Глава 1714. Привилегии Предвестника. Часть 2 •
— Глупости, — покачала головой Фалюэль. — Я вижу, ты добросовестно использовала Линию Жизни, чтобы взрастить своё мана-ядро, и постоянная практика Искусства Кузнечества на уровне выше твоего помогла собрать все примеси воедино.
— Сейчас не время отдыхать, а время сделать последний рывок — и достичь ярко-синего ядра.
Даже упрощённая версия дыхательной техники Гидры, которой пользовалась Фрия, всё равно была эффективнее старой техники Лита — Бодрости, — что позволяло ей продвигаться быстрее.
— Кстати, правда ли, что Предвестник получает способности крови своего наставника? — спросила Фрия.
— Правда, — кивнула Фалюэль, радуясь проявленному энтузиазму. Она ожидала жалоб и просьб дать передышку.
— Почему ты не говорила об этом раньше? И что я получу, если стану твоей? Глаза Дракона? Пламя Происхождения?
— Мечтай, — с усмешкой ответила Фалюэль. — У меня нет Пламени Происхождения. И если бы наличие Предвестника избавляло от необходимости платить Божественному Зверю за такую силу — у каждого дракона был бы свой. Нет, ты можешь получить только те способности крови, что есть у меня.
— Но у тебя только Доминирование и… семь голов! — с разочарованием выпалила Фрия. — У меня уже есть свои собственные пряди, и Доминирование мне не нужно. А ещё шесть голов сделают из меня чудовище!
— Вот поэтому я об этом и не заикалась, — вздохнула Фалюэль. — Я — Императорский Зверь, а не Божественный. И мне ещё повезло, что у меня вообще есть хоть какие-то способности, в отличие от большинства сородичей.
— Прекрасно! — язвительно протянула Фрия. — И чем же способен удивить Предвестник Гидры? Помимо того, что умеет любой Пробуждённый?
— Он может Доминировать те элементы, что уже освоила сама Гидра. И может принять гибридную форму Гидры — с дополнительными головами и физической силой между Пробуждённым человеком и Императорским Зверем, — ответила Фалюэль.
— А если я провалю испытание, можно мне попроситься в Предвестники к Литу? Судя по словам Сирука, он — Божественный Зверь, — надулась Фрия.
— Чтобы ты передала ему мои дыхательные и кузнечные техники? Конечно! — цокнула языком Фалюэль. — Шучу. Нет, конечно. Провал — это смерть. Я сразу предупредила об этом.
— Ты стала чересчур высокомерной для кого-то, кто умолял меня взять его в ученики. Без меня ты бы до сих пор не была Пробуждённой и осталась бы со своим красивым ярко-голубым ядром!
Гидра не стала принимать истинную форму и не оскалилась. Она просто уставилась Фрие в глаза, пока та не опустила взгляд.
— Ты права. Простите, мастер Фалюэль, — Фрия низко поклонилась. — Без вас я бы ничего не знала ни о настоящей магии, ни о магии Духа, ни о Доминировании.
— Умница, — Гидра похлопала её по голове с улыбкой. — К тому же есть неписаное правило: никогда не брать в Предвестники представителей того пола, к которому ты испытываешь интерес. Вот почему я взяла тебя, а Сирук — Кварона.
— Почему?
— Потому что связь между мастером и Предвестником очень тесная. Кровная связь и мысленная связь приводят к тому, что настроение мастера влияет на Предвестника даже без приказа, — ответила Фалюэль.
— Представь, что будет, если наставник влюбится в своего ученика.
— Нет уж. Я точно не хочу быть Предвестником Лита, — Фрия сглотнула ком.
— Ага. В отличие от Солус, ты была бы не напарницей, а слугой. К тому же, я не уверена, что Тиамат вообще может иметь Предвестника, — сказала Фалюэль, когда в дверь её логова постучали.
Ни один массив не мог остановить варп Духа, но вполне мог убить того, кто решит воспользоваться им без разрешения.
— Добро пожаловать… — слова застыли у неё на губах, когда в дверь вошла Солус в человеческом облике, используя Посох Мудреца как трость.
— Эльфин Менадион?.. — Фалюэль рухнула на задницу от шока.
Она узнала потерянную дочь Первой Владычицы Пламени по одной из картин, что её мать, Фирвал, держала в столовой.
После встречи с Сильвервинг все в комнате побледнели. Гидра была слишком молода, чтобы знать Солус при жизни, а Лит вовсе не собирался рассказывать ей о Башне.
— Вот почему ты могла создавать мощные артефакты ещё до моих уроков и не колебалась, когда предложила мне Перчатки Менадион. Ты владеешь Башней Менадион! — наконец все кусочки сложились в единую картину.
Фалюэль знала от матери о резне среди учеников Менадион, случившейся незадолго до её гибели. Странные кузнечные способности Лита, поведение Солус, несвойственное проклятому предмету, и её постепенное усиление — теперь всё имело смысл.
— Виновны по всем пунктам, — пожал плечами Лит. — Я собирался рассказать тебе… когда-нибудь. Но точно не так.
— То есть — не раньше, чем стану слабее тебя? — Фалюэль уже знала, как он думает. — Судя по твоей реакции, Фрия всё это знала. Худший Предвестник на свете.
— Мастер Фалюэль, я…
— Неважно, — отрезала Гидра. — А ты, юноша, если хочешь моей помощи — расскажи, как вы встретились. Но на этот раз — только правду.
Лит замешкался, посмотрел Солус в глаза. Она кивнула. Тогда они взяли Фалюэль за руки, образовав круг, и поделились историей — вплоть до последней встречи с Сильвервинг.
— Я злюсь на вас за то, что вы столько скрывали, но я и горжусь вами. Вы поступили правильно, — Фалюэль обняла их обоих, радуясь, что те пережили две встречи с враждебным обладателем белого ядра.
— Если бы вы рассказали мне о Башне раньше, я могла бы соблазниться и попытаться забрать её. А если бы я поведала о тебе матери — она бы отреагировала, как Сильвервинг.
— Моя мама ненавидит людей и никогда бы не оставила дочь старой подруги на милость незнакомца.
— Фирвал знала мою мать? — спросила Солус.
— После того как король Валерон инсценировал свою смерть, он посвятил всё свободное от Тирис время изучению магии, чтобы улучшить жизнь потомков и подданных, — сказала Фалюэль.
— Он учился у Сильвервинг и Менадион, стал другом обеих. Мама не доверяла людям, так что сначала следила за ним, чтобы те не воспользовались его добрым сердцем. А потом и сама стала ученицей.
— У неё остались картины моего отца? — спросила Солус. — Если я их увижу, то, может быть, вспомню, кто меня убил.
— Да. Есть одна, на которой изображены ты и Менадион, — кивнула Фалюэль. — Мама также нарисовала всех своих товарищей по обучению — но уже своими руками.
— Когда Трейн женился на Менадион, моя мать давно завершила ученичество. По меркам Пробуждённых он прожил слишком мало, чтобы успеть с ней подружиться… Но после его смерти мама каждый год писала твой портрет в день твоего рождения — чтобы сохранить семейную традицию.
— Сейчас не время отдыхать, а время сделать последний рывок — и достичь ярко-синего ядра.
Даже упрощённая версия дыхательной техники Гидры, которой пользовалась Фрия, всё равно была эффективнее старой техники Лита — Бодрости, — что позволяло ей продвигаться быстрее.
— Кстати, правда ли, что Предвестник получает способности крови своего наставника? — спросила Фрия.
— Правда, — кивнула Фалюэль, радуясь проявленному энтузиазму. Она ожидала жалоб и просьб дать передышку.
— Почему ты не говорила об этом раньше? И что я получу, если стану твоей? Глаза Дракона? Пламя Происхождения?
— Мечтай, — с усмешкой ответила Фалюэль. — У меня нет Пламени Происхождения. И если бы наличие Предвестника избавляло от необходимости платить Божественному Зверю за такую силу — у каждого дракона был бы свой. Нет, ты можешь получить только те способности крови, что есть у меня.
— Но у тебя только Доминирование и… семь голов! — с разочарованием выпалила Фрия. — У меня уже есть свои собственные пряди, и Доминирование мне не нужно. А ещё шесть голов сделают из меня чудовище!
— Вот поэтому я об этом и не заикалась, — вздохнула Фалюэль. — Я — Императорский Зверь, а не Божественный. И мне ещё повезло, что у меня вообще есть хоть какие-то способности, в отличие от большинства сородичей.
— Прекрасно! — язвительно протянула Фрия. — И чем же способен удивить Предвестник Гидры? Помимо того, что умеет любой Пробуждённый?
— Он может Доминировать те элементы, что уже освоила сама Гидра. И может принять гибридную форму Гидры — с дополнительными головами и физической силой между Пробуждённым человеком и Императорским Зверем, — ответила Фалюэль.
— А если я провалю испытание, можно мне попроситься в Предвестники к Литу? Судя по словам Сирука, он — Божественный Зверь, — надулась Фрия.
— Чтобы ты передала ему мои дыхательные и кузнечные техники? Конечно! — цокнула языком Фалюэль. — Шучу. Нет, конечно. Провал — это смерть. Я сразу предупредила об этом.
— Ты стала чересчур высокомерной для кого-то, кто умолял меня взять его в ученики. Без меня ты бы до сих пор не была Пробуждённой и осталась бы со своим красивым ярко-голубым ядром!
Гидра не стала принимать истинную форму и не оскалилась. Она просто уставилась Фрие в глаза, пока та не опустила взгляд.
— Ты права. Простите, мастер Фалюэль, — Фрия низко поклонилась. — Без вас я бы ничего не знала ни о настоящей магии, ни о магии Духа, ни о Доминировании.
— Умница, — Гидра похлопала её по голове с улыбкой. — К тому же есть неписаное правило: никогда не брать в Предвестники представителей того пола, к которому ты испытываешь интерес. Вот почему я взяла тебя, а Сирук — Кварона.
— Почему?
— Потому что связь между мастером и Предвестником очень тесная. Кровная связь и мысленная связь приводят к тому, что настроение мастера влияет на Предвестника даже без приказа, — ответила Фалюэль.
— Представь, что будет, если наставник влюбится в своего ученика.
— Нет уж. Я точно не хочу быть Предвестником Лита, — Фрия сглотнула ком.
— Ага. В отличие от Солус, ты была бы не напарницей, а слугой. К тому же, я не уверена, что Тиамат вообще может иметь Предвестника, — сказала Фалюэль, когда в дверь её логова постучали.
Ни один массив не мог остановить варп Духа, но вполне мог убить того, кто решит воспользоваться им без разрешения.
— Добро пожаловать… — слова застыли у неё на губах, когда в дверь вошла Солус в человеческом облике, используя Посох Мудреца как трость.
— Эльфин Менадион?.. — Фалюэль рухнула на задницу от шока.
Она узнала потерянную дочь Первой Владычицы Пламени по одной из картин, что её мать, Фирвал, держала в столовой.
После встречи с Сильвервинг все в комнате побледнели. Гидра была слишком молода, чтобы знать Солус при жизни, а Лит вовсе не собирался рассказывать ей о Башне.
— Вот почему ты могла создавать мощные артефакты ещё до моих уроков и не колебалась, когда предложила мне Перчатки Менадион. Ты владеешь Башней Менадион! — наконец все кусочки сложились в единую картину.
Фалюэль знала от матери о резне среди учеников Менадион, случившейся незадолго до её гибели. Странные кузнечные способности Лита, поведение Солус, несвойственное проклятому предмету, и её постепенное усиление — теперь всё имело смысл.
— Виновны по всем пунктам, — пожал плечами Лит. — Я собирался рассказать тебе… когда-нибудь. Но точно не так.
— То есть — не раньше, чем стану слабее тебя? — Фалюэль уже знала, как он думает. — Судя по твоей реакции, Фрия всё это знала. Худший Предвестник на свете.
— Мастер Фалюэль, я…
— Неважно, — отрезала Гидра. — А ты, юноша, если хочешь моей помощи — расскажи, как вы встретились. Но на этот раз — только правду.
Лит замешкался, посмотрел Солус в глаза. Она кивнула. Тогда они взяли Фалюэль за руки, образовав круг, и поделились историей — вплоть до последней встречи с Сильвервинг.
— Я злюсь на вас за то, что вы столько скрывали, но я и горжусь вами. Вы поступили правильно, — Фалюэль обняла их обоих, радуясь, что те пережили две встречи с враждебным обладателем белого ядра.
— Если бы вы рассказали мне о Башне раньше, я могла бы соблазниться и попытаться забрать её. А если бы я поведала о тебе матери — она бы отреагировала, как Сильвервинг.
— Моя мама ненавидит людей и никогда бы не оставила дочь старой подруги на милость незнакомца.
— Фирвал знала мою мать? — спросила Солус.
— После того как король Валерон инсценировал свою смерть, он посвятил всё свободное от Тирис время изучению магии, чтобы улучшить жизнь потомков и подданных, — сказала Фалюэль.
— Он учился у Сильвервинг и Менадион, стал другом обеих. Мама не доверяла людям, так что сначала следила за ним, чтобы те не воспользовались его добрым сердцем. А потом и сама стала ученицей.
— У неё остались картины моего отца? — спросила Солус. — Если я их увижу, то, может быть, вспомню, кто меня убил.
— Да. Есть одна, на которой изображены ты и Менадион, — кивнула Фалюэль. — Мама также нарисовала всех своих товарищей по обучению — но уже своими руками.
— Когда Трейн женился на Менадион, моя мать давно завершила ученичество. По меркам Пробуждённых он прожил слишком мало, чтобы успеть с ней подружиться… Но после его смерти мама каждый год писала твой портрет в день твоего рождения — чтобы сохранить семейную традицию.
Закладка