал, насколько недавнее это сокращение, но впечатление такое, что времени прошло достаточно, чтобы природа начала возвращать своё.
Солэс вернула свой облик первой, а затем стукнула каждого из нас своим посохом, одного за другим возвращая к нашим естественным формам.
— До города считанные минуты ходьбы — сказала Амариллис,как только вместо клюва у нее снова появился рот. — Джунипер, ты всё ещё хочешь действовать легитимно?
— Да — сказал я. — Я грёзотёртый, так что у меня есть причина навестить афиней, что означает, что они должны впустить меня, и, надеюсь, ответить на мои вопросы, верно? На мой взгляд, это быстрее и безопаснее, чем что-то мутить. Меня же не возьмут под опеку государства или убьют, или что-то такое?
Амариллис покачала головой.
— По всему, что я читала, грёзотёртые не содержатся в заточении, поскольку это место для них ближе всего к дому, с земной диетой и с другими, кто считают, что они из одного места родом. За стенами афинея для них нет жизни. Эта свобода заодно позволяет исследователям лучше взаимодействовать с их субъектами. Ты должен быть в безопасности. Впрочем, прежде чем это делать, мы поспрашиваем.
Я выдохнул, пытаясь избавиться от нервного напряжения.
— И, полагаешь, вас всех впустят вместе со мной?
— Да — сказала Амариллис. Она опустила взгляд на свою футболку и улыбнулась надписи «Принцесса!» на ней. — Определённо, у меня уже есть идеальная маскировка. Мы проведём остаток дня в городе, собирая информацию, чтобы убедиться, что это безопасно, и попытаться организовать историю для прикрытия, если понадобится. Я не хочу, чтобы ты отправлялся туда один.
— Думаешь, они пустят нас вооружёнными и в доспехах? — спросила Фенн. — Особенно того, у кого, они считают, проблемы с мозгами?
— Посмотрим — сказала Амариллис. — Я бы предложила с оружием, но без доспехов. Половину нашего оружия можно скрыть в той или иной форме. Они могут проверить нас, но я в этом сомневаюсь, и в худшем случае просто оставим часть в надёжном хранилище.
— Очень надёжном хранилище — сказал Грак, кивнув.
— У нас есть Траур, где можно хранить вещи — сказала Фенн.
— Я не хочу полагаться только на перчатку — сказала Амариллис. — Это будет потенциальным слабым звеном.
— Я не оставлю свой плащ, по очевидным причинам — сказала Солэс.
— Что, в худшем случае, означает, что нам придётся разделить партию — скривившись, произнёс я. — В прошлый раз это для меня вышло боком.
— И что же произошло в прошлый раз? — спросила Солэс.
— Расскажу сегодня за обедом — сказала Амариллис. — Всё равно нам нужно провести разведку и устроить лагерь в отеле. К тому же мы сегодня пропустили ланч.
Я поморщился при этом упоминании; я всё ещё не чувствовал голода, хотя голова слегка кружилась.
Мы топали, пока не оказались перед знакомыми стенами, которые были пока что у границ всех городов кроме Клюквенного Залива. Здешние были чуть выше и чуть изящнее, словно сработанные чтобы впечатлить любого, кто приблизится, даже если он смотрит на лес. Главный вход был поодаль, едва видим, но я видел его с воздуха и, похоже, там был чекпоинт, через который мы не хотим проходить — пришлось бы объяснять, кто мы такие. Грак достал свой монокль и на секунду глянул на стену, а затем сообщил нам, что оберегов на ней нет.
Солэс шагнула к стене.
— Над или через? — спросила она.
— Как… — начал было я, но Амариллис покачала головой. — Нам стоит сперва взглянуть, что с другой стороны — сказал я. — Когда окажемся на той стороне, у нас будет относительная анонимность, а если будет дыра — это риск.
Возможно, было бы лучше перелететь ласточками, но неспособность общаться меж собой была усложняющим фактором.
Солэс кивнула. Вытянула губы, свистнула, а затем горизонтально вытянула посох. Несколько секунд, и на посох опустилась стая различных птиц; она почирикала им, и они взлетели. Прошло немного времени, прежде чем они они вернулись, но я не мог дождаться. Солэс выслушала их всех по очереди, нежно улыбаясь им, и когда они закончили свой доклад, они ода за другой разлетелись.
— Сразу за стеной сервисная аллея со входом на городские улицы — сказала Солэс. — Сейчас там никого нет, хотя это может измениться.
— Птицы сказали всё это? — спросил я.
— О, я понятия не имею, что они говорили — ответила Солэс. Она рассмеялась, увидев выражение моего лица. — Давненько я не путешествовала с другими друидами, и ещё дольше не была в компании не входящих в рощу. Я по этому скучала.
— Придерживай свои вопросы при себе — сказала Амариллис. — Не хочу показаться грубой, Джун, или словно пытаюсь указывать, что делать, но эта друид — ценный ресурс, и попытки анализировать все её демонстрации магии противоречат нашим интересам. Ладно?
— Угу — сказал я. — Я это понимаю, просто…
Я прикусил губу.
— Нужно привыкнуть, вот и всё.
Солэс шагнула к стене, лизнула палец, и провела им вертикальную линию оттуда, куда доставала её рука, до самой земли. Камень слегка вздрогнул, а затем разошёлся, и она не задумываясь шагнула вперёд. Я последовал за ней, сжимая в руке Всеклинок в виде кинжала. У меня на боку в сумке был свёрнут Ропи, в патронташе — свежеубитые феи, и во втором патронташе — кости на тот случай, если понадобятся.
Было удачно, что в аллее никого не было, так что мы пробрались в город незамеченными, но часть меня думала о том, насколько я близок к левел апу, и насколько вероятно, что сражение его обеспечит. Я не собирался настраивать против себя городскую стражу ради этого боя, но его всё равно хотелось чутка, если он подтолкнёт меня через границу следующего уровня.
Шагая по улицам, мы привлекали к себе толику взглядов; полагаю, в основном из-за плаща Солэс. Или, может, из-за того, что мы впятером шли вместе. Я был рад, что мы не носим доспехи, потому что здесь их ни на ком не было, так что это непременно привлекло бы всеобщее внимание.
— Знаешь, я могу положить твой плащ в перчатку — сказала Фенн. — Думаю, это избавило бы нас от толики взглядов.
— Вероятно — сказала Солэс. — Но нет, спасибо.
Пару раз остановившись, чтобы спросить дорогу, мы пришли к высокому отелю, где Фенн сняла для нас три комнаты, передав женщине за столом в передней то, что выглядело толстой стопкой денег.
— Ладно — сказала она, вернувшись к нам. — Наше бизнес-турне начинается. Я сняла две комнаты на две ночи, думаю, больше времени здесь нам не понадобится, и одну комнату на три недели, чтобы было надёжное место, если понадобится. Мэри, вам с Солэс сегодня есть что обсудить, так что вы вместе. Грак, ты храпишь, так что ты один, а у нас с Джуном две кровати вместе.
— Меня устраивает — не моргнув глазом сказала Амариллис. Показное безразличие тому, что мы с Фенн делим комнату, или реальное безразличие? Я понятия не имел, и это меня раздражало. Возможно, я хотел, чтобы с её стороны была хоть какая-то реакция. — А пока что нам стоит разделиться.
Она остановилась и осмотрела нашу маленькую группу, стоящую в лобби отеля.
— Прошу прощения, мы всё ещё демократия.
— Это точно — сказала Фенн. — Мне нужно кое-что продать и кое-что купить, и мне присматривать за Джунипером, потому что упасите нас боги, если его в здешних местах раскроют как чувака с ментальными проблемами. Во всяком случае, я голосую за это.
— Что такое ты собираешься покупать и продавать? — спросила Амариллис.
— Я надеюсь найти покупателя на единорожье мясо — сказала Фенн. — Мы потратили порядочно времени на разделку этой твари. Я придержу бутылку крови для нас, но мы их набрали несколько штук, и они не настолько быстро портятся, чтобы быть бесполезными.
Она взглянула на Солэс.
— Мы убили единорога, не велика проблема.
Солэс кивнула, и определённо это была не та реакция, на которую надеялась Фенн.
— То есть у вас есть аликорн?
— Полагаю, его тоже можно продать, раз уж ты с нами — сказала Фенн. Она улыбнулась Граку. — Похоже, твоё желание исполнится.
Угу, потому что он получает треть лута.
— Буду признателен — сказал Грак. — Я отправлюсь под гору и побеседую с дворфами там. Под Лалон Дохоре есть приличный город. Я давненько не общался со своим народом, и могу поспрашивать их о ситуации в афинее.
— Я бы предпочла прогуляться по городу, если придётся подождать — сказала Солэс. — Думаю, от меня будет больше пользы при самостоятельных действиях, без вопросов.
Которые задают ей или она?
— Тогда я попытаюсь выяснить процедуры приёма грёзотёртых — сказала Амариллис. — Фенн, когда продашь единорога, можешь тоже этим заняться? Мы не совсем знаем, зачем мы здесь в перспективе, и возможно что-то не разглашаемое по официальным каналам.
— Выбить информацию из школяров, ясно — сказала Фенн.
— А если у Ларкспура есть способ нас отследить? — спросил я. — Если он как-то найдёт нас, пока мы разделены?
— Это будет серьёзной проблемой — сказала Амариллис. — Если не будешь уверен, что можешь его побить, убегай. Не сюда. Вместо этого, найди кого-то, кому можно заплатить, чтобы доставил записку в отель. Устраивает?
На этом мы разделились, и я вознёс краткую молитву Данжн Мастеру о воссоединении без инцидентов.
* * *
Мы с Фенн шли рядом, пробираясь по типичным Аэрбским запутанным улицам, отказывающимся дважды сходиться под одним углом. Этот город был порядком меньше Клюквенного Залива, но всё же был в состоянии продемонстрировать достаточно зрелищ и звуков. Фенн остановилась у прилавка, на котором продавали нечто, что на мой взгляд выглядело как щупальце, с которого удалили присоски, проткнули палкой, а потом поджарили с неким тёмным соусом. Она купила четыре штуки, и вручила мне три.
— Ешь — сказала она. — Если не будешь есть, ослабеешь, а если ослабеешь, я могу умереть, так что мне плевать, насколько ты не хочешь есть, ешь чтобы спасти мою жизнь.
Я съел. На вкус было неплохо, но я был уверен, что ничто не простимулирует мои вкусовые сосочки.
— Рад, что у нас появилось время наедине — сказал я. — Я хотел с тобой кое-о чём поговорить.
— Ешь — повторила Фенн. Она наблюдала, как я откусил ещё кусок. — И что же такое на уме у моего маленького хуумана?
— Мне нужно знать, что я тебе наговорил, когда был не в себе — сказал я.
— Хммм — сказала Фенн. — Мы с Граком принесли очень серьёзную клятву молчать об этом, и он даже пошутил, что ему в зачёт, так что я решила его всё-таки не предавать.
Она помедлила.
— Может, это будет нашей фишкой, что я решаю его не предавать, снова и снова? Это уже несколько раз было, а мы знакомы всего неделю.
— Фенн, я серьёзно — сказал я. Я старался есть быстро, чтобы не думать о еде в горле. Потеря аппетита становилась хуже? Я поднял END, но также я увеличил мускульную массу, что теоретически означало, что мне нужно больше калорий, и я начинал опасаться неизбежности долговременного вреда. — Твоя лояльность поднялась с 10 до 16.
— О? — спросила Фенн. — Я предполагала, что она могла подняться.
— И… Почему ты это предполагала? — спросил я.
— Ну, сейчас я более лояльна тебе — с лучезарной улыбкой произнесла Фенн. Она наклонилась поближе и прошептала с ярким, игривым взглядом. — Это из-за того, что ты сказал.
— Это нечестно — ответил я. — Откровенно нечестно. Ты беспокоилась о своей лояльности, о том, чтобы не быть марионеткой. Это то, о чём мы должны поговорить.
— Сейчас я меньше беспокоюсь — пожав плечами, сказала Фенн. — Из-за того, что ты сказал.
— Ладно, но — я нахмурился. — Я всё равно считаю, что это нечестно, потому что это, типа, наши отношения продвинулись, а я нифига не знаю, и учитывая, сколько времени и усилий ушло, чтобы поднять тебя до 10, …
— Усилий? — спросила Фенн. — Ну, ты знаешь, как заставить полуэльфийку чувствовать себя особенной. Не знала, что моя дружба требует такого труда.
Однако когда она это говорила, она улыбалась, и я бы тоже улыбнулся, но чувствовал себя так, словно выпал из лодки и не знаю, в каком направлении берег.
— Фенн, тебе следует хотя бы часть мне сказать — сказал я, чувствуя, как сжимается моя грудь. — Я правда боюсь, что, не знаю, вымыл часть личности, о которой забочусь. Для меня это не смешно.
Фенн какое-то время смотрела на меня.
— Это самое милое, что мне кто-либо когда-либо говорил — сказала она. — Ну, не считая того, что ты мне сказал, когда был под кайфом от единорожьей крови.
— Так вот что было? — спросил я. — Я говорил что-то приятное?
— И кое-что не-такое-уж-приятное — сказала Фенн. — О, это я могу рассказать, не думаю, что Грак будет особо возражать.
Я подождал, доедая последнее щупальце на палке.
— Ты сказал мне, что тебе не нравятся мои уши.
Я скривился.
— Думаю, я могу это объяснить — сказал я. — Я имею в виду, не то, чтобы я не находил их эстетически приятными на тебе, просто, эм, скорее я считаю их нейтральными, что ли? Они мне понравились, когда мы встретились. В смысле, в основном потому что, не знаю, они выделяются. У них приятный изгиб. Я на них в основном не обращаю внимания больше, но когда замечаю, просто… ну, они там… понимаешь?..
— И если бы ты мог выбрать между тем, чтобы у меня были нормальные человеческие уши или эльфийские уши, ты бы сперва спросил меня, какие я хочу иметь, а потом выбрал это, или если у меня реально, точно нет предпочтений, то тебе возможно было бы слегка комфортнее с человеческими ушами у меня, не потому, что тебе не нравятся эльфийские уши, а потому что они тебе не нравятся, что очень важная и осмысленная разница, но ты всё равно не увлекаешься ушами, так что об этом не стоит и говорить.
Фенн улыбнулась мне.
— Примерно так думал?
— Я уже всё это сказал? — с гримасой спросил я.
— Это короткая версия — кивнула Фенн.
— Извини, это не то, о чём я когда-либо буду говорить, если не окажусь снова в расстройстве ума — сказал я. И тем не менее её лояльность подскочила на шесть очков.
— Говоришь, шесть очков разницы? — спросила Фенн. — Я думала, это будет стоить очко, может, два.
— Э? — спросил я. — Это стоило позитивных очков?
— Ну, я бы объяснила, но не хочу портить настроение — сказала Фенн.
— Я знаю, что для тебя это развлекуха, — сказал я — но я действительно беспокоюсь, что часть твоей личности может быть случайно затёрта.
— Угу — сказала Фенн. — Ладно, но это долго, и я подожду, пока мы не продадим единорожатину, потому что мы уже пришли.
Она взмахнула рукой в сторону большого здания рынка перед нами, откуда доносился запах мяса и крови. Я видел разложенные поддоны с различными видами мяса во льду, и большие вентиляторы, обеспечивающие холодный воздух.
Рынок меня не интересовал. Половина здешнего товара поставлялась мороженым, телепортацией контейнеров, а потом распродавали системой псевдо-аукциона. Впрочем, разнообразие цветов было потрясающее, причём многие виды мяса имели немясные цвета: глубокий коричневый, ярко-зелёный, и какой-то угорь, нарезанный полосками, был небесно-синим. Большая часть мяса, поставляемого в город, была от обычных животных с ферм, и такое на аукционах не продавали, поскольку его каждый день поставляли тоннами. Однако мясной рынок был полон странных животных со всего Аэрба, которых те или иные смертные виды считают деликатесом и которые стоили цены поставок телепортом. Так что и спрос был.
Фенн поговорила с несколькими продавцами, каждый из которых старался от неё отмахнуться, пока она не протянула руку и не заставила из ниоткуда появиться огромный холодильник, наполненный льдом и частями единорога (меня это тоже удивило, поскольку я считал, что мясо просто лежит в межпространственном хранилище и медленно портится). Мясо единорога, как оказалось, было деликатесом, ценимым эльфами; факт, который Фенн давно знала.
— Кости нам нужны самим — сказал я, когда она договорилась о сделке. — Возможно, удастся извлечь из них единорожью магию.
— Я тоже их хочу — сказал дородный детина с каменными наростами на лице. — Если хотите кости, я могу вам разделать, но вы оплачиваете работу, и цена будет ниже.
Последовал новый раунд переговоров, но я практически не обращал внимания. С этого мы получим больше ста тысяч оболов, что было куда лучше, чем я ожидал, и я опасался, что что-нибудь запорю, если позволю проявиться на лице тому, что думал. Хотя в нашей текущей ситуации деньги довольно бесполезны, учитывая, что у нас уже есть миллионы, с которыми мы не знаем, что делать. Впрочем, мысль о том, что можем купить всё, что захотим, была стимулирующей.
— Ладно — сказала Фенн, пожимая руку мясоторговцу. Она повернулась ко мне. — Теперь осталось только дождаться разделки.
— Ты говорила что-то про «портит настроение» — сказал я.
— Я малясь-малясь надеялась, что ты забудешь — она вздохнула. — Когда вообще появится этот Ларкспур?
— ФЕНН — сказал я. — Господи, словно зубы тянуть.
Фенн скривилась.
— Ладно, ладно. Ну… — она поосматривалась. — Ну, я в основном была одиночкой после официального окончания детства, но у меня были, хм, скажем, пять официальных бойфрендов во времена моей юности, которые продолжаются до сего момента. Мужчины, для которых я была больше чем просто мимолётной интрижки. Двое были из разряда «любой порт в шторме», которые находили мою полуэльфийскую натуру отталкивающей, но не настолько, чтобы не считать приемлемой, и эти отношения закончились, поскольку что бы я от них не получала, это не стоило побоев временами или того, как меня скрывали от друзей и семьи, или… ну, как-то так.
— О — сказал я. Я облизнул губы и попытался подумать, что можно сказать сочувствующего, но ничего не приходило на ум. — А остальные трое?
— Любители эльфов — пожав плечами, ответила Фенн. Она смотрела на землю, не на меня. — В разных проявлениях. Один был коллекционером, чувак хотел «отведать женщин всех вкусов», и я об этом узнала только когда он покинул город. Он мне нравился, и я была одурачена его сладкими словами, думала, что у нас было нечто большее, чем галочка в списке. Ещё один всегда гладил мои уши, натирая их до болезненности, и… просто толкал меня к своему представлению обо мне, вместо того, чтобы позволять мне быть собой. Он был одержим эльфами, по крайней мере идеализированными эльфами, как моя мать, и через какое-то время мне от этого тошно стало. А третий… ты читал «Книгу Крови»?
— Ты сказала мне не читать — сказал я.
— Ну, это из-за этого чувака — сказала Фенн. — Он казался достаточно нормальным, по крайней мере по моим тогдашним стандартам, и всё шло неплохо, но когда дело дошло до секса, после того как я разделась, он оказался у меня между ног — смотрел, тыкал и щупал. Словно я для него только это. Даже описать не могу, насколько было отвратительно. Может, он думал, что он… не знаю.
Она помедлила и вздохнула.
— Я с ним порвала, но до того увидела на полке его личную копию этой книги, с торчащей из неё закладкой.
Она взглянула на меня.
— Я знаю, что у тебя куча безумных идей о том, что может быть в книге про полуэльфов. Ты мне объяснил свои теории.
— И… ты сочла это подкупающим? — спросил я.
Фенн неуверенно усмехнулась, и я видел влагу на её глазах.
— Чутка? Может быть? — её голос слегка дрожал. — Ты был очень мил в этом.
— Тебя обнять? — спросил я. Фенн кивнула и приблизилась ко мне, и я охватил её руками. Я бы не назвал это романтическим — на мясном рынке, с запахом крови и мяса в воздухе — но всё равно было приятно.
— Я не плачу — пробормотала она мне в плечо.
— Всё нормально — сказал я. — Мне жаль, что эти чуваки так дерьмово с тобой обходились.
— Угу — сказала Фенн. Она выдохнула и чмокнула меня в плечо. — Это как бои в яме.
— У нас на Земле нет боёв в яме — сказал я.
— Земля дурацкая — пробормотала Фенн. — Ну, ты видишь этих бойцов в яме, и они выбивают дерьмо друг из друга, и один из них проигрывает, но они оба потом продолжат сражаться, верно? И как боец в яме ты можешь позволить себе поражение, это нормально, потому что можешь исцелиться и сражаться снова. Но иногда видишь, как чувак в яме слишком прикрывает бок, хоть его туда ещё не били, и причина обычно в том, что его как-то раз так стукнули, что с тех пор всё время опасается ещё одного такого удара. Или, может, не один раз, а несколько поражений подряд, и он от них исцелился, но в мозгах застряло, что это случится снова, типа, как бы ни шёл бой, но всё равно прилетит в то же место опять.
Она отстранилась от меня, взглянула мне в глаза, а потом отошла.
— Спасибо за обнимашки.
— В любое время — с улыбкой произнёс я.
И разумеется, она вернулась и охватила меня руками, а я — её.
— Дерьмово у тебя с переговорами — сказала Фенн. — Грусть-печаль.
Закладка