Глава 2650. Не Улыбка. Часть 2 •
Сначала это был едва уловимый звук, почти как звон в ушах. Но чем дольше Лит оставался в Пейзаже, тем явственнее становилось колебание мировой энергии.
К счастью для них, общение не затянулось, и последствия ритуала приняли за очередной дикий всплеск энергии — такие якобы случаются раз в десятилетие или два в пределах Окраины. На самом же деле ничего подобного не происходило.
То, что эльфы считали случайными вспышками, было на самом деле попытками гибридов найти способ объединить свои расколотые жизненные силы и окончательно вернуться во внешний мир.
Большинство Деванов утратили веру в помощь от планеты, но среди молодых всегда находился кто-то, готовый попытаться.
Кроме того, Алея невольно отвлекла внимание.
Жители Сетралийе были слишком заняты прослушиванием или пересказом её историй, чтобы заметить аномалию, а члены Парламента спорили как друг с другом, так и с представителями своих Кланов.
Каждый представитель был как лодка, затерянная в штормовом море — каждое домохозяйство пыталось протолкнуть собственную повестку. Даже внутри одной семьи не было согласия, не говоря уже о Кланах.
Со временем разногласия только росли. Те, кто хотел мирной жизни на службе у Мирового Древа, не имели ничего общего с теми, кто был готов сражаться за свободу.
Когда Алея покинула город, некоторые ссоры уже переросли в драки.
— Чёрт, надеялась, что смогу не спешить, но, похоже, мне предстоит бессонная ночь, — вздохнула Ле’Ай, сжимая книгу с фальшивыми заклинаниями первого уровня, которую Алея дала ей ранее.
— Мне очень жаль, что пришлось взвалить это на тебя, — бывшая ученица Иггдрасиля поклонилась охотнице. — Но я уверена, что лорд Кисал по достоинству оценит твои старания.
Эти слова вызвали у Ле’Ахи трепет, а у Алеи — тошноту.
[Вот и превращаюсь в Лита. Легко упрекать других, пока сама не получаешь шанс манипулировать людьми ради своей выгоды… и не становишься тем самым, кого критиковала,] — вздохнула она про себя.
Алея покинула Сетралийе, телепортируясь в случайные точки, чтобы сбросить возможный хвост, и только потом направилась к месту ритуала. Ментальная связь позволила участникам поделиться итогами дня и обсудить полученные знания.
— Обучать эльфов фальшивой магии — отличная идея в теории, — сказала Фалуэль. — Но как мы можем быть уверены, что они не обернут её против нас?
— Никак. Поэтому я дала Ле’Ай лишь книгу первого уровня. Большинство защитных зачарований нейтрализует такие слабые заклинания, и, в отличие от настоящей магии, по низшим уровням невозможно восстановить высшие.
— Или, точнее, возможно, но потребуется столько времени, что, когда они доберутся до сути, магия уже сделает несколько эволюционных скачков, и их знания устареют, — добавил Лит.
— Есть ли у тебя идеи, что значили образы, которые ты увидел в Пейзаже? — спросила Фалуэль.
— Никаких, — она покачала головой. — Я знаю тебя недостаточно хорошо, чтобы понять, как склеить твою расколотую сущность, а физиология Драконов была под запретом у Мирового Древа, учеников туда не допускали.
— Что касается Магии Пустоты — я даже основ не знаю, так что этот синий восьмой элемент для меня — тёмный лес. Одно могу сказать точно: в архивах Мирового Древа я никогда не видела изображений существа, которое тебе улыбнулось. Ни единого упоминания. Значит, это что-то новое. Как ты… или твои братья.
Лит кивнул и вновь занял первый караул с Солус. Он дождался, пока все заснут, и вошел в башню.
— Как ни крути, но эти двое действительно очень близки. Слишком. Прямо как мы, — прошептал Морок, прижимаясь к Квилле и мечтая о капле уединения, чтобы опробовать новое тело вместе с ней.
— С каких пор ты стал экспертом в приличиях? И при чём тут «как мы»? — удивилась она.
— Только тот, кто изучал этикет, может грамотно нарушать каждое правило. Это не так-то просто, как кажется, — заявил он с наигранной гордостью.
— И ещё — дело в том, как они смотрят друг на друга. В их молчании столько же смысла, сколько и в разговоре. Они знают, о чём думает другой.
Квиллу пробрал холодный пот — она испугалась, что этот чересчур проницательный Тиран может уловить связь между Литом и Солус… или даже башню.
— Ага, конечно. Как мы. — Она фыркнула, пытаясь сменить тему. — И о чём же я думаю прямо сейчас?
— О боги, не могу поверить, что вышла за этого идиота, — ответил он, попав почти в точку, заставив её покраснеть.
— Не угадал! А теперь спать. Все эти тренировки меня вымотали, — повернулась она к нему спиной.
— Я тебя тоже люблю, — шепнул Морок. Квилла вспыхнула так, что это стало заметно даже без магии зрения.
Когда лагерь уснул, Лит, наконец, смог излить Солус своё разочарование и страхи.
— А что если этот отпечаток человечества действительно овладеет Магией Пустоты на уровне, превосходящем даже нас? Что если это был злобный Арaн из будущего, узнавший обо всех моих поступках?
— Сейчас я для него — герой. Но если это восхищение обернётся ненавистью, кто знает, на что он пойдёт. Особенно если я научу его всему, что знаю. Классическая история становления злодея.
— Угу, да… — Солус теребила волосы, заплетая их в пряди и тут же расплетая снова.
— Что с тобой? — спросил он, когда закончил тираду и заметил её странное поведение.
— Ты не злишься и не боишься. Ты… смущена? Что ты от меня скрываешь? Он твой бывший, что ли?
Глаза Солус расширились, а затем она рассмеялась от души.
— Мы правда проводим слишком много времени вместе, — хихикнула она.
— Почти угадал. Да, я смущена. Нет, он не мой бывший.
— Тогда кто?
— Ты серьёзно? — изумлённо посмотрела она.
— Абсолютно.
— Ладно, — она встала позади него, создала пьедестал, чтобы без заклинаний дотянуться до его головы, и приложила руки к вискам.
— Вот он.
Солус материализовала зеркало перед ним и с помощью светлой магии и их связи исказила лицо Лита в жестокую гримасу. Губы изогнулись, челюсть сомкнулась, но это никак нельзя было назвать улыбкой.
Это было выражение хищника, готового вспороть жертву и сожрать её внутренности, пока она ещё жива.
Линии вокруг глаз излучали не радость, а лютую ненависть и желание сжечь всё дотла. Желание заставить других страдать так же, как он сам.
К счастью для них, общение не затянулось, и последствия ритуала приняли за очередной дикий всплеск энергии — такие якобы случаются раз в десятилетие или два в пределах Окраины. На самом же деле ничего подобного не происходило.
То, что эльфы считали случайными вспышками, было на самом деле попытками гибридов найти способ объединить свои расколотые жизненные силы и окончательно вернуться во внешний мир.
Большинство Деванов утратили веру в помощь от планеты, но среди молодых всегда находился кто-то, готовый попытаться.
Кроме того, Алея невольно отвлекла внимание.
Жители Сетралийе были слишком заняты прослушиванием или пересказом её историй, чтобы заметить аномалию, а члены Парламента спорили как друг с другом, так и с представителями своих Кланов.
Каждый представитель был как лодка, затерянная в штормовом море — каждое домохозяйство пыталось протолкнуть собственную повестку. Даже внутри одной семьи не было согласия, не говоря уже о Кланах.
Со временем разногласия только росли. Те, кто хотел мирной жизни на службе у Мирового Древа, не имели ничего общего с теми, кто был готов сражаться за свободу.
Когда Алея покинула город, некоторые ссоры уже переросли в драки.
— Чёрт, надеялась, что смогу не спешить, но, похоже, мне предстоит бессонная ночь, — вздохнула Ле’Ай, сжимая книгу с фальшивыми заклинаниями первого уровня, которую Алея дала ей ранее.
— Мне очень жаль, что пришлось взвалить это на тебя, — бывшая ученица Иггдрасиля поклонилась охотнице. — Но я уверена, что лорд Кисал по достоинству оценит твои старания.
Эти слова вызвали у Ле’Ахи трепет, а у Алеи — тошноту.
[Вот и превращаюсь в Лита. Легко упрекать других, пока сама не получаешь шанс манипулировать людьми ради своей выгоды… и не становишься тем самым, кого критиковала,] — вздохнула она про себя.
Алея покинула Сетралийе, телепортируясь в случайные точки, чтобы сбросить возможный хвост, и только потом направилась к месту ритуала. Ментальная связь позволила участникам поделиться итогами дня и обсудить полученные знания.
— Обучать эльфов фальшивой магии — отличная идея в теории, — сказала Фалуэль. — Но как мы можем быть уверены, что они не обернут её против нас?
— Никак. Поэтому я дала Ле’Ай лишь книгу первого уровня. Большинство защитных зачарований нейтрализует такие слабые заклинания, и, в отличие от настоящей магии, по низшим уровням невозможно восстановить высшие.
— Или, точнее, возможно, но потребуется столько времени, что, когда они доберутся до сути, магия уже сделает несколько эволюционных скачков, и их знания устареют, — добавил Лит.
— Есть ли у тебя идеи, что значили образы, которые ты увидел в Пейзаже? — спросила Фалуэль.
— Никаких, — она покачала головой. — Я знаю тебя недостаточно хорошо, чтобы понять, как склеить твою расколотую сущность, а физиология Драконов была под запретом у Мирового Древа, учеников туда не допускали.
— Что касается Магии Пустоты — я даже основ не знаю, так что этот синий восьмой элемент для меня — тёмный лес. Одно могу сказать точно: в архивах Мирового Древа я никогда не видела изображений существа, которое тебе улыбнулось. Ни единого упоминания. Значит, это что-то новое. Как ты… или твои братья.
Лит кивнул и вновь занял первый караул с Солус. Он дождался, пока все заснут, и вошел в башню.
— Как ни крути, но эти двое действительно очень близки. Слишком. Прямо как мы, — прошептал Морок, прижимаясь к Квилле и мечтая о капле уединения, чтобы опробовать новое тело вместе с ней.
— С каких пор ты стал экспертом в приличиях? И при чём тут «как мы»? — удивилась она.
— Только тот, кто изучал этикет, может грамотно нарушать каждое правило. Это не так-то просто, как кажется, — заявил он с наигранной гордостью.
— И ещё — дело в том, как они смотрят друг на друга. В их молчании столько же смысла, сколько и в разговоре. Они знают, о чём думает другой.
Квиллу пробрал холодный пот — она испугалась, что этот чересчур проницательный Тиран может уловить связь между Литом и Солус… или даже башню.
— Ага, конечно. Как мы. — Она фыркнула, пытаясь сменить тему. — И о чём же я думаю прямо сейчас?
— О боги, не могу поверить, что вышла за этого идиота, — ответил он, попав почти в точку, заставив её покраснеть.
— Не угадал! А теперь спать. Все эти тренировки меня вымотали, — повернулась она к нему спиной.
— Я тебя тоже люблю, — шепнул Морок. Квилла вспыхнула так, что это стало заметно даже без магии зрения.
Когда лагерь уснул, Лит, наконец, смог излить Солус своё разочарование и страхи.
— А что если этот отпечаток человечества действительно овладеет Магией Пустоты на уровне, превосходящем даже нас? Что если это был злобный Арaн из будущего, узнавший обо всех моих поступках?
— Сейчас я для него — герой. Но если это восхищение обернётся ненавистью, кто знает, на что он пойдёт. Особенно если я научу его всему, что знаю. Классическая история становления злодея.
— Угу, да… — Солус теребила волосы, заплетая их в пряди и тут же расплетая снова.
— Что с тобой? — спросил он, когда закончил тираду и заметил её странное поведение.
— Ты не злишься и не боишься. Ты… смущена? Что ты от меня скрываешь? Он твой бывший, что ли?
Глаза Солус расширились, а затем она рассмеялась от души.
— Мы правда проводим слишком много времени вместе, — хихикнула она.
— Почти угадал. Да, я смущена. Нет, он не мой бывший.
— Тогда кто?
— Ты серьёзно? — изумлённо посмотрела она.
— Абсолютно.
— Ладно, — она встала позади него, создала пьедестал, чтобы без заклинаний дотянуться до его головы, и приложила руки к вискам.
— Вот он.
Солус материализовала зеркало перед ним и с помощью светлой магии и их связи исказила лицо Лита в жестокую гримасу. Губы изогнулись, челюсть сомкнулась, но это никак нельзя было назвать улыбкой.
Это было выражение хищника, готового вспороть жертву и сожрать её внутренности, пока она ещё жива.
Линии вокруг глаз излучали не радость, а лютую ненависть и желание сжечь всё дотла. Желание заставить других страдать так же, как он сам.
Закладка