Глава 3799. Ползучее безумие. Часть 2 •
— На меня можешь рассчитывать, — Геката насытила свои когти Проклятым Пламенем и сохранила самые разрушительные заклинания в Рте Менадион.
— Я тоже возьму кое-кого, — сказал Лит. — Рифа?
Глубокий вдох — и из его тени поднялся Демон Рифы Менадион, сияя семью стихиями и чистой яростью на лице.
— Летописец? Да я их и пожирала, и убивала без счёта.
— На всякий случай, держи. — Лит протянул ей Рагнарёк, и гневный клинок лёг в её руку как влитой. — Если Древо попробует что-то провернуть, и я имею в виду что угодно, бей первой и вопросы задавай потом.
Рагнарёк не любил быть в руках кого-либо, кроме Лита, но ярость и ненависть, пылавшие в Первой Повелительнице Пламени, совпадали с его собственными.
— Вопросы даже в десятке первых дел, что я намерена сделать с Мировым Древом, не значатся, — зарычала Рифа. — Но ладно.
— Мы поладим, — откликнулся клинок, едва удерживая свои печати.
Лит также подключился к мана-гейзеру под лагерем Владона, чтобы подпитать все части Комплекта Менадион до предела.
— Приводи его сюда, Ле’Ай, — сказал Лит, создавая заклинание Тишины. — Я не доверяю Летописцу настолько, чтобы удаляться. Все преимущества останутся за мной.
— Минуту, — неловко кивнула эльфийка и Варпнулась прочь.
Через несколько секунд она вернулась в сопровождении высокого эльфа в пятнистом зелёном плаще и с тяжёлым деревянным посохом.
— Благодарю за встречу, Лорд Верхен, — эльф поклонился. — Я Зак’Нар, Главный Летописец первого поколения новых Летописцев Иггдрасиля.
— Понимаю ваше недоверие после того, как вами манипулировали два Мировых Древа, Лорд Верхен, — сказал Зак’Нар, отметив, что каждый из присутствующих готов в любой момент пролить его кровь. — Но это лишнее.
— Почему? Просвети, — Лит отпустил Ле’Ай и наложил заклинание тьмы на Тишину, чтобы никто не мог читать их по губам за пределами Зоны Тишины.
Летописец сотворил несколько заклинаний, но все они были лишь для исследования окружения и не давали ему тактического преимущества. Он лишь убеждался, что их разговор никто не подслушивает.
— Если бы Иггдрасиль хотел причинить вам вред, он бы не послал меня. Он раскрыл бы Солус как Элфин Менадион и вас как владельца башни Менадион. Разве этого мало для доказательства моей доброй воли?
— Смешно. — Лит рассмеялся безрадостно. — Это ничего не доказывает. После двух безумных Мировых Древ никто не поверит новичку. Тем более что он получил своё место после того, как предшественник пытался меня убить, похитил Солус и погиб от моей руки.
— Все бы решили, что новое Древо просто хочет свести счёты. Когда я убил последнего Иггдрасиля, со мной были сотни, и никто не видел башню мага. Почему им верить тебе?
— И даже самое безумное Древо не глупо. Провоцировать меня сейчас — самоубийство. Я нашёл одного Иггдрасиля, найду и другого. Убить новое Древо теперь куда проще.
— Опытные и закалённые в битвах Летописцы мертвы. Всё знание, что не хранилось в памяти покойного Древа, утрачено. Несметные сокровища, собранные за тысячелетия, разделены между участниками моего штурма.
— Гарантирую, массивы на Окраине неплохи, но рядом не стоят с прежними. Как и ваше снаряжение, — он указал на неочищенный адамант брони Летописца и простой посох.
— К тому же, я знаю множество тех, кто с радостью вторгнется в вашу Окраину и прихватит древесину Иггдрасиля на память. Даже если твой хозяин меня сдаст, стоит мне лишь выдать их местоположение — и проблем у них будет больше, чем они переживут.
Зак’Нар опустил взгляд и плечи, не в силах опровергнуть ни слова.
— Всё, что вы сказали, правда. — Он поднял ладони вверх. — У нас нет ни давросса, ни дарвена, ни даже белых кристаллов.
— Он говорит правду, — подтвердила Алея, встретив от Зак’Нара злой взгляд за, как он счёл, предательство родни.
— Мировое Древо никогда не было столь слабым и лишённым знаний. Но столь же мудрым и ясным в своём видении оно тоже не было уже бесчисленные тысячелетия, — Зак’Нар выпрямился, гордость звучала в каждом слове.
— Снова правда. Или, по крайней мере, он искренне так считает, — кивнула Алея.
— Иггдрасиль послал меня, чтобы поблагодарить вас, Лорд Верхен. — Летописец опустился на одно колено. — Прошу, выслушайте его слова.
Древесина посоха ожила, тонкие корешки вплелись в ладонь эльфа. Они проникли в руку, грудь, шею, пока не достигли лица. Глаза Зак’Нара стали зелёными, а голос зашумел, словно кроны деревьев.
— Можешь смотреть на меня, Алея Ивентайд, и оценивать мои слова. Обычно для связи с Летописцами мне не нужна столь глубокая гармония, но так твоё Видение Души будет работать и на таком расстоянии.
— Сейчас я вижу сразу двоих, — объяснила Алея. — Будто Мировое Древо стоит прямо перед нами.
— Ты сказал, что хочешь поблагодарить меня. — Лит немного расслабился, но оставил Глаза и Уши наготове. — За что именно?
— За то, что убил моего предшественника, — ответил Иггдрасиль. — За то, что очистил его сущность своим Пламенем. За то, что позволил мне родиться и выжить нашей крови, несмотря на всё, что мы сделали тебе.
— Твоя атака на прежнего Иггдрасиля была оправдана. И хоть я многое потерял, то, что я приобрёл, более чем окупает это.
— Приобрёл? — переспросила Солус. — Мы ведь не дали Алее ничего, кроме желудя с твоей сущностью.
— Когда Лорд Верхен обжёг разум покойного Иггдрасиля своими Пламенами, он очистил его от всего, что не было чистым знанием, леди Верхен, — ответило Мировое Древо. — Когда я пробудился в конце своей эволюции, я по-прежнему смотрел на Могар собственными глазами.
— Новое Древо не наследует память предшественников. Их мысли и опыт сохраняются как дневники, но это были дневники, полные циничных наблюдений о несправедливости Могара и зависти к Хранителям.
— Я получил лишь обрывки записей прошлых Древ, но и этого хватило, чтобы увидеть недавнюю историю своего рода и осознать, во что она превратилась.
— Я обрёл новое видение своей крови и решил всё изменить. В отличие от предшественников, я не стану ждать безумия, чтобы искать преемника.
— Даже будучи сдержанным, ползучее безумие последних лет искажало их выбор. Поэтому я начну искать наследника, как только достигну вершины мудрости и наберусь опыта, чтобы знать, что искать в кандидате.
— Я тоже возьму кое-кого, — сказал Лит. — Рифа?
Глубокий вдох — и из его тени поднялся Демон Рифы Менадион, сияя семью стихиями и чистой яростью на лице.
— Летописец? Да я их и пожирала, и убивала без счёта.
— На всякий случай, держи. — Лит протянул ей Рагнарёк, и гневный клинок лёг в её руку как влитой. — Если Древо попробует что-то провернуть, и я имею в виду что угодно, бей первой и вопросы задавай потом.
Рагнарёк не любил быть в руках кого-либо, кроме Лита, но ярость и ненависть, пылавшие в Первой Повелительнице Пламени, совпадали с его собственными.
— Вопросы даже в десятке первых дел, что я намерена сделать с Мировым Древом, не значатся, — зарычала Рифа. — Но ладно.
— Мы поладим, — откликнулся клинок, едва удерживая свои печати.
Лит также подключился к мана-гейзеру под лагерем Владона, чтобы подпитать все части Комплекта Менадион до предела.
— Приводи его сюда, Ле’Ай, — сказал Лит, создавая заклинание Тишины. — Я не доверяю Летописцу настолько, чтобы удаляться. Все преимущества останутся за мной.
— Минуту, — неловко кивнула эльфийка и Варпнулась прочь.
Через несколько секунд она вернулась в сопровождении высокого эльфа в пятнистом зелёном плаще и с тяжёлым деревянным посохом.
— Благодарю за встречу, Лорд Верхен, — эльф поклонился. — Я Зак’Нар, Главный Летописец первого поколения новых Летописцев Иггдрасиля.
— Понимаю ваше недоверие после того, как вами манипулировали два Мировых Древа, Лорд Верхен, — сказал Зак’Нар, отметив, что каждый из присутствующих готов в любой момент пролить его кровь. — Но это лишнее.
— Почему? Просвети, — Лит отпустил Ле’Ай и наложил заклинание тьмы на Тишину, чтобы никто не мог читать их по губам за пределами Зоны Тишины.
Летописец сотворил несколько заклинаний, но все они были лишь для исследования окружения и не давали ему тактического преимущества. Он лишь убеждался, что их разговор никто не подслушивает.
— Если бы Иггдрасиль хотел причинить вам вред, он бы не послал меня. Он раскрыл бы Солус как Элфин Менадион и вас как владельца башни Менадион. Разве этого мало для доказательства моей доброй воли?
— Смешно. — Лит рассмеялся безрадостно. — Это ничего не доказывает. После двух безумных Мировых Древ никто не поверит новичку. Тем более что он получил своё место после того, как предшественник пытался меня убить, похитил Солус и погиб от моей руки.
— Все бы решили, что новое Древо просто хочет свести счёты. Когда я убил последнего Иггдрасиля, со мной были сотни, и никто не видел башню мага. Почему им верить тебе?
— И даже самое безумное Древо не глупо. Провоцировать меня сейчас — самоубийство. Я нашёл одного Иггдрасиля, найду и другого. Убить новое Древо теперь куда проще.
— Опытные и закалённые в битвах Летописцы мертвы. Всё знание, что не хранилось в памяти покойного Древа, утрачено. Несметные сокровища, собранные за тысячелетия, разделены между участниками моего штурма.
— Гарантирую, массивы на Окраине неплохи, но рядом не стоят с прежними. Как и ваше снаряжение, — он указал на неочищенный адамант брони Летописца и простой посох.
— К тому же, я знаю множество тех, кто с радостью вторгнется в вашу Окраину и прихватит древесину Иггдрасиля на память. Даже если твой хозяин меня сдаст, стоит мне лишь выдать их местоположение — и проблем у них будет больше, чем они переживут.
Зак’Нар опустил взгляд и плечи, не в силах опровергнуть ни слова.
— Всё, что вы сказали, правда. — Он поднял ладони вверх. — У нас нет ни давросса, ни дарвена, ни даже белых кристаллов.
— Он говорит правду, — подтвердила Алея, встретив от Зак’Нара злой взгляд за, как он счёл, предательство родни.
— Мировое Древо никогда не было столь слабым и лишённым знаний. Но столь же мудрым и ясным в своём видении оно тоже не было уже бесчисленные тысячелетия, — Зак’Нар выпрямился, гордость звучала в каждом слове.
— Снова правда. Или, по крайней мере, он искренне так считает, — кивнула Алея.
— Иггдрасиль послал меня, чтобы поблагодарить вас, Лорд Верхен. — Летописец опустился на одно колено. — Прошу, выслушайте его слова.
Древесина посоха ожила, тонкие корешки вплелись в ладонь эльфа. Они проникли в руку, грудь, шею, пока не достигли лица. Глаза Зак’Нара стали зелёными, а голос зашумел, словно кроны деревьев.
— Можешь смотреть на меня, Алея Ивентайд, и оценивать мои слова. Обычно для связи с Летописцами мне не нужна столь глубокая гармония, но так твоё Видение Души будет работать и на таком расстоянии.
— Сейчас я вижу сразу двоих, — объяснила Алея. — Будто Мировое Древо стоит прямо перед нами.
— Ты сказал, что хочешь поблагодарить меня. — Лит немного расслабился, но оставил Глаза и Уши наготове. — За что именно?
— За то, что убил моего предшественника, — ответил Иггдрасиль. — За то, что очистил его сущность своим Пламенем. За то, что позволил мне родиться и выжить нашей крови, несмотря на всё, что мы сделали тебе.
— Твоя атака на прежнего Иггдрасиля была оправдана. И хоть я многое потерял, то, что я приобрёл, более чем окупает это.
— Приобрёл? — переспросила Солус. — Мы ведь не дали Алее ничего, кроме желудя с твоей сущностью.
— Когда Лорд Верхен обжёг разум покойного Иггдрасиля своими Пламенами, он очистил его от всего, что не было чистым знанием, леди Верхен, — ответило Мировое Древо. — Когда я пробудился в конце своей эволюции, я по-прежнему смотрел на Могар собственными глазами.
— Новое Древо не наследует память предшественников. Их мысли и опыт сохраняются как дневники, но это были дневники, полные циничных наблюдений о несправедливости Могара и зависти к Хранителям.
— Я получил лишь обрывки записей прошлых Древ, но и этого хватило, чтобы увидеть недавнюю историю своего рода и осознать, во что она превратилась.
— Я обрёл новое видение своей крови и решил всё изменить. В отличие от предшественников, я не стану ждать безумия, чтобы искать преемника.
— Даже будучи сдержанным, ползучее безумие последних лет искажало их выбор. Поэтому я начну искать наследника, как только достигну вершины мудрости и наберусь опыта, чтобы знать, что искать в кандидате.
Закладка