Глава 2865. Проклятая земля. Часть 3 •
Пустой желудок, уязвлённое эго и месяцы без общения с людьми довели Орпала до грани безумия — и этого Ночь допустить не могла.
Без Орпала у неё не было пути к мести над Литом, а без неё у Ночи не оставалось ничего. Её Двор предал её, мать охотилась на неё, а заклинание для уничтожения её кристального тела стало достоянием общественности.
[Если разум этого идиота рухнет, всё, чем я пожертвовала, пойдёт прахом!] — думала она. Поэтому Ночь периодически делала перерывы в его тренировке и отправляла Орпала в города Пробуждённых на Джиэре.
Орпал подготовил множество поддельных имён ещё во времена плана копирования Балкора, а его способности к изменению облика были выдающимися. Пока Ночь оставалась запечатана в его груди, её никто не ощущал, а на Джиэре никто не знал сигнатуру его энергии.
Язык не был проблемой: Всадница могла говорить как уроженка любой крупной страны. Орпал представлялся как блуждающий Пробуждённый, который потерял лабораторию во время нападения волны монстров и теперь ищет еду и приют.
С его синим ядром и жалким видом в это легко верилось. Стража впускала его, хотя и насмехалась, называя трусом, прятавшимся, пока Совет сражался.
Он их ненавидел. Мечтал растоптать. Но после месяцев изоляции звук человеческого голоса был как бальзам, неважно, что именно говорили.
У Орпала было полно денег и драгоценностей, но здесь они ничего не стоили. Были и магические ингредиенты, но в прошлый раз, когда он попытался расплатиться ими за еду, у него всё конфисковали как «вступительный взнос».
Города Пробуждённых на Джиэре работали по системе заслуг. Их можно было заработать, принося обществу пользу, и обменивать на товары.
Орпал умел сражаться и знал фермерство — этому его научили Рааз и Ночь соответственно. Но пахать землю он считал недостойным. Значит, оставалась только охота.
Он приносил головы убитых монстров и получал награду. Ему хотелось притащить гору трупов и заслужить уважение, которого, по его мнению, он достоин, но Ночь предостерегала:
[Если ты покажешь такую силу, люди задумаются, почему раньше не слышали о тебе. Начнут копать, найдут пустоту — и заподозрят.]
[Глупости. Я просто покажу пару заклинаний, и…]
[Ты не создал ни одного собственного. Покажешь мои — и правители города их узнают. Это вершина Пробуждённого общества. Они не идиоты.]
[Тогда скажу, что я гибрид. Мои силы Вурдалака…]
[Прекрасно объясняют силу — и заодно приведут к раскрытию. Один звонок в Гарлен, и тебе конец. Анонимность — твой лучший союзник. Молчи и не высовывайся.]
Орпал стиснул зубы, но промолчал. Она была права.
Сначала ему хватало, что с ним разговаривают, а желудок полон. В такие моменты он вёл себя почти как нормальный человек. Делил трудности с остальными, чувствовал ту же фрустрацию, ту же недооценённость.
Но стоило основным потребностям удовлетвориться, как эго брало верх:
[Это несправедливо. Я должен быть генералом Пробуждённой армии, а не пешкой, которой помыкают. Я Всадник Ночи! У меня легендарная башня мага и снаряжение из Давросса. Я не должен жить в этой дыре среди тех, кто не достоин даже мои сапоги лизать!]
Такие мысли становились всё навязчивее, пока ему не приходилось покидать город, чтобы не выдать себя в припадке. Ночь его не останавливала — ей нужно было, чтобы он тренировался. Ей нужен был Орпал: злой, яростный, управляемый.
В тот день они вернулись в Наэрму — провизия закончилась. Мелн предпочитал ограниченное число городов: так было привычнее, а охране не нужно было заново узнавать его.
Новый город — это новые допросы, новая травля, новые унижения. Он ел рагу из говядины и ждал доставки продуктов из местного склада, когда подслушал тревожный разговор.
— Да чтоб этих ублюдков из Гарлена и день, когда они ступили на нашу землю, — проворчал охранник по имени Ром, ярко-синее ядро, и смачно сплюнул в горшок с цветком.
— Каких ещё ублюдков? — Орпал постарался звучать безразлично, борясь с позывами желудка.
— Ты что, не знаешь? Под камнем, что ли, жил? Ах да, точно, под камнем. — Ром рассмеялся.
Таверна взорвалась смехом. Орпал стиснул зубы, сжал кулаки. Ночь знала язык, историю и культуру Джиэры, но, проведя последние десятилетия в Гарлене, пропустила все местные новости.
Орпалу пришлось объяснять, что он якобы долгое время был в уединённой тренировке. Его невежество и то, что он с синим ядром, даже в почтенном возрасте, сделали из него вечную шутку.
Он мечтал вытащить Шип и вогнать его в глотку Рома, но не мог рисковать. Надо было выяснить, что происходит.
Они с Ночью сбежали в Джиэру, потому что здесь никто не слышал ни о Мёртвом Короле, ни о заклинании уничтожения Ночи, которое раскрыла Баба Яга. Его существование висело на волоске, и он вынужден был проглотить гордость и выдавить улыбку.
Люди наперебой объясняли, как Совет Гарлена «осмелился» начать колонизацию Джиэры под предлогом помощи. Голоса становились громче, грубее, матернее.
Чем сильнее бесновались жители Наэрмы, тем спокойнее становился Орпал. Было ясно: союз невозможен. Советы не станут делиться знаниями. Значит, держись подальше от колонистов — и будешь в безопасности.
— Они приехали на своём грёбаном Поезде, все из себя важные! — фыркнул Ром и снова сплюнул.
— Там столько адаманта и белых манакристаллов, что хватило бы на арсенал! А этим козлам всё равно, лишь бы им было хорошо!
Без Орпала у неё не было пути к мести над Литом, а без неё у Ночи не оставалось ничего. Её Двор предал её, мать охотилась на неё, а заклинание для уничтожения её кристального тела стало достоянием общественности.
[Если разум этого идиота рухнет, всё, чем я пожертвовала, пойдёт прахом!] — думала она. Поэтому Ночь периодически делала перерывы в его тренировке и отправляла Орпала в города Пробуждённых на Джиэре.
Орпал подготовил множество поддельных имён ещё во времена плана копирования Балкора, а его способности к изменению облика были выдающимися. Пока Ночь оставалась запечатана в его груди, её никто не ощущал, а на Джиэре никто не знал сигнатуру его энергии.
Язык не был проблемой: Всадница могла говорить как уроженка любой крупной страны. Орпал представлялся как блуждающий Пробуждённый, который потерял лабораторию во время нападения волны монстров и теперь ищет еду и приют.
С его синим ядром и жалким видом в это легко верилось. Стража впускала его, хотя и насмехалась, называя трусом, прятавшимся, пока Совет сражался.
Он их ненавидел. Мечтал растоптать. Но после месяцев изоляции звук человеческого голоса был как бальзам, неважно, что именно говорили.
У Орпала было полно денег и драгоценностей, но здесь они ничего не стоили. Были и магические ингредиенты, но в прошлый раз, когда он попытался расплатиться ими за еду, у него всё конфисковали как «вступительный взнос».
Города Пробуждённых на Джиэре работали по системе заслуг. Их можно было заработать, принося обществу пользу, и обменивать на товары.
Орпал умел сражаться и знал фермерство — этому его научили Рааз и Ночь соответственно. Но пахать землю он считал недостойным. Значит, оставалась только охота.
Он приносил головы убитых монстров и получал награду. Ему хотелось притащить гору трупов и заслужить уважение, которого, по его мнению, он достоин, но Ночь предостерегала:
[Если ты покажешь такую силу, люди задумаются, почему раньше не слышали о тебе. Начнут копать, найдут пустоту — и заподозрят.]
[Глупости. Я просто покажу пару заклинаний, и…]
[Ты не создал ни одного собственного. Покажешь мои — и правители города их узнают. Это вершина Пробуждённого общества. Они не идиоты.]
[Тогда скажу, что я гибрид. Мои силы Вурдалака…]
[Прекрасно объясняют силу — и заодно приведут к раскрытию. Один звонок в Гарлен, и тебе конец. Анонимность — твой лучший союзник. Молчи и не высовывайся.]
Орпал стиснул зубы, но промолчал. Она была права.
Но стоило основным потребностям удовлетвориться, как эго брало верх:
[Это несправедливо. Я должен быть генералом Пробуждённой армии, а не пешкой, которой помыкают. Я Всадник Ночи! У меня легендарная башня мага и снаряжение из Давросса. Я не должен жить в этой дыре среди тех, кто не достоин даже мои сапоги лизать!]
Такие мысли становились всё навязчивее, пока ему не приходилось покидать город, чтобы не выдать себя в припадке. Ночь его не останавливала — ей нужно было, чтобы он тренировался. Ей нужен был Орпал: злой, яростный, управляемый.
В тот день они вернулись в Наэрму — провизия закончилась. Мелн предпочитал ограниченное число городов: так было привычнее, а охране не нужно было заново узнавать его.
Новый город — это новые допросы, новая травля, новые унижения. Он ел рагу из говядины и ждал доставки продуктов из местного склада, когда подслушал тревожный разговор.
— Да чтоб этих ублюдков из Гарлена и день, когда они ступили на нашу землю, — проворчал охранник по имени Ром, ярко-синее ядро, и смачно сплюнул в горшок с цветком.
— Каких ещё ублюдков? — Орпал постарался звучать безразлично, борясь с позывами желудка.
— Ты что, не знаешь? Под камнем, что ли, жил? Ах да, точно, под камнем. — Ром рассмеялся.
Таверна взорвалась смехом. Орпал стиснул зубы, сжал кулаки. Ночь знала язык, историю и культуру Джиэры, но, проведя последние десятилетия в Гарлене, пропустила все местные новости.
Орпалу пришлось объяснять, что он якобы долгое время был в уединённой тренировке. Его невежество и то, что он с синим ядром, даже в почтенном возрасте, сделали из него вечную шутку.
Он мечтал вытащить Шип и вогнать его в глотку Рома, но не мог рисковать. Надо было выяснить, что происходит.
Они с Ночью сбежали в Джиэру, потому что здесь никто не слышал ни о Мёртвом Короле, ни о заклинании уничтожения Ночи, которое раскрыла Баба Яга. Его существование висело на волоске, и он вынужден был проглотить гордость и выдавить улыбку.
Люди наперебой объясняли, как Совет Гарлена «осмелился» начать колонизацию Джиэры под предлогом помощи. Голоса становились громче, грубее, матернее.
Чем сильнее бесновались жители Наэрмы, тем спокойнее становился Орпал. Было ясно: союз невозможен. Советы не станут делиться знаниями. Значит, держись подальше от колонистов — и будешь в безопасности.
— Они приехали на своём грёбаном Поезде, все из себя важные! — фыркнул Ром и снова сплюнул.
— Там столько адаманта и белых манакристаллов, что хватило бы на арсенал! А этим козлам всё равно, лишь бы им было хорошо!
Закладка