Глава 1744. Жадность Дракона. Часть 2

Верховный Маг

Фалюэль и Аджатар использовали щупальца из Магии Духа, чтобы снова запечатать артефакт, но как только хрупкое равновесие, поддерживающее тело Фомора, нарушилось — Экидна и Гармонизатор взорвались.

Кровь, внутренности и осколки металла разлетелись по комнате, перемешавшись с многоцветными искрами её разрушенного ядра.

— Что? Зачем она это сделала? Мы были нужны ей так же, как и она — нам, — потрясённо пробормотала Фалюэль.

— Ты серьёзно? Я же рассказал её историю! Называть её «объектом» — настолько бесчувственно, что даже я бы так не сказал, — с возмущением ответил Морок.

Хотя он знал её совсем недолго, Морок понимал: Экидна прожила ту же жизнь, что ожидала бы его самого, останься он с Глемосом. После смерти отца она была для него чуть ли не последним близким существом.

— По крайней мере, я не называла её монстром, — огрызнулась Фалюэль.

Морок хотел возразить, что это не оскорбление, а просто обозначение расы Балоров, но замолчал, осознав, как ужасно это должно было звучать для Экидны — особенно из уст того, кому она доверяла.

[Мы должны были помочь ей. Экидна ничем не отличалась от меня — просто ей меньше повезло. Если бы я оказался в руках Глемоса или Кседроса, а потом вы обошлись со мной, как с ней, я бы тоже покончил с собой,] — сказала Солус, заставив Лита почувствовать себя не лучше Морока.

[Это не совсем так. У нас не было доказательств, что она говорит правду. К тому же ты могла бы объединить с кем-нибудь разум, чтобы подтвердить свои намерения,] — возразил он.

[Я бы никогда не позволила наложить на себя отпечаток. Это означало бы снова стать рабом,] — покачала она головой. — [Пойдём отсюда.]

К тому моменту спор между Мороком и Фалюэль уже закончился.

— Чёртова драконья кровь делает нас слепыми ублюдками, — пробормотала Гидра. — Эта бедняжка была просто жертвой, но я была слишком ослеплена возможной наживой, чтобы заметить это.

— Я тоже, — кивнул Аджатар. — Что сделано — то сделано. Оставим последний Гармонизатор до тех пор, пока не придумаем подходящее заклинание. И нужно проверить шахту. Судя по первым отчётам, Глемос установил Гармонизаторы прямо в кристаллы. Кто знает, что их разрушение могло вызвать.

Отмывшись от останков Экидны, группа вернулась в коридор, где шла битва. Как и ожидал Аджатар, смерть Тирана активировала механизм самоуничтожения всех устройств.

Без них малые красные мана-кристаллы, что росли на уже разработанных участках, взорвались, оставив шахту частично опустошённой.

С другой стороны, оставшиеся кристаллы остались фиолетовыми и белыми. Их повреждения были минимальны и со временем должны были восстановиться за счёт энергии мана-гейзера.

К тому же, опираясь на описание Локриаса места, куда Фоморы телепортировали долю Глемоса, Фалюэль смогла её отыскать.

— Потери сильно превышают прибыль, но хоть что-то удалось вернуть, — вздохнула она. — Пора домой. Всем нужно обдумать произошедшее.

Мороку хотелось пошутить, что теперь он наконец избавился от отца и может спокойно встречаться с Квиллой, не опасаясь похищения, но на душе было тяжело.

[Да, он был мудаком... но всё равно был моим отцом. Я хотел, чтобы он исчез из моей жизни, а не умер. И теперь я никогда не узнаю, что он сделал со мной... и что за голос звучит в моей голове. Эй, мозг?] — мысленно позвал он. Ответа не последовало.

Группа добралась до верхних коридоров за считанные минуты, а оттуда перенеслась прямо в логово Гидры. Аджатар и Морок сразу ушли, а Фрия и Налронд остались, чтобы вернуть Литу снаряжение.

— Не могу выкинуть из головы, как Экидна взорвалась, — сказала Фрия, протягивая "Громовержец". — Она просто хотела жить, а мы обращались с ней как с чудовищем.

— Потому что все Балоры, которых мы встречали, пытались нас убить, — ответил Налронд, возвращая Рассекателя и адамантовую Броню Приручённой Чешуи. — Как сказал Лит, мы не могли быть уверены, что её история — не манипуляция, чтобы вызывать жалость и дождаться удобного момента.

— Мне её тоже жаль, но я не чувствую вины за её выбор. На её месте, даже если бы нас встретили дружелюбно, осознание того, что мне придётся десятилетиями жить в одиночестве, заставило бы меня покончить с собой. Быть последним представителем своей расы — уже тяжело. А без надежды и свободы... это невыносимо. Я знаю, о чём говорю.

— Спасибо. Слушай, насчёт нашего... свидания...

— Прости за всё, что сказал в порыве, — перебил он. — Давай сделаем вид, что ничего не было.

— Я хотела сказать, что мне нужно пару дней. Сейчас не до того, — отозвалась Фрия.

— Подожди... ты была серьёзна? — Налронд обрадовался, что его жёлтая чешуя скрыла выражение лица.

— Можешь не сомневаться. Позвони, — она махнула остальным и телепортировалась.

— Вот дерьмо... — выдохнул Резар, повернувшись к Литу. — Я без понятия, куда её пригласить и как не облажаться. Что скажешь про двойное свидание?

— Что это худшая идея на свете, — ответила Фалюэль. — Вы давно друг друга знаете. Вам не нужно «растапливать лёд», а всего лишь понять, можете ли вы быть вместе. Думаешь, вы откроетесь друг другу при своём уважаемом учителе?

— Верно... Лит, дашь совет?

— Не сейчас. Мне нужно развеяться, — не желая влезать в чужие дела, он перенёсся в леса Трауна, чтобы развернуть Башню, в то время как слова Солус всё ещё звучали у него в голове.

Она почувствовала его тревогу и приняла человеческий облик.

— Я не обвиняла тебя в произошедшем, просто было грустно за Экидну.

— Знаю, Солус, — он потрепал её по волосам. — Проблема в том, что мне тоже грустно, и наша связь создаёт замкнутый круг. Я боюсь, что мы оба впадём в депрессию.

— Я могу остаться в Башне. Немного расстояния поможет нам разобраться в себе, — пожала она плечами.

— И оставить тебя одну, пока я сижу в тепле рядом с семьёй? Даже я не настолько черствый. Пошли домой. Лучше быть несчастными вместе, чем счастливыми поодиночке.

— Полностью согласна, — Солус обняла его в ответ, радуясь этим словам.