Глава 1692: Беспокойные времена. Часть 2 •
Манохар воздействовал на образец смесью магии воздуха и света, чтобы изменить его метаболизм. Волосы сменили цвет с рыжего на блонд, а затем потемнели.
Маленькие электрические разряды вызывали у «волоса» судороги, но не сжигали его, позволяя богу целительства применить Скульптурирование Тела к этой в остальном непроницаемой жизненной силе.
— Как ты меняешь цвет по своему желанию? — спросила Квилла.
— Я не меняю. Я просто пробуждаю центры памяти, пока он ещё оглушён, а дальше он делает всё сам, — ответил Манохар.
— Центры памяти? Он? — Квилла сама видела это с помощью заклинания пятого круга Скульптурирования Тела, Серебряная Рука, но ей было трудно поверить своей магии.
Волосы не должны были обладать жизненной силой после отделения от головы, не говоря уже о памяти — но эта штука была жива. Квилла исследовала жизненную силу растений, чудовищ, нежити, людей, монстров и даже Лита — но всё это только сильнее сбивало её с толку.
Материал волос представлял собой однородную субстанцию, способную свободно перестраивать свою структуру при наличии подходящего шаблона.
Больше всего её пугало то, что даже после отделения от тела прядь сохраняла некое сознание и стремление воссоединиться с остальным.
Квилла наблюдала, как прядки волос ползли по столу в сторону дома маркиза.
— Есть идеи, что это такое? — спросила она.
— Ни малейшей, — вздохнул Манохар. — Если бы было больше массы, я бы мог проверить несколько теорий, но в текущем виде единственный исход — смерть. Разве что...
Он бросил волосы, снятые Джирни с дворецких, поверх тех, что принадлежали Фисе, надеясь, что они сольются — ведь их жизненная сила была почти идентичной. Но ничего не произошло.
— Проклятье! — взревел он от досады. — Так близко и всё равно мимо! Остаётся надеяться, что Костлявка и Красотка окажутся удачливее, Квилла.
— Подожди, я понимаю, почему ты запомнил имя моей матери, но почему ты помнишь моё? — спросила она.
— Потому что Костлявка не была моей ученицей, Красотка растранжирила свой талант целителя, а если бы не Джирни, я бы уже и не помнил, что у неё была напарница. А ты — хорошая ученица, хороший целитель и отличная помощница, — сказал Манохар.
Квилла не понимала, о чём он говорит. Да, когда она была ассистентом профессора в Белом Грифоне, она действительно недолго работала с ним. Но после месяцев бумажной работы, преподавания за него и отдувания за его побеги, так ничего и не узнав, она сама подала прошение о переводе к Вастору.
Сравнивать этих двух профессоров было бессмысленно: Манохар был одарённее, но хотя бы Вастор выполнял свою работу и чему-то учил, вместо того чтобы оставлять на столе неразборчивые каракули, называя их бесценными магическими секретами.
[Готова поспорить, он до сих пор не заметил ни моего перевода, ни того, что я больше не работаю в Белом Грифоне.] — подумала Квилла.
— Говоришь, нужна масса? Тогда у меня есть теория, которая может это решить, — она отрезала прядь своих волос и бросила её на стол.
Экспериментальные образцы проигнорировали её, как и каплю крови, и кусок сырого мяса.
— Серьёзно? Думаешь, я не пытался их покормить? — Манохар презрительно фыркнул. — Я даже прикладывал их к твоей шее, чтобы проверить, атакуют ли они жизненно важные точки при возможности.
— Ты что?! — Квилла инстинктивно коснулась шеи одной рукой, а второй сжала кулак, который словно потянуло к его паху.
— Ну, они не атаковали руку твоей матери, так что я знал, что прямой контакт безопасен. Мне нужно было проверить, представляют ли эти «волосы» угрозу. Не волнуйся, я бы снял их с тебя, как только они насытились бы для анализа, — успокоил он её.
— Как мило, — голос Квиллы был ледяным, и сила, тянущая её кулак, усилилась.
Она ясно представляла себе, как эти червеобразные существа впиваются в её плоть, а Манохар тем временем восторженно наблюдает за их ростом, не обращая внимания на её боль и страх.
— Спасибо. Жаль, что не все такие открытые, как ты, — Манохар тяжело вздохнул.
Квилла уже открыла рот, чтобы сказать ему всё, что думает, но затем проглотила раздражение. Ругать Манохара было всё равно что спорить со стеной, а время поджимало.
Вместо траты сил она решила сосредоточиться на деле.
— Возможно, они не интересуются моими волосами или мясом, потому что те мертвы, а мы — просто слишком большие, чтобы считаться добычей, — вслух размышляла она.
— Это предполагало бы наличие разума и необходимость в детёнышах. Оба варианта маловероятны, — ответил Манохар. — Там даже мозгу негде поместиться, а Королевство никогда не предоставит мне новорождённых для экс...
Квилла вытащила свою палочку Кузнечного Искусства и с помощью Магии Духа захватила муху, залетевшую в комнату на запах мяса. Потоки магии воздуха разорвали бы её, а Повеление Светом не давало нужной точности.
— Что это? — Манохар уставился на синее щупальце чистой маны, удерживающее насекомое так аккуратно, что даже крылья не дрожали.
— Просто трюк, которому я научилась, практикуя Кузнечное Искусство, — солгала Квилла, поднося муху к длинному рыжему волосу Фисы.
Он тут же прекратил ползти и обвился вокруг насекомого, как миниатюрный удав. Муха пыталась вырваться, но волос проник в её тело, парализуя болью.
Насекомое упало на стол, дрыгая лапками в отчаянной попытке спастись. Волос продолжал есть, пока не набрал достаточно массы, чтобы окутать муху тонкой полупрозрачной алой оболочкой, которая переваривала её с видимой скоростью.
Жидкость рассекла муху, отделяя конечности и крылья от тела, а затем слой за слоем разъедала экзоскелет.
— Интересно, — сказал Манохар. — Он поглощает жертву и переваривает её целиком. Это объясняет, почему он не нападает на людей. Одиночный волос просто не справится.
— Значит, волосы обладают каким-то разумом. И нам не нужны дети, — усмехнулась Квилла. — А ещё это значит, что кое-кто был неправ.
— Я никогда не... — Манохар уже собирался возразить, но при виде утолщившегося волоса, который свернулся в клубок и тут же превратился в точную копию только что съеденной мухи, его эго отступило.
Создание, напоминающее муху, завалилось на спину, не в силах встать. Крылья дёргались беспорядочно, словно у существа был приступ.
— Очень интересно. Несмотря на способность имитировать жертву, оно совершенно не знает, как этой формой пользоваться. Знаешь, что это значит? — Манохар расплылся в широкой улыбке.
Маленькие электрические разряды вызывали у «волоса» судороги, но не сжигали его, позволяя богу целительства применить Скульптурирование Тела к этой в остальном непроницаемой жизненной силе.
— Как ты меняешь цвет по своему желанию? — спросила Квилла.
— Я не меняю. Я просто пробуждаю центры памяти, пока он ещё оглушён, а дальше он делает всё сам, — ответил Манохар.
— Центры памяти? Он? — Квилла сама видела это с помощью заклинания пятого круга Скульптурирования Тела, Серебряная Рука, но ей было трудно поверить своей магии.
Волосы не должны были обладать жизненной силой после отделения от головы, не говоря уже о памяти — но эта штука была жива. Квилла исследовала жизненную силу растений, чудовищ, нежити, людей, монстров и даже Лита — но всё это только сильнее сбивало её с толку.
Материал волос представлял собой однородную субстанцию, способную свободно перестраивать свою структуру при наличии подходящего шаблона.
Больше всего её пугало то, что даже после отделения от тела прядь сохраняла некое сознание и стремление воссоединиться с остальным.
Квилла наблюдала, как прядки волос ползли по столу в сторону дома маркиза.
— Есть идеи, что это такое? — спросила она.
— Ни малейшей, — вздохнул Манохар. — Если бы было больше массы, я бы мог проверить несколько теорий, но в текущем виде единственный исход — смерть. Разве что...
Он бросил волосы, снятые Джирни с дворецких, поверх тех, что принадлежали Фисе, надеясь, что они сольются — ведь их жизненная сила была почти идентичной. Но ничего не произошло.
— Проклятье! — взревел он от досады. — Так близко и всё равно мимо! Остаётся надеяться, что Костлявка и Красотка окажутся удачливее, Квилла.
— Подожди, я понимаю, почему ты запомнил имя моей матери, но почему ты помнишь моё? — спросила она.
— Потому что Костлявка не была моей ученицей, Красотка растранжирила свой талант целителя, а если бы не Джирни, я бы уже и не помнил, что у неё была напарница. А ты — хорошая ученица, хороший целитель и отличная помощница, — сказал Манохар.
Квилла не понимала, о чём он говорит. Да, когда она была ассистентом профессора в Белом Грифоне, она действительно недолго работала с ним. Но после месяцев бумажной работы, преподавания за него и отдувания за его побеги, так ничего и не узнав, она сама подала прошение о переводе к Вастору.
Сравнивать этих двух профессоров было бессмысленно: Манохар был одарённее, но хотя бы Вастор выполнял свою работу и чему-то учил, вместо того чтобы оставлять на столе неразборчивые каракули, называя их бесценными магическими секретами.
[Готова поспорить, он до сих пор не заметил ни моего перевода, ни того, что я больше не работаю в Белом Грифоне.] — подумала Квилла.
— Говоришь, нужна масса? Тогда у меня есть теория, которая может это решить, — она отрезала прядь своих волос и бросила её на стол.
Экспериментальные образцы проигнорировали её, как и каплю крови, и кусок сырого мяса.
— Серьёзно? Думаешь, я не пытался их покормить? — Манохар презрительно фыркнул. — Я даже прикладывал их к твоей шее, чтобы проверить, атакуют ли они жизненно важные точки при возможности.
— Ты что?! — Квилла инстинктивно коснулась шеи одной рукой, а второй сжала кулак, который словно потянуло к его паху.
— Ну, они не атаковали руку твоей матери, так что я знал, что прямой контакт безопасен. Мне нужно было проверить, представляют ли эти «волосы» угрозу. Не волнуйся, я бы снял их с тебя, как только они насытились бы для анализа, — успокоил он её.
— Как мило, — голос Квиллы был ледяным, и сила, тянущая её кулак, усилилась.
Она ясно представляла себе, как эти червеобразные существа впиваются в её плоть, а Манохар тем временем восторженно наблюдает за их ростом, не обращая внимания на её боль и страх.
— Спасибо. Жаль, что не все такие открытые, как ты, — Манохар тяжело вздохнул.
Квилла уже открыла рот, чтобы сказать ему всё, что думает, но затем проглотила раздражение. Ругать Манохара было всё равно что спорить со стеной, а время поджимало.
Вместо траты сил она решила сосредоточиться на деле.
— Возможно, они не интересуются моими волосами или мясом, потому что те мертвы, а мы — просто слишком большие, чтобы считаться добычей, — вслух размышляла она.
— Это предполагало бы наличие разума и необходимость в детёнышах. Оба варианта маловероятны, — ответил Манохар. — Там даже мозгу негде поместиться, а Королевство никогда не предоставит мне новорождённых для экс...
Квилла вытащила свою палочку Кузнечного Искусства и с помощью Магии Духа захватила муху, залетевшую в комнату на запах мяса. Потоки магии воздуха разорвали бы её, а Повеление Светом не давало нужной точности.
— Что это? — Манохар уставился на синее щупальце чистой маны, удерживающее насекомое так аккуратно, что даже крылья не дрожали.
— Просто трюк, которому я научилась, практикуя Кузнечное Искусство, — солгала Квилла, поднося муху к длинному рыжему волосу Фисы.
Он тут же прекратил ползти и обвился вокруг насекомого, как миниатюрный удав. Муха пыталась вырваться, но волос проник в её тело, парализуя болью.
Насекомое упало на стол, дрыгая лапками в отчаянной попытке спастись. Волос продолжал есть, пока не набрал достаточно массы, чтобы окутать муху тонкой полупрозрачной алой оболочкой, которая переваривала её с видимой скоростью.
Жидкость рассекла муху, отделяя конечности и крылья от тела, а затем слой за слоем разъедала экзоскелет.
— Интересно, — сказал Манохар. — Он поглощает жертву и переваривает её целиком. Это объясняет, почему он не нападает на людей. Одиночный волос просто не справится.
— Значит, волосы обладают каким-то разумом. И нам не нужны дети, — усмехнулась Квилла. — А ещё это значит, что кое-кто был неправ.
— Я никогда не... — Манохар уже собирался возразить, но при виде утолщившегося волоса, который свернулся в клубок и тут же превратился в точную копию только что съеденной мухи, его эго отступило.
Создание, напоминающее муху, завалилось на спину, не в силах встать. Крылья дёргались беспорядочно, словно у существа был приступ.
— Очень интересно. Несмотря на способность имитировать жертву, оно совершенно не знает, как этой формой пользоваться. Знаешь, что это значит? — Манохар расплылся в широкой улыбке.
Закладка