Глава 2159. Отцовская Связь. Часть 1 •
— Теперь я понимаю, почему даже после свадьбы были вещи, которыми ты делился только с Солус. Теперь я знаю, что многие вещи, которые я считала твоими проявлениями любви — как Тюнер, Камелия и коляска — на самом деле были просто плагиатом с Земли.
— Где-то глубоко внутри я всегда знала, что с тобой что-то не так. Каждый раз, когда я читала твоё личное дело, мне казалось невозможным, чтобы кто-то настолько молодой мог действовать так хладнокровно и сдержанно, — с каждой фразой гнев и разочарование Камилы только нарастали.
— Я должна была догадаться ещё тогда, когда ты признался мне, что ты Мерзость. Сейчас, в ретроспективе, всё выглядит логичным. Твои блестящие идеи — это просто воспоминания из прошлой жизни, так же как и твоя зрелость естественна для мужчины твоего истинного возраста.
Она надолго замолчала, отведя взгляд от лица Мерзости, которое по-прежнему напоминало Дерека, и уставилась в пол, пока снова не обрела самообладание.
— Так что позволь мне повторить это, Дерек Маккой. Мне жаль. — Она подняла голову, глядя ему в глаза с твёрдой решимостью. — Мне жаль всё дерьмо, через которое тебе пришлось пройти на Земле. Жаль, что ты так сильно ненавидел себя, что наложил на себя проклятие перерождения.
— Жаль, что тебе пришлось всю жизнь лгать тем, кто тебя любил. Но это твоя проблема, не моя. Прости, но я — не Солус, и не собираюсь всю жизнь нянчиться с твоими чувствами.
У Лита скрутило желудок, и он сжал кулаки так сильно, что у энергетического тела хрустнули суставы.
— Если хочешь, чтобы я осталась с тобой — повзрослей.
— Что? — его ошеломило.
— Ты всё правильно услышал. Повзрослей. — Она придвинула стул почти вплотную, её лицо оказалось в сантиметрах от его. — Я не хочу больше слышать этого дерьма про то, что ты не можешь меня защитить, и что ты должен нести бремя всего мира на своих плечах.
— Тебе уже сорок пять лет. После всего, через что ты прошёл, ты должен был понять: как бы ты ни любил кого-то, ты не можешь защитить его от всего мира. Как и он — тебя.
— Ты не подвёл Карла, когда его сбила машина, так же как я не подвела Зинию, когда Фалмуг держал её в лапах столько лет. Это не твоя вина, что ублюдки из Веренди пытались меня убить.
— Люди умирают каждый день на каждой грёбаной планете, и нет такой магии во всей вселенной, что может это изменить.
— Ты не можешь ждать, когда создашь идеальный мир без боли и страха, чтобы наконец-то позволить себе быть счастливым. Ты должен научиться ценить каждый момент, проведённый с любимыми людьми, в том мире, что есть, иначе заразишь нашу дочь своим страхом.
Камила положила его руку себе на живот, и у Лита расширились глаза от потрясения.
— Дерек Маккой был очень несчастным, но и одним из самых смелых людей, которых я знала. Но несмотря на все жертвы, несмотря на всё, чего он добился — он умер так же, как жил. В безнадёжном страдании.
— Лит Верхен должен учиться на ошибках Дерека. Унаследовать его волю, но отказаться от его одержимостей. Иначе твоя третья жизнь закончится так же, как первая. Я не прошу тебя смириться с судьбой или пренебречь моей безопасностью.
— Я лишь прошу тебя продолжать бороться, делать всё, на что способен — как ты делал все свои три жизни. Ты можешь отказаться от задания Короны, если считаешь, что оно обречено на провал. Но не отказывайся только из-за меня.
— Да, это опасно, но я предпочту один раз рискнуть потерять тебя, чтобы закончить эту войну, чем провести остаток жизни вдали от тебя, в одиночку растить нашу дочь, пока ты будешь вынужден сражаться с армией Труды.
— Я хочу, чтобы наша малышка жила в мире, как и мы. Чтобы её окружала любовь семьи, как и тебя. Она заслуживает отца, так же как я заслуживаю мужа — а не жизни в страхе перед очередным вызовом с фронта, что принесёт известие о твоей смерти.
— Сможешь ради неё? Ради нас? — Камила прижала лоб к его, закрыла глаза, и по её щекам потекли слёзы.
Просить любимого мужчину рискнуть жизнью было самым тяжёлым, что ей приходилось делать. Но она больше не могла позволить себе быть эгоисткой. Теперь она должна была сражаться ради своей ещё нерождённой дочери.
Лит молчал, пока слово «дочь» медленно не пробилось сквозь уши в мозг, заставив его снова заработать.
Он знал уже месяц, что станет отцом. С тремя Хранителями, оберегающими ребёнка, было куда вероятнее исчезновение солнца, чем неудачная беременность.
Но всё это было каким-то абстрактным понятием.
Размытым образом, который он не мог представить ясно. Но теперь, услышав слово «дочь», в голове сложился образ, настолько чёткий, что он почти мог её увидеть.
— Да. Я смогу. И я это сделаю. — Он взял Камилу за руки, и когда она открыла глаза, был рад увидеть, что в них по-прежнему та же доброта, что он помнил.
— Спасибо. — Она подарила ему ту самую ослепительную улыбку, от которой Лит чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Он уже был уверен, что больше никогда не увидит её после своего признания.
Но удивление от этой улыбки тут же померкло перед ещё более поразительным событием.
Руки Камилы почернели, как и её лицо, когда тьма заменила её плоть. Лит почувствовал резонанс между своей стороной Мерзости и ребёнком в её утробе, когда Камила воспользовалась способностями девочки, чтобы изменить форму тела.
Только стихия Тьмы может взаимодействовать сама с собой, и то, что осталось от тела Дерека Маккоя, наконец-то испытало настоящий поцелуй впервые за более чем двадцать лет. Это дало Литу чувство любви — независимо от имени и облика.
И именно это развеяло последние разногласия между ним и Пустотой. Они оба согласились с Камилой: у него есть ответственность перед дочерью.
— Ты правда с этим в порядке? — спросил Лит, когда Камила отстранилась, переводя дыхание. В отличие от него, у неё ещё были лёгкие. — Ты правда хочешь остаться с инопланетным захватчиком тел?
— Я видела твои воспоминания, — ответила она. — Ребёнок уже был мёртв, ты никого не захватывал. И да, я в порядке. Как я уже сказала, Дерек Маккой был, а вернее, есть одним из самых смелых людей, которых я знала.
— Я не согласна со многими твоими поступками, но после того, как увидела твою жизнь твоими глазами, я поняла: даже самые ужасные твои поступки были продиктованы необходимостью, а не жестокостью.
— Я в своей работе Констебля слишком многое видела, чтобы не отличить одно от другого.
— Я правда думала, что ты бросишь меня, как плохую привычку. — Лит облегчённо вздохнул.
— Где-то глубоко внутри я всегда знала, что с тобой что-то не так. Каждый раз, когда я читала твоё личное дело, мне казалось невозможным, чтобы кто-то настолько молодой мог действовать так хладнокровно и сдержанно, — с каждой фразой гнев и разочарование Камилы только нарастали.
— Я должна была догадаться ещё тогда, когда ты признался мне, что ты Мерзость. Сейчас, в ретроспективе, всё выглядит логичным. Твои блестящие идеи — это просто воспоминания из прошлой жизни, так же как и твоя зрелость естественна для мужчины твоего истинного возраста.
Она надолго замолчала, отведя взгляд от лица Мерзости, которое по-прежнему напоминало Дерека, и уставилась в пол, пока снова не обрела самообладание.
— Так что позволь мне повторить это, Дерек Маккой. Мне жаль. — Она подняла голову, глядя ему в глаза с твёрдой решимостью. — Мне жаль всё дерьмо, через которое тебе пришлось пройти на Земле. Жаль, что ты так сильно ненавидел себя, что наложил на себя проклятие перерождения.
— Жаль, что тебе пришлось всю жизнь лгать тем, кто тебя любил. Но это твоя проблема, не моя. Прости, но я — не Солус, и не собираюсь всю жизнь нянчиться с твоими чувствами.
У Лита скрутило желудок, и он сжал кулаки так сильно, что у энергетического тела хрустнули суставы.
— Если хочешь, чтобы я осталась с тобой — повзрослей.
— Что? — его ошеломило.
— Ты всё правильно услышал. Повзрослей. — Она придвинула стул почти вплотную, её лицо оказалось в сантиметрах от его. — Я не хочу больше слышать этого дерьма про то, что ты не можешь меня защитить, и что ты должен нести бремя всего мира на своих плечах.
— Тебе уже сорок пять лет. После всего, через что ты прошёл, ты должен был понять: как бы ты ни любил кого-то, ты не можешь защитить его от всего мира. Как и он — тебя.
— Ты не подвёл Карла, когда его сбила машина, так же как я не подвела Зинию, когда Фалмуг держал её в лапах столько лет. Это не твоя вина, что ублюдки из Веренди пытались меня убить.
— Люди умирают каждый день на каждой грёбаной планете, и нет такой магии во всей вселенной, что может это изменить.
— Ты не можешь ждать, когда создашь идеальный мир без боли и страха, чтобы наконец-то позволить себе быть счастливым. Ты должен научиться ценить каждый момент, проведённый с любимыми людьми, в том мире, что есть, иначе заразишь нашу дочь своим страхом.
Камила положила его руку себе на живот, и у Лита расширились глаза от потрясения.
— Дерек Маккой был очень несчастным, но и одним из самых смелых людей, которых я знала. Но несмотря на все жертвы, несмотря на всё, чего он добился — он умер так же, как жил. В безнадёжном страдании.
— Лит Верхен должен учиться на ошибках Дерека. Унаследовать его волю, но отказаться от его одержимостей. Иначе твоя третья жизнь закончится так же, как первая. Я не прошу тебя смириться с судьбой или пренебречь моей безопасностью.
— Я лишь прошу тебя продолжать бороться, делать всё, на что способен — как ты делал все свои три жизни. Ты можешь отказаться от задания Короны, если считаешь, что оно обречено на провал. Но не отказывайся только из-за меня.
— Да, это опасно, но я предпочту один раз рискнуть потерять тебя, чтобы закончить эту войну, чем провести остаток жизни вдали от тебя, в одиночку растить нашу дочь, пока ты будешь вынужден сражаться с армией Труды.
— Я хочу, чтобы наша малышка жила в мире, как и мы. Чтобы её окружала любовь семьи, как и тебя. Она заслуживает отца, так же как я заслуживаю мужа — а не жизни в страхе перед очередным вызовом с фронта, что принесёт известие о твоей смерти.
— Сможешь ради неё? Ради нас? — Камила прижала лоб к его, закрыла глаза, и по её щекам потекли слёзы.
Просить любимого мужчину рискнуть жизнью было самым тяжёлым, что ей приходилось делать. Но она больше не могла позволить себе быть эгоисткой. Теперь она должна была сражаться ради своей ещё нерождённой дочери.
Лит молчал, пока слово «дочь» медленно не пробилось сквозь уши в мозг, заставив его снова заработать.
Он знал уже месяц, что станет отцом. С тремя Хранителями, оберегающими ребёнка, было куда вероятнее исчезновение солнца, чем неудачная беременность.
Но всё это было каким-то абстрактным понятием.
Размытым образом, который он не мог представить ясно. Но теперь, услышав слово «дочь», в голове сложился образ, настолько чёткий, что он почти мог её увидеть.
— Да. Я смогу. И я это сделаю. — Он взял Камилу за руки, и когда она открыла глаза, был рад увидеть, что в них по-прежнему та же доброта, что он помнил.
— Спасибо. — Она подарила ему ту самую ослепительную улыбку, от которой Лит чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Он уже был уверен, что больше никогда не увидит её после своего признания.
Но удивление от этой улыбки тут же померкло перед ещё более поразительным событием.
Руки Камилы почернели, как и её лицо, когда тьма заменила её плоть. Лит почувствовал резонанс между своей стороной Мерзости и ребёнком в её утробе, когда Камила воспользовалась способностями девочки, чтобы изменить форму тела.
Только стихия Тьмы может взаимодействовать сама с собой, и то, что осталось от тела Дерека Маккоя, наконец-то испытало настоящий поцелуй впервые за более чем двадцать лет. Это дало Литу чувство любви — независимо от имени и облика.
И именно это развеяло последние разногласия между ним и Пустотой. Они оба согласились с Камилой: у него есть ответственность перед дочерью.
— Ты правда с этим в порядке? — спросил Лит, когда Камила отстранилась, переводя дыхание. В отличие от него, у неё ещё были лёгкие. — Ты правда хочешь остаться с инопланетным захватчиком тел?
— Я видела твои воспоминания, — ответила она. — Ребёнок уже был мёртв, ты никого не захватывал. И да, я в порядке. Как я уже сказала, Дерек Маккой был, а вернее, есть одним из самых смелых людей, которых я знала.
— Я не согласна со многими твоими поступками, но после того, как увидела твою жизнь твоими глазами, я поняла: даже самые ужасные твои поступки были продиктованы необходимостью, а не жестокостью.
— Я в своей работе Констебля слишком многое видела, чтобы не отличить одно от другого.
— Я правда думала, что ты бросишь меня, как плохую привычку. — Лит облегчённо вздохнул.
Закладка