Глава 3732. Хороший ребёнок. Часть 1 •
— Я сказал — те же условия! — левый глаз Орпала дёрнулся от ярости. — Представь, что у тебя Вихрь Жизни младенца, не твоего. И ещё в этом сценарии ты можешь пользоваться Пламенем Происхождения и всем, что есть у Пиявки.
— Минутная оценка и так учитывает мой Вихрь Жизни на полную мощь. — Йорл покачал головой. — Что до остального — я понятия не имею о Пламени Происхождения, не говоря уже о проклятых Пламенах твоего брата.
— У меня никогда не было снаряжения из Давросса, так что я даже не знаю, как направлять его силу стихий. Даже если бы ты дал мне всё это, у меня бы не хватило опыта, чтобы правильно пользоваться.
Орпал кивнул, обдумывая слова и не находя в них изъяна.
— Так вот почему ты так злишься? — спросил Йорл, когда молчание затянулось и стало давящим. — Потому что и ты бы не выжил в засаде?
Мёртвый Король напрягся от ярости, жилы на шее вздулись, глаза чуть не вылезли из орбит. Он сжал кулаки и зубы, но не произнёс ни слова, пока не взял себя в руки.
— Да. — признание вырвалось из его уст, словно нож, вонзившийся в сердце. — Я тоже теперь Божественный Зверь. У меня тёмно-фиолетовое ядро. У меня есть Вихрь Жизни, Прилив Рока, Пламя Происхождения, опыт Ночи, а моё снаряжение выковано из Давросса.
— Но сколько бы мы ни пробовали, в наших симуляциях мы ни разу не смогли победить. Лучшее, что у нас выходит, — бежать. И только потому, что нас почти невозможно убить.
Йорл заметил, что Орпал говорит «я», когда перечисляет силы, и «мы», когда признаётся в поражении, но сделал вид, что не заметил.
[Пусть это проблема Всадника. Моё дело — работать.] — подумал Грифон Бури.
— Знаю. — сказал он вслух. — Я и не упоминал про попытки бегства, потому что, даже если мне и удастся улететь на предельной скорости с Вихрем Жизни, это всего лишь ставка. Варп во время засады невозможен, а телепорт — обуза.
— К тому же эти ограничения не действуют на врагов. С четырнадцатью Пробуждёнными сразу я не справлюсь. Никто не справится, даже твой брат. Им достаточно Варпнуться вокруг меня, окружить и вымотать, пока я не стану слишком слаб.
— Даже если бы я мог пользоваться Бодростью, нужно было бы время, чтобы поесть, иначе я бы умер от истощения.
— То же самое. — кивнул Орпал, не осознавая, насколько близко рассуждения Йорла подошли к правде. — Тогда как же Пиявка выжил? Как?
— Не знаю. — пожал плечами Йорл. — Слишком много переменных. Мы знаем расу его нападавших, но не их специализации. Поэтому я предлагаю не связываться с твоим братом, пока не найдём что-то, что хотя бы приблизит нас к его уровню.
— Это же слишком мало. — Орпал рухнул на кровать.
— Нет. У твоего брата нет доступа к Вихрю Жизни, а у нас есть. — ответил Грифон. — Если мы выберем момент, когда его жены и детей не будет рядом, он будет на одной десятой своей силы.
— Даже с Големами, снаряжением из Давросса и всем, что у него в запасе, он не сможет восполнить недостающие девять десятых.
— А если Пиявка сможет? — спросил Орпал, не желая недооценивать ненавистного брата.
— Тогда мы никогда его не догоним. — пожал плечами Йорл. — Я могу смириться с тем, что слабее Верхена. Я могу прожить остаток жизни в Джиэре, и меня это устроит. Построю здесь гнездо, найду себе пару и буду жить счастливо. Вопрос в том — сможешь ли ты?
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
Тем временем, в особняке Верхенов.
Весть о том, что Валерон Второй снова разговаривал со своими приёмными родителями и согласился прогуляться с ними, разлетелась по семье как пожар. Столовая во время завтрака наполнилась надеждой и радостью, но также и тишиной.
Все то и дело смотрели на мальчика и тут же отводили взгляд к еде, как только Валерон поворачивался к ним. Только те, кто мог пользоваться мысленной связью, говорили во время трапезы, остальные же ограничивались несколькими словами вполголоса.
Никто не знал и не понимал, что изменилось за последние дни, и все боялись сказать или сделать что-то, что вновь пробудит в Валероне горькие воспоминания и разрушит столь драгоценную надежду на примирение.
Кроме Элизии, конечно.
— Уа! Уа! — Для неё тишина была такой же неловкой, но она не боялась действовать.
Она каждые пару минут подлетала к Валерону, крепко обнимала его и спрашивала, не передумал ли он.
— Нет, Эли. — отвечал он, возвращая объятие. — Мы пойдём.
Валерон не знал, что думать об этой странной атмосфере, и немного раздражался от постоянных просьб Элизии о подтверждении. Но страх и тревогу, которые он чувствовал через Чешую Дракона каждый раз, когда они обнимались, делали его терпеливым.
— Боги, какие они милые. — Рена всхлипнула, и остальные закивали в согласии.
— Уа! Уа! — сказал Шаргейн своим щебечуще-рычащим голосом, сначала подражая Элизии, а затем Валерону. — Эли! Эли!
Двое малышей зыркнули на Вирмлинга за насмешку, но Шаргейн поднял их обоих на руки и зализал мордочки, обдав слюнями.
— Меньше болтать — больше есть! — сказал Шаргейн, его хвост возбуждённо бил по воздуху.
— Поели — начали играть!
Для малыша логика была безупречной.
— Ладно. — Валерон признал, что хотя завтрак уже начался полчаса назад, он почти не притронулся к еде. Как и Элизия.
— Йах! — Элизия захихикала, облизав Вирмлинга в ответ.
Шаргейн осторожно удерживал Элизию, одновременно падая на пол в своей лучшей пародии на поверженного Дракона. Его язык свисал набок, пока он усаживал маленькую Тиамат на свой живот в позе победительницы.
— Уи! — Элизия вернулась торжествующей к родителям после победы над куда более крупным Вирмлингом. — Уи, мама! Уи!
— Да, малышка. — Камила рассмеялась. — Ты победила. Ты великая воительница.
— Я горжусь тобой, Элизия. — кивнул Лит.
— А теперь ешь. Тебе нужно беречь силы. — Солус протянула малышке бутылочку, и Элизия сделала несколько больших глотков молока.
Бой был коротким, но аппетит у неё разыгрался.
Валерон же поморщился от детской игры. Видеть, как Тиамат побеждает Дракона, было для него слишком болезненно. Взрослые быстро поняли промах Шаргейна, но ничего не могли поделать.
[Шаргейн всего лишь ребёнок.] — подумали все. — [Он просто хотел пошутить.]
Но как бы они ни пытались оправдать случившееся, страх, что Валерон снова замкнётся и отменит игру, сковывал их желудки узлами.
Валерон тяжело вздохнул и повернулся к Раазу.
— Помоги. — указал он на детскую еду. — Я голоден.
— Прости, сынок. Я задумался. — Рааз зачерпнул большую ложку мягкой каши, но понял, что Валерон снова поморщился, когда было уже поздно.
— Милый! — Элина вскочила со своего места. — Не называй его так.
— Я знаю, что он не... — Рааз вовремя осёкся. — То есть, он мой... Ну, ты понимаешь!
Невозможно было сказать, что задело Валерона сильнее: слова Элины или слова Рааза.
— Минутная оценка и так учитывает мой Вихрь Жизни на полную мощь. — Йорл покачал головой. — Что до остального — я понятия не имею о Пламени Происхождения, не говоря уже о проклятых Пламенах твоего брата.
— У меня никогда не было снаряжения из Давросса, так что я даже не знаю, как направлять его силу стихий. Даже если бы ты дал мне всё это, у меня бы не хватило опыта, чтобы правильно пользоваться.
Орпал кивнул, обдумывая слова и не находя в них изъяна.
— Так вот почему ты так злишься? — спросил Йорл, когда молчание затянулось и стало давящим. — Потому что и ты бы не выжил в засаде?
Мёртвый Король напрягся от ярости, жилы на шее вздулись, глаза чуть не вылезли из орбит. Он сжал кулаки и зубы, но не произнёс ни слова, пока не взял себя в руки.
— Да. — признание вырвалось из его уст, словно нож, вонзившийся в сердце. — Я тоже теперь Божественный Зверь. У меня тёмно-фиолетовое ядро. У меня есть Вихрь Жизни, Прилив Рока, Пламя Происхождения, опыт Ночи, а моё снаряжение выковано из Давросса.
— Но сколько бы мы ни пробовали, в наших симуляциях мы ни разу не смогли победить. Лучшее, что у нас выходит, — бежать. И только потому, что нас почти невозможно убить.
Йорл заметил, что Орпал говорит «я», когда перечисляет силы, и «мы», когда признаётся в поражении, но сделал вид, что не заметил.
[Пусть это проблема Всадника. Моё дело — работать.] — подумал Грифон Бури.
— Знаю. — сказал он вслух. — Я и не упоминал про попытки бегства, потому что, даже если мне и удастся улететь на предельной скорости с Вихрем Жизни, это всего лишь ставка. Варп во время засады невозможен, а телепорт — обуза.
— К тому же эти ограничения не действуют на врагов. С четырнадцатью Пробуждёнными сразу я не справлюсь. Никто не справится, даже твой брат. Им достаточно Варпнуться вокруг меня, окружить и вымотать, пока я не стану слишком слаб.
— Даже если бы я мог пользоваться Бодростью, нужно было бы время, чтобы поесть, иначе я бы умер от истощения.
— То же самое. — кивнул Орпал, не осознавая, насколько близко рассуждения Йорла подошли к правде. — Тогда как же Пиявка выжил? Как?
— Не знаю. — пожал плечами Йорл. — Слишком много переменных. Мы знаем расу его нападавших, но не их специализации. Поэтому я предлагаю не связываться с твоим братом, пока не найдём что-то, что хотя бы приблизит нас к его уровню.
— Это же слишком мало. — Орпал рухнул на кровать.
— Нет. У твоего брата нет доступа к Вихрю Жизни, а у нас есть. — ответил Грифон. — Если мы выберем момент, когда его жены и детей не будет рядом, он будет на одной десятой своей силы.
— Даже с Големами, снаряжением из Давросса и всем, что у него в запасе, он не сможет восполнить недостающие девять десятых.
— А если Пиявка сможет? — спросил Орпал, не желая недооценивать ненавистного брата.
— Тогда мы никогда его не догоним. — пожал плечами Йорл. — Я могу смириться с тем, что слабее Верхена. Я могу прожить остаток жизни в Джиэре, и меня это устроит. Построю здесь гнездо, найду себе пару и буду жить счастливо. Вопрос в том — сможешь ли ты?
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
Тем временем, в особняке Верхенов.
Весть о том, что Валерон Второй снова разговаривал со своими приёмными родителями и согласился прогуляться с ними, разлетелась по семье как пожар. Столовая во время завтрака наполнилась надеждой и радостью, но также и тишиной.
Все то и дело смотрели на мальчика и тут же отводили взгляд к еде, как только Валерон поворачивался к ним. Только те, кто мог пользоваться мысленной связью, говорили во время трапезы, остальные же ограничивались несколькими словами вполголоса.
Никто не знал и не понимал, что изменилось за последние дни, и все боялись сказать или сделать что-то, что вновь пробудит в Валероне горькие воспоминания и разрушит столь драгоценную надежду на примирение.
Кроме Элизии, конечно.
— Уа! Уа! — Для неё тишина была такой же неловкой, но она не боялась действовать.
Она каждые пару минут подлетала к Валерону, крепко обнимала его и спрашивала, не передумал ли он.
— Нет, Эли. — отвечал он, возвращая объятие. — Мы пойдём.
Валерон не знал, что думать об этой странной атмосфере, и немного раздражался от постоянных просьб Элизии о подтверждении. Но страх и тревогу, которые он чувствовал через Чешую Дракона каждый раз, когда они обнимались, делали его терпеливым.
— Боги, какие они милые. — Рена всхлипнула, и остальные закивали в согласии.
— Уа! Уа! — сказал Шаргейн своим щебечуще-рычащим голосом, сначала подражая Элизии, а затем Валерону. — Эли! Эли!
Двое малышей зыркнули на Вирмлинга за насмешку, но Шаргейн поднял их обоих на руки и зализал мордочки, обдав слюнями.
— Меньше болтать — больше есть! — сказал Шаргейн, его хвост возбуждённо бил по воздуху.
— Поели — начали играть!
Для малыша логика была безупречной.
— Ладно. — Валерон признал, что хотя завтрак уже начался полчаса назад, он почти не притронулся к еде. Как и Элизия.
— Йах! — Элизия захихикала, облизав Вирмлинга в ответ.
Шаргейн осторожно удерживал Элизию, одновременно падая на пол в своей лучшей пародии на поверженного Дракона. Его язык свисал набок, пока он усаживал маленькую Тиамат на свой живот в позе победительницы.
— Уи! — Элизия вернулась торжествующей к родителям после победы над куда более крупным Вирмлингом. — Уи, мама! Уи!
— Да, малышка. — Камила рассмеялась. — Ты победила. Ты великая воительница.
— Я горжусь тобой, Элизия. — кивнул Лит.
— А теперь ешь. Тебе нужно беречь силы. — Солус протянула малышке бутылочку, и Элизия сделала несколько больших глотков молока.
Бой был коротким, но аппетит у неё разыгрался.
Валерон же поморщился от детской игры. Видеть, как Тиамат побеждает Дракона, было для него слишком болезненно. Взрослые быстро поняли промах Шаргейна, но ничего не могли поделать.
[Шаргейн всего лишь ребёнок.] — подумали все. — [Он просто хотел пошутить.]
Но как бы они ни пытались оправдать случившееся, страх, что Валерон снова замкнётся и отменит игру, сковывал их желудки узлами.
Валерон тяжело вздохнул и повернулся к Раазу.
— Помоги. — указал он на детскую еду. — Я голоден.
— Прости, сынок. Я задумался. — Рааз зачерпнул большую ложку мягкой каши, но понял, что Валерон снова поморщился, когда было уже поздно.
— Милый! — Элина вскочила со своего места. — Не называй его так.
— Я знаю, что он не... — Рааз вовремя осёкся. — То есть, он мой... Ну, ты понимаешь!
Невозможно было сказать, что задело Валерона сильнее: слова Элины или слова Рааза.
Закладка