Глава 1712. Весна. Часть 2 •
— Да на оба вопроса, милая, — Рифа махнула рукой, и мерзкая еда исчезла, уступив место изысканным деликатесам. — Мы когда-нибудь рассказывали тебе, как познакомились?
— Нет, — малышка Солус включила режим автопилота, запихивая в рот нежный сладкий бисквит.
— Хочешь послушать? — спросила Рифа, заменив пирожное на овощной суп.
— Нет! — запротестовала она против вопиющего злоупотребления властью. — То есть… можно мне сначала десерт, если я выслушаю вашу историю?
Тон у малышки был крайне серьёзен, но родителей это только рассмешило.
— Конечно, принцесса, — Трейн засмеялся до слёз, передавая тарелку обратно дочке и задаваясь вопросом, услышит ли она хоть слово из их рассказа, получив желаемое.
— Видишь ли, в то время у мамы был настоящий кризис, — сказала Рифа. — Я провела недели, запершись в лаборатории, пытаясь завершить очередное изобретение, но всё было впустую. И вот однажды тётя Лохра пришла за мной.
Менадион сотворила кукол из светоткани: одна была в одежде Магуса, другая — в её заляпанном лабораторном халате. Малышка Солус моментально сосредоточила на них всё внимание.
— Святые боги, Рифа, что за вонь? — кукла-Сильвервинг заговорила строгим голосом. — Металл не пахнет, и ты бы никогда не хранила свежие ингредиенты в открытом виде. Когда ты в последний раз мылась?
— У меня нет времени на ванну! — запищала кукла-Менадион. — Я — мастер рун и кузнечного дела до мозга костей! У меня десятки проектов, и ни один не работает!
— Знаю, в чём твоя проблема: тебе нужно наладить личную жизнь. К счастью, моя подруга Квина знает отличного парня для тебя.
— Я устала от свиданий вслепую! Пробуждённые все как на подбор, пока не увидят мои пряди. А как узнают, что я талантливее — тут же исчезают! — всхлипывала кукла-Менадион.
— Вот почему я встречаюсь с Квиной и почему она познакомит тебя с обычным человеком. Нет смысла вытаскивать тело из лаборатории, если разум всё равно остаётся там. Тебе нужен кто-то, с кем ты сможешь расслабиться.
— И как он выглядит? — спросила кукла-Менадион, пока её насильно мыли, как упрямого ребёнка.
— Милый. По человеческим меркам, конечно.
— Эй! Это оскорбительно, — возмутился Трейн. — Не все становятся Пробуждёнными с детства. Я считался красивым, а не просто милым!
— Он ещё и умный, весёлый, и он — художник, как и ты. Уверена, у вас всё получится, — произнесла кукла-Сильвервинг, игнорируя недовольный гул из зала.
Голограмма сменилась сценой пикника — именно там, где сейчас находилась семья Солус в воспоминании. Менадион была старше Трейна, но выглядела ровесницей.
Как и полагалось девушке, она должна была приготовить еду для свидания. Но голограмма показала, как кукла-Менадион вместо этого предпочла создать артефакт, который всё сделает за неё.
— Мама всегда была гением, так что её изобретение выдавало еду, которая выглядела и пахла прекрасно. Только вот вкуса у него не было совсем.
Кукла-Менадион подала несколько блюд заляпанной краской кукле-Трейну.
— Значит, всё было невкусным, но папа влюбился в тебя с первого взгляда, съел всё — и вы поженились, — захлопала Солус, решив, что история подошла к концу.
— Нет. Папа оказался грубияном, выплюнул мою еду и обвинил меня в попытке отравления, — Менадион заставила куклу-Трейна корчиться, издавая рвотные звуки.
— Это неправда! — сказал Трейн. — Твоя мама была очень красивая… почти как тётя Лохра…
— Почти? — за искренность Трейн получил кусок бисквита в лицо.
Малышка Солус с удовольствием слизывала бисквит с лица отца, пока Менадион смеялась, а Трейн пытался не дать ей залезть пальцами в рот.
— Я был ужасно напряжён и хотел произвести хорошее впечатление. Но стоило мне сделать первый глоток — и я не выдержал. Я выплюнул еду обратно в тарелку, а когда Рифа начала ругать меня за неуважение, я осмелился предложить ей самой это попробовать.
— И тогда мама поняла свою ошибку, вы посмеялись, влюбились и поженились, — кивнула малышка Солус, ценя неожиданный поворот.
— Нет. Я попробовала своё творение и впервые в жизни мне стало так стыдно, что я захотела провалиться сквозь землю. Но я была слишком горда, чтобы признать ошибку, и вызвала Трейна на кулинарный поединок, — сказала Менадион.
— Самое короткое свидание в моей жизни, — хихикнул Трейн. — Я принял вызов и пригласил её к себе домой на настоящую еду.
— И тогда вы поженились? — малышка Солус уже запуталась: в сказках всё шло проще.
— Нет, Эффи. В жизни всё сложнее, — сказал Трейн. — Я позвал твою маму, чтобы впечатлить её своей работой и кулинарией.
— Первая часть плана сработала, — сказала Менадион. — Искусство меня не интересовало, но картины твоего отца напомнили мне о радости и красоте Могара — о чём я почти забыла, просиживая в лаборатории.
— Спасибо, — кивнул Трейн. — Я два дня убирался и целое утро мылся. А когда мама пришла — я был измотан. Настолько, что перепутал банку с амарантовой краской и соусом из томатов.
— Мы отравились, и если бы не моя магия — могли бы умереть, — сказала Менадион. — К тому же, тогда папа не знал, что я маг. Я скрывала это, чтобы не напугать.
— Когда она исцелила меня, я был и благодарен, и в ужасе от того, что обидел такую могущественную магичку. Но она только посмеялась, похвалила мои работы — и показала свои, — сказал Трейн.
— Второе свидание привело к третьему — и вот мы здесь, Эффи, — сказала Менадион. — Мы готовим ужасную еду на годовщину, чтобы не забывать: даже из худших моментов может вырасти нечто прекрасное.
Воспоминание продолжилось: родители Солус изо всех сил старались уговорить дочь поесть что-то, кроме сладкого, но в итоге сдались и пошли с ней гулять.
— Спасибо, тётя Лока, — сказала Солус, когда память рассеялась, хотя тепло рук родителей, державших её за руки, всё ещё ощущалось.
— Не за что, — Сильвервинг поднялась, собираясь уходить. — Прости, что не смогла найти больше. Большинство оригинальных картин Трейна хранилось в Башне и, вероятно, было поглощено её ядром вместе с остальными сокровищами, чтобы сохранить тебе жизнь.
— У тебя есть ещё блоки отделения? — спросила Солус.
Она не собиралась покидать Лита — просто хотела дать ему возможность побыть по-настоящему наедине, если это когда-нибудь понадобится.
— Нет. Это древняя магия, и мало кто вообще знает, как их создавать. Я к ним не отношусь. Я просто стащила тот блок из музейного архива, даже не потрудившись изучить его псевдоядро — просто потому что и не думала, что когда-нибудь понадобится ещё один, — сказала Сильвервинг.
— Нет, — малышка Солус включила режим автопилота, запихивая в рот нежный сладкий бисквит.
— Хочешь послушать? — спросила Рифа, заменив пирожное на овощной суп.
— Нет! — запротестовала она против вопиющего злоупотребления властью. — То есть… можно мне сначала десерт, если я выслушаю вашу историю?
Тон у малышки был крайне серьёзен, но родителей это только рассмешило.
— Конечно, принцесса, — Трейн засмеялся до слёз, передавая тарелку обратно дочке и задаваясь вопросом, услышит ли она хоть слово из их рассказа, получив желаемое.
— Видишь ли, в то время у мамы был настоящий кризис, — сказала Рифа. — Я провела недели, запершись в лаборатории, пытаясь завершить очередное изобретение, но всё было впустую. И вот однажды тётя Лохра пришла за мной.
Менадион сотворила кукол из светоткани: одна была в одежде Магуса, другая — в её заляпанном лабораторном халате. Малышка Солус моментально сосредоточила на них всё внимание.
— Святые боги, Рифа, что за вонь? — кукла-Сильвервинг заговорила строгим голосом. — Металл не пахнет, и ты бы никогда не хранила свежие ингредиенты в открытом виде. Когда ты в последний раз мылась?
— У меня нет времени на ванну! — запищала кукла-Менадион. — Я — мастер рун и кузнечного дела до мозга костей! У меня десятки проектов, и ни один не работает!
— Знаю, в чём твоя проблема: тебе нужно наладить личную жизнь. К счастью, моя подруга Квина знает отличного парня для тебя.
— Я устала от свиданий вслепую! Пробуждённые все как на подбор, пока не увидят мои пряди. А как узнают, что я талантливее — тут же исчезают! — всхлипывала кукла-Менадион.
— Вот почему я встречаюсь с Квиной и почему она познакомит тебя с обычным человеком. Нет смысла вытаскивать тело из лаборатории, если разум всё равно остаётся там. Тебе нужен кто-то, с кем ты сможешь расслабиться.
— И как он выглядит? — спросила кукла-Менадион, пока её насильно мыли, как упрямого ребёнка.
— Милый. По человеческим меркам, конечно.
— Эй! Это оскорбительно, — возмутился Трейн. — Не все становятся Пробуждёнными с детства. Я считался красивым, а не просто милым!
— Он ещё и умный, весёлый, и он — художник, как и ты. Уверена, у вас всё получится, — произнесла кукла-Сильвервинг, игнорируя недовольный гул из зала.
Голограмма сменилась сценой пикника — именно там, где сейчас находилась семья Солус в воспоминании. Менадион была старше Трейна, но выглядела ровесницей.
Как и полагалось девушке, она должна была приготовить еду для свидания. Но голограмма показала, как кукла-Менадион вместо этого предпочла создать артефакт, который всё сделает за неё.
— Мама всегда была гением, так что её изобретение выдавало еду, которая выглядела и пахла прекрасно. Только вот вкуса у него не было совсем.
Кукла-Менадион подала несколько блюд заляпанной краской кукле-Трейну.
— Значит, всё было невкусным, но папа влюбился в тебя с первого взгляда, съел всё — и вы поженились, — захлопала Солус, решив, что история подошла к концу.
— Нет. Папа оказался грубияном, выплюнул мою еду и обвинил меня в попытке отравления, — Менадион заставила куклу-Трейна корчиться, издавая рвотные звуки.
— Это неправда! — сказал Трейн. — Твоя мама была очень красивая… почти как тётя Лохра…
— Почти? — за искренность Трейн получил кусок бисквита в лицо.
Малышка Солус с удовольствием слизывала бисквит с лица отца, пока Менадион смеялась, а Трейн пытался не дать ей залезть пальцами в рот.
— Я был ужасно напряжён и хотел произвести хорошее впечатление. Но стоило мне сделать первый глоток — и я не выдержал. Я выплюнул еду обратно в тарелку, а когда Рифа начала ругать меня за неуважение, я осмелился предложить ей самой это попробовать.
— И тогда мама поняла свою ошибку, вы посмеялись, влюбились и поженились, — кивнула малышка Солус, ценя неожиданный поворот.
— Нет. Я попробовала своё творение и впервые в жизни мне стало так стыдно, что я захотела провалиться сквозь землю. Но я была слишком горда, чтобы признать ошибку, и вызвала Трейна на кулинарный поединок, — сказала Менадион.
— Самое короткое свидание в моей жизни, — хихикнул Трейн. — Я принял вызов и пригласил её к себе домой на настоящую еду.
— И тогда вы поженились? — малышка Солус уже запуталась: в сказках всё шло проще.
— Нет, Эффи. В жизни всё сложнее, — сказал Трейн. — Я позвал твою маму, чтобы впечатлить её своей работой и кулинарией.
— Первая часть плана сработала, — сказала Менадион. — Искусство меня не интересовало, но картины твоего отца напомнили мне о радости и красоте Могара — о чём я почти забыла, просиживая в лаборатории.
— Спасибо, — кивнул Трейн. — Я два дня убирался и целое утро мылся. А когда мама пришла — я был измотан. Настолько, что перепутал банку с амарантовой краской и соусом из томатов.
— Мы отравились, и если бы не моя магия — могли бы умереть, — сказала Менадион. — К тому же, тогда папа не знал, что я маг. Я скрывала это, чтобы не напугать.
— Когда она исцелила меня, я был и благодарен, и в ужасе от того, что обидел такую могущественную магичку. Но она только посмеялась, похвалила мои работы — и показала свои, — сказал Трейн.
— Второе свидание привело к третьему — и вот мы здесь, Эффи, — сказала Менадион. — Мы готовим ужасную еду на годовщину, чтобы не забывать: даже из худших моментов может вырасти нечто прекрасное.
Воспоминание продолжилось: родители Солус изо всех сил старались уговорить дочь поесть что-то, кроме сладкого, но в итоге сдались и пошли с ней гулять.
— Спасибо, тётя Лока, — сказала Солус, когда память рассеялась, хотя тепло рук родителей, державших её за руки, всё ещё ощущалось.
— Не за что, — Сильвервинг поднялась, собираясь уходить. — Прости, что не смогла найти больше. Большинство оригинальных картин Трейна хранилось в Башне и, вероятно, было поглощено её ядром вместе с остальными сокровищами, чтобы сохранить тебе жизнь.
— У тебя есть ещё блоки отделения? — спросила Солус.
Она не собиралась покидать Лита — просто хотела дать ему возможность побыть по-настоящему наедине, если это когда-нибудь понадобится.
— Нет. Это древняя магия, и мало кто вообще знает, как их создавать. Я к ним не отношусь. Я просто стащила тот блок из музейного архива, даже не потрудившись изучить его псевдоядро — просто потому что и не думала, что когда-нибудь понадобится ещё один, — сказала Сильвервинг.
Закладка