Глава 2847. Сердце Моря. Часть 1

Верховный Маг

В самом центре этого звучащего города находилось Сердце Моря — полая глыба камня, обычно в форме раковины или коралла. Её использовали только для событий, касающихся всей общины, будь то радость или горе.

В Йене Сердце Моря было выполнено в виде группы статуй. Они были грубо очерчены, ведь зрение играло минимальную роль в обществе морфолков, но скульптор постарался сделать каждую из них узнаваемой.

На переднем плане — Тиста, стоящая на коленях и держащая безжизненное тело Халии. Слева от неё — Флория с поднятым щитом, защищающая товарищей от невидимой орды врагов. Справа — Лит в облике вирмлинга с оружием в руке, на лезвии которого был насажен мёртвый колган.

А за ними возвышалась фигура Лита в форме Тиамата. Она не была такой же огромной, как оригинал, всего втрое выше остальных. Статуя подняла руки вверх, а у её ног земля была изломана, будто что-то пробивалось из морского дна.

[Ты, скорее всего, не узнаешь это место, но именно здесь стоял город Колга,] — передала Рем вибрациями.

[После того как вы ушли, мы расчистили завалы и построили Йен. Гейзер маны, питавший погибший город, оказался настолько мощным, что способен обеспечивать энергией оба города.

[Нам больше не нужно тратить ресурсы на сдерживание Колги и самого гейзера, поэтому народ достиг процветания, которого мы не видели со времён Расовой Войны.]

Вибрации звучали как улыбка.

[Всё это стало возможным благодаря вам. Поэтому мы единогласно решили придать Сердцу Моря облик тех, кто сделал это возможным, чтобы память о тех событиях жила вечно. Но благодарить меня ещё рано. Подождите немного.]

Орион не понимал, кто эти люди, и как он вдруг смог ясно видеть то, что до этого было сплошной тьмой. Но всё это казалось неважным — как и то, что без щита он бы не отличил Флорию от Тисты.

Главное было то, что на Могаре существовало место, где его дочь помнили не по обстоятельствам её смерти, а по тому, как она жила. Это пронзило темноту в его душе, добавив ещё одну солёную каплю в океан.

[Беру назад свои слова,] — произнёс он. — [Вы не представляете, как много это значит...]

Маль прервала построение, мягко подтянув Ориона к Сердцу Моря. Она положила руку на статую Халии, а другой морфолк взял Ориона за свободную руку, замыкая живую спираль, тянувшуюся выше самых высоких зданий Йена.

Тело Маль начало издавать гул, который отозвался в Сердце Моря и затем усилился через каждого участника живой цепи. Это звучало приятно, напоминая вокализ перед пением.

Звук поднялся наверх, а затем вернулся обратно в Сердце, взрываясь хором голосов.

Орион увидел юную радость, которая наполняла жизнь Халии, сменяющуюся грустью, когда она решила отдать свою жизнь ради будущего народа. Вибрации несли сожаление о несбывшихся мечтах и храбрость перед лицом жестокой судьбы в Колге.

Статуя Тисты вибрировала скорбью о смерти Халии, состраданием к её страданиям и милосердием за то, что избавила её от мучительной агонии разваливающегося ядра. Орион понимал, что это были не чувства Тисты, а переживания всех, кто знал и любил Халию.

Когда вибрации перешли к Флории, Орион ощутил боевой дух дочери и её несгибаемую волю защищать близких, даже ценой собственной жизни. Он почти видел заклинания, отразившиеся от её щита, и град парирований её эстока.

Она стояла одна против многих, защищая того, кто, по мнению циника, зря рыдал над трупом на поле боя. Но Флория не двигалась, и никто не прошёл мимо неё.

Орион почувствовал доверие, которое морфолки оказывали его дочери, когда воздвигли этот монумент, и как оно усиливалось сквозь живую спираль — они всё ещё верили в неё.

Морфолки знали, как погибла Флория, но не презирали её за это.

Затем очередь дошла до статуи Лита. Она испустила музыку с медленным, торжественным темпом, наполненную холодной яростью. Она выражала не только гнев, который Лит проявил в битве с колганцами, но и жажду мщения всего народа Чженя.

Мелодия несла в себе обиду за вечную угрозу, исходившую от погибшего города, и цену жизней, которую приходилось платить за его сдерживание.

Наконец, вибрации достигли статуи Тиамата, которая запела траурный гимн смерти и возмездия. Морфолки теперь знали, чем питается Запретное Солнце и что происходит с пленниками Колги.

Песня эхом отзывалась звуками битвы, которая положила конец вековому конфликту. Низкие баритональные ноты касались земли у ног Тиамата, знаменуя восстание мёртвых, чтобы защитить живых.

Песня смерти распространилась, доходя до ближайших зданий и превращаясь в радостную сонату жизни. Битва окончена, и на руинах Колги возродился новый город.

Орион увидел повседневную жизнь жителей Йена: как они искали останки родных в развалинах, как материалы, собранные колганцами, стали основой нового города.

Поселение морфолков стало прочнее, современнее и содержало чары, которые были бы невозможны без труда врагов.

Йен навсегда сохранил следы крови, но морфолки не считали это позором. Это был их способ чтить погибших и сделать их жертву значимой.

Эти пятна крови сделали павших — Халию, Флорию — бессмертными. Эхо их деяний навсегда выгравировано в камне и металле зданий.

Когда вибрации распространились, город Йен засветился для заклинания «Сонар» с такой силой, что даже техника Ориона смогла ясно всё воспринять. Каждое здание светилось своим цветом, выражая разные эмоции, но все несли в себе отклик Сердца Моря.

Когда рождался морфолк, когда кто-то спорил, даже во сне — вибрации их тел проходили от одного дома к другому, до монумента и обратно.