Глава 1583: Боль Потери. Часть 1 •
Вастор сотворил красную сферу размером с яблоко в левой руке и оранжевую — в правой. Первая испарялась настолько быстро, что выжигала влагу из воздуха, поднимая температуру на десятки градусов в секунду. Вторая разрушала землю под ногами, превращая её в мелкий песок, едва больше пылинки.
Когда он соединил сферы, стало ясно, что такое заклинание пятого круга «Красный Шторм».
Оно представляло собой сплав огня и земли, разработанный Киганом ещё в те времена, когда он был Фениксом. Он стремился создать разрушительное заклинание, сравнимое с «Пеплом», но без необходимости использовать его неуправляемый антипод — «Ноль».
Даже для Мерзостей проклятые стихии, помимо «Угасания», представляли опасность. «Красный Шторм» стал плодом его исследований, и Киган передал его Вастору, чтобы его наследие не исчезло, даже если он погибнет.
Кроваво-красная песчаная буря затопила пространство вокруг Вастора, не задевая лишь тех, кто находился в центре. Наёмники спешно воздвигли защитные заклинания против неизвестной угрозы, но все они оказались бесполезны.
Цвет шторма определялся жаром, обволакивающим каждую песчинку, а сам вихрь вращался благодаря магии земли.
Вместе они образовывали раскалённый смерч, от которого нельзя было уклониться или укрыться. Щиты изо льда исчезали, как только «Красный Шторм» осушал воздух. Земляные стены и воздушные купола могли задержать песчинки, но не жар, накапливавшийся на их поверхности с каждым мгновением.
Те, кто не понял сути заклятия, умирали в неведении. «Красный Шторм» не убивал напрямую. Он убивал обезвоживанием.
Жара заставляла тела покрываться потом, но сухой воздух испарял влагу мгновенно, так что заметить опасность было невозможно до самого конца. Сначала расплывалось зрение, потом становилось трудно дышать, и, наконец, тела превращались в мумифицированные оболочки.
Когда буря утихла, в живых остались только те, кто отступил на дальние позиции или сумел «моргнуть» в безопасное место. До тех пор, пока Вастор не обрушил на них новые заклятия, которым научили его гибриды Мерзости из его Организации.
Зиния не могла отвести взгляд от творившегося ужаса. Люди взрывались, сгорали или исчезали во вспышках тьмы, забрызгивая всё вокруг кровью и внутренностями. Воздух пропитался вонью дерьма, которую почти невозможно было вынести.
Время от времени она опускала взгляд, чтобы проверить, в порядке ли Филия и Фрей, но звуки бойни вновь и вновь притягивали её внимание, как песня сирены.
Она плакала, блевала и даже обмочилась, наблюдая за гибелью десятков людей.
Наёмники не прятались за спиной Вастора, как она. Они сталкивались с его яростью лицом к лицу. Те, кто сдавался, умирали. Те, кто пытался сбежать, — тоже.
Паника охватила их ряды. Сначала организованное отступление, затем хаотичный бег. Они давили тех, кто замедлял их или просто стоял на пути.
Мастер не прекращал атаковать, но и не преследовал. Сколько бы человеческих чудовищ он ни убивал, на Могаре оставались ещё тысячи. А вот Зиния была одна.
Он не заботился о том, как весь мир видит её. Для него она была важнее самой Королевы.
После того как он потерял надежду стать богом исцеления, а Корона начала воспринимать его как расходный материал, Вастор годами тщетно пытался вернуть славу юности.
Чем больше он стремился догнать Манохара, тем сильнее ощущал отставание. За каждый шаг, сделанный им, бог исцеления делал десять, если не сотню.
После более чем десятилетия неудач Вастор внутренне сдался. Он продолжал гнаться за Манохаром лишь потому, что не знал, чем ещё заняться.
Зиния стала первым человеком, рядом с которым он вновь почувствовал себя особенным.
Она относилась к нему как к человеку, которым он всегда мечтал быть, — успешному и достойному, а не как к разочарованию. Её не заботили его возраст и рост — в её взгляде он видел восхищение.
Когда она улыбалась ему, исчезали все сожаления и презрение к себе, преследовавшие его годами.
Он использовал чёрное ядро на себе не ради бессмертия, а чтобы защитить её. Даже если это означало бы навсегда её потерять.
Когда перед ним остались только трупы, а уцелевшие наёмники скрылись за пределами досягаемости его заклинаний, Вастор обернулся. Он увидел, в каком состоянии находилась Зиния, и понял: она не послушалась его.
Она сидела в луже мочи и рвоты, дрожа с головы до ног. Лицо стало бледным, как у призрака, часть волос поседела. Губы искусаны до крови, ладони сжаты так сильно, что кровь капала с пальцев.
Мастер не посмел приблизиться. Он знал, что никакие слова не сотрут из её памяти увиденное. Он лишь выпустил импульс тьмы, очищая воздух от вони и смывая с неё грязь. Но Зиния крепче прижала детей к себе и взвизгнула от страха при виде его магии.
— Спасибо за помощь. Можешь идти, — сказал Вастор Хвосту Тезки, когда тишину разорвал раскат грома.
Тезка и синий маг были слишком далеко, чтобы «Видение Жизни» уловило их сигнатуры. Но вспышки света и звуки магии говорили о том, что бой продолжался.
[Если я вмешаюсь, то только помешаю. Мой противник может на равных драться с самым древним Элдричем нашей Организации. А большинство заклинаний Тезки — бьют по области и не различают союзников и врагов.]
Зиния подняла взгляд и на секунду встретилась с его глазами, пробормотав что-то бессвязное, прежде чем потерять сознание. Мастер проверил её и детей «Бодростью» — они были в порядке.
Хвост Тезки рванулся вперёд, стремясь вернуться к основному телу вместе с артефактами.
Тем временем, вдали от руин дома Зинии, Тезка и синий маг продолжали бой. Давроссовый кинжал давал подделке Фалмуга значительное преимущество против безоружного Элдрича.
Когда он соединил сферы, стало ясно, что такое заклинание пятого круга «Красный Шторм».
Оно представляло собой сплав огня и земли, разработанный Киганом ещё в те времена, когда он был Фениксом. Он стремился создать разрушительное заклинание, сравнимое с «Пеплом», но без необходимости использовать его неуправляемый антипод — «Ноль».
Даже для Мерзостей проклятые стихии, помимо «Угасания», представляли опасность. «Красный Шторм» стал плодом его исследований, и Киган передал его Вастору, чтобы его наследие не исчезло, даже если он погибнет.
Кроваво-красная песчаная буря затопила пространство вокруг Вастора, не задевая лишь тех, кто находился в центре. Наёмники спешно воздвигли защитные заклинания против неизвестной угрозы, но все они оказались бесполезны.
Цвет шторма определялся жаром, обволакивающим каждую песчинку, а сам вихрь вращался благодаря магии земли.
Вместе они образовывали раскалённый смерч, от которого нельзя было уклониться или укрыться. Щиты изо льда исчезали, как только «Красный Шторм» осушал воздух. Земляные стены и воздушные купола могли задержать песчинки, но не жар, накапливавшийся на их поверхности с каждым мгновением.
Те, кто не понял сути заклятия, умирали в неведении. «Красный Шторм» не убивал напрямую. Он убивал обезвоживанием.
Жара заставляла тела покрываться потом, но сухой воздух испарял влагу мгновенно, так что заметить опасность было невозможно до самого конца. Сначала расплывалось зрение, потом становилось трудно дышать, и, наконец, тела превращались в мумифицированные оболочки.
Когда буря утихла, в живых остались только те, кто отступил на дальние позиции или сумел «моргнуть» в безопасное место. До тех пор, пока Вастор не обрушил на них новые заклятия, которым научили его гибриды Мерзости из его Организации.
Зиния не могла отвести взгляд от творившегося ужаса. Люди взрывались, сгорали или исчезали во вспышках тьмы, забрызгивая всё вокруг кровью и внутренностями. Воздух пропитался вонью дерьма, которую почти невозможно было вынести.
Время от времени она опускала взгляд, чтобы проверить, в порядке ли Филия и Фрей, но звуки бойни вновь и вновь притягивали её внимание, как песня сирены.
Она плакала, блевала и даже обмочилась, наблюдая за гибелью десятков людей.
Наёмники не прятались за спиной Вастора, как она. Они сталкивались с его яростью лицом к лицу. Те, кто сдавался, умирали. Те, кто пытался сбежать, — тоже.
Паника охватила их ряды. Сначала организованное отступление, затем хаотичный бег. Они давили тех, кто замедлял их или просто стоял на пути.
Мастер не прекращал атаковать, но и не преследовал. Сколько бы человеческих чудовищ он ни убивал, на Могаре оставались ещё тысячи. А вот Зиния была одна.
Он не заботился о том, как весь мир видит её. Для него она была важнее самой Королевы.
После того как он потерял надежду стать богом исцеления, а Корона начала воспринимать его как расходный материал, Вастор годами тщетно пытался вернуть славу юности.
Чем больше он стремился догнать Манохара, тем сильнее ощущал отставание. За каждый шаг, сделанный им, бог исцеления делал десять, если не сотню.
После более чем десятилетия неудач Вастор внутренне сдался. Он продолжал гнаться за Манохаром лишь потому, что не знал, чем ещё заняться.
Зиния стала первым человеком, рядом с которым он вновь почувствовал себя особенным.
Она относилась к нему как к человеку, которым он всегда мечтал быть, — успешному и достойному, а не как к разочарованию. Её не заботили его возраст и рост — в её взгляде он видел восхищение.
Когда она улыбалась ему, исчезали все сожаления и презрение к себе, преследовавшие его годами.
Он использовал чёрное ядро на себе не ради бессмертия, а чтобы защитить её. Даже если это означало бы навсегда её потерять.
Когда перед ним остались только трупы, а уцелевшие наёмники скрылись за пределами досягаемости его заклинаний, Вастор обернулся. Он увидел, в каком состоянии находилась Зиния, и понял: она не послушалась его.
Она сидела в луже мочи и рвоты, дрожа с головы до ног. Лицо стало бледным, как у призрака, часть волос поседела. Губы искусаны до крови, ладони сжаты так сильно, что кровь капала с пальцев.
Мастер не посмел приблизиться. Он знал, что никакие слова не сотрут из её памяти увиденное. Он лишь выпустил импульс тьмы, очищая воздух от вони и смывая с неё грязь. Но Зиния крепче прижала детей к себе и взвизгнула от страха при виде его магии.
— Спасибо за помощь. Можешь идти, — сказал Вастор Хвосту Тезки, когда тишину разорвал раскат грома.
Тезка и синий маг были слишком далеко, чтобы «Видение Жизни» уловило их сигнатуры. Но вспышки света и звуки магии говорили о том, что бой продолжался.
[Если я вмешаюсь, то только помешаю. Мой противник может на равных драться с самым древним Элдричем нашей Организации. А большинство заклинаний Тезки — бьют по области и не различают союзников и врагов.]
Зиния подняла взгляд и на секунду встретилась с его глазами, пробормотав что-то бессвязное, прежде чем потерять сознание. Мастер проверил её и детей «Бодростью» — они были в порядке.
Хвост Тезки рванулся вперёд, стремясь вернуться к основному телу вместе с артефактами.
Тем временем, вдали от руин дома Зинии, Тезка и синий маг продолжали бой. Давроссовый кинжал давал подделке Фалмуга значительное преимущество против безоружного Элдрича.
Закладка