Глава 3309. Позорное Прошлое. Часть 2 •
— Кто был отцом? — спросила Ананта, а толпа любопытных наклонилась вперёд, кивая словно попугаи.
— Включите мозги, — Рифа цокнула языком, демонстрируя показное возмущение. — Солус жила в Кровавой Пустыне, пока Салли… то есть Повелительница не воссоединилась со своим потерянным сыном. Моя дочь и я умерли семьсот лет назад. Как думаете, кто заботился о моей линии всё это время?
— Повелительница Салаарк, — вслух предположил Ирслак. — Но это значит…
— Аэрт, Синий Феникс, был отцом ребёнка, — закончила за него Менадион, и Тёмные Фениксы это подтвердили.
[Почему? Почему я только что об этом подумала?!] — в отчаянии закричала Солус про себя. — [Ну и дура! Сама всё накликала. Стало хуже. Намного хуже!]
— Пожалуйста, не спрашивайте подробностей. Разглашение личных дел нашего брата противоречит закону Повелительницы, — Урксат скривил губы так, что выглядел предельно искренним.
На самом же деле он и остальные Тёмные Фениксы едва сдерживали смех. Со стороны это выглядело забавнее театральной постановки.
— Если позволите, мастер Менадион, кто убил вас и что случилось с вашей башней? — спросил Куашол.
Тайна смерти Менадион тяготила всё пробуждённое сообщество, а перспектива заполучить легендарную башню после того, как они стали свидетелями действия сразу трёх подобных, казалась заманчивой как никогда.
— Асфелль Колга убила меня после того, как я по глупости доверила ей многие свои секреты, — ответ Рифы потряс всех до глубины души, но сильнее всех — Байтру.
— Вот почему эта сука сбежала как крыса после смерти мастера Менадион, — заметила Айлен, и все согласились.
— Это совпадает с тем, что мы знаем о ней, — задумчиво произнесла Ананта. — Колга скрылась под водой, чтобы избежать расследования, и продолжила эксперименты с Запретной Магией. Судя по отчётам, что мы получили после разрушения её потерянного города, Асфелль действительно пыталась построить собственную башню.
— Вероятно, она хотела заполучить башню мастера Менадион и её силы, чтобы довести до совершенства заклинание, позже породившее Запретное Солнце. Даже думать страшно, что могло бы произойти, если бы ей удалось, — добавила Ананта.
Лит был в числе тех, кого новость потрясла сильнее всего.
[Вот это ложь уровня меня самого, чтобы прикрыть Байтру. Только я не говорил Менадион ничего подобного. Её жизнь, смерть и возможная месть — это её личное дело.] — подумал он.
— Я должна кое в чём признаться, — вздохнула Рифа. — На самом деле я знала об интересе Асфелль к Запретной Магии. Она не раз просила моей помощи в разных проектах, но это было совсем не похоже на Запретное Солнце.
— Всего лишь мелочи, которые после доработки и усилий мы превращали в обычные заклинания. Стыдно признаться, но я не донесла о ней в Совет и сохраняла её секреты, потому что была очарована талантом Асфелль.
— Её начальные идеи были мерзостью, но их можно было исправить и довести до великих результатов, — слова Менадион были правдой, хотя она и скрывала свой собственный интерес к Запретной Магии ради продвижения своей цели.
— Это не ваша вина, мастер Менадион, — Куашол похлопал её по спине. — Опасная идея сама по себе ещё не делает человека преступником. Колга сделала свой выбор, ужасный выбор, и в конце концов получила по заслугам.
— А вот что стало с моей башней — понятия не имею, — сказала Менадион. — Я осталась рядом с младенцем и с тех пор следила за своими потомками.
— Отлично. Прекрасно. Спасибо за урок истории, — фыркнул Тезка. — А теперь вернёмся к настоящему и к тому, что действительно имеет для меня значение. К Ушам Менадион. Кто их получит?
После того как поле очистили от эльфийских тел, Големов и древесины Иггдрасилля, Уши Менадион остались самым большим и последним призом. Ствол Мирового Древа был уничтожен взрывом, и то, что от него осталось, вернулось к своему изначальному, непробуждённому виду, как это всегда происходило с мёртвыми Феями.
На дне гигантской ямы, вырытой корнями Древа за века, лежали две обугленные пустые половины исполинского дуба.
— Пожиратель Солнца прав, — сказала Айлен. Получив все ответы на свои вопросы, она больше не испытывала интереса к разговорам.
— Я считаю, что они принадлежат Красной Матери, — вперёд выступил Владон. — Она была и копьём, и щитом отвлекающей группы. Без моей матери вы бы никогда не приблизились к Древу, Лит.
— Они принадлежат мне! — прорычал Тезка. — Я открыл Окраину. Я впустил сюда Драконов. Без меня не было бы никакой битвы. Без моего Измерения Хаоса эти неблагодарные Драконы так и не вошли бы в Окраину до того, как Мировое Древо прикончило бы вас всех, как Валтака!
Пока Пожиратель Солнца указывал на патриархов Драконов, заставляя их опустить головы от стыда, Окраина вернулась к своему прежнему размеру и состоянию.
— Вот дерьмо, — Тезка посмотрел на туманные границы вдали. — Теперь придётся выбираться по одному.
— В мирное время это не имеет значения, — вперёд выступил Эргхак, старший по рангу среди уцелевших Огненных Драконов. — Важно то, что именно Огненные Драконы должны получить Уши Менадион.
— Благодаря Деду два выводка Драконов собрались, чтобы помочь вам. Он отдал свою жизнь за вас, Верхен. Отец Огня бился до последней искры, чтобы вытащить так называемых Братьев Братства из их самодовольного равнодушия.
— Следи за словами, мальчишка! — прорычал Ирслак, расправив сапфирово-синие крылья в гневе.
— Я не обязан тебе никаким уважением, старый Дракон, — отрезал Эргхак, вложив в титул оскорбление. — Мировое Древо убило Отца Огня только потому, что вы позволили этому случиться своим бездействием. Отрицаешь?
Отец Всех Штормовых Драконов сузил глаза, из ноздрей повалил густой дым, а в груди вспыхнул огонь ярости.
— Штормовые Драконы поддерживают предложение Эргхака, — Ирслак опустил голову в раскаянии.
— И Чёрные Драконы тоже, — сказала Ананта.
— И Ледяные Драконы, — добавил Куашол.
Слова молодого Огненного Дракона были адресованы Ирслаку, но удар пришёлся по всем патриархам, и каждый ощутил груз ответственности.
— Золотые Драконы согласны, — кивнул Гентор. — Я сделал недостаточно. Я пришёл сюда, чтобы защитить Валтака, и не справился. Меньшее, что я могу сделать, — это возместить его Братству их потерю.
— Всё это прекрасно, и я готов согласиться, но мне нужно обдумать решение, — Лит покачал головой.
— Что? Почему? — возмутились Драконы, а Элдричи и Перворождённые напряглись в надежде.
— Потому что вы все высказали дельные доводы, но упустили один важный факт, — ответил Лит. — Моё обещание заключалось в том, чтобы наградить того, кто спас Солус, Ушами, и никто из нас даже шагу не сделал внутрь Мирового Древа.
— Рифа Менадион спасла Солус, и если я выполню обещание буквально, то Уши принадлежат ей.
— Но она Демон! — возразила Ананта. — Твой Демон. Это всего лишь предлог, чтобы оставить их себе.
— Его Демон? Чушь собачья! — рявкнула Менадион. — Я самостоятельная личность, и, если вы не заметили весь наш разговор, у меня есть наследница!
— И в то же время я считаю, что Тезка прав, — Лит встал между ними, прежде чем спор перерос в драку. — Элдричи сыграли не меньшую роль, чем Валтак. Сейчас я скорблю и не могу мыслить ясно.
Он коснулся Ананты чешуёй Дракона, и ощущение потери, которое она испытала, оказалось не меньше её собственного.
— Включите мозги, — Рифа цокнула языком, демонстрируя показное возмущение. — Солус жила в Кровавой Пустыне, пока Салли… то есть Повелительница не воссоединилась со своим потерянным сыном. Моя дочь и я умерли семьсот лет назад. Как думаете, кто заботился о моей линии всё это время?
— Повелительница Салаарк, — вслух предположил Ирслак. — Но это значит…
— Аэрт, Синий Феникс, был отцом ребёнка, — закончила за него Менадион, и Тёмные Фениксы это подтвердили.
[Почему? Почему я только что об этом подумала?!] — в отчаянии закричала Солус про себя. — [Ну и дура! Сама всё накликала. Стало хуже. Намного хуже!]
— Пожалуйста, не спрашивайте подробностей. Разглашение личных дел нашего брата противоречит закону Повелительницы, — Урксат скривил губы так, что выглядел предельно искренним.
На самом же деле он и остальные Тёмные Фениксы едва сдерживали смех. Со стороны это выглядело забавнее театральной постановки.
— Если позволите, мастер Менадион, кто убил вас и что случилось с вашей башней? — спросил Куашол.
Тайна смерти Менадион тяготила всё пробуждённое сообщество, а перспектива заполучить легендарную башню после того, как они стали свидетелями действия сразу трёх подобных, казалась заманчивой как никогда.
— Асфелль Колга убила меня после того, как я по глупости доверила ей многие свои секреты, — ответ Рифы потряс всех до глубины души, но сильнее всех — Байтру.
— Вот почему эта сука сбежала как крыса после смерти мастера Менадион, — заметила Айлен, и все согласились.
— Это совпадает с тем, что мы знаем о ней, — задумчиво произнесла Ананта. — Колга скрылась под водой, чтобы избежать расследования, и продолжила эксперименты с Запретной Магией. Судя по отчётам, что мы получили после разрушения её потерянного города, Асфелль действительно пыталась построить собственную башню.
— Вероятно, она хотела заполучить башню мастера Менадион и её силы, чтобы довести до совершенства заклинание, позже породившее Запретное Солнце. Даже думать страшно, что могло бы произойти, если бы ей удалось, — добавила Ананта.
Лит был в числе тех, кого новость потрясла сильнее всего.
[Вот это ложь уровня меня самого, чтобы прикрыть Байтру. Только я не говорил Менадион ничего подобного. Её жизнь, смерть и возможная месть — это её личное дело.] — подумал он.
— Я должна кое в чём признаться, — вздохнула Рифа. — На самом деле я знала об интересе Асфелль к Запретной Магии. Она не раз просила моей помощи в разных проектах, но это было совсем не похоже на Запретное Солнце.
— Всего лишь мелочи, которые после доработки и усилий мы превращали в обычные заклинания. Стыдно признаться, но я не донесла о ней в Совет и сохраняла её секреты, потому что была очарована талантом Асфелль.
— Её начальные идеи были мерзостью, но их можно было исправить и довести до великих результатов, — слова Менадион были правдой, хотя она и скрывала свой собственный интерес к Запретной Магии ради продвижения своей цели.
— Это не ваша вина, мастер Менадион, — Куашол похлопал её по спине. — Опасная идея сама по себе ещё не делает человека преступником. Колга сделала свой выбор, ужасный выбор, и в конце концов получила по заслугам.
— А вот что стало с моей башней — понятия не имею, — сказала Менадион. — Я осталась рядом с младенцем и с тех пор следила за своими потомками.
— Отлично. Прекрасно. Спасибо за урок истории, — фыркнул Тезка. — А теперь вернёмся к настоящему и к тому, что действительно имеет для меня значение. К Ушам Менадион. Кто их получит?
После того как поле очистили от эльфийских тел, Големов и древесины Иггдрасилля, Уши Менадион остались самым большим и последним призом. Ствол Мирового Древа был уничтожен взрывом, и то, что от него осталось, вернулось к своему изначальному, непробуждённому виду, как это всегда происходило с мёртвыми Феями.
На дне гигантской ямы, вырытой корнями Древа за века, лежали две обугленные пустые половины исполинского дуба.
— Я считаю, что они принадлежат Красной Матери, — вперёд выступил Владон. — Она была и копьём, и щитом отвлекающей группы. Без моей матери вы бы никогда не приблизились к Древу, Лит.
— Они принадлежат мне! — прорычал Тезка. — Я открыл Окраину. Я впустил сюда Драконов. Без меня не было бы никакой битвы. Без моего Измерения Хаоса эти неблагодарные Драконы так и не вошли бы в Окраину до того, как Мировое Древо прикончило бы вас всех, как Валтака!
Пока Пожиратель Солнца указывал на патриархов Драконов, заставляя их опустить головы от стыда, Окраина вернулась к своему прежнему размеру и состоянию.
— Вот дерьмо, — Тезка посмотрел на туманные границы вдали. — Теперь придётся выбираться по одному.
— В мирное время это не имеет значения, — вперёд выступил Эргхак, старший по рангу среди уцелевших Огненных Драконов. — Важно то, что именно Огненные Драконы должны получить Уши Менадион.
— Благодаря Деду два выводка Драконов собрались, чтобы помочь вам. Он отдал свою жизнь за вас, Верхен. Отец Огня бился до последней искры, чтобы вытащить так называемых Братьев Братства из их самодовольного равнодушия.
— Следи за словами, мальчишка! — прорычал Ирслак, расправив сапфирово-синие крылья в гневе.
— Я не обязан тебе никаким уважением, старый Дракон, — отрезал Эргхак, вложив в титул оскорбление. — Мировое Древо убило Отца Огня только потому, что вы позволили этому случиться своим бездействием. Отрицаешь?
Отец Всех Штормовых Драконов сузил глаза, из ноздрей повалил густой дым, а в груди вспыхнул огонь ярости.
— Штормовые Драконы поддерживают предложение Эргхака, — Ирслак опустил голову в раскаянии.
— И Чёрные Драконы тоже, — сказала Ананта.
— И Ледяные Драконы, — добавил Куашол.
Слова молодого Огненного Дракона были адресованы Ирслаку, но удар пришёлся по всем патриархам, и каждый ощутил груз ответственности.
— Золотые Драконы согласны, — кивнул Гентор. — Я сделал недостаточно. Я пришёл сюда, чтобы защитить Валтака, и не справился. Меньшее, что я могу сделать, — это возместить его Братству их потерю.
— Всё это прекрасно, и я готов согласиться, но мне нужно обдумать решение, — Лит покачал головой.
— Что? Почему? — возмутились Драконы, а Элдричи и Перворождённые напряглись в надежде.
— Потому что вы все высказали дельные доводы, но упустили один важный факт, — ответил Лит. — Моё обещание заключалось в том, чтобы наградить того, кто спас Солус, Ушами, и никто из нас даже шагу не сделал внутрь Мирового Древа.
— Рифа Менадион спасла Солус, и если я выполню обещание буквально, то Уши принадлежат ей.
— Но она Демон! — возразила Ананта. — Твой Демон. Это всего лишь предлог, чтобы оставить их себе.
— Его Демон? Чушь собачья! — рявкнула Менадион. — Я самостоятельная личность, и, если вы не заметили весь наш разговор, у меня есть наследница!
— И в то же время я считаю, что Тезка прав, — Лит встал между ними, прежде чем спор перерос в драку. — Элдричи сыграли не меньшую роль, чем Валтак. Сейчас я скорблю и не могу мыслить ясно.
Он коснулся Ананты чешуёй Дракона, и ощущение потери, которое она испытала, оказалось не меньше её собственного.
Закладка