Глава 1865. Сбор осколков. Часть 1 •
Впервые с момента их знакомства Флория испугалась Лита. Он не проявил ни капли раскаяния и не заботился о тех, кто мог погибнуть при извержении вулкана.
Литу было всё равно, сбежали ли слуги Хогума до взрыва. Даже ребёнка он спас лишь по просьбе Тисты.
— Ты ещё сдерживался, — сказала Фаллуэль, жуя печенье. — Если бы это был мой отец, я бы сожрала всю счастливую семейку по одному. Хотя, если бы это был он, то, скорее всего, сам бы сбежал, перебив всех.
Женщинам понадобились время и выпивка, чтобы прийти в себя.
Испытание Могара было выше их понимания, так что они сосредоточились на проблеме запечатанного тёмно-фиолетового ядра Лита.
— Как видите, я пробовал разное в обеих ситуациях, — сказал он, показывая голограммы вчерашних событий, чтобы не травмировать их ещё одной мысленной связью. — Против Мелна я выплеснул всю мощь, чтобы защитить маму и Лутию. В особняке Хогумов — выпустил всю ярость, чтобы отомстить за отца.
— И всё равно не сработало, — подытожил он. — И Испытание Могара не пришло, и прорыва не случилось. Идеи есть?
— Увы, нет, — сказала Фаллуэль. — Я хотела предложить не сдерживаться, но ты и так всё выплеснул. Безрезультатно.
— Я бы хотела сказать, что, может, нужно было проявить сдержанность... Но тогда мне пришлось бы самой себе врезать, — пожала плечами Фрия. — Эти ублюдки заслужили.
— Давайте подумаем, что нам известно о других Божественных Зверях, — предложила Солус. — В конце концов, форма Тиамата — это смесь крови Дракона и Феникса.
— Драконы — существа мудрости, но и жадности, — сказала Фаллуэль. — Фениксы — существа страсти, они живут в крайностях: любовь и ненависть. Грифоны — забота, но и ревность, вспышки гнева.
— Они похожи на Вихрь Жизни: усиливают тех, кого любят, но могут задушить их своей привязанностью. Вспомните, как Тирис была сокрушена, когда обрела настоящую любовь.
— Я и правда существо жадности и страсти, — согласился Лит. — Мне нужно то, что я хочу, и я либо люблю, либо ненавижу. Всё остальное мне безразлично. Но если описывать себя одним словом — это будет «ненависть».
Он показал, как его ярость и безумие заразили Демонов Пустоты и даже Тисту.
— И вот в чём твоя проблема, — сказала Квилла, долго всматриваясь в изображения.
— Я должен перестать ненавидеть? — спросил Лит.
— Это было бы полезно, но не об этом речь, — покачала головой Квилла. — Думаю, тебе нужно начать с того, чтобы перестать ненавидеть самого себя.
— Что ты имеешь в виду? — удивилась Солус.
— Лит, я видела твою жизнь через мысленные связи. И проживала вместе с тобой твои чувства, — сказала Квилла. — Когда ты был голоден, ты ненавидел себя за слабость. Потом — за то, что не мог вылечить Тисту. Затем — за то, что не мог помочь Солус обрести тело.
— Сейчас — за то, что попался в ловушку Орпала и допустил похищение Рааза. Ты всегда берёшь вину на себя и злишься, когда что-то идёт не по плану. Но ты не можешь выигрывать всегда. Никто не может — ни мама, ни Хранители.
— Думаю, ключ к прорыву — перестать ненавидеть себя и направить эту ненависть наружу.
— И как, по-твоему, мне это сделать? — вздохнул Лит. Он знал о своих проблемах с контролем уже много лет. И до сих пор не нашёл способа победить их.
— Понятия не имею, — пожала плечами Квилла. — Но если у кого-то есть идея получше — я за.
Они по очереди делились советами, но все сводились к пожеланиям уровня книги по саморазвитию без конкретных шагов.
— Всё, хватит обсуждать этот бардак, — Лит встал. — Квилла, Флория, вы ведь не были в Пустыне. Давайте покажу дворец Саларк, а потом познакомитесь с детьми. Им не помешают знакомые лица.
――――――――――――――――ranobes.com――――――――――――――――
Как и ожидалось, Аран и Лерия радостно встретили тётушек. Они тут же затащили их играть с водой и магией у озера. Разумеется, предварительно выгнав Лита и Сентона.
Теперь, когда рядом были только женщины и Аран, они могли спокойно плескаться, нося только облегающую зачарованную броню.
— Ты ведь можешь слиться с Солус, чтобы «посмотреть»? — пошутил Сентон, увидев взгляд Лита. — Эй, я женат, а не мёртв.
— Во-первых, Солус узнает. А во-вторых, если я хоть раз подгляжу за сёстрами — буду ничем не лучше Мелна, — процедил Лит и сплюнул, словно с языка попала отрава.
— Ублюдок, — сплюнул и Сентон. После этого они больше не поднимали тему «доступа в женскую раздевалку».
Рааз проснулся только через сутки, и то из-за голода. Он был в таком напряжении, что даже от прикосновения Арана отпрянул с криком.
Чтобы терпеть физический контакт, даже с детьми, ему нужно было держать Элину за руку — только так он ощущал себя в безопасности. Орпал использовал мысленные связи, чтобы пытать и допрашивать отца Лита, проецируя в его разум образы родных.
Теперь Рааз с трудом отличал галлюцинации от реальности. Только присутствие Саларк и её ауры Хранителя возвращали ему подобие нормальности. Он чувствовал себя мышонком под защитой Феникса.
Сознание, что его никто не тронет без последствий, хоть немного успокаивало. Без Саларк он не мог есть — его рвало. Не мог сидеть — ему нужно было, чтобы спина упиралась в стену.
Видеть его в таком состоянии было невыносимо, но семья старалась не показывать боли, чтобы не усугубить его состояние.
— Не волнуйтесь, дети. Можете оставаться здесь сколько нужно. Никаких условий, — сказала Саларк. Рааз был лишь далёким потомком одного из её детей, но боль разрывала ей сердце.
Лит провёл следующие два дня в покое, восстанавливая подорванную жизненную силу. Повелительница внимательно следила за ним и помогала, чем могла.
В это время его засыпали вызовами через амулет Совета — единственное средство связи, оставшееся после уничтожения гражданского устройства.
Литу было всё равно, сбежали ли слуги Хогума до взрыва. Даже ребёнка он спас лишь по просьбе Тисты.
— Ты ещё сдерживался, — сказала Фаллуэль, жуя печенье. — Если бы это был мой отец, я бы сожрала всю счастливую семейку по одному. Хотя, если бы это был он, то, скорее всего, сам бы сбежал, перебив всех.
Женщинам понадобились время и выпивка, чтобы прийти в себя.
Испытание Могара было выше их понимания, так что они сосредоточились на проблеме запечатанного тёмно-фиолетового ядра Лита.
— Как видите, я пробовал разное в обеих ситуациях, — сказал он, показывая голограммы вчерашних событий, чтобы не травмировать их ещё одной мысленной связью. — Против Мелна я выплеснул всю мощь, чтобы защитить маму и Лутию. В особняке Хогумов — выпустил всю ярость, чтобы отомстить за отца.
— И всё равно не сработало, — подытожил он. — И Испытание Могара не пришло, и прорыва не случилось. Идеи есть?
— Увы, нет, — сказала Фаллуэль. — Я хотела предложить не сдерживаться, но ты и так всё выплеснул. Безрезультатно.
— Я бы хотела сказать, что, может, нужно было проявить сдержанность... Но тогда мне пришлось бы самой себе врезать, — пожала плечами Фрия. — Эти ублюдки заслужили.
— Давайте подумаем, что нам известно о других Божественных Зверях, — предложила Солус. — В конце концов, форма Тиамата — это смесь крови Дракона и Феникса.
— Драконы — существа мудрости, но и жадности, — сказала Фаллуэль. — Фениксы — существа страсти, они живут в крайностях: любовь и ненависть. Грифоны — забота, но и ревность, вспышки гнева.
— Они похожи на Вихрь Жизни: усиливают тех, кого любят, но могут задушить их своей привязанностью. Вспомните, как Тирис была сокрушена, когда обрела настоящую любовь.
— Я и правда существо жадности и страсти, — согласился Лит. — Мне нужно то, что я хочу, и я либо люблю, либо ненавижу. Всё остальное мне безразлично. Но если описывать себя одним словом — это будет «ненависть».
Он показал, как его ярость и безумие заразили Демонов Пустоты и даже Тисту.
— И вот в чём твоя проблема, — сказала Квилла, долго всматриваясь в изображения.
— Я должен перестать ненавидеть? — спросил Лит.
— Это было бы полезно, но не об этом речь, — покачала головой Квилла. — Думаю, тебе нужно начать с того, чтобы перестать ненавидеть самого себя.
— Что ты имеешь в виду? — удивилась Солус.
— Лит, я видела твою жизнь через мысленные связи. И проживала вместе с тобой твои чувства, — сказала Квилла. — Когда ты был голоден, ты ненавидел себя за слабость. Потом — за то, что не мог вылечить Тисту. Затем — за то, что не мог помочь Солус обрести тело.
— Сейчас — за то, что попался в ловушку Орпала и допустил похищение Рааза. Ты всегда берёшь вину на себя и злишься, когда что-то идёт не по плану. Но ты не можешь выигрывать всегда. Никто не может — ни мама, ни Хранители.
— Думаю, ключ к прорыву — перестать ненавидеть себя и направить эту ненависть наружу.
— И как, по-твоему, мне это сделать? — вздохнул Лит. Он знал о своих проблемах с контролем уже много лет. И до сих пор не нашёл способа победить их.
— Понятия не имею, — пожала плечами Квилла. — Но если у кого-то есть идея получше — я за.
Они по очереди делились советами, но все сводились к пожеланиям уровня книги по саморазвитию без конкретных шагов.
— Всё, хватит обсуждать этот бардак, — Лит встал. — Квилла, Флория, вы ведь не были в Пустыне. Давайте покажу дворец Саларк, а потом познакомитесь с детьми. Им не помешают знакомые лица.
――――――――――――――――ranobes.com――――――――――――――――
Как и ожидалось, Аран и Лерия радостно встретили тётушек. Они тут же затащили их играть с водой и магией у озера. Разумеется, предварительно выгнав Лита и Сентона.
Теперь, когда рядом были только женщины и Аран, они могли спокойно плескаться, нося только облегающую зачарованную броню.
— Ты ведь можешь слиться с Солус, чтобы «посмотреть»? — пошутил Сентон, увидев взгляд Лита. — Эй, я женат, а не мёртв.
— Во-первых, Солус узнает. А во-вторых, если я хоть раз подгляжу за сёстрами — буду ничем не лучше Мелна, — процедил Лит и сплюнул, словно с языка попала отрава.
— Ублюдок, — сплюнул и Сентон. После этого они больше не поднимали тему «доступа в женскую раздевалку».
Рааз проснулся только через сутки, и то из-за голода. Он был в таком напряжении, что даже от прикосновения Арана отпрянул с криком.
Чтобы терпеть физический контакт, даже с детьми, ему нужно было держать Элину за руку — только так он ощущал себя в безопасности. Орпал использовал мысленные связи, чтобы пытать и допрашивать отца Лита, проецируя в его разум образы родных.
Теперь Рааз с трудом отличал галлюцинации от реальности. Только присутствие Саларк и её ауры Хранителя возвращали ему подобие нормальности. Он чувствовал себя мышонком под защитой Феникса.
Сознание, что его никто не тронет без последствий, хоть немного успокаивало. Без Саларк он не мог есть — его рвало. Не мог сидеть — ему нужно было, чтобы спина упиралась в стену.
Видеть его в таком состоянии было невыносимо, но семья старалась не показывать боли, чтобы не усугубить его состояние.
— Не волнуйтесь, дети. Можете оставаться здесь сколько нужно. Никаких условий, — сказала Саларк. Рааз был лишь далёким потомком одного из её детей, но боль разрывала ей сердце.
Лит провёл следующие два дня в покое, восстанавливая подорванную жизненную силу. Повелительница внимательно следила за ним и помогала, чем могла.
В это время его засыпали вызовами через амулет Совета — единственное средство связи, оставшееся после уничтожения гражданского устройства.
Закладка