Глава 107.

Последняя кукла тирана

Это конец.

Всё кончено. Неужели так закончится моя жизнь?

Изнуряющая головная боль встретила меня, как только я открыла глаза. Я чувствовала отчаяние, когда похмелье накатывало на меня нескончаемыми волнами. Люди говорят, что когда ты пьян, ты ничего не помнишь, но почему я всё помню?

Я даже помню, как схватила Императора за воротник. Я обхватила руками свою пульсирующую голову и зарыла её глубоко в подушки. Глубоко внутри я непрерывно кричала, отчаянно желая повернуть время вспять и предотвратить всё это.

Кем я себя возомнила? Я не на его уровне, поэтому с моей стороны было неловко чувствовать себя с ним так комфортно. Это была не просто плохая ошибка, за которую я могла бы извиниться; несомненно, моя голова покатится, как кусок яблока, упавший со стола.

Всё вспомнить я не могла, но то, как громко я заявила ему о своих самых сокровенных чувствах, хорошо отложилось в памяти. Я даже сказала ему, что он не имеет права отчитывать меня, когда сам не заботится о себе.

О нет. Скуля, я уставилась в потолок и пожелала, чтобы кровать проглотила меня целиком. Вдруг дверь открылась, и я замерла от звука его голоса.

— Иона? Тебе плохо?

Почему именно он должен приносить мой утренний завтрак? Почему Лина не может сделать это вместо него? Я не могла сдвинуться ни на дюйм, когда увидела, как он приближается ко мне, держа в руках поднос, точно такой же, как в кино.

Неужели это моя последняя еда? Моё сердце колотилось так сильно, что я забеспокоилась, не слышит ли его Император. Он поставил поднос на прикроватную тумбочку и положил руку мне на лоб.

— Тебе плохо?

Стоп, что он делает? Почему он ведёт себя как парень, балующий свою девушку после долгой ночной смены, да ещё и с соответствующим озабоченным выражением лица? Трясясь, я собрала всё мужество, на которое была способна, и прочистила горло.

— Я в порядке.

— Твой лоб всё ещё горячий. Я должен привести Лависа… Иона?

Он остановился на месте, когда я схватила его за одежду, не давая ему выйти из комнаты.

— Нет, я правда в порядке. Нет необходимости звать Лависа. Уф.

Моё резкое движение вызвало очередной приступ головной боли, и мне ничего не оставалось, как снова ай-_ опуститься на кровать. Если бы я могла навсегда спрятаться под простынями, это было бы замечательно.

Мысль о том, что меня будет лечить первосвященник из-за простого похмелья, была просто унизительной. Думаю, я бы умерла от смущения. И ещё, я не думаю, что смогу предстать перед Лависом в своём нынешнем состоянии, я скорее брошусь на тот свет, чем увижу озабоченность на его лице. Даже быть куклой было не так стыдно.

— Ты правда в порядке?

— Да, всё хорошо.

И не прошло и секунды, как я мучительно застонала, снова зарывшись головой в простыни. Он почувствовал, что я не хочу, чтобы он звал Лависа, поэтому просто сел на кровать рядом со мной.

— Проснуться в такую рань после того, как выпила целую бутылку Борестана, должно быть, нелегко, да? Похоже, ты неправильно рассчитала свои силы к алкоголю.

Казалось, его забавляло моё нынешнее затруднительное положение. Сев прямо, я отвернула лицо, чтобы он не видел, как я смущена.

— Вот, выпей это.

Я послушно взяла холодный напиток, который Император сунул мне в руки. У него был голубоватый оттенок, и от него исходил странный запах. Напиток не для людей, подумала я, прочищая горло.

Конечно, он не стал бы меня травить?

То, как я вела себя прошлой ночью, само по себе было преступлением, поэтому я не могла не думать о таких вещах, как бы смешно это ни звучало. Шатаясь, я поднесла стакан к губам, что выглядело как акт капитуляции.

Мои губы касались края стакана, и я размышляла, стоит ли мне признаться в своих грехах или нет. Может ли признание моей вины привести к более мягкому приговору? Я сделала глоток, и мои глаза расширились от сладости напитка. Он напомнил мне вкус мёда, и на самом деле на вкус он был лучше, чем на вид. Холодный напиток оказался очень кстати, и я почувствовала, как ослабевает моя непреодолимая головная боль.

Император только смотрел на меня, пока я пила. После этого я осторожно посмотрела на него и начала признаваться:

— Вчера…. Я думаю, что вчера я была весьма непочтительна по отношению к вам, Мой Господин.

— Ты помнишь?

Мои плечи опустились от его ответа. Я сгорбилась, сделав себя как можно меньше.

Это как раз моя проблема; то, что я помню большую часть всего этого слишком отчётливо.

— Да.

— Значит, ты помнишь, хах.

Он в задумчивости побарабанил пальцами по бёдрам – его привычка, когда он погружался в свои мысли. Я почувствовала холодок, пробежавший по позвоночнику, и закрыла глаза.

Всё кончено. О чём я думала? О том, чтобы выпить бутылку «Борестана»? Почему он должен быть таким вкусным?! Я даже не могу сказать Императору, чтобы он больше не пил его!

В голове роились разные мысли, и мне казалось, что я вот-вот предстану перед смертным приговором, вынесенным по собственному безрассудству. Затем я услышала, как Император подавил смех. Я подняла глаза и увидела, что его лицо покраснело, а кулак прикрыл губы.

— Иона, ты такая забавная.

Простите? Я должна смеяться? Я не совсем уверена. Не похоже, что меня собирались обезглавить, судя по тому, как хихикал Император. Я осторожно взглянула на него, чтобы убедиться.

— Вы не… сердитесь? Но я ведь перешла все границы дозволенного и обошлась с вами так невежливо…