Глава 1561: Спасая не ту сторону. Часть 1 •
— А почему бы и нет? — с презрением и завистью бросила гоблинка, глядя на группу Защитника. — Если бы не Гармонизатор, я бы уже постарела и сдохла. А теперь я умнее и сильнее, чем когда-либо была бы как павшая гоблинка.
— Какая разница, что там с мелюзгой? Пока я жива — всегда можно родить ещё! — Она нарочно давила на эмоции, чтобы сбить их с толку, и одновременно применила магию земли, пытаясь застать врасплох.
Стены, пол и потолок вокруг группы вздулись, как пузырь, а затем взорвались, обрушив на них тысячи острых, как бритва, каменных осколков со всех сторон.
[Какая самоуверенность! Легко тем, кто родился в "идеальной расе", рассуждать о морали,] — думала она. — [Я не позволю им разрушить мою жизнь. Если убью захватчиков, может, Повелитель и мне даст улучшенный Гармонизатор, как Роне.]
К несчастью для неё, никто из них не доверял гоблинам дальше, чем мог их швырнуть, и всё это время оставались начеку. Они уже видели, как обращённые гоблины используют настоящую магию, и не сомневались, что эта такая же.
Защитник сжал её шею так, что она едва могла дышать, а простейший воздушный барьер направил все осколки в пустую стену.
— Как выглядит этот Повелитель? — спросил он, покручивая застёжку ошейника, словно собираясь открыть.
— Он всегда меняет облик. В последний раз выглядел как старик с золотыми глазами. Всё, что я знаю — его зовут Аджатар, и он Повелитель этих земель, — прохрипела она, ловя воздух.
— Чушь собачья, — сплюнул Морок. — Мастер Аджатар никогда бы не стал этим заниматься. И тем более не послал бы нас сюда, если бы это было его дело.
— Согласен, — кивнул Райман. — Явно кто-то просто использовал его имя, чтобы подставить, если эксперименты раскроют. Не удивлюсь, если они даже оставили улики, чтобы подставить твоего учителя перед Советом.
— Ещё один вопрос. У Повелителя есть здесь личные покои? Или запретные зоны?
Гоблинка замялась, и Защитник ослабил хватку и открыл застёжку.
Без ошейника тело гоблинки вернулось к павшему виду: полупрозрачная кожа, вздувшийся живот, огромные глаза. Но она не умерла.
Превращение, похоже, было болезненным, но существо это не заботило. Она просто надела металлический обод обратно на шею и зажмурилась от удовольствия, когда вновь обрела свой "непавший" облик.
— Я так и знал. Ни одному её слову нельзя верить, — сказал Защитник, глядя на безумие и жажду крови, сверкавшие в её глазах в любом виде. — Гармонизаторы чинят тело монстра, но не его разум.
— Эти твари слишком опасны, чтобы их оставлять в живых, а их предательство нельзя недооценивать. — Ледяные осколки пронзили голову гоблинки, добивая её для верности.
Труп мгновенно вновь превратился в павшую гоблинку. Без потока маны магия ошейника перестала работать.
— Можете выйти, если хотите. Я избавлю этих от страданий, — сказал Защитник, указывая на существ, прикованных к стенам.
— А нельзя ли просто снять ошейники и попробовать их исцелить? — спросила Квилла.
Убить монстра в бою ради спасения собственной жизни — это одно. Но хладнокровно прикончить беспомощное существо — совсем другое.
— А потом что? Даже если чудом вернётся рассудок, это всё равно монстры, угроза любому живому. Ждать, пока они кого-нибудь убьют, — глупо, — сказал Морок.
— Любая их жертва будет на нашей совести. И потом, мы ещё не закончили осмотр комплекса. Если тут остался хоть один обращённый Балор, мы не можем позволить, чтобы у нас за спиной остались монстры.
— Ты прав, — Квилла вспомнила слова гоблинки и посмотрела на собранных перед ней страдальцев.
— Как бы они ни выглядели, они всё те же монстры, пожирающие своих же.
— Но даже такие, как они, не заслуживают бессмысленных мук.
Она закрывала глаза подопытным по одному, гася их жизнь магией тьмы настолько быстро, что они даже не успевали понять. Судороги прекращались, слёзы исчезали — словно они просто уснули.
Каждый раз, когда Квилла убивала, перед глазами вставало лицо Юриала. Она всё ещё помнила его удивление, предательство в глазах, когда его атаковала подруга, и кровь, хлынувшую из его горла.
Глаза её заволокло слезами, но она не плакала и не прекращала плести заклинания.
— Тебе не обязательно было это делать. Я бы справился, — сказал Защитник, зная, насколько глубока её травма.
— Спасибо. Но я не могу ждать, что кто-то всегда будет делать грязную работу за меня. Если бы хотела сохранить руки чистыми, осталась бы в академии, — ответила Квилла. — Заберём Гармонизаторы как улику и изучим их.
— Кто знает, может, из них ещё выйдет что-то полезное.
Она не смогла договорить — артефакты начали рассыпаться, как только их носители умерли. Ни Квилла, ни кто-то другой не успели убрать их в пространственный предмет.
— Это нелогично! Ошейник не самоуничтожился ни при снятии, ни при её смерти. Почему сейчас? — спросила она.
— Потому что кто-то активировал механизм дистанционно, — сказал Налронд: он вдруг почувствовал, как мана в гейзере изменила поток и начала разрушать себя.
Пещеры задрожали — маскирующие массивы, скрывавшие базу, перегрузились от маны, и весь комплекс начал рушиться.
— Нам конец! — воскликнул Морок, понимая, что не успеют выбраться — ни по воздуху, ни открыв варп-ступени. — Простите, что втянул вас. Это всё моя вина, как и тогда, когда я Пробудился, чтобы отомстить за Квиллу.
— Не хочу, чтобы вы умирали с чувством вины из-за такого ничтожества, как я. Я…
Квилла смотрела на него с изумлением, но не остановила ни руки, ни заклинание. Перед ними раскрылись красные пространственные врата, и она прыгнула первой, за ней — остальные.
— Я оставила Камень Возвращения снаружи, пока ждали, когда Налронд впустит нас, — ответила она на молчаливый немой вопрос в глазах товарищей, поднимая с земли артефакт.
— Мой отец теперь даже более параноик, чем мать, и дал мне Камень на случай подобного. — Затем она повернулась к Мороку:
— Что ты там говорил насчёт своего Пробуждения?
— Какая разница, что там с мелюзгой? Пока я жива — всегда можно родить ещё! — Она нарочно давила на эмоции, чтобы сбить их с толку, и одновременно применила магию земли, пытаясь застать врасплох.
Стены, пол и потолок вокруг группы вздулись, как пузырь, а затем взорвались, обрушив на них тысячи острых, как бритва, каменных осколков со всех сторон.
[Какая самоуверенность! Легко тем, кто родился в "идеальной расе", рассуждать о морали,] — думала она. — [Я не позволю им разрушить мою жизнь. Если убью захватчиков, может, Повелитель и мне даст улучшенный Гармонизатор, как Роне.]
К несчастью для неё, никто из них не доверял гоблинам дальше, чем мог их швырнуть, и всё это время оставались начеку. Они уже видели, как обращённые гоблины используют настоящую магию, и не сомневались, что эта такая же.
Защитник сжал её шею так, что она едва могла дышать, а простейший воздушный барьер направил все осколки в пустую стену.
— Как выглядит этот Повелитель? — спросил он, покручивая застёжку ошейника, словно собираясь открыть.
— Он всегда меняет облик. В последний раз выглядел как старик с золотыми глазами. Всё, что я знаю — его зовут Аджатар, и он Повелитель этих земель, — прохрипела она, ловя воздух.
— Чушь собачья, — сплюнул Морок. — Мастер Аджатар никогда бы не стал этим заниматься. И тем более не послал бы нас сюда, если бы это было его дело.
— Согласен, — кивнул Райман. — Явно кто-то просто использовал его имя, чтобы подставить, если эксперименты раскроют. Не удивлюсь, если они даже оставили улики, чтобы подставить твоего учителя перед Советом.
— Ещё один вопрос. У Повелителя есть здесь личные покои? Или запретные зоны?
Гоблинка замялась, и Защитник ослабил хватку и открыл застёжку.
Без ошейника тело гоблинки вернулось к павшему виду: полупрозрачная кожа, вздувшийся живот, огромные глаза. Но она не умерла.
Превращение, похоже, было болезненным, но существо это не заботило. Она просто надела металлический обод обратно на шею и зажмурилась от удовольствия, когда вновь обрела свой "непавший" облик.
— Я так и знал. Ни одному её слову нельзя верить, — сказал Защитник, глядя на безумие и жажду крови, сверкавшие в её глазах в любом виде. — Гармонизаторы чинят тело монстра, но не его разум.
— Эти твари слишком опасны, чтобы их оставлять в живых, а их предательство нельзя недооценивать. — Ледяные осколки пронзили голову гоблинки, добивая её для верности.
Труп мгновенно вновь превратился в павшую гоблинку. Без потока маны магия ошейника перестала работать.
— Можете выйти, если хотите. Я избавлю этих от страданий, — сказал Защитник, указывая на существ, прикованных к стенам.
— А нельзя ли просто снять ошейники и попробовать их исцелить? — спросила Квилла.
Убить монстра в бою ради спасения собственной жизни — это одно. Но хладнокровно прикончить беспомощное существо — совсем другое.
— А потом что? Даже если чудом вернётся рассудок, это всё равно монстры, угроза любому живому. Ждать, пока они кого-нибудь убьют, — глупо, — сказал Морок.
— Любая их жертва будет на нашей совести. И потом, мы ещё не закончили осмотр комплекса. Если тут остался хоть один обращённый Балор, мы не можем позволить, чтобы у нас за спиной остались монстры.
— Ты прав, — Квилла вспомнила слова гоблинки и посмотрела на собранных перед ней страдальцев.
— Как бы они ни выглядели, они всё те же монстры, пожирающие своих же.
— Но даже такие, как они, не заслуживают бессмысленных мук.
Она закрывала глаза подопытным по одному, гася их жизнь магией тьмы настолько быстро, что они даже не успевали понять. Судороги прекращались, слёзы исчезали — словно они просто уснули.
Каждый раз, когда Квилла убивала, перед глазами вставало лицо Юриала. Она всё ещё помнила его удивление, предательство в глазах, когда его атаковала подруга, и кровь, хлынувшую из его горла.
Глаза её заволокло слезами, но она не плакала и не прекращала плести заклинания.
— Тебе не обязательно было это делать. Я бы справился, — сказал Защитник, зная, насколько глубока её травма.
— Спасибо. Но я не могу ждать, что кто-то всегда будет делать грязную работу за меня. Если бы хотела сохранить руки чистыми, осталась бы в академии, — ответила Квилла. — Заберём Гармонизаторы как улику и изучим их.
— Кто знает, может, из них ещё выйдет что-то полезное.
Она не смогла договорить — артефакты начали рассыпаться, как только их носители умерли. Ни Квилла, ни кто-то другой не успели убрать их в пространственный предмет.
— Это нелогично! Ошейник не самоуничтожился ни при снятии, ни при её смерти. Почему сейчас? — спросила она.
— Потому что кто-то активировал механизм дистанционно, — сказал Налронд: он вдруг почувствовал, как мана в гейзере изменила поток и начала разрушать себя.
Пещеры задрожали — маскирующие массивы, скрывавшие базу, перегрузились от маны, и весь комплекс начал рушиться.
— Нам конец! — воскликнул Морок, понимая, что не успеют выбраться — ни по воздуху, ни открыв варп-ступени. — Простите, что втянул вас. Это всё моя вина, как и тогда, когда я Пробудился, чтобы отомстить за Квиллу.
— Не хочу, чтобы вы умирали с чувством вины из-за такого ничтожества, как я. Я…
Квилла смотрела на него с изумлением, но не остановила ни руки, ни заклинание. Перед ними раскрылись красные пространственные врата, и она прыгнула первой, за ней — остальные.
— Я оставила Камень Возвращения снаружи, пока ждали, когда Налронд впустит нас, — ответила она на молчаливый немой вопрос в глазах товарищей, поднимая с земли артефакт.
— Мой отец теперь даже более параноик, чем мать, и дал мне Камень на случай подобного. — Затем она повернулась к Мороку:
— Что ты там говорил насчёт своего Пробуждения?
Закладка