Глава 3720. Непрерывный рост. Часть 1 •
— Позвольте мне прояснить. — сказала Тирис, когда Грифоны закончили обсуждать услышанное. — Я презираю Труду, её отца, её методы и всю боль, что она причинила бесчисленным людям. Но она достигла большего за несколько месяцев, чем кто‑либо за столетия.
— Благодаря ей из Королевства были вырваны с корнем сотни коррумпированных дворян, а целые преступные организации уничтожены. Благодаря Войне Грифонов авторитет и репутация Королевской семьи были восстановлены.
— Теперь их подданные видят в Короле и Королеве справедливых правителей, а не тиранов, особенно после того, как им довелось увидеть настоящего тирана в деле. Именно благодаря Труде ныне существует партнёрство между Советом Пробуждённых и Роялами.
— Совет отложил в сторону бесчисленные разногласия между своими членами и установил более строгие законы и правила, чтобы защитить молодёжь от эксплуатации. И наконец, именно благодаря Труде ныне звери, люди и растительные народы могут мирно сосуществовать.
— Смешанным парам больше не нужно скрываться, как когда‑то приходилось делать Валерону и мне. — в её голосе прозвучала нота сожаления, быстро сменившаяся твёрдостью. — Их дети могут жить открыто, без страха быть преследуемыми и убитыми.
— Если даже я могу уважать Труду настолько, чтобы признать хорошие плоды её безумия, то и вы можете уважать своего двоюродного брата и позволить ему жить в мире.
— Двоюродного брата? — несколько Грифонов осмелились перебить её.
— Вы всё услышали верно. Валерон Второй — ваш кузен. — кивнула Тирис. — К моменту его рождения Безумие сделало Труду ничем не отличимой от одной из моих дочерей от Валерона Первого.
— Мне это было так же неприятно, как и вам, но это также сделало Валерона Второго моим внуком. — голос Хранительницы стал тише, взгляд опустился. — Первая искра мужчины, которого я любила, что я увидела за более чем семьсот лет. И, вероятно, последняя, что увижу.
— Кровь Валерона Первого скоро снова растворится, и от его существования не останется и следа, кроме Королевства, что он оставил мне. Поэтому прошу вас. Умоляю. Не отнимайте его у меня.
Тирис уже собиралась опуститься на колени, но бесчисленные твёрдосветовые конструкции окружили её и удержали на ногах. Ярость и гнев — редкость для одного Грифона, но теперь вся огромная пещера переполнялась ими.
Никого больше не волновала судьба тех, кто прошёл через Яму Агонии Салаарк и был казнён. Никого не волновало, сколько ещё умрёт. Увидеть боль своей праматери, услышать её в её голосе — это воспламенило сердца всех присутствующих.
Её готовность унизить себя стала последней каплей.
— Клянусь своей кровью, я и те из моего гнезда не причинят вреда Валерону Второму или Верхену. — сказал Кристальный Грифон, встав на одно колено. — Если я обнаружу измену среди своих, я дарую им милость быстрой смерти.
— И я приношу свою клятву. — вслед за ним произнёс Чёрный Грифон, и после него весь зал опустился на колени.
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
Когда собрание завершилось, собравшиеся Грифоны покинули пещеру, но не Грифоньи горы. Было слишком много тем для обсуждения, и случай поговорить лицом к лицу со своими сородичами был слишком редок.
Тирис могла бы порадоваться тому, что её дети сплачиваются и находят общее, если бы только причины их единства не отличались от тех, что она вкладывала.
— Столько Грифонов погибло только ради того, чтобы убить одну человеческую женщину. — сказал Огненный Грифон. — Позорно. Просто позорно.
— Знаю. — ответил Молниеносный Грифон. — Но эти выродки из Совета, напавшие на младенца, ещё хуже.
— Согласен. — кивнул Земляной Грифон. — Но что вы думаете о привязанности Матери к Валерону Второму?
— Это хорошее явление. — ответил Чёрный Грифон. — Ещё несколько лет назад невозможно было встретить Мать вне её покоев. Теперь же она часто выходит, заботится о Валероне Втором и детях Верхена. И вы видели её улыбку?
— Это первое, что я заметил. — сказал Огненный Грифон, доставая амулет связи и проецируя голограмму с одним из изображений, где Тирис играла с детьми. — Что‑то изменилось, иначе она не собрала бы нас.
Поведение Тирис в пещере было привычно мрачным, но её дети не жили под камнями. О Лите писали множество статей в межсети, и Грифоны читали их все с тех пор, как узнали о её клятве заботиться о его детях.
Божественные Звери пропускали всё, кроме того, что касалось их праматери, и бережно хранили каждую фотографию, где она появлялась.
— Пару лет назад я слышал глупую сплетню, что Мать проявляет интерес к Верхену. — сказал Молниеносный Грифон. — Может, это правда. Вы ведь видели, как она разъярилась, описывая нападение на жену Верхена?
— Вдовцов на Могаре несчётное количество. Почему она заботится только о том, чтобы он не стал одним из них?
— Что ж, парень и вправду впечатляет. — сказал Белый Грифон. — Он может быть Божественным Зверем, но одолеть четырнадцать Пробуждённых с фиолетовыми ядрами в одиночку, защищая ребёнка, — это заслуживает уважения. Именно такие нравятся Матери.
— Я думаю так же, но давайте не спешить с выводами. — произнёс Кристальный Грифон. — Может быть, дело в Верхене. Может, в Валероне Втором. А может, это просто её клятва, что заставила её выйти из своей норы и проводить время с детьми.
— У Матери всегда было особое отношение к малышам. — остальные кивнули, чтобы он продолжил. — Главное, что её оледеневшее сердце наконец оттаивает. Если мы хотим, чтобы кровь Грифонов процветала, мы должны сделать так, чтобы никто не вмешивался.
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
— Ну что ж. Посмотрим, что у нас тут. — Легайн расхохотался, смакуя услышанное, пока Тирис не залилась краской до самых ушей из‑за множества комментариев, некоторые из которых были весьма недвусмысленными, касательно её личной жизни. — Всё прошло так, как ты планировала?
— Да, но не по той причине, на которую я рассчитывала. — процедила она сквозь зубы. — Я сказала то замечание вскользь ещё годы назад. Не ожидала, что члены Королевского Трупа окажутся такими сплетниками!
— Не принимай так близко к сердцу. — Легайн похлопал её по плечу. — Поставь себя на их место. После столетий твоего затворничества, словно подросток в странной фазе...
— Это называется скорбь, а не «затворничество»! — рявкнула Тирис на его бесчувственный комментарий.
— Увидеть, как ты выходишь из дома, навещаешь друзей и улыбаешься — это должно быть событием. — продолжал Легайн, игнорируя её. — После стольких веков во мраке даже свеча кажется солнцем.
— Знаю. — прошептала Тирис, испытывая стыд от того, что причинила столько боли и тревог своим потомкам. — Но мои дети правы.
— Хочешь сказать, ты наконец сменишь простыни? — с показным ужасом произнёс Легайн.
— Нет, придурок! — взвилась Тирис. — Я имела в виду, что Лит и вправду впечатляет. Если это то, чего может достичь твоя кровь и кровь Салаарк, задумывался ли ты, что могло бы родиться, если бы мы объединили наши?
— Валерон Второй, я полагаю. — Легайн не принял её заигрываний. — Мне лестно твоё предложение, но я никогда не смотрел на тебя в таком ключе. К тому же, у меня уже есть Шаргейн, и я сомневаюсь, что Салаарк одобрила бы наши «эксперименты».
— Благодаря ей из Королевства были вырваны с корнем сотни коррумпированных дворян, а целые преступные организации уничтожены. Благодаря Войне Грифонов авторитет и репутация Королевской семьи были восстановлены.
— Теперь их подданные видят в Короле и Королеве справедливых правителей, а не тиранов, особенно после того, как им довелось увидеть настоящего тирана в деле. Именно благодаря Труде ныне существует партнёрство между Советом Пробуждённых и Роялами.
— Совет отложил в сторону бесчисленные разногласия между своими членами и установил более строгие законы и правила, чтобы защитить молодёжь от эксплуатации. И наконец, именно благодаря Труде ныне звери, люди и растительные народы могут мирно сосуществовать.
— Смешанным парам больше не нужно скрываться, как когда‑то приходилось делать Валерону и мне. — в её голосе прозвучала нота сожаления, быстро сменившаяся твёрдостью. — Их дети могут жить открыто, без страха быть преследуемыми и убитыми.
— Если даже я могу уважать Труду настолько, чтобы признать хорошие плоды её безумия, то и вы можете уважать своего двоюродного брата и позволить ему жить в мире.
— Двоюродного брата? — несколько Грифонов осмелились перебить её.
— Вы всё услышали верно. Валерон Второй — ваш кузен. — кивнула Тирис. — К моменту его рождения Безумие сделало Труду ничем не отличимой от одной из моих дочерей от Валерона Первого.
— Мне это было так же неприятно, как и вам, но это также сделало Валерона Второго моим внуком. — голос Хранительницы стал тише, взгляд опустился. — Первая искра мужчины, которого я любила, что я увидела за более чем семьсот лет. И, вероятно, последняя, что увижу.
— Кровь Валерона Первого скоро снова растворится, и от его существования не останется и следа, кроме Королевства, что он оставил мне. Поэтому прошу вас. Умоляю. Не отнимайте его у меня.
Тирис уже собиралась опуститься на колени, но бесчисленные твёрдосветовые конструкции окружили её и удержали на ногах. Ярость и гнев — редкость для одного Грифона, но теперь вся огромная пещера переполнялась ими.
Никого больше не волновала судьба тех, кто прошёл через Яму Агонии Салаарк и был казнён. Никого не волновало, сколько ещё умрёт. Увидеть боль своей праматери, услышать её в её голосе — это воспламенило сердца всех присутствующих.
Её готовность унизить себя стала последней каплей.
— Клянусь своей кровью, я и те из моего гнезда не причинят вреда Валерону Второму или Верхену. — сказал Кристальный Грифон, встав на одно колено. — Если я обнаружу измену среди своих, я дарую им милость быстрой смерти.
— И я приношу свою клятву. — вслед за ним произнёс Чёрный Грифон, и после него весь зал опустился на колени.
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
Когда собрание завершилось, собравшиеся Грифоны покинули пещеру, но не Грифоньи горы. Было слишком много тем для обсуждения, и случай поговорить лицом к лицу со своими сородичами был слишком редок.
Тирис могла бы порадоваться тому, что её дети сплачиваются и находят общее, если бы только причины их единства не отличались от тех, что она вкладывала.
— Столько Грифонов погибло только ради того, чтобы убить одну человеческую женщину. — сказал Огненный Грифон. — Позорно. Просто позорно.
— Знаю. — ответил Молниеносный Грифон. — Но эти выродки из Совета, напавшие на младенца, ещё хуже.
— Это хорошее явление. — ответил Чёрный Грифон. — Ещё несколько лет назад невозможно было встретить Мать вне её покоев. Теперь же она часто выходит, заботится о Валероне Втором и детях Верхена. И вы видели её улыбку?
— Это первое, что я заметил. — сказал Огненный Грифон, доставая амулет связи и проецируя голограмму с одним из изображений, где Тирис играла с детьми. — Что‑то изменилось, иначе она не собрала бы нас.
Поведение Тирис в пещере было привычно мрачным, но её дети не жили под камнями. О Лите писали множество статей в межсети, и Грифоны читали их все с тех пор, как узнали о её клятве заботиться о его детях.
Божественные Звери пропускали всё, кроме того, что касалось их праматери, и бережно хранили каждую фотографию, где она появлялась.
— Пару лет назад я слышал глупую сплетню, что Мать проявляет интерес к Верхену. — сказал Молниеносный Грифон. — Может, это правда. Вы ведь видели, как она разъярилась, описывая нападение на жену Верхена?
— Вдовцов на Могаре несчётное количество. Почему она заботится только о том, чтобы он не стал одним из них?
— Что ж, парень и вправду впечатляет. — сказал Белый Грифон. — Он может быть Божественным Зверем, но одолеть четырнадцать Пробуждённых с фиолетовыми ядрами в одиночку, защищая ребёнка, — это заслуживает уважения. Именно такие нравятся Матери.
— Я думаю так же, но давайте не спешить с выводами. — произнёс Кристальный Грифон. — Может быть, дело в Верхене. Может, в Валероне Втором. А может, это просто её клятва, что заставила её выйти из своей норы и проводить время с детьми.
— У Матери всегда было особое отношение к малышам. — остальные кивнули, чтобы он продолжил. — Главное, что её оледеневшее сердце наконец оттаивает. Если мы хотим, чтобы кровь Грифонов процветала, мы должны сделать так, чтобы никто не вмешивался.
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
— Ну что ж. Посмотрим, что у нас тут. — Легайн расхохотался, смакуя услышанное, пока Тирис не залилась краской до самых ушей из‑за множества комментариев, некоторые из которых были весьма недвусмысленными, касательно её личной жизни. — Всё прошло так, как ты планировала?
— Да, но не по той причине, на которую я рассчитывала. — процедила она сквозь зубы. — Я сказала то замечание вскользь ещё годы назад. Не ожидала, что члены Королевского Трупа окажутся такими сплетниками!
— Не принимай так близко к сердцу. — Легайн похлопал её по плечу. — Поставь себя на их место. После столетий твоего затворничества, словно подросток в странной фазе...
— Это называется скорбь, а не «затворничество»! — рявкнула Тирис на его бесчувственный комментарий.
— Увидеть, как ты выходишь из дома, навещаешь друзей и улыбаешься — это должно быть событием. — продолжал Легайн, игнорируя её. — После стольких веков во мраке даже свеча кажется солнцем.
— Знаю. — прошептала Тирис, испытывая стыд от того, что причинила столько боли и тревог своим потомкам. — Но мои дети правы.
— Хочешь сказать, ты наконец сменишь простыни? — с показным ужасом произнёс Легайн.
— Нет, придурок! — взвилась Тирис. — Я имела в виду, что Лит и вправду впечатляет. Если это то, чего может достичь твоя кровь и кровь Салаарк, задумывался ли ты, что могло бы родиться, если бы мы объединили наши?
— Валерон Второй, я полагаю. — Легайн не принял её заигрываний. — Мне лестно твоё предложение, но я никогда не смотрел на тебя в таком ключе. К тому же, у меня уже есть Шаргейн, и я сомневаюсь, что Салаарк одобрила бы наши «эксперименты».
Закладка