Глава 2671. Худшее из двух миров. Часть 1 •
— Вы хотели моей силы? Я дам вам мою силу! — головы эльфийских воинов взрывались одна за другой в жутком крещендо.
Фонтаны крови вырывались из шеек, становясь ещё выше, когда их тела сминались, словно мусор, сжатый прессом. Хруст ломаемых костей превращал живых существ в мешки с мясом за считаные мучительные секунды.
Морок остановился и начал блевать.
[Как это может быть духовой магией?!] — с ужасом наблюдал он через Зрение Жизни, видя бесчисленные щупальца, наполненные светлой магией, перекачивающие каждую каплю украденной крови и жизненной силы в пылающий клинок.
— Вы были готовы отнять у нас жизни, так что мы забираем ваши в качестве компенсации! — пронзительно закричала Солус, изо всех сил пытаясь повторить то, что делала её Проекция Души, смешивая это с Магией Творения.
Когда Лит понял, что она делает, Демон-Пустодракон и существо с золотой чешуёй, всё ещё парящее над их головами, соединились в единое целое.
То, что вышло из их слияния, было одновременно более и менее человечным. Чёрное поглотило золото, а все четыре крыла пылали синим пламенем.
[Оставь это нам.] — слияние Проекций Душ схватило рукоять Войны, используя собранную эльфийскую кровь и ту, что принадлежала слиянию Лита и Солус, чтобы открыть новые магические каналы в разрушенном клинке.
Оно использовало повреждённое состояние клинка, чтобы временно отсоединить некоторые куски адаманта и размягчить их контролируемыми всплесками Пламени Происхождения, чтобы при возвращении в синее пламя они не сопротивлялись новому потоку маны.
[Это всё, что мы можем сделать. Мы выиграли столько времени, сколько смогли. Остальное вне наших сил.]
Глаза Менадион не могли увидеть заклинания, используемые Проекцией Души, но они могли изучить их эффект на адамант.
Обычно Лит и Солус с радостью собрали бы такие бесценные данные, но в тот момент им было всё равно. Мощные взрывы заклинаний и количество маны, высвобождённой в бою, уже привлекли внимание обитателей Окраин.
Деваны из деревни зверолюдей и эльфы из Сетралийе бросились выяснить источник аномалии и обнаружили ужасающую картину.
Поляна была в руинах из-за обрушения, вызванного войсками М’Раэля. Десятки эльфийских тел покрывали землю, и единственными выжившими были группа людей и Императорских Зверей, утопающих в крови.
Верховный Канцлер всё ещё был жив и вопил от боли, его тело охвачено синим пламенем, вырывающимся из отверстий и обрубков.
Ле’Ай была среди пограничников, первыми поднявших тревогу, и теперь с изумлением смотрела на знакомую, но чуждую фигуру слияния.
Деваны и эльфы хотели растерзать захватчика, но аура Меньших Драконов была пугающей. Аура другого существа же обращала их кровь в лёд.
Две враждующие расы объединились против общего врага…
Пока существо не повернулось и не уставилось на них. Страх Тиамата поразил их, как удар молнии, превратив атаку в хаотичную свалку, где задние цеплялись за передних.
Глаза существа изучали новоприбывших, пытаясь определить, какую роль они сыграли в засаде. Вскоре Лит уловил знакомый запах Ле’Ай и выделил её среди толпы.
— Ты знала? — произнесла верхняя пасть, делая голос узнаваемым.
— Лорд Кисал?.. — пробормотала она в неверии.
— Ты знала, что они придут нас убивать? Ты продала нас своему Канцлеру? — обе пасти зарычали, посылая звуковую волну, от которой у эльфов и Деванов пошла кровь из глаз и ушей.
Даже Морок, Фрия и Налронд не остались невредимыми.
Все, у кого не было хотя бы фиолетового ядра, попадали на колени и начали блевать от шока. Сырая и необузданная жажда крови, пронизывающая голос гибрида, усиливалась Страхом Тиамата, доводя жертв до безумия.
— Нет, клянусь своей кровью, я ничего не знала! — рыдая, ответила Ле’Ай, едва способная говорить, поскольку давление на неё было слабее.
— Всё, что я делала — ради помощи вашему делу.
— Пожалуйста, поверьте мне! — взвизгнула она, когда щупальце Духовной Магии подняло её с земли и подвесило перед гибридом.
Они принюхались к ней и прислушались к её сердцебиению, чувствуя страх, но не злобу. Ле’Ай говорила правду — или, по крайней мере, искренне в это верила. Если она и помогала М’Раэлю, то тот, должно быть, использовал её втемную.
Для Лита этого было достаточно. Но не для Солус, которая сжала эльфийку сильнее.
[У неё есть всё — красота, сила, талант и свобода. А она ноет, как капризный ребёнок!]
Ненависть Лита слилась с её травмой, заставив Солус искать любой повод выплеснуть гнев.
Она ненавидела М’Раэля. М’Раэль — эльф. Ле’Ай — тоже. И с подозрениями Солус, что Канцлер узнал о ритуале не без помощи извне, этого казалось достаточно для мести.
[Она говорит правду,] — Лит остановил руку Солус до того, как хватка стала смертельной.
[Он прав,] — вмешалось Мировое Древо.
[Это я вас предал. Я научил М’Раэля заклинанию-локатору, позволившему ему найти вас по сигналу амулета. Но сделал я это только потому, что он пытал меня.]
[Я знаю, это не оправдание, Элфин, но если тебе нужно выместить гнев, вымести его на мне. Вся эта каша — моя вина.]
Солус застыла, разрываемая между яростью и состраданием. Она хотела сжечь Иггдрасиль дотла за всё, что тот сделал, но одновременно понимала его боль.
Она тоже была рабом М’Раэля, тоже была вынуждена подчиняться. Винить Древо — всё равно что винить себя за причинённую Литу и друзьям боль. Она не хотела этого. Она сражалась изо всех сил, но всё равно подчинилась.
Мировое Древо поступило точно так же.
— Ладно! — Солус отбросила Ле’Ай, словно грязную тряпку.
— У нас есть дела, так что оставляем за тобой ответственность.
Одним взмахом руки она развеяла заклинание Скульптурирования Тела, искажавшее жизненную силу Иггдрасиля, позволив тому вновь соединиться с Короной Мудреца и восстановить связь с основным телом.
— Если с ними что-нибудь случится, пока нас не будет, я воспользуюсь твоим предложением и сожгу и тебя, и твои долбаные Окраины, — сказала Солус, пока Мировое Древо возвращало Элдуна, своего Летописца, с помощью Варпа и исцеляло его.
— Ребята, мы летим к бабушке, — произнёс Гибрид голосом двух раскатов грома.
— Она единственная, кто, возможно, сможет спасти Войну. Мы скоро вернёмся.
Фонтаны крови вырывались из шеек, становясь ещё выше, когда их тела сминались, словно мусор, сжатый прессом. Хруст ломаемых костей превращал живых существ в мешки с мясом за считаные мучительные секунды.
Морок остановился и начал блевать.
[Как это может быть духовой магией?!] — с ужасом наблюдал он через Зрение Жизни, видя бесчисленные щупальца, наполненные светлой магией, перекачивающие каждую каплю украденной крови и жизненной силы в пылающий клинок.
— Вы были готовы отнять у нас жизни, так что мы забираем ваши в качестве компенсации! — пронзительно закричала Солус, изо всех сил пытаясь повторить то, что делала её Проекция Души, смешивая это с Магией Творения.
Когда Лит понял, что она делает, Демон-Пустодракон и существо с золотой чешуёй, всё ещё парящее над их головами, соединились в единое целое.
То, что вышло из их слияния, было одновременно более и менее человечным. Чёрное поглотило золото, а все четыре крыла пылали синим пламенем.
[Оставь это нам.] — слияние Проекций Душ схватило рукоять Войны, используя собранную эльфийскую кровь и ту, что принадлежала слиянию Лита и Солус, чтобы открыть новые магические каналы в разрушенном клинке.
Оно использовало повреждённое состояние клинка, чтобы временно отсоединить некоторые куски адаманта и размягчить их контролируемыми всплесками Пламени Происхождения, чтобы при возвращении в синее пламя они не сопротивлялись новому потоку маны.
[Это всё, что мы можем сделать. Мы выиграли столько времени, сколько смогли. Остальное вне наших сил.]
Глаза Менадион не могли увидеть заклинания, используемые Проекцией Души, но они могли изучить их эффект на адамант.
Обычно Лит и Солус с радостью собрали бы такие бесценные данные, но в тот момент им было всё равно. Мощные взрывы заклинаний и количество маны, высвобождённой в бою, уже привлекли внимание обитателей Окраин.
Деваны из деревни зверолюдей и эльфы из Сетралийе бросились выяснить источник аномалии и обнаружили ужасающую картину.
Поляна была в руинах из-за обрушения, вызванного войсками М’Раэля. Десятки эльфийских тел покрывали землю, и единственными выжившими были группа людей и Императорских Зверей, утопающих в крови.
Верховный Канцлер всё ещё был жив и вопил от боли, его тело охвачено синим пламенем, вырывающимся из отверстий и обрубков.
Ле’Ай была среди пограничников, первыми поднявших тревогу, и теперь с изумлением смотрела на знакомую, но чуждую фигуру слияния.
Деваны и эльфы хотели растерзать захватчика, но аура Меньших Драконов была пугающей. Аура другого существа же обращала их кровь в лёд.
Две враждующие расы объединились против общего врага…
Пока существо не повернулось и не уставилось на них. Страх Тиамата поразил их, как удар молнии, превратив атаку в хаотичную свалку, где задние цеплялись за передних.
Глаза существа изучали новоприбывших, пытаясь определить, какую роль они сыграли в засаде. Вскоре Лит уловил знакомый запах Ле’Ай и выделил её среди толпы.
— Ты знала? — произнесла верхняя пасть, делая голос узнаваемым.
— Лорд Кисал?.. — пробормотала она в неверии.
— Ты знала, что они придут нас убивать? Ты продала нас своему Канцлеру? — обе пасти зарычали, посылая звуковую волну, от которой у эльфов и Деванов пошла кровь из глаз и ушей.
Все, у кого не было хотя бы фиолетового ядра, попадали на колени и начали блевать от шока. Сырая и необузданная жажда крови, пронизывающая голос гибрида, усиливалась Страхом Тиамата, доводя жертв до безумия.
— Нет, клянусь своей кровью, я ничего не знала! — рыдая, ответила Ле’Ай, едва способная говорить, поскольку давление на неё было слабее.
— Всё, что я делала — ради помощи вашему делу.
— Пожалуйста, поверьте мне! — взвизгнула она, когда щупальце Духовной Магии подняло её с земли и подвесило перед гибридом.
Они принюхались к ней и прислушались к её сердцебиению, чувствуя страх, но не злобу. Ле’Ай говорила правду — или, по крайней мере, искренне в это верила. Если она и помогала М’Раэлю, то тот, должно быть, использовал её втемную.
Для Лита этого было достаточно. Но не для Солус, которая сжала эльфийку сильнее.
[У неё есть всё — красота, сила, талант и свобода. А она ноет, как капризный ребёнок!]
Ненависть Лита слилась с её травмой, заставив Солус искать любой повод выплеснуть гнев.
Она ненавидела М’Раэля. М’Раэль — эльф. Ле’Ай — тоже. И с подозрениями Солус, что Канцлер узнал о ритуале не без помощи извне, этого казалось достаточно для мести.
[Она говорит правду,] — Лит остановил руку Солус до того, как хватка стала смертельной.
[Он прав,] — вмешалось Мировое Древо.
[Это я вас предал. Я научил М’Раэля заклинанию-локатору, позволившему ему найти вас по сигналу амулета. Но сделал я это только потому, что он пытал меня.]
[Я знаю, это не оправдание, Элфин, но если тебе нужно выместить гнев, вымести его на мне. Вся эта каша — моя вина.]
Солус застыла, разрываемая между яростью и состраданием. Она хотела сжечь Иггдрасиль дотла за всё, что тот сделал, но одновременно понимала его боль.
Она тоже была рабом М’Раэля, тоже была вынуждена подчиняться. Винить Древо — всё равно что винить себя за причинённую Литу и друзьям боль. Она не хотела этого. Она сражалась изо всех сил, но всё равно подчинилась.
Мировое Древо поступило точно так же.
— Ладно! — Солус отбросила Ле’Ай, словно грязную тряпку.
— У нас есть дела, так что оставляем за тобой ответственность.
Одним взмахом руки она развеяла заклинание Скульптурирования Тела, искажавшее жизненную силу Иггдрасиля, позволив тому вновь соединиться с Короной Мудреца и восстановить связь с основным телом.
— Если с ними что-нибудь случится, пока нас не будет, я воспользуюсь твоим предложением и сожгу и тебя, и твои долбаные Окраины, — сказала Солус, пока Мировое Древо возвращало Элдуна, своего Летописца, с помощью Варпа и исцеляло его.
— Ребята, мы летим к бабушке, — произнёс Гибрид голосом двух раскатов грома.
— Она единственная, кто, возможно, сможет спасти Войну. Мы скоро вернёмся.
Закладка