Глава 701. Падение Иерусалима •
В Священном городе Иерусалим султан империи Тимуридов стоял на крепостной стене, глядя на вражескую армию, собравшуюся внизу. Крестоносцы напали раньше, чем он ожидал, и гонец, сообщивший, что он и его византийские союзники были схвачены и уничтожены силами крестоносцев, прежде чем они смогли достичь берегов Кайзеррейха.
Из-за этой трагической судьбы Иерусалим был теперь сам по себе, с гарнизоном, состоящим из тимуридских и византийских солдат, которые решили защищать город до последнего вздоха. Месяцы беспорядочных бомбардировок сделали большую часть города непригодной для жизни. К счастью, снаряды, выпущенные из пушек дрейка крестоносцев, были инертными и, таким образом, причинили гораздо меньший ущерб, чем австрийские апокалиптические бомбардировки города Флоренция.
Тем не менее, моральный дух был низким, и те, кто рисковал своими жизнями, начинали чувствовать безнадежность. Хотя их 12-фунтовые полевые орудия типа 1417 были очень эффективны на поле боя. Против нарезных дульнозарядников противника они были далеко не так эффективны при осаде. Их радиус действия оказался крайне мал для ответного огня.
Для сравнения, эффективная дальность стрельбы 12-фунтовых полевых орудий типа 1417 года составляла 1536 метров, в то время как нарезные дульнозарядные орудия, использовавшиеся крестоносцами, имели эффективную дальность стрельбы 4600 метров под углом 20 градусов. Защитникам города оставалось только сидеть сложа руки и ждать, пока их город подвергался бомбардировке.
(П.П: Может мне лучше написать артподготовка? А то бомбардировка как-то не звучит. Как думаете?)
Увидев, что бомбардировка продолжается, Салан спустился с крепостных стен города и вернулся в крепость, где стояли византийские генералы с таким же чувством отчаяния на лицах. Салан знал, что в тот момент, когда крестоносцы разобью ворота они перебьют всех мусульман в городе и поработят православных христиан. Судьба евреев, которые называли Иерусалим своим домом, будет ещё более плачевной.
Вместо того, чтобы ждать, пока город будет разрушен, он определился с планом действий, который без колебаний озвучил своим союзникам.
— Вот и всё! Я устал ждать. Наше пехотное оружие превосходит их. Если мы совершим вылазку через ворота и встретимся с их армией в поле, у нас будет преимущество. Сколько людей мы потеряли, ожидая прибытия подкрепления, которое не приходит? Если мне суждено умереть здесь, в этом городе, то я, по крайней мере, сделаю это со своим клинком в руке!
Стратег Палестины поспешил возразить против этой идеи.
— Вражеская армия превосходит нас численностью в три раза. Если мы пойдём туда сейчас, мы напрашиваемся на поражение! Вся армия Египта здесь, в этом городе. Если они погибнут здесь, в этом городе, регион останется беззащитным. Мы слишком долго сражались и пролили слишком много крови, чтобы отдать Северную Африку крестоносцам!
Несмотря на эти рассуждения, Салан был настойчив. Он не заботился о Египте, насколько он был обеспокоен, если византийцы потеряют территорию, это только пойдёт на пользу мусульманам, которые нападут и отвоюют её у сил крестоносцев. Союз, за который Беренгар так упорно боролся, чтобы объединить православный и мусульманский миры, начал рушиться. В конечном счёте, именно египетский стратег высказался в поддержку слов Салана.
— Если мы ничего не предпримем, этот город станет нашей могилой. Если мы штурмуем позиции противника, у нас есть шанс на успех. Кроме того, Египет в надёжных руках. Уверяю вас, если моя армия погибнет здесь, кайзер нападёт и помешает армии крестоносцев продвинуться слишком далеко в регионе …
И Салан, и Стратег Палестины были потрясены, когда услышали это, и оба одновременно задали один и тот же вопрос.
— Почему вы так уверены?
Самодовольная улыбка появилась на лице египетского стратега, когда он с гордостью объявил о безопасности Египта даже без византийской армии, которая была там размещена.
— Потому что кайзер владеет большой территорией в регионе, где он строит огромный канал. Я сомневаюсь, что этот человек позволил бы оставить свои амбиции из-за нескольких надоедливых крестоносцев. Если эти глупцы осмелятся отправиться в Египет, они столкнутся с яростью немецкой армии.
Когда двое мужчин услышали это, они были удивлены. Суэцкий канал не был общедоступной информацией. Это было частное предприятие, осуществлённое Беренгаром и его людьми. Только кайзер, его подчинённые, византийский император и египетский стратег знали об этой реальности. Услышав, что Египет будет в безопасности, даже если его армия потерпит поражение здесь, в Иерусалиме, Стратег Палестины тяжело вздохнул, прежде чем кивнуть головой в знак согласия.
— Очень хорошо. Если это так, то у меня более нет никаких беспокойств. Предупредите войска, мы выступаем из города и атакуем позиции противника фронтальной атакой, начиная с рассвета!
Три генерала согласились с приказом. Эта битва закончится либо полной победой, либо унизительным поражением. В любом случае, они больше не будут сидеть сложа руки и терпеть вражеские бомбардировки.
***
Прошло несколько часов, и армия Иерусалима собралась у ворот. Их оружие было полностью заряжено, и они были готовы броситься в бой, зная, что вероятность неминуемой смерти высока.
Ворота Святого города медленно открывались, пока, наконец, не открылись, показывая, что враг был сильно укреплён в своём лагере. Сразу три генерала отдали приказ, который положил конец этой битве.
— В атаку!
С этими словами защитники города десятками тысяч выбежали из ворот и направились к вражескому лагерю. В тот момент, когда ворота открылись, вражеская артиллерия сосредоточила свой огонь на орде византийских и тимуридских солдат, которые бросились вперёд со своими нарезными мушкетами и штыками, не испытывая страха смерти в своих сердцах.
Смешанные боевые кличи византийских и тимуридских войск наполнили воздух, когда они устремились к вражескому лагерю под артиллерийским огнем.
— Deus Vult! (На то воля Божья!)
— Алла́ху а́кбар! (Аллах Велик!)
Защитники Иерусалима стремительно приближались к вражеским позициям гигантской ордой штыков. Когда они оказались на расстоянии выстрела, они немедленно построились в шеренги и открыли огонь по врагу, который всё ещё был вооружён гладкоствольными фитильными мушкетами.
Залповый огонь обрушился на цели, стоявшие за самодельными укреплениями, в основном сделанными из дерева. Эта защита была легко разрушена минье-шариками, которые продолжали свой путь в бронированные части тела крестоносцев.
Как только защитники сделали свои выстрелы, они бросились вперёд со своими треугольными штыками, больше не заботясь о своей жизни. Если им суждено умереть в этот день, то они заберут жизни как можно большего числа крестоносцев. К сожалению, крестоносцы были хорошо дисциплинированы и ждали, пока их враги не окажутся настолько близко, что они смогут увидеть белки в их глазах.
Как только такой сценарий представился, они дали свой собственный залп, посылая свинцовые шары вдаль сквозь доспехи византийских и тимуридских солдат. Первая волна защитников Иерусалима была немедленно пала, как пшеница под косой, но вторую волну не остановили потери их товарищей, и они прорвались сквозь импровизированную оборону, вступив в рукопашные схватки с врагом.
Штыки обеих армий смешались, поскольку две противоборствующие силы стремились вонзить свои клинки сквозь слабые места брони своих врагов и в их тела в надежде, что они смогут забрать жизни неприятеля. Защитники Иерусалима получили первоначальное преимущество. Однако это продолжалось недолго.
Армия крестоносцев была подавляющей по численности, и они злоупотребляли этим фактом. Не считаясь с жизнями своих союзных войск, король Англии Лоуренс отдал приказ открыть огонь по хаотичной рукопашной схватке, которая в основном состояла из французских солдат и вражеских войск. Прежде чем Обри успел возразить, английские мушкетёры выстроились в линию и дали залп по сражению, которое происходило перед ними.
Французские, византийские и тимуридские солдаты пали под огнём, с ужасом глядя на свой тыл. Французские линии быстро рассыпались в страхе быть преданными англичанами, но прежде чем они успели отступить, прогремел второй залп. На этот раз от бургундских войск. Похоже, что герцог Марсель объединился с королём Лоуренсом, чтобы уничтожить армии Франции вместе с врагами, с которыми они столкнулись.
По иронии судьбы, это предательство французов обеспечило перевес, поскольку достаточное количество византийских и тимуридских войск попали под перекрестный огонь. Видя, что другие королевства открыли огонь по хаотичной битве, другие армии, состоящие из сил крестоносцев, выстроились в линию и тоже открыли огонь.
Два византийских стратега и султан империи Тимуридов в ужасе смотрели, как их армии были разорваны на куски вражеским огнём. Их люди падали тысячами и больше не представляли достаточной угрозы для подавляющего числа крестоносцев. Именно в этот момент Салан решил покинуть город Иерусалим, точно так же, как он сделал с Акко.
— Отступаем! Отступаем к Аскалону! Город потерян!
Он не стал ждать, пока кто-нибудь ещё услышит приказ, только войска, которые защищали генералов в тылу, смогли сделать это вовремя. После отступления Салана и его элитных войск у двух византийских стратегов осталось два варианта: умереть в Иерусалиме или бежать дальше на юг к египетской границе. Иерусалим пал, и они потерпели неудачу в своих попытках предотвратить это.
Из 25 000 защитников Иерусалима не более 5000 удалось избежать битвы и бежать в Аскалон. Потери византийско-Тимуридского союза были серьёзными. Однако французы не избежали резни. Только несколько сотен французских солдат остались живы и способны сражаться после предательства, которому они подверглись от рук своих союзников.
Обри оказался в опасном положении. Его союзники предали его, и в результате он потерял свою армию. Естественно, Обри покинул поле боя в тот момент, когда увидел, что его войска расстреляны людьми, которые утверждали, что поддерживают его. Он немедленно направился в порты Акко, откуда намеревался вернуться в безопасность своей родины.
Из-за этой трагической судьбы Иерусалим был теперь сам по себе, с гарнизоном, состоящим из тимуридских и византийских солдат, которые решили защищать город до последнего вздоха. Месяцы беспорядочных бомбардировок сделали большую часть города непригодной для жизни. К счастью, снаряды, выпущенные из пушек дрейка крестоносцев, были инертными и, таким образом, причинили гораздо меньший ущерб, чем австрийские апокалиптические бомбардировки города Флоренция.
Тем не менее, моральный дух был низким, и те, кто рисковал своими жизнями, начинали чувствовать безнадежность. Хотя их 12-фунтовые полевые орудия типа 1417 были очень эффективны на поле боя. Против нарезных дульнозарядников противника они были далеко не так эффективны при осаде. Их радиус действия оказался крайне мал для ответного огня.
Для сравнения, эффективная дальность стрельбы 12-фунтовых полевых орудий типа 1417 года составляла 1536 метров, в то время как нарезные дульнозарядные орудия, использовавшиеся крестоносцами, имели эффективную дальность стрельбы 4600 метров под углом 20 градусов. Защитникам города оставалось только сидеть сложа руки и ждать, пока их город подвергался бомбардировке.
(П.П: Может мне лучше написать артподготовка? А то бомбардировка как-то не звучит. Как думаете?)
Увидев, что бомбардировка продолжается, Салан спустился с крепостных стен города и вернулся в крепость, где стояли византийские генералы с таким же чувством отчаяния на лицах. Салан знал, что в тот момент, когда крестоносцы разобью ворота они перебьют всех мусульман в городе и поработят православных христиан. Судьба евреев, которые называли Иерусалим своим домом, будет ещё более плачевной.
Вместо того, чтобы ждать, пока город будет разрушен, он определился с планом действий, который без колебаний озвучил своим союзникам.
— Вот и всё! Я устал ждать. Наше пехотное оружие превосходит их. Если мы совершим вылазку через ворота и встретимся с их армией в поле, у нас будет преимущество. Сколько людей мы потеряли, ожидая прибытия подкрепления, которое не приходит? Если мне суждено умереть здесь, в этом городе, то я, по крайней мере, сделаю это со своим клинком в руке!
Стратег Палестины поспешил возразить против этой идеи.
— Вражеская армия превосходит нас численностью в три раза. Если мы пойдём туда сейчас, мы напрашиваемся на поражение! Вся армия Египта здесь, в этом городе. Если они погибнут здесь, в этом городе, регион останется беззащитным. Мы слишком долго сражались и пролили слишком много крови, чтобы отдать Северную Африку крестоносцам!
Несмотря на эти рассуждения, Салан был настойчив. Он не заботился о Египте, насколько он был обеспокоен, если византийцы потеряют территорию, это только пойдёт на пользу мусульманам, которые нападут и отвоюют её у сил крестоносцев. Союз, за который Беренгар так упорно боролся, чтобы объединить православный и мусульманский миры, начал рушиться. В конечном счёте, именно египетский стратег высказался в поддержку слов Салана.
— Если мы ничего не предпримем, этот город станет нашей могилой. Если мы штурмуем позиции противника, у нас есть шанс на успех. Кроме того, Египет в надёжных руках. Уверяю вас, если моя армия погибнет здесь, кайзер нападёт и помешает армии крестоносцев продвинуться слишком далеко в регионе …
И Салан, и Стратег Палестины были потрясены, когда услышали это, и оба одновременно задали один и тот же вопрос.
— Почему вы так уверены?
Самодовольная улыбка появилась на лице египетского стратега, когда он с гордостью объявил о безопасности Египта даже без византийской армии, которая была там размещена.
— Потому что кайзер владеет большой территорией в регионе, где он строит огромный канал. Я сомневаюсь, что этот человек позволил бы оставить свои амбиции из-за нескольких надоедливых крестоносцев. Если эти глупцы осмелятся отправиться в Египет, они столкнутся с яростью немецкой армии.
Когда двое мужчин услышали это, они были удивлены. Суэцкий канал не был общедоступной информацией. Это было частное предприятие, осуществлённое Беренгаром и его людьми. Только кайзер, его подчинённые, византийский император и египетский стратег знали об этой реальности. Услышав, что Египет будет в безопасности, даже если его армия потерпит поражение здесь, в Иерусалиме, Стратег Палестины тяжело вздохнул, прежде чем кивнуть головой в знак согласия.
— Очень хорошо. Если это так, то у меня более нет никаких беспокойств. Предупредите войска, мы выступаем из города и атакуем позиции противника фронтальной атакой, начиная с рассвета!
Три генерала согласились с приказом. Эта битва закончится либо полной победой, либо унизительным поражением. В любом случае, они больше не будут сидеть сложа руки и терпеть вражеские бомбардировки.
***
Ворота Святого города медленно открывались, пока, наконец, не открылись, показывая, что враг был сильно укреплён в своём лагере. Сразу три генерала отдали приказ, который положил конец этой битве.
— В атаку!
С этими словами защитники города десятками тысяч выбежали из ворот и направились к вражескому лагерю. В тот момент, когда ворота открылись, вражеская артиллерия сосредоточила свой огонь на орде византийских и тимуридских солдат, которые бросились вперёд со своими нарезными мушкетами и штыками, не испытывая страха смерти в своих сердцах.
Смешанные боевые кличи византийских и тимуридских войск наполнили воздух, когда они устремились к вражескому лагерю под артиллерийским огнем.
— Deus Vult! (На то воля Божья!)
— Алла́ху а́кбар! (Аллах Велик!)
Защитники Иерусалима стремительно приближались к вражеским позициям гигантской ордой штыков. Когда они оказались на расстоянии выстрела, они немедленно построились в шеренги и открыли огонь по врагу, который всё ещё был вооружён гладкоствольными фитильными мушкетами.
Залповый огонь обрушился на цели, стоявшие за самодельными укреплениями, в основном сделанными из дерева. Эта защита была легко разрушена минье-шариками, которые продолжали свой путь в бронированные части тела крестоносцев.
Как только защитники сделали свои выстрелы, они бросились вперёд со своими треугольными штыками, больше не заботясь о своей жизни. Если им суждено умереть в этот день, то они заберут жизни как можно большего числа крестоносцев. К сожалению, крестоносцы были хорошо дисциплинированы и ждали, пока их враги не окажутся настолько близко, что они смогут увидеть белки в их глазах.
Как только такой сценарий представился, они дали свой собственный залп, посылая свинцовые шары вдаль сквозь доспехи византийских и тимуридских солдат. Первая волна защитников Иерусалима была немедленно пала, как пшеница под косой, но вторую волну не остановили потери их товарищей, и они прорвались сквозь импровизированную оборону, вступив в рукопашные схватки с врагом.
Штыки обеих армий смешались, поскольку две противоборствующие силы стремились вонзить свои клинки сквозь слабые места брони своих врагов и в их тела в надежде, что они смогут забрать жизни неприятеля. Защитники Иерусалима получили первоначальное преимущество. Однако это продолжалось недолго.
Армия крестоносцев была подавляющей по численности, и они злоупотребляли этим фактом. Не считаясь с жизнями своих союзных войск, король Англии Лоуренс отдал приказ открыть огонь по хаотичной рукопашной схватке, которая в основном состояла из французских солдат и вражеских войск. Прежде чем Обри успел возразить, английские мушкетёры выстроились в линию и дали залп по сражению, которое происходило перед ними.
Французские, византийские и тимуридские солдаты пали под огнём, с ужасом глядя на свой тыл. Французские линии быстро рассыпались в страхе быть преданными англичанами, но прежде чем они успели отступить, прогремел второй залп. На этот раз от бургундских войск. Похоже, что герцог Марсель объединился с королём Лоуренсом, чтобы уничтожить армии Франции вместе с врагами, с которыми они столкнулись.
По иронии судьбы, это предательство французов обеспечило перевес, поскольку достаточное количество византийских и тимуридских войск попали под перекрестный огонь. Видя, что другие королевства открыли огонь по хаотичной битве, другие армии, состоящие из сил крестоносцев, выстроились в линию и тоже открыли огонь.
Два византийских стратега и султан империи Тимуридов в ужасе смотрели, как их армии были разорваны на куски вражеским огнём. Их люди падали тысячами и больше не представляли достаточной угрозы для подавляющего числа крестоносцев. Именно в этот момент Салан решил покинуть город Иерусалим, точно так же, как он сделал с Акко.
— Отступаем! Отступаем к Аскалону! Город потерян!
Он не стал ждать, пока кто-нибудь ещё услышит приказ, только войска, которые защищали генералов в тылу, смогли сделать это вовремя. После отступления Салана и его элитных войск у двух византийских стратегов осталось два варианта: умереть в Иерусалиме или бежать дальше на юг к египетской границе. Иерусалим пал, и они потерпели неудачу в своих попытках предотвратить это.
Из 25 000 защитников Иерусалима не более 5000 удалось избежать битвы и бежать в Аскалон. Потери византийско-Тимуридского союза были серьёзными. Однако французы не избежали резни. Только несколько сотен французских солдат остались живы и способны сражаться после предательства, которому они подверглись от рук своих союзников.
Обри оказался в опасном положении. Его союзники предали его, и в результате он потерял свою армию. Естественно, Обри покинул поле боя в тот момент, когда увидел, что его войска расстреляны людьми, которые утверждали, что поддерживают его. Он немедленно направился в порты Акко, откуда намеревался вернуться в безопасность своей родины.
Закладка