Глава 2036. Золотой Рыцарь. Часть 4 •
Проклятое Пламя разом убило десятки солдат, а взрыв, вызванный при ударе, унёс сотни и ранил ещё больше. Лиари была так потрясена исчезновением Света Бури, что среагировала на атаку Солус с опозданием в одну секунду.
Она ударила в грудь твари наконечником Ярости из давросса, без труда пробив адамантовую броню, что должна была защищать Бурерождённую. Волны трещин пошли по металлу и по рёбрам под ним.
Крылья Лиари дёрнулись — дыхание стало пыткой, но было и самым быстрым способом восстановления. Солус вернула оружие себе в руку и пронеслась мимо Божественного Зверя, прежде чем метнуть Ярость обратно, уже с разворота.
Активировалась способность Полёт Ярости — молот разделился на три части, и каждая снова разделилась на три.
Каждый из девяти молотов впитывал энергию мира через белые кристаллы на поверхности, объединяясь, чтобы создать гравитационное поле, способное разогнать давроссовые головки до кинетической энергии метеорита.
Первый молот ударил Бурерождённую в голову, прервав её дыхательную технику и заставив согнуться. Второй пришёлся точно по позвоночнику — крылья обвисли. Ещё четыре разбили их вдребезги, а оставшиеся три Ярости обрушились на нижнюю часть тела Божественной.
Каждый удар расширял трещины в адаманте и оставлял кровоточащие раны, но ни один не стал смертельным.
[Будь у меня чёртов гейзер маны под рукой...] — злилась Солус. — [Не важно. Мне не нужно побеждать, только выиграть время.]
Пока Ярости продолжали осыпать Бурерождённую ударами, мешая ей оправиться, Солус приложила правую руку к шее — Посох Мудреца вновь принял полный размер.
Она глубоко вдохнула, используя Благословение Неба, чтобы восполнить ману и зарядить Раптора.
Общая энергетическая сигнатура с Литом позволяла подпитывать големов, но без его родовых способностей она не могла восполнить их жизненную силу, хранившуюся в Кристаллах Духа.
Одновременно она использовала руны, выгравированные на посохе, чтобы дополнить сплетённые разумом символы и сотворить заклинание третьего круга — Переворот.
Внезапно солдаты второго батальона Труды ощутили, как падают вверх — гравитация изменилась и усилилась в десять раз. Их крики эхом разнеслись по полю боя, а сияющие доспехи сделали их похожими на серебристые звёзды, видимые со стен Белия.
Как только они достигли границы действия Переворота, центр притяжения переместился в середину третьего батальона.
Десятки людей, попавших в зону заклинания, теперь падали вниз с усиленной гравитацией — живые снаряды, обёрнутые в орихалк. При ударе погибло около сотни, но ударная волна разбила формацию и замедлила продвижение остальных.
Солдаты и маги на стенах Белия ликовали, крича так громко, что ветер донёс их слова до Солус.
В их голосах не было ненависти ни к Литу, ни к ней. Жители Белия не желали смерти врагам. Это были крики надежды и благодарности, согревающие сердце Солус.
[Мама была великим кузнецом, но теперь я понимаю, почему о её работах знают, а о жизни — нет.] — подумала она. — [Заперев себя сперва в лаборатории, а потом в Башне, Менадион отвернулась от Могара.
Она была так поглощена изучением магии и поиском новых чар, что забыла обо всём остальном. Тётя Лока совершала ошибки, но она поняла: настоящий кузнец формует не только металл.
Если Магия Клинка чему-то меня и научила, так это тому, что кузнец должен формовать и людей. Мамины творения, творения тёти Локи, даже Лита — делают это каждый день, меняя жизни к лучшему.
Я хочу быть больше, чем просто мои творения. Я не хочу снова быть забытой — даже если ради этого придётся выйти на свет и сражаться!]
Когда её решимость окрепла, небо затянули грозовые тучи, заслонив даже те, что тащили за собой Божественные из тыла.
Земля задрожала, сначала едва ощутимо, но дрожь быстро нарастала.
Остатки второго и третьего батальона объединились и обрушили на Солус столько заклинаний, что ими заполнилось небо. У неё не осталось выбора — она развернула Раптора и отступила.
Ярость снова оказалась в руке, но потребовалось бы время, чтобы накопить силу и пробить армию Труды. Ядро Солус снова почти опустело из-за заклинания гравитации, и она не могла рисковать — вдруг Лиари оправится раньше неё.
Ликующие крики на стенах Белия не разделяли её опасений. Первый и второй батальоны были уничтожены, но за ними шли новые волны.
Грозовые облака медленно догоняли авангард, и как только они прибудут, начнётся разрушительная зимняя буря, а к сражению присоединятся ещё семь Божественных.
Лит чувствовал то же.
Через цепи, что связывали его с Демонами, он ощущал — их сила убывает, а число тает. Лиари разрушила больше, чем его големы могли восстановить, но у него не было времени вернуться и даровать им новую силу.
Он убрал амулет и бросился в погоню за Сехмет, надеясь настичь её до того, как она восстановится.
[Умный мальчишка. Вот почему я предпочитаю глупых противников,] — Иата мысленно выругала свою удачу. — [Но Верхен слишком меня недооценивает — и Юфила тоже. Да, я ослабла, но я далеко не беспомощна. К тому же я теперь знаю все его трюки, а он — ни одного моего.]
Сехмет едва успела сделать один полный вдох Бодрости — и была вынуждена довольствоваться этим.
Обе пары крыльев — перьевые и кожистые — взмахнули одновременно, и она ринулась на Тиамата вместо того, чтобы бежать.
Иата вновь влила в себя Вихрь Жизни. Её красная чешуя заискрилась серебряными молниями, а пылающие фиолетовые языки пламени, окружавшие её голову, как грива, удвоились в размере.
[Да чтоб меня!] — выругался про себя Лит. — [Она только что стала в десять раз сильнее, а я до сих пор не знаю — её хвост жалит кислотой, как у скорпикора, или чем-то ещё хуже.
Вот бы она метнула Вихрь Жизни — я бы тогда Доминировал его и уравнял шансы. Этот чёртов Дракон опять всё испортил. Сколько сил потрачено, а я снова в обороне. Единственный плюс — немного освоил Демоническую Хватку.]
Тиамат раскрыл Полную Защиту как можно шире, надеясь, что этого хватит, чтобы уклониться от атак противницы, намного сильнее его.
Иата тоже была осторожна.
Она знала о Духовном Барьере его брони и боялась, что если ещё один заряд Пламени Пустоты настигнет её прежде, чем Семиголовый Дракон оправится — то в следующий раз она очнётся уже в Золотом Грифоне.
Она ударила в грудь твари наконечником Ярости из давросса, без труда пробив адамантовую броню, что должна была защищать Бурерождённую. Волны трещин пошли по металлу и по рёбрам под ним.
Крылья Лиари дёрнулись — дыхание стало пыткой, но было и самым быстрым способом восстановления. Солус вернула оружие себе в руку и пронеслась мимо Божественного Зверя, прежде чем метнуть Ярость обратно, уже с разворота.
Активировалась способность Полёт Ярости — молот разделился на три части, и каждая снова разделилась на три.
Каждый из девяти молотов впитывал энергию мира через белые кристаллы на поверхности, объединяясь, чтобы создать гравитационное поле, способное разогнать давроссовые головки до кинетической энергии метеорита.
Первый молот ударил Бурерождённую в голову, прервав её дыхательную технику и заставив согнуться. Второй пришёлся точно по позвоночнику — крылья обвисли. Ещё четыре разбили их вдребезги, а оставшиеся три Ярости обрушились на нижнюю часть тела Божественной.
Каждый удар расширял трещины в адаманте и оставлял кровоточащие раны, но ни один не стал смертельным.
[Будь у меня чёртов гейзер маны под рукой...] — злилась Солус. — [Не важно. Мне не нужно побеждать, только выиграть время.]
Пока Ярости продолжали осыпать Бурерождённую ударами, мешая ей оправиться, Солус приложила правую руку к шее — Посох Мудреца вновь принял полный размер.
Она глубоко вдохнула, используя Благословение Неба, чтобы восполнить ману и зарядить Раптора.
Общая энергетическая сигнатура с Литом позволяла подпитывать големов, но без его родовых способностей она не могла восполнить их жизненную силу, хранившуюся в Кристаллах Духа.
Одновременно она использовала руны, выгравированные на посохе, чтобы дополнить сплетённые разумом символы и сотворить заклинание третьего круга — Переворот.
Внезапно солдаты второго батальона Труды ощутили, как падают вверх — гравитация изменилась и усилилась в десять раз. Их крики эхом разнеслись по полю боя, а сияющие доспехи сделали их похожими на серебристые звёзды, видимые со стен Белия.
Как только они достигли границы действия Переворота, центр притяжения переместился в середину третьего батальона.
Десятки людей, попавших в зону заклинания, теперь падали вниз с усиленной гравитацией — живые снаряды, обёрнутые в орихалк. При ударе погибло около сотни, но ударная волна разбила формацию и замедлила продвижение остальных.
Солдаты и маги на стенах Белия ликовали, крича так громко, что ветер донёс их слова до Солус.
В их голосах не было ненависти ни к Литу, ни к ней. Жители Белия не желали смерти врагам. Это были крики надежды и благодарности, согревающие сердце Солус.
[Мама была великим кузнецом, но теперь я понимаю, почему о её работах знают, а о жизни — нет.] — подумала она. — [Заперев себя сперва в лаборатории, а потом в Башне, Менадион отвернулась от Могара.
Она была так поглощена изучением магии и поиском новых чар, что забыла обо всём остальном. Тётя Лока совершала ошибки, но она поняла: настоящий кузнец формует не только металл.
Если Магия Клинка чему-то меня и научила, так это тому, что кузнец должен формовать и людей. Мамины творения, творения тёти Локи, даже Лита — делают это каждый день, меняя жизни к лучшему.
Я хочу быть больше, чем просто мои творения. Я не хочу снова быть забытой — даже если ради этого придётся выйти на свет и сражаться!]
Когда её решимость окрепла, небо затянули грозовые тучи, заслонив даже те, что тащили за собой Божественные из тыла.
Земля задрожала, сначала едва ощутимо, но дрожь быстро нарастала.
Остатки второго и третьего батальона объединились и обрушили на Солус столько заклинаний, что ими заполнилось небо. У неё не осталось выбора — она развернула Раптора и отступила.
Ярость снова оказалась в руке, но потребовалось бы время, чтобы накопить силу и пробить армию Труды. Ядро Солус снова почти опустело из-за заклинания гравитации, и она не могла рисковать — вдруг Лиари оправится раньше неё.
Ликующие крики на стенах Белия не разделяли её опасений. Первый и второй батальоны были уничтожены, но за ними шли новые волны.
Грозовые облака медленно догоняли авангард, и как только они прибудут, начнётся разрушительная зимняя буря, а к сражению присоединятся ещё семь Божественных.
Лит чувствовал то же.
Через цепи, что связывали его с Демонами, он ощущал — их сила убывает, а число тает. Лиари разрушила больше, чем его големы могли восстановить, но у него не было времени вернуться и даровать им новую силу.
Он убрал амулет и бросился в погоню за Сехмет, надеясь настичь её до того, как она восстановится.
[Умный мальчишка. Вот почему я предпочитаю глупых противников,] — Иата мысленно выругала свою удачу. — [Но Верхен слишком меня недооценивает — и Юфила тоже. Да, я ослабла, но я далеко не беспомощна. К тому же я теперь знаю все его трюки, а он — ни одного моего.]
Сехмет едва успела сделать один полный вдох Бодрости — и была вынуждена довольствоваться этим.
Обе пары крыльев — перьевые и кожистые — взмахнули одновременно, и она ринулась на Тиамата вместо того, чтобы бежать.
Иата вновь влила в себя Вихрь Жизни. Её красная чешуя заискрилась серебряными молниями, а пылающие фиолетовые языки пламени, окружавшие её голову, как грива, удвоились в размере.
[Да чтоб меня!] — выругался про себя Лит. — [Она только что стала в десять раз сильнее, а я до сих пор не знаю — её хвост жалит кислотой, как у скорпикора, или чем-то ещё хуже.
Вот бы она метнула Вихрь Жизни — я бы тогда Доминировал его и уравнял шансы. Этот чёртов Дракон опять всё испортил. Сколько сил потрачено, а я снова в обороне. Единственный плюс — немного освоил Демоническую Хватку.]
Тиамат раскрыл Полную Защиту как можно шире, надеясь, что этого хватит, чтобы уклониться от атак противницы, намного сильнее его.
Иата тоже была осторожна.
Она знала о Духовном Барьере его брони и боялась, что если ещё один заряд Пламени Пустоты настигнет её прежде, чем Семиголовый Дракон оправится — то в следующий раз она очнётся уже в Золотом Грифоне.
Закладка