Глава 88.

Последняя кукла тирана

— Тебе не обязательно носить браслет.

Он легонько почесал мою ладонь кончиками пальцев, а затем плавно снял браслет с моей руки. Я была так отвлечена его прикосновениями к моей коже, что не заметила, что это был его план, или я просто очень чувствительна, когда дело касается его. Мои глаза проследили за браслетом, и он сказал:

— Он тебе не нужен.

— Но!..

Я почти спросила его, не собирается ли он убить меня, если на мне не будет браслета, но в последнюю секунду сумела остановить себя. Он спрятал браслет под кроватью и снова обхватил меня руками, зарывшись головой в мою шею, как делал всегда, но на этот раз более крепко. Хотя он уже несколько часов как задремал, его лоб всё ещё был горячим от затянувшихся последствий лихорадки.

— Скажи всё, что ты хочешь сказать. Я хочу услышать твой голос, – сказал он глубоким, хриплым голосом.

Я не знала, как на это реагировать. В последнее время он вёл себя немного странно, и я могла только догадываться, что сохраняющаяся лихорадка может иметь к этому какое-то отношение.

Но всё же… Почему мне кажется, что он пытается мне что-то сказать?

Неужели он действительно думал, что всё так просто? Если бы я могла накричать на него обо всём, что он сделал со мной, не сдерживаясь, я бы точно это сделала. Но это лишь поставило бы меня в затруднительное положение, где единственное, что гарантировано, – это моя смерть. И чьи слова он хочет услышать? Куклы или мои? Но, как и в оригинальной истории, то, что Император убрал браслет, говорит о том, что он не следует своим первоначальным планам.

Правильно ли я это воспринимаю?

— Я слышала, что вы упали в обморок после церемонии. У вас всё ещё жар, так что нужно ещё немного поспать.

Эти слова исходили от меня, как от Ионы. Я осторожно высвободилась из его объятий и взяла полотенце, которое упало на край кровати. Я планировала постирать его, чтобы снова положить ему на лоб, но не смогла дотянуться до него, так как он всё ещё цеплялся за мою руку.

— Эм… Мне нужно взять полотенце.

Он только уставился на меня, ничего не говоря. Рука, касающаяся моего запястья, была тёплой на ощупь, и тепло, исходящее от него, напомнило мне о том, что сделал Император за несколько мгновений до этого, и моё лицо сразу же покраснело. Император смотрел на наши сцепленные руки, его рот то открывался, то закрывался, словно он хотел что-то сказать.

— …Не уходи.

— Я просто принесу вам новое полотенце, чтобы вам было легче.

Я планировала взять новое полотенце, положить его ему на лоб и уйти на некоторое время в соседнюю комнату, чтобы сделать столь необходимую передышку. Сегодняшний день был слишком тяжёлым для меня, что я не могу мыслить здраво.

И это не очень хорошо для моего сердца.

Император, раскрасневшийся от жара, мог быть опасен во многих отношениях. Мне трудно смотреть ему прямо в глаза, особенно сегодня, когда он, казалось, так глубоко погрузился в свой жар, что уже не понимает, что говорит. То, как он говорил со мной, не было похоже на то, как он обычно говорит, и это было тревожным зрелищем.

Я попыталась незаметно отстранить его руку, чтобы подойти к чаше, но хватка императора оставалась крепкой.

— Ваше Величество, моя рука…

— Не уходи, Иона. Я не могу спать один.

И когда он поднял на меня глаза, я увидела, что в его глазах стоят слёзы, что заставило меня уронить полотенце, которое я держала в руках.

Он притянул меня обратно к кровати и крепко обнял. В этот момент я поняла, что он не отпустит меня, как бы я его ни уговаривала. Мы оставались так ещё некоторое время, он обнимал меня за талию, а я нежно проводила руками вверх и вниз по его спине. Его лоб уткнулся в мою шею, и я чувствовала тепло, исходящее от его кожи. Если святая вода действительно была причиной его лихорадки, то это просто ужасно.

Что ещё могло привести к лихорадке?

Я очень надеюсь, что это не так. Я нежно провела пальцами по его волосам, чтобы успокоить, и уже собиралась опустить руку, когда Император слёзным голосом произнёс:

— Мне очень жаль.

Почему он извиняется передо мной? В конце концов, я всего лишь рабыня, которую купили как куклу для подражания.

Я глубоко вздохнула, не подавая вида, что слышу его слова, которые наверняка были бы восприняты как холодные. Честно говоря, я знала, что он пытается относиться ко мне как к Ионе, а не как к простой кукле, и сейчас он извиняется перед настоящей мной. Руки, обхватывающие меня, слабо дрожат, как будто он изо всех сил старается прижать меня к себе.

— Я не мог вынести, что не вижу тебя в комнате. Я думал, что снова потерял тебя, что ты исчезла где-то в недосягаемом для меня месте.

Он говорил о том дне, когда исчезла Лилиана, о том прекрасном дне, когда они должны были устроить совместный пикник, который превратился в кошмар.

Он поднял голову и посмотрел прямо мне в лицо. Уголки его глаз были мокрыми от слёз, и от этого взгляда у меня защемило в груди.

— Прости меня. Прости меня за то, что я злился. Я во всём виноват.

Его выражение лица было так полно печали и отчаяния, что у меня не осталось сил сопротивляться ему.

Ему всё ещё нужен был кто-то, за кого он мог бы держаться, на кого он мог бы опереться, и я обещаю быть для него этим безопасным пространством в течение оставшихся девяти месяцев.

По крайней мере, пока он не встретит Эрис…