Глава 2211. Танец дракона. Часть 1

Верховный Маг

— Прими мои соболезнования, — наконец сказал Лит. — Клянусь, я был уверен, что Джормун всё ещё под действием массива Непоколебимой Преданности. Я не знал, что он умрёт.

— Даже не представляешь, как мне стыдно, что мои последние слова были насмешкой, а он простил меня, умирая.

— Не переживай, Лит. Я не виню тебя в смерти Джормуна, — ответил Легайн, вызвав немую реакцию у всех присутствующих. — Он был моим сыном, но также взрослым Драконом, которому было больше девятисот лет.

— Это было его решение — вернуться к Труде, отказаться от моего предложения сбежать с ребёнком и сразиться с тобой насмерть. Мы можем говорить что угодно, но именно выборы определяют нас, а действия, следующие за ними, определяют нашу судьбу.

— Джормун совершил множество ошибочных выборов, которые привели его к гибели — и ни один из них не лежит на тебе. Он был моим сыном, и его смерть — моя ответственность. Я лишь хочу, чтобы он простил и меня.

Отец всех Драконов вздохнул. Его сердце разрывалось от горя по погибшему сыну и радости от рождения нового.

— Спасибо. Твои слова для меня много значат, — Лит протянул ему руку, и Легайн тут же пожал её, осознавая, какую тяжесть несёт Тиамат.

— Прости, что добавляю тебе забот, но я обязан спросить, — сказал Хранитель. — Джормун хотел, чтобы ты воспитал Валерона Второго в случае смерти Труды. Когда я её навещал, она сказала то же самое. Что ты намерен делать?

— Умный был, чёртов Джормун, — тяжело выдохнул Лит, вспоминая это сквозь тревожный туман. — Он хотел, чтобы наши дети росли вместе, учились друг у друга и находились под защитой Хранителей, — сказал Лит.

— Хотел, — тихо уточнил Легайн, заметив, как Лит невольно использовал настоящее время, и даже обрадовался этой оговорке. — Думаю, Джормун знал, что кто-то, переживший столько дерьма, как ты, сможет понять ребёнка, которого будут ненавидеть за то, кто он есть, а не за то, что он сделал.

— Наверное, он хотел, чтобы Валерона воспитывали с любовью.

— Почему все хотят доверить мне своих детей? — в голосе Лита задрожала боль, а в глазах выступили слёзы. Но он сдержался, ведь дети были рядом. — Сначала Защитник, потом Калла, Владон... и теперь Джормун.

— Я сначала поговорю с женой и Солус, но уже сейчас могу сказать: независимо от их решения, я сделаю всё, чтобы Валерон Второй не страдал из-за преступлений своей матери.

— Благодарю, — Легайн обнял Тиамата, и неловкость в зале рассеялась. Все забыли про титул Убийцы Родни.

Драконы и Фениксы подошли к ним с поздравлениями, и в этот момент Саларк отдёрнула занавес и вышла вперёд с младенцем, закутанным в плотную ткань.

— Поздравляю, дорогой. У нас мальчик.

Зал чуть не рухнул от взрывных оваций, аплодисментов и топота. Но дворец Саларк тут же нейтрализовал ударные волны, не дав начаться землетрясению.

— Уже? Мы ведь только пришли! — Камила ошарашенно посмотрела на Элину — и та была в таком же состоянии.

Они находились здесь всего несколько минут, а Саларк уже стояла на ногах, а ребёнок был чистый и укутанный. Это означало, что роды заняли не больше минуты.

— Я же Хранитель, детка, — ответила Мать Всех Фениксов. — После стольких детей, если бы я не разработала идеальную методику, мне бы было стыдно.

Прежде чем Селия, Элина и Камила успели попросить применить эту чудо-методику к ним, когда придёт время, Саларк их проигнорировала и направилась к Легайну. Она передала ему ребёнка, который выглядел человеком из-за формы матери.

Легайн принял его с бесконечной нежностью, словно впервые держал младенца. Его сердце было переполнено чувствами.

— Привет, малыш. Давай посмотрим, кто ты, — Легайн превратился в дракона человеческого роста, а Саларк — в Феникса. Их кровь начала резонировать с младенцем.

Маскировка рассеялась, и ребёнка-человека сменил бесперый птенец, размером больше стервятника. Легайн нежно коснулся его клюва — и тот обратился в дракончика с чёрной чешуёй.

[Не хочу показаться занудой, но это чёрный дракон, как Сайрук, или теневой, как Зорет? И как насчёт фениксовой стороны?] — спросил Лит у Сурта мысленно, не желая портить момент никому, кроме Дракона Света.

[Ни то, ни другое,] — раздражённо ответил Сурт. 

[Первенец Хранителя всегда наследует его черты до синего ядра.

Чёрная чешуя от отца. Как только вырастут перья — будут красные. Пока он "просто феникс". Полный потенциал крови раскроется на фиолетовом.

А вот его дети уже будут рождаться с цветом чешуи или перьев, как у него, в зависимости от того, какую часть жизненной силы он выберет.]

— Мне всё равно, кем ты станешь, малыш, — Легайн укачивал дракончика. — Папа обещает воспитать тебя правильно и не дать миру тебя сломать.

— Ты уже потерял двух братьев — Кседроса и Джормуна — потому что я подвёл их. Они отдалились от меня, пока не потерялись совсем. С тобой я этого не допущу.

— Я буду рядом, пока ты не скажешь, что больше не нуждаешься во мне. И даже тогда я всё равно буду присматривать за тобой.

Клятва Хранителя имела огромную силу, но сердце Легайна в тот день весило ещё больше, и он не жалел, что поклялся.

Маленький дракончик зачирикал, а затем снова обратился в птенца.

— Не могу поверить, какой ты молодец, Саларк. Он совер... — и тут это случилось.

Птенец снова трансформировался: у него выросли руки, крылья сместились за спину, а птичьи лапки стали ногами. Он всё ещё был без перьев, но мордочка — драконья, а из спины торчал короткий хвост.

Легайн не поверил своим глазам, пока не применил дыхательную технику Хранителя — Повелитель Мира.

У ребёнка было две жизненные силы, как у любого гибрида. Но они не конфликтовали — они сливались в одну идеальную, когда пересекались.

Глаза Легайна наполнились слезами. Радость затмила горе, и он позволил себе надеяться, что душа Джормуна не исчезла — а просто нашла путь обратно на Могар.

— Ты справился, шумный воробушек. И правда справился, — Отец Всех Драконов почувствовал, как его сердце переполняется, и тело тоже.

— Мы справились, старая ящерица. Повторение — мать мастерства, помнишь? — Саларк обняла его сзади, усмиряя его душу.