Глава 3153. Отец. Часть 1 •
— Мы спросим у Лита о мотивах Страйдера, когда, и если, найдём его, — ответила Зорет.
— Что значит если? Ты же можешь выследить его, да? — спросила Камила.
— Попробую, но это будет непросто. Я могу следовать по следам на земле, по воронкам, которые он оставил, убегая, но если он взлетел, мне останется только его запах, а он долго не держится. Мерзости только забирают, не оставляют. В любом случае, я постараюсь. Байт?
— Я защищу всех, пока ты не вернёшься, — Райдзю призвала Абсолют и активировала поле обнаружения.
Зорет кивнула и побежала по следам Лита. Когда они оборвались, она взмыла в небо, надеясь, что Скорость Дракона поможет ей уловить остатки запаха до того, как они рассеются высоко в небе.
— Что нам делать? — спросила Квилла у Камилы.
— Ждём, пока вернётся Зорет, — та сжала руки, пытаясь заглушить ужасающее предчувствие, что с Литом что-то случилось.
— Если она ничего не найдёт, свяжемся с королевскими, Советом, Вастором — с кем угодно, кто сможет нам помочь.
— Просто не упоминайте Солус в докладе. Мы не можем рисковать, раскрывая их связь. Да и те, кто так старался похитить её, вряд ли позволят легко её найти. Лит — наш главный приоритет и единственная зацепка к спасению Солус.
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
Где-то на континенте Гарлен, Окраина Мирового Древа, на следующее утро.
Солус была заточена в камере из живой древесины Иггдрасиля. Это была маленькая квадратная комната, едва два метра в каждую сторону, совершенно пустая. Стены толщиной более пяти метров не имели ни двери, ни окна.
Когда входил Летописец или приносили еду, в дереве образовывался проход, впуская свет. Всё остальное время камера пребывала во тьме. Предполагалось, что это изнурит её и сломает волю, но Солус было всё равно.
Её рука по-прежнему отсутствовала, а рана в животе оставалась открытой. Как только эльфы оставили её, Солус вернулась в кольцо, чтобы сэкономить силы и быстрее восстановиться.
Для чего-то такого маленького камера казалась просторной, а тьма её не беспокоила.
[Этот ублюдок Иггдрасиль, похоже, сильно заинтересован во мне, если не отрезал меня от энергии мира при помощи Запечатанного Пространства,] — подумала она.
[Единственное, чего я не понимаю, так это почему до сих пор никто не попытался наложить на меня Отпечаток и почему Окраина всё ещё несёт отпечаток энергии башни. На месте Древа я бы уничтожила его след сразу. Иначе, стоит мне снова коснуться земли, я смогу активировать Хищный Двигатель.]
[Проклятая Рифа Менадион!] — мысленно рявкнуло Мировое Древо. План действительно был таким, как предсказала Солус.
Они хотели заполучить башню немедленно и разрушить её влияние на гейзер, но между «хотеть» и «сделать» оказалась пропасть.
[Я не могу использовать своих Летописцев для наложения Отпечатка на башню, и мне нужно найти Библиотекаря, которому можно доверять, чтобы он не сбежал с ней, как только осознает её силу. А потом — ещё и обучить его управлению Элфин!
Это катастрофа. Мой путь к Хранительству откладывается на Могар знает сколько. Хуже всего то, что эта проклятая Повелительница Пламени заразила мою Окраину! Когда башня активировала Протокол Хищника, её энергетический след проник в энергию мира, словно рак.
Чем больше я пытаюсь очистить его, тем быстрее он распространяется!]
Рифа Менадион трудилась вплоть до самой своей смерти, чтобы подготовить передачу наследия Элфин и гарантировать, что с ней не случится того, что с Трейном.
Двадцать лет — ничто по меркам Пробуждённых, но для того, кто уже достиг вершины профессии и не стеснялся просить помощи у старших, таких как Баба Яга и Лохра Сильвервинг, это было более чем достаточно.
Протокол Хищника и Истечение стали вершиной исследований Менадион в области Запретной Магии и нежити, дополненных современной магией Солус и Мерзостной стороной Лита.
Отпечаток башни трудно удалить, ведь он питается как энергией мира, так и маной заклинаний, применяемых для её уничтожения, превращая их силу в собственную.
— Хотите, чтобы мы ещё раз избили Элфин? — спросила одна из Летописцев.
[Я не могу рисковать дальнейшими повреждениями башни и ждать годы, пока она восстановится.] — Мировое Древо затрясло листвой. — [Менадион сделала Элфин приоритетом, башня запрограммирована жертвовать собой ради неё.
Кроме того, как только кольцо будет запечатлено, она окажется под моим листом. Нет, К’порр, я вызвал тебя не для этого. Я хочу, чтобы ты нашла Верхена и убила его. Возьми всё, что нужно, из арсенала и столько Летописцев, сколько потребуется.
Мы должны остановить его, пока он не попросил помощи у Элдричей. Они — единственная угроза моему плану. А его голова на серебряном подносе станет лучшей местью Элфин.]
— Отличная мысль, мой Повелитель, — усмехнулась эльфийка.
— Она убила тех, кого я любила. Самое время отплатить ей тем же.
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
Регион Хессар, граница с Империей Горгон, гора Марала.
Дерек вернулся на место своей аварийной посадки, ставшее его временной базой, на рассвете. Он был покрыт кровью своей добычи. Медведи, олени, орлы — не имело значения, кто они: вершина пищевой цепочки или её низ.
Пока они были живы — они были пищей.
— Это было чертовски странно, — бормотал он вслух, как привык после ухода с работы. Смерть Карла оставила его без собеседников, а медленная смерть от рака не располагала к общению.
— Я мог идти по следу. Я узнавал отпечатки лап животных, которых видел только по телевизору, и других — которых на Земле вообще не существует. Я двигался, как ниндзя, всегда против ветра и бесшумно. И понятия не имею, зачем тащу это с собой.
Пустота нёс тушу оленя с помощью магии ветра, чтобы не разрушить её прикосновением Мерзости.
С восходом солнца, принесшего свет и тепло, мучительный голод отступил. Всю ночь он терзал Дерека, и лишь в моменты, когда тот высасывал жертву досуха, наступало облегчение.
Но стоило телу обратиться в пепел и ускользнуть сквозь пальцы, как голод возвращался. Пустота охотился снова и снова, потому что пусть и короткие, но эти мгновения передышки позволяли ему мыслить.
С момента пробуждения возле тигра-человека он действовал по инстинкту, принимая любую мысль за правду. Единственным плюсом этого голода было то, что он перекрывал всё остальное.
Он очищал разум и заставлял сосредоточиться на настоящем, не давая скатиться в безумие.
— Что значит если? Ты же можешь выследить его, да? — спросила Камила.
— Попробую, но это будет непросто. Я могу следовать по следам на земле, по воронкам, которые он оставил, убегая, но если он взлетел, мне останется только его запах, а он долго не держится. Мерзости только забирают, не оставляют. В любом случае, я постараюсь. Байт?
— Я защищу всех, пока ты не вернёшься, — Райдзю призвала Абсолют и активировала поле обнаружения.
Зорет кивнула и побежала по следам Лита. Когда они оборвались, она взмыла в небо, надеясь, что Скорость Дракона поможет ей уловить остатки запаха до того, как они рассеются высоко в небе.
— Что нам делать? — спросила Квилла у Камилы.
— Ждём, пока вернётся Зорет, — та сжала руки, пытаясь заглушить ужасающее предчувствие, что с Литом что-то случилось.
— Если она ничего не найдёт, свяжемся с королевскими, Советом, Вастором — с кем угодно, кто сможет нам помочь.
— Просто не упоминайте Солус в докладе. Мы не можем рисковать, раскрывая их связь. Да и те, кто так старался похитить её, вряд ли позволят легко её найти. Лит — наш главный приоритет и единственная зацепка к спасению Солус.
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
Где-то на континенте Гарлен, Окраина Мирового Древа, на следующее утро.
Солус была заточена в камере из живой древесины Иггдрасиля. Это была маленькая квадратная комната, едва два метра в каждую сторону, совершенно пустая. Стены толщиной более пяти метров не имели ни двери, ни окна.
Когда входил Летописец или приносили еду, в дереве образовывался проход, впуская свет. Всё остальное время камера пребывала во тьме. Предполагалось, что это изнурит её и сломает волю, но Солус было всё равно.
Её рука по-прежнему отсутствовала, а рана в животе оставалась открытой. Как только эльфы оставили её, Солус вернулась в кольцо, чтобы сэкономить силы и быстрее восстановиться.
Для чего-то такого маленького камера казалась просторной, а тьма её не беспокоила.
[Этот ублюдок Иггдрасиль, похоже, сильно заинтересован во мне, если не отрезал меня от энергии мира при помощи Запечатанного Пространства,] — подумала она.
[Единственное, чего я не понимаю, так это почему до сих пор никто не попытался наложить на меня Отпечаток и почему Окраина всё ещё несёт отпечаток энергии башни. На месте Древа я бы уничтожила его след сразу. Иначе, стоит мне снова коснуться земли, я смогу активировать Хищный Двигатель.]
[Проклятая Рифа Менадион!] — мысленно рявкнуло Мировое Древо. План действительно был таким, как предсказала Солус.
Они хотели заполучить башню немедленно и разрушить её влияние на гейзер, но между «хотеть» и «сделать» оказалась пропасть.
[Я не могу использовать своих Летописцев для наложения Отпечатка на башню, и мне нужно найти Библиотекаря, которому можно доверять, чтобы он не сбежал с ней, как только осознает её силу. А потом — ещё и обучить его управлению Элфин!
Это катастрофа. Мой путь к Хранительству откладывается на Могар знает сколько. Хуже всего то, что эта проклятая Повелительница Пламени заразила мою Окраину! Когда башня активировала Протокол Хищника, её энергетический след проник в энергию мира, словно рак.
Чем больше я пытаюсь очистить его, тем быстрее он распространяется!]
Рифа Менадион трудилась вплоть до самой своей смерти, чтобы подготовить передачу наследия Элфин и гарантировать, что с ней не случится того, что с Трейном.
Двадцать лет — ничто по меркам Пробуждённых, но для того, кто уже достиг вершины профессии и не стеснялся просить помощи у старших, таких как Баба Яга и Лохра Сильвервинг, это было более чем достаточно.
Протокол Хищника и Истечение стали вершиной исследований Менадион в области Запретной Магии и нежити, дополненных современной магией Солус и Мерзостной стороной Лита.
Отпечаток башни трудно удалить, ведь он питается как энергией мира, так и маной заклинаний, применяемых для её уничтожения, превращая их силу в собственную.
— Хотите, чтобы мы ещё раз избили Элфин? — спросила одна из Летописцев.
[Я не могу рисковать дальнейшими повреждениями башни и ждать годы, пока она восстановится.] — Мировое Древо затрясло листвой. — [Менадион сделала Элфин приоритетом, башня запрограммирована жертвовать собой ради неё.
Кроме того, как только кольцо будет запечатлено, она окажется под моим листом. Нет, К’порр, я вызвал тебя не для этого. Я хочу, чтобы ты нашла Верхена и убила его. Возьми всё, что нужно, из арсенала и столько Летописцев, сколько потребуется.
Мы должны остановить его, пока он не попросил помощи у Элдричей. Они — единственная угроза моему плану. А его голова на серебряном подносе станет лучшей местью Элфин.]
— Отличная мысль, мой Повелитель, — усмехнулась эльфийка.
— Она убила тех, кого я любила. Самое время отплатить ей тем же.
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
Регион Хессар, граница с Империей Горгон, гора Марала.
Дерек вернулся на место своей аварийной посадки, ставшее его временной базой, на рассвете. Он был покрыт кровью своей добычи. Медведи, олени, орлы — не имело значения, кто они: вершина пищевой цепочки или её низ.
Пока они были живы — они были пищей.
— Это было чертовски странно, — бормотал он вслух, как привык после ухода с работы. Смерть Карла оставила его без собеседников, а медленная смерть от рака не располагала к общению.
— Я мог идти по следу. Я узнавал отпечатки лап животных, которых видел только по телевизору, и других — которых на Земле вообще не существует. Я двигался, как ниндзя, всегда против ветра и бесшумно. И понятия не имею, зачем тащу это с собой.
Пустота нёс тушу оленя с помощью магии ветра, чтобы не разрушить её прикосновением Мерзости.
С восходом солнца, принесшего свет и тепло, мучительный голод отступил. Всю ночь он терзал Дерека, и лишь в моменты, когда тот высасывал жертву досуха, наступало облегчение.
Но стоило телу обратиться в пепел и ускользнуть сквозь пальцы, как голод возвращался. Пустота охотился снова и снова, потому что пусть и короткие, но эти мгновения передышки позволяли ему мыслить.
С момента пробуждения возле тигра-человека он действовал по инстинкту, принимая любую мысль за правду. Единственным плюсом этого голода было то, что он перекрывал всё остальное.
Он очищал разум и заставлял сосредоточиться на настоящем, не давая скатиться в безумие.
Закладка