Глава 3014. История моей жизни. Часть 2 •
Лит держал малышей на руках и крыльях, в то время как тройняшки сидели на удобных креслах-мешках земного дизайна.
Он рассказывал им истории, а Кузница служила лишь фоном. Круги Кузнечного Мастерства были освещены, но не делали ничего, а небольшие кристаллы маны разных цветов прорастали из пола и стен, давая свет и тепло.
Пол был покрыт высокой травой из Сада, а волшебные растения, выращенные Раазом, источали сладкий аромат. Маленькие огоньки в форме фей танцевали между цветами и исчезали при прикосновении.
[Боги, это похоже на зачарованную пещеру из сказок, которые я читала в детстве,] — подумала Камила.
[Исправление. Это не похоже на зачарованную пещеру. Это и есть зачарованная пещера. Слушай.] — Солус отпустила руку и рот Камилы.
В рассказе Лита Рааз был изображён как бог земли, заботящийся о земле и животных, обеспечивая богатый урожай каждый год. Элина — как богиня плодородия, дающая жизнь и обучающая людей морали. Вместе они воспитывали детей хорошими работниками и достойными людьми.
Лит использовал голограммы, чтобы показать их действия и течение времени. Магия воздуха придавала каждому существу свой голос, а остальные стихии создавали спецэффекты. История учила, что даже самая скромная работа — основа благополучия.
Затем он рассказал историю странствий Дерека Маккоя, человека, который не мог умереть, но всё ещё мог чувствовать боль. В сказочном варианте боль была в основном эмоциональной — видеть, как меняется земля и уходят люди, которых он знал. Это была смягчённая версия трудностей самого Лита, чтобы показать, что сила не делает никого идеальным.
После этого настала очередь истории Элфин — Кузнеца, которая достигла всего, чего хотела, и потеряла всё, что любила. Это была история первой жизни Солус, но без трагедий. В сказке Трейн ушёл от Менадион после ссоры, что привело к разрыву с Элфин. Она достигла вершины мастерства, обзавелась башней и славой, но из-за эгоизма осталась одна. Мораль была в том, что нельзя получить всё, не жертвуя чем-то.
В конце, как и положено в сказке, Элфин поняла ошибки, нашла родителей и помогла им воссоединиться.
[Боги, как же я люблю счастливые концовки,] — всхлипнула Солус.
Камилу удивило, что среди множества историй не было ни одной о нынешней жизни Лита. Он умело удерживал внимание детей спецэффектами, менял облик Кузницы под сказку и подсовывал им фрукты вместо сладостей.
Последняя история оказалась самой неожиданной — о Камиле-Констебле, путешествующей инкогнито по Королевству и ловящей злодеев. В ней она носила нелепый чёрный плащ с глубоким капюшоном, который выглядел эффектно на бумаге, но в реальности выделялся бы.
Ей не нужны были расследования или анализ улик — она всегда встречала плачущих невинных и ловила злодеев на месте преступления. Стоило сбросить плащ, показать форму и жетон — и преступники падали на колени, умоляя о пощаде.
Камила не могла сдержать смех, а дети слушали всерьёз.
— Но её величайший враг ждал прямо в офисе. Это был он — злой властелин Бумажная Работа, — Лит создал голограмму кипы документов с мантией и злобным лицом.
— Сколько бы форм она ни заполнила, за каждое раскрытое преступление появлялось ещё больше. Бумажную Работу можно было лишь сдерживать, но не победить.
— Это бессмысленная борьба, дядя Лит? — спросил Фалько.
— Зачем ей это?
— Потому что, если она не сделает свою работу, невинные останутся в тюрьме, а злодеи выйдут на свободу, — сказал Лит.
— Такие, как ваша тётя Камила и ваш дед Рааз, трудятся в тишине. Без таких, как дед, не было бы еды на столе, а без таких, как тётя, улицы не были бы безопасны.
Дети кивнули, а Элизия гордо улыбнулась, хоть и не поняла сути, кроме того, что хвалят её маму.
Камила прикрыла рот, чтобы скрыть всхлип.
[Он часто так делает?] — спросила она.
[Каждый раз, когда его очередь присматривать за детьми,] — ответила Солус.
[Я знаю, что не стоит подслушивать, но всё бросаю и слушаю истории из угла. В прошлый раз было про Рену, Тисту, Флорию и Юриала. Я всегда плачу, когда он рассказывает мою историю.]
[Если это продолжается давно, почему ты мне раньше не сказала?] — Камила нахмурилась.
[Потому что то, что мы делаем, неправильно, и потому что я считала это своим,] — щёки Солус порозовели.
— Дядя Лит, так ты познакомился с тётей Ками? — спросила Терион.
— Вы вместе раскрыли преступление и влюбились?
— Нет, нет, — Лит отмёл идею.
— Это сейчас так. Тогда твоя тётя была аналитиком данных, а я — смелым одиноким Рейнджером.
Эти детали вызвали у детей жгучее любопытство, и они потребовали рассказа всей истории.
— Хорошо. Элизия, Валерон, вот как я встретил вашу маму…
[О, боги, нет!] — Камила не считала их роман подходящим для детских ушей.
[О, боги, да,] — засмеялась Солус.
— Папа? — Валерон Второй потянул Лита за руку, используя чешую дракона, чтобы передать сложное для слов послание.
— Да, я знаю, что я тебе не отец, Валерон. Но Джормун доверил тебя мне, и пока он не вернётся, я буду твоим папой. Ты часть семьи, сын.
Слово «сын», переданное через чешую, ударило мальчика, как гром. Он заплакал, прижимаясь к груди Лита, а его маленькие крылья обвили руку, державшую его.
Он рассказывал им истории, а Кузница служила лишь фоном. Круги Кузнечного Мастерства были освещены, но не делали ничего, а небольшие кристаллы маны разных цветов прорастали из пола и стен, давая свет и тепло.
Пол был покрыт высокой травой из Сада, а волшебные растения, выращенные Раазом, источали сладкий аромат. Маленькие огоньки в форме фей танцевали между цветами и исчезали при прикосновении.
[Боги, это похоже на зачарованную пещеру из сказок, которые я читала в детстве,] — подумала Камила.
[Исправление. Это не похоже на зачарованную пещеру. Это и есть зачарованная пещера. Слушай.] — Солус отпустила руку и рот Камилы.
В рассказе Лита Рааз был изображён как бог земли, заботящийся о земле и животных, обеспечивая богатый урожай каждый год. Элина — как богиня плодородия, дающая жизнь и обучающая людей морали. Вместе они воспитывали детей хорошими работниками и достойными людьми.
Лит использовал голограммы, чтобы показать их действия и течение времени. Магия воздуха придавала каждому существу свой голос, а остальные стихии создавали спецэффекты. История учила, что даже самая скромная работа — основа благополучия.
Затем он рассказал историю странствий Дерека Маккоя, человека, который не мог умереть, но всё ещё мог чувствовать боль. В сказочном варианте боль была в основном эмоциональной — видеть, как меняется земля и уходят люди, которых он знал. Это была смягчённая версия трудностей самого Лита, чтобы показать, что сила не делает никого идеальным.
После этого настала очередь истории Элфин — Кузнеца, которая достигла всего, чего хотела, и потеряла всё, что любила. Это была история первой жизни Солус, но без трагедий. В сказке Трейн ушёл от Менадион после ссоры, что привело к разрыву с Элфин. Она достигла вершины мастерства, обзавелась башней и славой, но из-за эгоизма осталась одна. Мораль была в том, что нельзя получить всё, не жертвуя чем-то.
В конце, как и положено в сказке, Элфин поняла ошибки, нашла родителей и помогла им воссоединиться.
[Боги, как же я люблю счастливые концовки,] — всхлипнула Солус.
Камилу удивило, что среди множества историй не было ни одной о нынешней жизни Лита. Он умело удерживал внимание детей спецэффектами, менял облик Кузницы под сказку и подсовывал им фрукты вместо сладостей.
Последняя история оказалась самой неожиданной — о Камиле-Констебле, путешествующей инкогнито по Королевству и ловящей злодеев. В ней она носила нелепый чёрный плащ с глубоким капюшоном, который выглядел эффектно на бумаге, но в реальности выделялся бы.
Ей не нужны были расследования или анализ улик — она всегда встречала плачущих невинных и ловила злодеев на месте преступления. Стоило сбросить плащ, показать форму и жетон — и преступники падали на колени, умоляя о пощаде.
Камила не могла сдержать смех, а дети слушали всерьёз.
— Но её величайший враг ждал прямо в офисе. Это был он — злой властелин Бумажная Работа, — Лит создал голограмму кипы документов с мантией и злобным лицом.
— Сколько бы форм она ни заполнила, за каждое раскрытое преступление появлялось ещё больше. Бумажную Работу можно было лишь сдерживать, но не победить.
— Это бессмысленная борьба, дядя Лит? — спросил Фалько.
— Зачем ей это?
— Потому что, если она не сделает свою работу, невинные останутся в тюрьме, а злодеи выйдут на свободу, — сказал Лит.
— Такие, как ваша тётя Камила и ваш дед Рааз, трудятся в тишине. Без таких, как дед, не было бы еды на столе, а без таких, как тётя, улицы не были бы безопасны.
Дети кивнули, а Элизия гордо улыбнулась, хоть и не поняла сути, кроме того, что хвалят её маму.
Камила прикрыла рот, чтобы скрыть всхлип.
[Он часто так делает?] — спросила она.
[Каждый раз, когда его очередь присматривать за детьми,] — ответила Солус.
[Я знаю, что не стоит подслушивать, но всё бросаю и слушаю истории из угла. В прошлый раз было про Рену, Тисту, Флорию и Юриала. Я всегда плачу, когда он рассказывает мою историю.]
[Если это продолжается давно, почему ты мне раньше не сказала?] — Камила нахмурилась.
[Потому что то, что мы делаем, неправильно, и потому что я считала это своим,] — щёки Солус порозовели.
— Дядя Лит, так ты познакомился с тётей Ками? — спросила Терион.
— Вы вместе раскрыли преступление и влюбились?
— Нет, нет, — Лит отмёл идею.
— Это сейчас так. Тогда твоя тётя была аналитиком данных, а я — смелым одиноким Рейнджером.
Эти детали вызвали у детей жгучее любопытство, и они потребовали рассказа всей истории.
— Хорошо. Элизия, Валерон, вот как я встретил вашу маму…
[О, боги, нет!] — Камила не считала их роман подходящим для детских ушей.
[О, боги, да,] — засмеялась Солус.
— Папа? — Валерон Второй потянул Лита за руку, используя чешую дракона, чтобы передать сложное для слов послание.
— Да, я знаю, что я тебе не отец, Валерон. Но Джормун доверил тебя мне, и пока он не вернётся, я буду твоим папой. Ты часть семьи, сын.
Слово «сын», переданное через чешую, ударило мальчика, как гром. Он заплакал, прижимаясь к груди Лита, а его маленькие крылья обвили руку, державшую его.
Закладка