Глава 2679. Смертельное желание. Часть 1

Верховный Маг

[Мы здесь ради Солус, не ради меня. Но я рада, что смогла снять этот груз с плеч. Впервые я смогла поговорить о времени под рабским кольцом с кем-то, кто пережил то же самое,] — подумала Квилла, медленно потягивая горячий напиток.

— Я знаю о плена́х и пытках больше, чем желал бы своему злейшему врагу, — сказал Рааз, отвлекая внимание от Квиллы, пока та приходила в себя.

— И я знаю, каково это — срываться на невиновных, лишь бы почувствовать себя лучше.

— Я тоже завидую тебе, Солус, но твоей силе духа. Как только тебя освободили, ты причинила боль только врагам. Тем, кого всё равно нужно было остановить, чтобы сохранить тайну Башни Менадион.

— Я же срывался на семье. На детях, на жене. Я не пролил ни капли крови, но это вряд ли повод для гордости. И ещё — я завидую, что ты нашла в себе силы сразу попросить помощи, а не тонуть неделями в жалости к себе.

— Это не сила, папа, то, что сделал Орпал с тобой... 

— Было ужасно, да, но ничем не отличается от того, что пережили вы, — мягко перебил он, погладив её по щеке.

— Хоть и косвенно, ты причинила боль Литу и другим, а они были вынуждены ранить тебя в ответ. Это сломало бы кого угодно, разрушило бы любые отношения, но мы всё ещё здесь.

— Ты невероятная женщина, Солус. Ты сильнее, чем я когда-либо был, и я горжусь тобой. Я знаю, что не твой настоящий отец, но я люблю тебя как родную и чувствую себя ребёнком от радости каждый раз, когда ты называешь меня папой.

— Спасибо, папа, — всхлипнула Солус, на этот раз от счастья.

Она отпустила Элину и обняла Рааза так же нежно, как крепко.

Элина молчала, ведь молчание было лучшим, что она могла дать.

[Я понятия не имею, через что они прошли. Не хочу портить этот момент банальностями,] — подумала она.

[Выскажусь, только если меня спросят. Уважу их боль, позволив им делиться ею между собой.]

Через несколько секунд Солус отпустила Рааза и снова села рядом с Элиной, сжимая её руку в поисках утешения.

— Как вы думаете, что мне делать с Яростью и Посохом Мудреца? — спросила она.

— Простите? — Элина не поняла вопроса, как и того, почему он адресован именно ей.

— Я не могу избавиться от башни, не навредив себе, но от оружия я могу избавиться. Или хотя бы перековать его.

— И зачем тебе это? — удивилась Элина.

— Потому что это были подарки. Что-то дорогое, что мама и Лит дали мне, чтобы я могла защитить себя. А теперь они запятнаны кровью моих друзей, и я не знаю, смогу ли вообще прикоснуться к ним.

— Дай-ка уточню, — сказала Элина.

— Если кто-то ранит мою семью одной из моих кастрюль, я должна бросить готовку?

— Конечно нет, но кастрюлю ты можешь просто выбросить, — возразила Солус.

— Нет, сравнение неудачное. Кастрюля — это просто утварь, которую легко заменить, а Ярость и Посох — бесценны, — покачала головой Элина.

— Они воплощают любовь тех, кто их создал, так же как готовка напоминает мне о счастливых днях с семьёй. Ты не можешь позволить мерзавцу вроде М’Раэла заставить тебя отказаться от этого.

— Но это из-за меня Война была разрушена. Из-за меня Лит и другие пострадали. Если бы он сам наложил метку на оружие, всего бы этого не было.

— Тогда оно не было бы твоим, — вмешалась Квилла.

— Это были бы заимствованные инструменты, которые ты бы потеряла, когда жизненная сила и ядро восстановятся, и ты перестанешь быть связана с башней.

— Это не страшно, — пожала плечами Солус.

— Мы всегда можем попросить бабушку снять метку и...

— Это всё равно что позволить кому-то задуть свечи на твоём торте и открыть твои подарки, — покачала головой Элина.

— Прости, дорогая, но ты несёшь чепуху.

— То, что сделал М’Раэл — только его вина. И, к счастью, он уже за это заплатил, — сказал Рааз.

— У тебя нет причин наказывать себя, так же как Квилла не виновата в убийствах Налир, а я — в кознях Мелна.

— По твоей логике, я должен был бы проводить дни в покаянии за то, что стал приманкой, разрушившей жизнь Лита и изгнавшей нас из Королевства. Мы не отвечаем за наших мучителей, Солус. Мы такие же жертвы, как и все остальные.

Квилла кивнула, но промолчала, давая Солус время всё обдумать.

[Наверное, они правы. Я ведь даже не сомневалась, когда взяла оригинальную Ярость у Байтры, зная, что она участвовала в смерти моей матери и была использована в ужасных преступлениях,] — подумала Солус.

Но её разум и сердце всё ещё спорили, и мысль о том, чтобы снова держать Ярость, вызывала у неё тошноту.

— А как насчёт эльфов, которых я убила после слияния с Литом? — наконец спросила она.

— А что с ними? — Квилла нахмурилась.

— Я всё равно убила их. Хладнокровно. Расчленила, когда они уже были побеждены. Поглотила их жизненную силу.

— Хладнокровно?! — Квилла выглядела возмущённой, и голос не отставал.

— Солус, я была там. Ты была не в себе и находилась внутри Лита! И не забывай, что это они напали на нас первыми. Они разнесли Морока на куски. Я чуть не утонула из-за них.

— К тому же, без этих прихвостней М’Раэл никогда бы не смог тебя похитить. Они были виновны по всем статьям! Даже если бы они сдались — а они не сдавались — это не оправдало бы их.

— Если кто-то попытается убить Элину, а потом сдастся и извинится, ты отпустишь его? — спросила Квилла.

— Я убью ублюдка, но сначала заставлю выложить всё, что он знает о заказчике, — прорычала Солус.

— Не стала бы рисковать, убивая наёмника, не узнав имени нанимателя.

— Любой ценой, да? — уточнила Квилла.

— Да.

— Тогда в чём разница между наёмником и этими эльфами? Твоя жизнь менее ценна, чем у Элины? А моя? И к тому же, ты сделала это не ради забавы — ты спасала Войну!

— Рагнарёк, — поправила её Солус.

— Какая разница. Ты поняла, о чём я?

Солус скомкала в пальцах прядь волос, признаваясь, что логика верна, но всё ещё шатка.

— Я всё равно не думаю, что жестокость с их стороны оправдывает мою, — наконец сказала она.

— С этим я согласна, — кивнула Квилла, чем удивила всех.

— Но посмотри на это иначе. Если бы Лит, Фалюэль или я решили убить их из мести, кто бы нас остановил?