Глава 2154. Цепи Прошлого. Часть 2

Верховный Маг

— Раньше я могла ждать, потому что всё касалось только меня. Но теперь — нас, — Камила приложила его руку к своему животу.

— Я начала копать глубже и выяснила, что Рааз никогда не поднимал на тебя руку — или на кого-либо из вашей семьи — ни из гнева, ни из гордости. Твой страх и презрение к слову "отец" совершенно беспочвенны.

— Что же до того мальчика… Я выяснила, что до встречи с Юриалом у тебя не было ни одного настоящего друга среди мальчиков. Более того, в академии ты говорил, что боролся изо всех сил, чтобы защитить своего брата и его счастье, но мы оба знаем — тебе было плевать и на Орпала, и на Триона.

— Это Флория рассказала тебе? — Лит широко раскрыл глаза от удивления, чувствуя себя преданным.

— Нет, Фрия. Твоя проникновенная речь оставила на неё сильное впечатление — она помнит её даже спустя семь лет. Фрия поделилась этим со мной только потому, что считала, что это уже в прошлом, а Флория вообще сказала, что ничего не знает. — выражения боли на его лице Камиле хватило, чтобы понять — она попала в точку.

Она ждала ответа, но Лит молчал. Лгать ей снова он не хотел, но говорить правду было немыслимо.

— Флория знает? — её отчаяние росло с каждой секундой. Несмотря на всё, через что они прошли, Лит, казалось, всё ещё доверял другой женщине больше, чем ей.

— Нет, не знает. — Его слова сняли груз с её души, но слишком малый, чтобы это имело значение. — Поверь, ты не хочешь знать. Даже если бы захотела — ты не поймёшь.

— Ну, в этом вы с твоей Мерзостью, по крайней мере, сходны. — Камила усмехнулась. — Попробуй меня. После того как я узнала, что делю любимого мужчину с другой женщиной, меня уже ничем не испугать.

Последовала тишина, но она не отпустила его и не дала отвести взгляд.

— Солус знает? — виноватая гримаса Солус и молчание Лита ответили лучше любых слов. — Конечно, знает. Вы же одно целое, а я — просто дополнение, так?

Теперь уже Камила чувствовала себя преданной. Её глаза стали холодными, слёзы затуманили взгляд, но голос её не дрогнул.

— Ты никогда не была дополнением и никогда не будешь. — Лит обнял её, его голос был искренним, но этого было недостаточно.

— Тогда почему ты не можешь быть со мной таким же честным, как с ней? — спросила Камила.

— Потому что боюсь тебя потерять.

— Думаешь, если обращаться со мной как с идиоткой, станет лучше? Думаешь, осознание того, что ты всё ещё не доверяешь мне достаточно, чтобы я была полноценной частью твоей жизни — это не хуже?

Лит взглянул на Солус и чуть было не открыл ментальную связь, чтобы попросить совета. Почти.

[Если мои глаза сейчас станут золотыми, если Камила подумает, что перед каждым важным решением я должен сперва поговорить с Солус, — всё, я её потеряю.] — Лит проклял себя, стискивая зубы и снова глядя в глаза жене.

Он ненавидел себя за то, что был настолько слаб, что позволил стольким деталям своей первой жизни вырваться наружу.

Прошло почти двадцать лет с момента его перерождения, но травма была настолько глубока, что его Мерзость вышла из-под контроля в самый худший момент и разрушила годы трудов.

[Чушь. Я знаю, что это чушь,] — подумал он. — [Дело не в слабости и ошибках — я просто человек. Сначала Флория, потом Камила заметили несостыковки, потому что они заботятся обо мне. Даже если бы сегодня ничего не случилось — у неё уже было слишком много кусочков головоломки. Это было не "если", а "когда".]

— Пожалуйста, не ненавидь меня. — вот всё, что он сказал, создавая между ними ментальную связь.

— Я бы никогда н... — слова замерли на её губах, когда её разум заполнил чужой мир с чужими людьми.

Когда Дерек Маккой посмотрел на своего брата Карла, Камила узнала мальчика на песке. Когда он стоял перед зеркалом, она увидела изображение тщедушного, испуганного ребёнка, чьё тело было покрыто старыми и новыми синяками.

Мало что в нём напоминало Мерзость, но она точно знала — это Лит. Тело другое, мир другой, но глаза — те же. Полные решимости и искр ярости, которой нужно было лишь малейшее топливо, чтобы вспыхнуть пламенем.

Она стала свидетелем ежедневного насилия, боли и чувства изоляции, которые делали жизнь выносимой лишь благодаря братской связи между мальчиками. Камила прочувствовала каждое из избиений — от отца с Земли или школьных хулиганов.

Она переживала с Дереком чувство беспомощности, переходящее в отчаяние, которое день за днём росло, пока ненависть не стала неотъемлемой частью его сущности, превратив насилие из врага в союзника.

Изначально Лит хотел показать ей лишь подборку самых важных моментов жизни — достаточно, чтобы она поняла его и его страхи, но не вызвало отравления маной.

По крайней мере, он надеялся на это.

Однако сколько бы образов и голосов он ни передавал через связь, Камила оставалась невредимой. Лит не знал, связано ли это с башней, ребёнком или и тем и другим, но ему было плевать — он воспользовался этим и показал ей всё.

Она увидела, как Дерек превращается из мальчика в подростка, жаждущего мести. Чувствовала каждый удар, что он получал и наносил. Почувствовала его колебание, когда он предупредил Эцио о мокрых ступенях, и как уголки её губ невольно дрогнули в жестокой улыбке, наблюдая за его падением.

Но это были не его чувства — а собственные. Жестокая радость Дерека ужасала её, а его отсутствие сочувствия и раскаяния пробирало до дрожи. Если бы она не была Королевским Констеблем, то уже давно бы потеряла сознание.

Вместо этого она вынуждена была наблюдать, как шло время, как подросток Дерек стал мужчиной, чья жизнь стала более мирной, но всё ещё была наполнена одиночеством и трудностями. А потом Карла не стало — и сердце Дерека вырвали. Его тело продолжало существовать, но уже без смысла.

Мир стал тусклым, серым, холодным. Каждый день был копией предыдущего. Затем пришёл рак, и Дерек умер во второй раз. Без сердца и без будущего — уже ничто не сдерживало его ненависть.

Она росла быстрее, чем рак, укрепляясь с каждым шагом его плана возмездия. А затем — склад, таймеры и пистолет.

Когда Дерек застрелился, он убил человека, который уже дважды был мёртв. Его душа, застрявшая в умирающем теле, наконец обрела свободу.