Глава 2064. Разные виды тишины. Часть 2 •
И это была всего лишь входная зона, перед толпой, которая со всех сторон обступила их, оставив свободным лишь проход по ковровой дорожке.
Зал перед ней был более сорока метров в длину и свыше тридцати в ширину. Он был выше трёхэтажного здания и имел балконы на верхних уровнях, где располагались те, кто был недостаточно важен, чтобы стоять рядом с королевской четой, но всё же удостоился права наблюдать за церемонией.
Это были наименее престижные места — ведь с них невозможно было завязать беседу с другими дворянами и участвовать в дворцовых сплетнях. Однако даже коридоры, ведущие к ложам, в тот день были переполнены. Королевский двор был чётко поделен на четыре уровня важности.
По центру шёл один-единственный красный ковёр с золотой вышивкой по краям, начинавшийся от широких двустворчатых дверей в три метра и ведущий к двум ступеням, отделявшим пол для знати от возвышения для королевской семьи.
Так даже сидя на своих золотых тронах, правители могли возвышаться над всеми присутствующими, подчёркивая своё превосходство и власть.
Каждый угол и балкон Банкетного зала освещали хрустальные люстры, питаемые мана-кристаллами, ещё со времён самого Валерона. Первый король надеялся, что, делясь своим вечным светом с потомками, он передаст им и своё видение страны.
На стенах гобелены с магической проекцией циклически отображали великие подвиги нынешнего короля, благодаря которым он был признан достойным трона. Пол и колонны были выложены мрамором с золотыми прожилками — самым ценным и прочным материалом в Королевстве Грифона.
— Это не совсем второе имя, — ответил Лит. — Скорее ярлык, чтобы напомнить всем, кто я такой на самом деле. Вопрос лишь в том, хотят ли Королевские этим показать, что им плевать на мою сущность, или напомнить мне, насколько шаткое у меня положение.
— В любом случае мне всё равно. — Он огляделся, держа голову высоко.
Многие уже открыли рты, готовясь к комментариям, но — независимо от того, считали они его героем или наглым выскочкой — встретившись с его взглядом, так ничего и не сказали.
Под своей глубоко-синей мантией Архимага Лит носил полный официальный мундир Королевства: тёмно-синий китель с золотыми эполетами, тёмно-синие брюки с галуном — шёлковой двойной полоской, скрывающей внешний шов — и чёрные туфли.
На воротнике белой рубашки — серебряная брошь в форме Феникса с рубиновыми глазами. Золотая вышивка на лацканах и рукавах была в виде перьев.
Благодаря Солуспедии его одежда и поведение соответствовали придворному этикету в совершенстве.
Но шок, охвативший зрителей, был вызван не этим. Его вызвали чёрные кожистые крылья, раскрытые за спиной, чьи костяные пальцы сцеплялись перед шеей, словно застёжка мантии. А также чёрные изогнутые рога, растущие из висков, и вертикальные зрачки, подчёркнутые неестественным цветом трёх его глаз.
Лит держал открытыми лишь два человеческих глаза и изумрудный вертикальный глаз на лбу. Остальные четыре были закрыты, но их веки образовывали складки на загорелой коже, делая его нечеловеческую природу ещё очевиднее.
Когда он улыбался толпе, все видели ряды белых клыков вместо зубов. И как бы тёплой ни была его улыбка, как бы доброжелательно ни был направлен его взгляд, каждый ощущал себя овцой перед хищником.
Это была не та благоговейная тишина, которую вызвали Древняя Гидра и Магическая Императрица. Ни одна из них не использовала убийственное намерение — просто их природная аура внушала трепет.
Фирвал — харизмой. Милея — авторитетом. А Лит — чем-то, что ускользало от понимания, пробуждая в окружающих первобытный страх перед неизвестным.
— Коль скоро кот из мешка выпущен — незачем притворяться, — сказал он, а Камила расслабилась, увидев, что знать гораздо больше боится её, чем она их.
— Они ожидали монстра в человеческой оболочке, так что пусть получат именно это. Я больше не собираюсь скрывать, кто я и на что способен. А если кому-то это не по вкусу — не моя проблема.
Только когда он прошёл мимо, люди снова обрели контроль над телом. Пока Лит продвигался вперёд, всё больше дворян начинали перешёптываться. Хоть и вполголоса, но вскоре гул разговоров заглушил музыку.
— Рааз Верхен и Элина Верхен! — провозгласил глашатай, и верхушка Королевства ощутила, как у них скрутило желудки, а у церемониймейстера, кажется, случился микроинсульт.
Никогда прежде в Банкетном зале не объявляли людей без титулов и магических заслуг. Это было беспрецедентное нарушение протокола, заставившее даже королевскую чету на миг поморщиться, прежде чем вновь обрести спокойствие.
На Раазе был фрак с белым галстуком — чёрный сюртук с фалдами поверх белой рубашки, жилета и белой бабочки на воротнике с острыми уголками. Костюм был пошит на заказ и сидел безупречно.
Если бы не грубые мозолистые руки, ничто не выдавало бы его скромного происхождения. Раньше он ужасно боялся публичных мероприятий и того, что опозорит своих детей. Его колени всегда подкашивались, и большую часть балов он проводил, уставившись в пол, будто пришёл без приглашения.
Но после похищения людьми баронета Хогума и того, что с ним сделал Орпал, Раазу стало плевать.
Он шёл гордо, с высоко поднятой головой, отвечая презрительным взглядам и гримасам с таким же презрением, даже не удостоив их ни единого второго взгляда.
Под руку с ним Элина была в великолепном вечернем платье бледно-жёлтого цвета с неглубоким V-образным вырезом, украшенным кружевом и жемчугом. Оно закрывало плечи, но оставляло открытыми руки.
Как и у Камилы, её украшения были выкованы в форме огненных роз: венок, ожерелье и серьги. Она с вызовом смотрела на толпу дворян, надеясь, что кто-нибудь из них окажется настолько глуп, чтобы открыто нарушить Королевский Указ о гостеприимстве.
Она больше не испытывала любви к Королевству. Единственным уголком Могара, который значил для неё хоть что-то, была их ферма в Лутии. Всё остальное могло сгореть дотла — ей было плевать. По её мнению, те, кто плохо обращается с её семьёй, не заслуживают ни уважения, ни пощады.
— Маг Тиста Верхен и Сержант первого класса Трион Верхен! — объявил глашатай, и головы повернулись с такой скоростью, что, казалось, от резкого движения возник порыв ветра.
На этот раз внимание публики привлёк не Тиста, а её спутник.
Зал перед ней был более сорока метров в длину и свыше тридцати в ширину. Он был выше трёхэтажного здания и имел балконы на верхних уровнях, где располагались те, кто был недостаточно важен, чтобы стоять рядом с королевской четой, но всё же удостоился права наблюдать за церемонией.
Это были наименее престижные места — ведь с них невозможно было завязать беседу с другими дворянами и участвовать в дворцовых сплетнях. Однако даже коридоры, ведущие к ложам, в тот день были переполнены. Королевский двор был чётко поделен на четыре уровня важности.
По центру шёл один-единственный красный ковёр с золотой вышивкой по краям, начинавшийся от широких двустворчатых дверей в три метра и ведущий к двум ступеням, отделявшим пол для знати от возвышения для королевской семьи.
Так даже сидя на своих золотых тронах, правители могли возвышаться над всеми присутствующими, подчёркивая своё превосходство и власть.
Каждый угол и балкон Банкетного зала освещали хрустальные люстры, питаемые мана-кристаллами, ещё со времён самого Валерона. Первый король надеялся, что, делясь своим вечным светом с потомками, он передаст им и своё видение страны.
На стенах гобелены с магической проекцией циклически отображали великие подвиги нынешнего короля, благодаря которым он был признан достойным трона. Пол и колонны были выложены мрамором с золотыми прожилками — самым ценным и прочным материалом в Королевстве Грифона.
— Это не совсем второе имя, — ответил Лит. — Скорее ярлык, чтобы напомнить всем, кто я такой на самом деле. Вопрос лишь в том, хотят ли Королевские этим показать, что им плевать на мою сущность, или напомнить мне, насколько шаткое у меня положение.
— В любом случае мне всё равно. — Он огляделся, держа голову высоко.
Многие уже открыли рты, готовясь к комментариям, но — независимо от того, считали они его героем или наглым выскочкой — встретившись с его взглядом, так ничего и не сказали.
Под своей глубоко-синей мантией Архимага Лит носил полный официальный мундир Королевства: тёмно-синий китель с золотыми эполетами, тёмно-синие брюки с галуном — шёлковой двойной полоской, скрывающей внешний шов — и чёрные туфли.
На воротнике белой рубашки — серебряная брошь в форме Феникса с рубиновыми глазами. Золотая вышивка на лацканах и рукавах была в виде перьев.
Благодаря Солуспедии его одежда и поведение соответствовали придворному этикету в совершенстве.
Но шок, охвативший зрителей, был вызван не этим. Его вызвали чёрные кожистые крылья, раскрытые за спиной, чьи костяные пальцы сцеплялись перед шеей, словно застёжка мантии. А также чёрные изогнутые рога, растущие из висков, и вертикальные зрачки, подчёркнутые неестественным цветом трёх его глаз.
Лит держал открытыми лишь два человеческих глаза и изумрудный вертикальный глаз на лбу. Остальные четыре были закрыты, но их веки образовывали складки на загорелой коже, делая его нечеловеческую природу ещё очевиднее.
Когда он улыбался толпе, все видели ряды белых клыков вместо зубов. И как бы тёплой ни была его улыбка, как бы доброжелательно ни был направлен его взгляд, каждый ощущал себя овцой перед хищником.
Фирвал — харизмой. Милея — авторитетом. А Лит — чем-то, что ускользало от понимания, пробуждая в окружающих первобытный страх перед неизвестным.
— Коль скоро кот из мешка выпущен — незачем притворяться, — сказал он, а Камила расслабилась, увидев, что знать гораздо больше боится её, чем она их.
— Они ожидали монстра в человеческой оболочке, так что пусть получат именно это. Я больше не собираюсь скрывать, кто я и на что способен. А если кому-то это не по вкусу — не моя проблема.
Только когда он прошёл мимо, люди снова обрели контроль над телом. Пока Лит продвигался вперёд, всё больше дворян начинали перешёптываться. Хоть и вполголоса, но вскоре гул разговоров заглушил музыку.
— Рааз Верхен и Элина Верхен! — провозгласил глашатай, и верхушка Королевства ощутила, как у них скрутило желудки, а у церемониймейстера, кажется, случился микроинсульт.
Никогда прежде в Банкетном зале не объявляли людей без титулов и магических заслуг. Это было беспрецедентное нарушение протокола, заставившее даже королевскую чету на миг поморщиться, прежде чем вновь обрести спокойствие.
На Раазе был фрак с белым галстуком — чёрный сюртук с фалдами поверх белой рубашки, жилета и белой бабочки на воротнике с острыми уголками. Костюм был пошит на заказ и сидел безупречно.
Если бы не грубые мозолистые руки, ничто не выдавало бы его скромного происхождения. Раньше он ужасно боялся публичных мероприятий и того, что опозорит своих детей. Его колени всегда подкашивались, и большую часть балов он проводил, уставившись в пол, будто пришёл без приглашения.
Но после похищения людьми баронета Хогума и того, что с ним сделал Орпал, Раазу стало плевать.
Он шёл гордо, с высоко поднятой головой, отвечая презрительным взглядам и гримасам с таким же презрением, даже не удостоив их ни единого второго взгляда.
Под руку с ним Элина была в великолепном вечернем платье бледно-жёлтого цвета с неглубоким V-образным вырезом, украшенным кружевом и жемчугом. Оно закрывало плечи, но оставляло открытыми руки.
Как и у Камилы, её украшения были выкованы в форме огненных роз: венок, ожерелье и серьги. Она с вызовом смотрела на толпу дворян, надеясь, что кто-нибудь из них окажется настолько глуп, чтобы открыто нарушить Королевский Указ о гостеприимстве.
Она больше не испытывала любви к Королевству. Единственным уголком Могара, который значил для неё хоть что-то, была их ферма в Лутии. Всё остальное могло сгореть дотла — ей было плевать. По её мнению, те, кто плохо обращается с её семьёй, не заслуживают ни уважения, ни пощады.
— Маг Тиста Верхен и Сержант первого класса Трион Верхен! — объявил глашатай, и головы повернулись с такой скоростью, что, казалось, от резкого движения возник порыв ветра.
На этот раз внимание публики привлёк не Тиста, а её спутник.
Закладка
Комментариев 1