Глава 2597. Расширяя границы. Часть 1 •
В воображении Лита возникла сцена после его собственных похорон: Элисия плачет в объятиях Камилы, а позже винит её в том, что та не смогла спасти отца. Он видел, как Элисия взрослеет, словно Солус, навсегда отмеченная смертью родителя и отдалившаяся от матери, чтобы переложить вину за утрату на кого-то другого.
Лит почувствовал себя последней скотиной и решил, что не будет пытаться уговорить Солус изменить условия их соглашения.
— Прости, Солус. Ты права, — сказал он. — Но теперь, пожалуйста, убери это изображение, иначе я не смогу ни на чём сосредоточиться. Такое ощущение, что Элисия осуждает меня.
— Да ладно тебе, она даже не знает, кто ты такой! — фыркнула Солус. — То, что ты чувствуешь, — это твой собственный суд. Просто ты вынужден напоминать себе, что твоя жизнь больше не принадлежит только тебе. И это хорошо.
По взмаху её руки проекция уменьшилась до куда более приемлемого размера — такой, какую отец мог бы держать у себя на рабочем столе. Теперь это было фото в рамке в форме сердца с гравировкой по краям: «Не могу дождаться встречи с тобой, папа».
— Серьёзно? — Лит прекрасно знал, что ни рамка, ни надпись — не дело рук Элисии, но от этого ему стало только хуже, чем когда изображение занимало всю стену Кузницы.
— Ага, — весело кивнула Солус. — Можешь всегда уничтожить, если не нравится.
Лит махнул рукой, но всё его существо завопило, словно он собирался навредить своей дочери, а не простой фотографии.
— Ладно, победа за тобой, чёрт побери, — он перевернул рамку лицом вниз, не в силах больше выносить взгляд Элисии, но и не способный убрать фото совсем. — Кстати, на последнем уроке магии Пустоты у меня появилась идея, хочу обсудить с тобой.
— Конечно, — самодовольно ответила Солус, видя по выражению его лица и смене темы, что Лит больше не собирается спорить о машине Глемоса или действовать у неё за спиной. — Вся внимание.
— Я подумал, что, возможно, наше понимание магии Пустоты слишком поверхностное и ограниченное. Если я прав, можно превращать один элемент одновременно во множество других.
— Что? — её разум помутился от удивления и растерянности. — Ты серьёзно?
— Подумай сама, — Лит переместил их обоих на тренировочный уровень Башни, где все заклинания, прямые и косвенные, нейтрализовались её массивами. — И подумай как человек с Земли, а не могарец.
— Что делает огненный шар?
Он сотворил заклинание третьего круга: пылающая сфера диаметром десять метров взорвалась с мощью нескольких ручных гранат.
Тренировочный пол подавил взрыв, ослепительный свет и жар, которые могли бы опалить всё вокруг в замкнутом пространстве.
— Огонь создаёт свет, который можно превратить во тьму, — Лит выпустил второй огненный шар, но тот вместо сияния рассеял чёрный разъедающий туман.
— Взрыв создаёт ударную волну, которую можно усилить, превратив в молнию, или перенаправить в землю, — он создал ещё два шара: первый высвободил хлыстоподобные молнии, второй — оковы, оплетающие гипотетического врага.
— Превратить огонь в лёд — это базовая магия Пустоты, но что, если воздействовать только на горячий воздух? — Последний шар взорвался и вызвал морозную волну, покрывшую стены льдом.
— С огнём понятно, а как быть с водой или воздухом? Как их преобразовать? — спросила Солус, её мозг уже на полную мощность искал ответ на собственный вопрос и параллельно анализировал все возможности открытия Лита.
— Легко, — он вызвал молнию, чей свет превратился во тьму, а следующая при столкновении превратила тепловой заряд электронов в слой инея.
Затем он вызвал сферу воды, которая, после электролиза на водород и кислород, дала те же эффекты, что и огненные шары.
— Погоди, я это помню. Это ведь то же самое, что мы делали с Мьёльниром, когда слились во время боя с проклятыми артефактами? — Солус вздрогнула от воспоминания.
— Именно, — кивнул Лит. — Это то, что мы уже делали, но тогда не придали значения. Не буду врать, я почти об этом забыл, пока один из наших студентов не спросил, можно ли применять магию Пустоты не к самой причине, а к последствиям заклинаний.
— И что ты ему ответил? — Солус, разделяя воспоминание, видела, как идея пришла от студента четвёртого курса, и как даже Королевские особы и директоры шести академий прекратили тренировки, чтобы послушать.
— Я поставил ему высший балл и сказал, что нам нужно подумать над этим. Я не мог ответить, не проконсультировавшись сначала с соавтором магии Пустоты, — Лит тепло улыбнулся.
— Богиня моя, та речь о причине и следствии была гениальной. Жаль, что меня не было с тобой на первом уроке, — она обняла его, радуясь, что ссора о машине Глемоса осталась позади, и тому, что он готов делиться с ней публичным признанием за их труд.
— Мне тоже жаль, но я рад, что ты тогда отправилась в путь, — он ответил на объятие. — Это позволило тебе вырасти и привело к множеству интересных открытий. Например, что когда мы слиты, башня лечит и мою жизненную силу.
— К тому же, если захочешь посмотреть мои лекции, у Королевской семьи есть записи в таком качестве, что 4К покажется кукольным театром. Конечно, заполучить их будет дорого, но увидеть настоящий гений — бесценно.
— Не зазнавайся, умник, — она отстранилась и игриво ударила его в плечо. — Мне хватает «настоящего гения» дома и в башне. Если ты хочешь, чтобы я страдала ещё больше, тебе придётся мне платить, а не наоборот.
— Шутки в сторону, как тебе идея? — спросил Лит, когда они закончили поддразнивать друг друга.
— Определённо хорошая идея, но реализовать её будет намного сложнее, чем обычную магию Пустоты, — ответила Солус. — Принцип тот же, но отправная точка и момент воздействия совсем другие.
— Магия Пустоты требует замены вызванной элементальной энергии на её противоположность. Это трудно, но, так как это твоя мана, когда ты понимаешь, что делаешь, процесс всё ещё подчиняется твоей воле, и новый элемент тебе подконтролен.
— А вот изменение пассивных эффектов заклинания Пустоты требует определения элементальных энергий, высвобождаемых твоей маной, захвата их до того, как они исчезнут, и только потом — их замены.
— Я пришёл к такому же выводу, — вздохнул Лит. — Поэтому мы и пришли на тренировочный уровень. Сейчас я могу заменять лишь один из элементов вторичных эффектов заклинания за раз — и только если в него не вложена воля.
Лит почувствовал себя последней скотиной и решил, что не будет пытаться уговорить Солус изменить условия их соглашения.
— Прости, Солус. Ты права, — сказал он. — Но теперь, пожалуйста, убери это изображение, иначе я не смогу ни на чём сосредоточиться. Такое ощущение, что Элисия осуждает меня.
— Да ладно тебе, она даже не знает, кто ты такой! — фыркнула Солус. — То, что ты чувствуешь, — это твой собственный суд. Просто ты вынужден напоминать себе, что твоя жизнь больше не принадлежит только тебе. И это хорошо.
По взмаху её руки проекция уменьшилась до куда более приемлемого размера — такой, какую отец мог бы держать у себя на рабочем столе. Теперь это было фото в рамке в форме сердца с гравировкой по краям: «Не могу дождаться встречи с тобой, папа».
— Серьёзно? — Лит прекрасно знал, что ни рамка, ни надпись — не дело рук Элисии, но от этого ему стало только хуже, чем когда изображение занимало всю стену Кузницы.
— Ага, — весело кивнула Солус. — Можешь всегда уничтожить, если не нравится.
Лит махнул рукой, но всё его существо завопило, словно он собирался навредить своей дочери, а не простой фотографии.
— Ладно, победа за тобой, чёрт побери, — он перевернул рамку лицом вниз, не в силах больше выносить взгляд Элисии, но и не способный убрать фото совсем. — Кстати, на последнем уроке магии Пустоты у меня появилась идея, хочу обсудить с тобой.
— Конечно, — самодовольно ответила Солус, видя по выражению его лица и смене темы, что Лит больше не собирается спорить о машине Глемоса или действовать у неё за спиной. — Вся внимание.
— Я подумал, что, возможно, наше понимание магии Пустоты слишком поверхностное и ограниченное. Если я прав, можно превращать один элемент одновременно во множество других.
— Что? — её разум помутился от удивления и растерянности. — Ты серьёзно?
— Подумай сама, — Лит переместил их обоих на тренировочный уровень Башни, где все заклинания, прямые и косвенные, нейтрализовались её массивами. — И подумай как человек с Земли, а не могарец.
— Что делает огненный шар?
Он сотворил заклинание третьего круга: пылающая сфера диаметром десять метров взорвалась с мощью нескольких ручных гранат.
Тренировочный пол подавил взрыв, ослепительный свет и жар, которые могли бы опалить всё вокруг в замкнутом пространстве.
— Огонь создаёт свет, который можно превратить во тьму, — Лит выпустил второй огненный шар, но тот вместо сияния рассеял чёрный разъедающий туман.
— Взрыв создаёт ударную волну, которую можно усилить, превратив в молнию, или перенаправить в землю, — он создал ещё два шара: первый высвободил хлыстоподобные молнии, второй — оковы, оплетающие гипотетического врага.
— Превратить огонь в лёд — это базовая магия Пустоты, но что, если воздействовать только на горячий воздух? — Последний шар взорвался и вызвал морозную волну, покрывшую стены льдом.
— С огнём понятно, а как быть с водой или воздухом? Как их преобразовать? — спросила Солус, её мозг уже на полную мощность искал ответ на собственный вопрос и параллельно анализировал все возможности открытия Лита.
— Легко, — он вызвал молнию, чей свет превратился во тьму, а следующая при столкновении превратила тепловой заряд электронов в слой инея.
Затем он вызвал сферу воды, которая, после электролиза на водород и кислород, дала те же эффекты, что и огненные шары.
— Погоди, я это помню. Это ведь то же самое, что мы делали с Мьёльниром, когда слились во время боя с проклятыми артефактами? — Солус вздрогнула от воспоминания.
— Именно, — кивнул Лит. — Это то, что мы уже делали, но тогда не придали значения. Не буду врать, я почти об этом забыл, пока один из наших студентов не спросил, можно ли применять магию Пустоты не к самой причине, а к последствиям заклинаний.
— И что ты ему ответил? — Солус, разделяя воспоминание, видела, как идея пришла от студента четвёртого курса, и как даже Королевские особы и директоры шести академий прекратили тренировки, чтобы послушать.
— Я поставил ему высший балл и сказал, что нам нужно подумать над этим. Я не мог ответить, не проконсультировавшись сначала с соавтором магии Пустоты, — Лит тепло улыбнулся.
— Богиня моя, та речь о причине и следствии была гениальной. Жаль, что меня не было с тобой на первом уроке, — она обняла его, радуясь, что ссора о машине Глемоса осталась позади, и тому, что он готов делиться с ней публичным признанием за их труд.
— Мне тоже жаль, но я рад, что ты тогда отправилась в путь, — он ответил на объятие. — Это позволило тебе вырасти и привело к множеству интересных открытий. Например, что когда мы слиты, башня лечит и мою жизненную силу.
— К тому же, если захочешь посмотреть мои лекции, у Королевской семьи есть записи в таком качестве, что 4К покажется кукольным театром. Конечно, заполучить их будет дорого, но увидеть настоящий гений — бесценно.
— Не зазнавайся, умник, — она отстранилась и игриво ударила его в плечо. — Мне хватает «настоящего гения» дома и в башне. Если ты хочешь, чтобы я страдала ещё больше, тебе придётся мне платить, а не наоборот.
— Шутки в сторону, как тебе идея? — спросил Лит, когда они закончили поддразнивать друг друга.
— Определённо хорошая идея, но реализовать её будет намного сложнее, чем обычную магию Пустоты, — ответила Солус. — Принцип тот же, но отправная точка и момент воздействия совсем другие.
— Магия Пустоты требует замены вызванной элементальной энергии на её противоположность. Это трудно, но, так как это твоя мана, когда ты понимаешь, что делаешь, процесс всё ещё подчиняется твоей воле, и новый элемент тебе подконтролен.
— А вот изменение пассивных эффектов заклинания Пустоты требует определения элементальных энергий, высвобождаемых твоей маной, захвата их до того, как они исчезнут, и только потом — их замены.
— Я пришёл к такому же выводу, — вздохнул Лит. — Поэтому мы и пришли на тренировочный уровень. Сейчас я могу заменять лишь один из элементов вторичных эффектов заклинания за раз — и только если в него не вложена воля.
Закладка