Глава 2393. Чувство использования. Часть 1 •
Помимо детей и Рааза, все остальные лишь на секунду прикрыли глаза — и усталость с алкоголем тут же вырубили их.
— Боги, у меня спина отваливается, — простонала Элина. Всю ночь она провела с лицом на столе, не вставая со стула, и теперь расплачивалась за это.
— Мама, почему ты не пошла в кровать? — спросила Тиста.
— Хотела. Последнее, что помню — собиралась тебя разбудить. Видимо, уснула, не успев и глазом моргнуть, — ответила Элина.
— Ещё пять минут... — пробормотала Солус, приняв её слова за утренний подъём. Она свернулась клубком и спряталась под одеяло, укрываясь от солнечного света.
Тиста заглянула в комнату Рены и обнаружила, что Сентон спал там один, тогда как его жена провела ночь в комнате Тисты. Та только вздохнула, надеясь, что хороший сон и завтрак помогут разрядить напряжение после вчерашней ссоры.
То, как вся семья постепенно поднималась по социальной лестнице, в то время как Сентон оставался кузнецом, задевало его гордость. Насколько помнила Тиста, они ссорились за закрытой дверью до тех пор, пока она сама не отключилась.
Сентон не злился ни на жену, ни на её семью — просто переживал из-за отношения к нему в Королевском Дворе и боялся, что с ростом магических сил дочка начнёт отдаляться.
[Бедный Сентон. Вчерашнее было сильным ударом по его самолюбию. Все знают Рену, Лерию и даже тройняшек, но его имени никто не удосуживается запомнить.] — подумала Тиста, сняв мантию Великого Мага и выйдя из дома на всё ещё прохладный ночной воздух.
Эта привычка появилась у неё после того, как Лит окончательно вылечил её от синдрома Душителя. Раньше холод обжигал кожу, а теперь её Пробуждённое тело едва ли его ощущало.
Она делала долгие глубокие вдохи, наслаждаясь тем, как легко наполняются лёгкие. Прохлада воздуха и отсутствие кашля до сих пор вызывали у неё эйфорию — несмотря на то, сколько лет прошло с последнего приступа.
[Теперь я свободна. Моё тело больше не тюрьма.] — Тиста раскинула руки, встречая восход солнца.
На тонкой грани между светом и тьмой, где живёт каждый Феникс, когда ещё не наступил ни день, ни ночь, она обратилась в форму Красного Демона. Её тело из плоти и крови обратилось в массу живого пламени тёмно-красного цвета.
С восходом температура пламени начала расти — сначала став оранжевой, затем постепенно достигая глубокого фиолетового оттенка. Когда небо, прежде индиговое, стало алым, свет победил тьму — и пламя погасло, оставив Тисту в человеческой форме.
[Чёрт... Я снова не смогла удержать способность родовой линии "Эфирная Эгида" под контролем.] — выругалась она про себя.
Непосредственно перед рассветом и сразу после заката — единственные моменты, когда Тиста могла безопасно обращаться к своим силам, пользуясь естественным балансом стихий. Этот приём она освоила в Пустыне, у фениксов из гнезда Салаарк.
Трюк, которым пользовались все Пернатые, чтобы нащупать силу своей родовой линии, не подвергая опасности жизненную силу. К счастью, он сработал и у Тисты. К несчастью, у Лита — нет, из-за доминантной Драконьей крови.
Убедившись, что никто не видел её тренировку, она вернулась домой. Рабочие с фермы могли прийти с минуты на минуту, а пугать их или становиться объектом культа Тиста не собиралась.
— Будь лапочкой, подлечи меня, — попросила Элина, выходя из ванной. Макияж и украшения были смыты, а вечернее платье сменилось рабочей одеждой.
— Я зеваю без остановки, а кому-то ведь нужно приготовить завтрак.
Они все спали слишком мало, а Элина была всего лишь человеком.
В теле ломило так, что она не подозревала, что те части вообще могут болеть, а глаза едва открывались.
— Хочешь, позову Лита? — спросила Тиста, используя Бодрость, чтобы снять боль и наполнить мать энергией.
— Пусть спит. Ему нужен покой, — Элина посмотрела на свёрток одеял, под которым пряталась Солус, и вздохнула. — Сегодня их последний день вместе после шестнадцати лет, проведённых бок о бок. Им будет тяжело.
— Мама, не говори так. Это не значит, что Солус исчезнет. Мы всё равно будем возвращаться хотя бы раз в день, если в том городе не окажется гейзера. В худшем случае — они не увидятся пару дней подряд, — ответила Тиста.
— Всё равно будет больно — ты же знаешь, — тихо сказала Элина.
Сон Солус длился ровно до того момента, как Аран и Лерия почувствовали аромат завтрака.
— Тётя Солус, рановато впадать в спячку. Ты теперь тоже Гидра? — Аран вытащил её из-под одеяла.
— Пусть спит, деревенщина. Нам больше печенья достанется, — Лерия вышла из своей комнаты в полном гала-наряде и вела себя, как настоящая принцесса.
— Снимай это, иначе испачкаешь, — сказала Элина.
— Бабушка, не будь смешной. Оно самоочищающееся, — хихикнула Лерия.
— Печенье! — воскликнули одновременно Аран и Солус, уловив сладкий запах свежей выпечки.
— Чёрт, ты её разбудил! — упрекнула Лерия. — Молодец, коротышка.
— Вам не рановато ругаться? — зевнула Солус, садясь за стол. — И вообще, тебе не стыдно вот так дома щеголять?
— Кто бы говорил, — парировала Лерия, указывая на гала-платье и украшения Солус.
— Спасибо! Вот почему мне было так странно, — махнула рукой Солус. Украшения исчезли в карманном измерении.
Магия Тьмы смыла с лица все следы косметики, а платье сменилось обычной одеждой. Лерия поморщилась, но пока оставила на себе парадный образ.
До тех пор, пока за стол не сели все — в обычной одежде.
— Ваше Величество, не передадите ли мне масло? — с поклоном спросил Лит, вызвав у всех смех.
— Дядя Лит! — Лерия надулась, протягивая масло.
Контраст с остальными семьёй и шутки быстро заставили её почувствовать себя не принцессой, а просто глупо одетой. Даже Абоминус сделал ей лёгкий поклон.
— Когда вы уезжаете? — спросил Лит как можно более непринуждённо.
— Завтра с утра, — ответила Солус. — А сегодня хочу провести со всеми в доме бабушки. Надо быть в идеальной форме и убедиться, что ничего не забыли.
Ночевка вне башни почти не восстановила её силы, и, несмотря на близость к Литу и амулет Мудреца на шее, Солус уже чувствовала, как энергия убывает.
[Как бы ни было тяжело без Лита — мне придётся привыкнуть. Иначе я буду больше времени проводить дома, чем в путешествиях.]
— Боги, у меня спина отваливается, — простонала Элина. Всю ночь она провела с лицом на столе, не вставая со стула, и теперь расплачивалась за это.
— Мама, почему ты не пошла в кровать? — спросила Тиста.
— Хотела. Последнее, что помню — собиралась тебя разбудить. Видимо, уснула, не успев и глазом моргнуть, — ответила Элина.
— Ещё пять минут... — пробормотала Солус, приняв её слова за утренний подъём. Она свернулась клубком и спряталась под одеяло, укрываясь от солнечного света.
Тиста заглянула в комнату Рены и обнаружила, что Сентон спал там один, тогда как его жена провела ночь в комнате Тисты. Та только вздохнула, надеясь, что хороший сон и завтрак помогут разрядить напряжение после вчерашней ссоры.
То, как вся семья постепенно поднималась по социальной лестнице, в то время как Сентон оставался кузнецом, задевало его гордость. Насколько помнила Тиста, они ссорились за закрытой дверью до тех пор, пока она сама не отключилась.
Сентон не злился ни на жену, ни на её семью — просто переживал из-за отношения к нему в Королевском Дворе и боялся, что с ростом магических сил дочка начнёт отдаляться.
[Бедный Сентон. Вчерашнее было сильным ударом по его самолюбию. Все знают Рену, Лерию и даже тройняшек, но его имени никто не удосуживается запомнить.] — подумала Тиста, сняв мантию Великого Мага и выйдя из дома на всё ещё прохладный ночной воздух.
Эта привычка появилась у неё после того, как Лит окончательно вылечил её от синдрома Душителя. Раньше холод обжигал кожу, а теперь её Пробуждённое тело едва ли его ощущало.
Она делала долгие глубокие вдохи, наслаждаясь тем, как легко наполняются лёгкие. Прохлада воздуха и отсутствие кашля до сих пор вызывали у неё эйфорию — несмотря на то, сколько лет прошло с последнего приступа.
[Теперь я свободна. Моё тело больше не тюрьма.] — Тиста раскинула руки, встречая восход солнца.
На тонкой грани между светом и тьмой, где живёт каждый Феникс, когда ещё не наступил ни день, ни ночь, она обратилась в форму Красного Демона. Её тело из плоти и крови обратилось в массу живого пламени тёмно-красного цвета.
С восходом температура пламени начала расти — сначала став оранжевой, затем постепенно достигая глубокого фиолетового оттенка. Когда небо, прежде индиговое, стало алым, свет победил тьму — и пламя погасло, оставив Тисту в человеческой форме.
[Чёрт... Я снова не смогла удержать способность родовой линии "Эфирная Эгида" под контролем.] — выругалась она про себя.
Непосредственно перед рассветом и сразу после заката — единственные моменты, когда Тиста могла безопасно обращаться к своим силам, пользуясь естественным балансом стихий. Этот приём она освоила в Пустыне, у фениксов из гнезда Салаарк.
Трюк, которым пользовались все Пернатые, чтобы нащупать силу своей родовой линии, не подвергая опасности жизненную силу. К счастью, он сработал и у Тисты. К несчастью, у Лита — нет, из-за доминантной Драконьей крови.
Убедившись, что никто не видел её тренировку, она вернулась домой. Рабочие с фермы могли прийти с минуты на минуту, а пугать их или становиться объектом культа Тиста не собиралась.
— Будь лапочкой, подлечи меня, — попросила Элина, выходя из ванной. Макияж и украшения были смыты, а вечернее платье сменилось рабочей одеждой.
— Я зеваю без остановки, а кому-то ведь нужно приготовить завтрак.
Они все спали слишком мало, а Элина была всего лишь человеком.
В теле ломило так, что она не подозревала, что те части вообще могут болеть, а глаза едва открывались.
— Хочешь, позову Лита? — спросила Тиста, используя Бодрость, чтобы снять боль и наполнить мать энергией.
— Пусть спит. Ему нужен покой, — Элина посмотрела на свёрток одеял, под которым пряталась Солус, и вздохнула. — Сегодня их последний день вместе после шестнадцати лет, проведённых бок о бок. Им будет тяжело.
— Мама, не говори так. Это не значит, что Солус исчезнет. Мы всё равно будем возвращаться хотя бы раз в день, если в том городе не окажется гейзера. В худшем случае — они не увидятся пару дней подряд, — ответила Тиста.
— Всё равно будет больно — ты же знаешь, — тихо сказала Элина.
Сон Солус длился ровно до того момента, как Аран и Лерия почувствовали аромат завтрака.
— Тётя Солус, рановато впадать в спячку. Ты теперь тоже Гидра? — Аран вытащил её из-под одеяла.
— Пусть спит, деревенщина. Нам больше печенья достанется, — Лерия вышла из своей комнаты в полном гала-наряде и вела себя, как настоящая принцесса.
— Снимай это, иначе испачкаешь, — сказала Элина.
— Бабушка, не будь смешной. Оно самоочищающееся, — хихикнула Лерия.
— Печенье! — воскликнули одновременно Аран и Солус, уловив сладкий запах свежей выпечки.
— Чёрт, ты её разбудил! — упрекнула Лерия. — Молодец, коротышка.
— Вам не рановато ругаться? — зевнула Солус, садясь за стол. — И вообще, тебе не стыдно вот так дома щеголять?
— Кто бы говорил, — парировала Лерия, указывая на гала-платье и украшения Солус.
— Спасибо! Вот почему мне было так странно, — махнула рукой Солус. Украшения исчезли в карманном измерении.
Магия Тьмы смыла с лица все следы косметики, а платье сменилось обычной одеждой. Лерия поморщилась, но пока оставила на себе парадный образ.
До тех пор, пока за стол не сели все — в обычной одежде.
— Ваше Величество, не передадите ли мне масло? — с поклоном спросил Лит, вызвав у всех смех.
— Дядя Лит! — Лерия надулась, протягивая масло.
Контраст с остальными семьёй и шутки быстро заставили её почувствовать себя не принцессой, а просто глупо одетой. Даже Абоминус сделал ей лёгкий поклон.
— Когда вы уезжаете? — спросил Лит как можно более непринуждённо.
— Завтра с утра, — ответила Солус. — А сегодня хочу провести со всеми в доме бабушки. Надо быть в идеальной форме и убедиться, что ничего не забыли.
Ночевка вне башни почти не восстановила её силы, и, несмотря на близость к Литу и амулет Мудреца на шее, Солус уже чувствовала, как энергия убывает.
[Как бы ни было тяжело без Лита — мне придётся привыкнуть. Иначе я буду больше времени проводить дома, чем в путешествиях.]
Закладка