Глава 1513: Деревья и Падшие. Часть 1 •
— Приходи — и мы устроим тебе твоё собственное воскрешение, — сказали Хранители Гарлена хором.
— Как вы можете быть такими слепыми? Это может быть ключ к тому, чтобы призвать душу и внедрить её в искусственное тело, наполненное энергией мира, вроде кристалла. Чтобы создавать новые формы жизни. Уникальная возможность познать смерть — и как у неё учиться, и что она собой представляет! — воскликнул Рогар, Фенрир.
— Твои слова — лишь доказательство, что тебе нельзя позволять ступать на Гарлен снова, — сказал Легайн. — Заточение душ в искусственных телах будет равносильно пытке и разрушит баланс. А если они научатся размножаться?
— Согласна, — кивнула Салаарк. — Люди продолжают рождаться, значит, они должны продолжать и умирать. Если вернуть их назад — жизнь задохнётся в самой себе. К тому же — чтоб мне провалиться, если я позволю тебе ставить эксперименты на моей крови!
— Вижу, время тебя не изменило, — сказала Тирис, глаза которой полыхали маной и яростью. — Именно из-за твоих опытов над живыми так много рас пало и превратились в монстров.
— Ты по-прежнему несёшься вперёд в своих исследованиях ядер, не думая о последствиях. Я уже изгоняла тебя из Гарлена однажды, но если ты вернёшься — в этот раз я тебя убью.
Эта информация заставила Совет Пробуждённых вздрогнуть. Его члены теперь смотрели на Фенрира с куда меньшим уважением и куда большим страхом.
— Вы искажаете правду! Я никого не погубил. Эти расы сами пришли ко мне за ответами, и я лишь помог им, как мог. Я всегда предупреждал их о возможных последствиях применения непроверенных теорий, — зарычал Рогар.
— Как можно винить меня в их глупости? Я всего лишь исполнил своё предназначение, указав другим путь к дальнейшей эволюции. Не моя вина, если...
Тирис изгнала его голограмму с Совета и сосредоточилась на молодой эльфийке, что была на экране.
[Как же я могла быть такой дурой?] — подумала Алея. — [Я должна была предсказать, что это случится. Как Дракон не смог связаться с тенями, будучи живым, так и Мерзость не может проецировать Магию Духа вовне, потому что её тьма жаждет жизни.]
[Я умудрилась провалить задание и поставить под угрозу жизнь уникального существа одним действием. Если с Литом что-то случится — это будет на моей совести.]
Эльфийка лихорадочно перебирала в памяти всё, что знала о Мерзостях и способах борьбы с ними.
— Лит, если ты меня слышишь — позволь им захватить контроль. Это твой единственный шанс выбраться! — крикнула Алея, одновременно выпуская самый мощный поток магии тьмы, который могла сотворить за столь короткое время.
Лит не слышал её и не мог следовать совету — ему требовалась вся сила воли, лишь бы не позволить разуму разлететься на куски.
Заклинание тьмы обрушилось на живую массу тьмы и Хаоса, ослабляя её вместе с душами, находившимися ближе к поверхности.
Духи мёртвых были вынуждены объединиться, чтобы противостоять угрозе и не быть уничтоженными, и это дало Литу драгоценное время, чтобы буквально собрать себя по кускам.
[Если вам нужна жизнь — получите вкус моей!] — ударил он по захватчикам, беря контроль над слиянием и заставляя их пережить свои три жизни.
Души ощутили насилие, страх, страдания, одиночество и утраты, что Лит пережил за 45 лет — всё это в одно мгновение. Это сделало жизнь куда менее привлекательной, ослабив и волю к борьбе, и желание воскреснуть.
В то же время воспоминания напомнили Литу, кто он, через что прошёл и ради кого сражался, укрепляя его разум и душу.
[Я хозяин своего тела. И как бы дерьмово ни была моя жизнь — она моя. Убирайтесь из моей головы!] Пока Алея атаковала снаружи, Лит атаковал изнутри, изгоняя души обратно, откуда они пришли.
Благодаря Видению Душ, эльфийка увидела, как Лит возвращает контроль над телом. Она снизила интенсивность заклинания, направив его только на те области, где ещё оставались чужеродные души.
Как только Усиленная Мерзость снова обрела черты Дерека Маккоя, Лит не теряя ни секунды вернулся в форму Тиамата.
— Я голоден, — выдавил он, прежде чем рухнуть от изнеможения.
Хаос пожрал значительную часть его тела, души отняли жизненную силу, а борьба за выживание едва не разорвала рассудок.
[Боги, никогда бы не подумала, что услышу его дурацкую пародию на Синистара с таким облегчением,] — подумала Солус. Ей хотелось установить мысленную связь, но в присутствии Алеи и с посохом в лапе Лита ей оставалось только надеяться на лучшее.
Эльфийка подбежала к нему и заставила выпить один тоник за другим, после чего использовала Бодрость. Лишь убедившись, что серьёзного урона нет и жизни ничего не угрожает, она занялась посохом.
Даже на расстоянии Алея ощущала боль Мирового Древа. Древесина была обожжена Хаосом, её жизнь почти иссякла. Понадобились время, усилия и частица собственной жизненной силы, чтобы восстановить посох к прежнему состоянию.
Затем она укутала его в особую ткань, блокирующую чувства Мирового Древа, и позволила себе наконец рухнуть. Она не знала, что её наставник всё это время наблюдал за ней через систему наблюдения Ургамаки — вместе с остальными членами Совета.
— Прости меня... Это моя вина, — прошептала Алея с надломленным голосом и глазами, полными слёз.
— Мне не стоило слушать приказы Иггдрасиля. Ни одно задание не стоит жизни. Это безумие, как всё, что исходит от этого проклятого дерева! — её горе сменилось яростью, и она ударила по земле с такой силой, что образовалась воронка.
— Во-первых, я далеко не невинный, — Лит вернул Солус с помощью Магии Духа, одновременно поглощая еду в неистовом темпе, чтобы восстановиться. — Во-вторых, я сам понимал все риски и сознательно согласился на эксперимент. Я взрослый, а не ребёнок.
— Ты шутишь? По сравнению со мной ты настолько юн и невежествен, что ты — младенец.
— В-третьих... что ты имеешь в виду под «проклятым деревом»? — спросил Лит.
— Есть причина, почему, несмотря на прошедшие тысячелетия и накопленные Первым Пробуждённым знания, ни одно Мировое Древо так и не попыталось достичь белого ядра, — ответила она.
— Иггдрасиль способен видеть большую часть Могара, но не может сделать ни шагу за всю свою жизнь. Более того, быть вынужденным наблюдать за ужасами и не иметь возможности вмешаться — медленно разрушает рассудок.
— Чем дольше живёт Мировое Древо, тем безумнее оно становится. Оно видит столько ужаса, что перестаёт его ощущать, и искушение применить запретные знания, что оно копило веками, становится слишком велико.
— Именно поэтому они отказываются от бессмертия, — сказала Алея.
Совет с недоверием уставился на проекцию Иггдрасиля, но существо лишь указало на Инксиалота, напоминая, как безумие всегда следует за каждым Личом.
— Как вы можете быть такими слепыми? Это может быть ключ к тому, чтобы призвать душу и внедрить её в искусственное тело, наполненное энергией мира, вроде кристалла. Чтобы создавать новые формы жизни. Уникальная возможность познать смерть — и как у неё учиться, и что она собой представляет! — воскликнул Рогар, Фенрир.
— Твои слова — лишь доказательство, что тебе нельзя позволять ступать на Гарлен снова, — сказал Легайн. — Заточение душ в искусственных телах будет равносильно пытке и разрушит баланс. А если они научатся размножаться?
— Согласна, — кивнула Салаарк. — Люди продолжают рождаться, значит, они должны продолжать и умирать. Если вернуть их назад — жизнь задохнётся в самой себе. К тому же — чтоб мне провалиться, если я позволю тебе ставить эксперименты на моей крови!
— Вижу, время тебя не изменило, — сказала Тирис, глаза которой полыхали маной и яростью. — Именно из-за твоих опытов над живыми так много рас пало и превратились в монстров.
— Ты по-прежнему несёшься вперёд в своих исследованиях ядер, не думая о последствиях. Я уже изгоняла тебя из Гарлена однажды, но если ты вернёшься — в этот раз я тебя убью.
Эта информация заставила Совет Пробуждённых вздрогнуть. Его члены теперь смотрели на Фенрира с куда меньшим уважением и куда большим страхом.
— Вы искажаете правду! Я никого не погубил. Эти расы сами пришли ко мне за ответами, и я лишь помог им, как мог. Я всегда предупреждал их о возможных последствиях применения непроверенных теорий, — зарычал Рогар.
— Как можно винить меня в их глупости? Я всего лишь исполнил своё предназначение, указав другим путь к дальнейшей эволюции. Не моя вина, если...
Тирис изгнала его голограмму с Совета и сосредоточилась на молодой эльфийке, что была на экране.
[Как же я могла быть такой дурой?] — подумала Алея. — [Я должна была предсказать, что это случится. Как Дракон не смог связаться с тенями, будучи живым, так и Мерзость не может проецировать Магию Духа вовне, потому что её тьма жаждет жизни.]
[Я умудрилась провалить задание и поставить под угрозу жизнь уникального существа одним действием. Если с Литом что-то случится — это будет на моей совести.]
Эльфийка лихорадочно перебирала в памяти всё, что знала о Мерзостях и способах борьбы с ними.
— Лит, если ты меня слышишь — позволь им захватить контроль. Это твой единственный шанс выбраться! — крикнула Алея, одновременно выпуская самый мощный поток магии тьмы, который могла сотворить за столь короткое время.
Лит не слышал её и не мог следовать совету — ему требовалась вся сила воли, лишь бы не позволить разуму разлететься на куски.
Заклинание тьмы обрушилось на живую массу тьмы и Хаоса, ослабляя её вместе с душами, находившимися ближе к поверхности.
Духи мёртвых были вынуждены объединиться, чтобы противостоять угрозе и не быть уничтоженными, и это дало Литу драгоценное время, чтобы буквально собрать себя по кускам.
[Если вам нужна жизнь — получите вкус моей!] — ударил он по захватчикам, беря контроль над слиянием и заставляя их пережить свои три жизни.
Души ощутили насилие, страх, страдания, одиночество и утраты, что Лит пережил за 45 лет — всё это в одно мгновение. Это сделало жизнь куда менее привлекательной, ослабив и волю к борьбе, и желание воскреснуть.
В то же время воспоминания напомнили Литу, кто он, через что прошёл и ради кого сражался, укрепляя его разум и душу.
[Я хозяин своего тела. И как бы дерьмово ни была моя жизнь — она моя. Убирайтесь из моей головы!] Пока Алея атаковала снаружи, Лит атаковал изнутри, изгоняя души обратно, откуда они пришли.
Благодаря Видению Душ, эльфийка увидела, как Лит возвращает контроль над телом. Она снизила интенсивность заклинания, направив его только на те области, где ещё оставались чужеродные души.
Как только Усиленная Мерзость снова обрела черты Дерека Маккоя, Лит не теряя ни секунды вернулся в форму Тиамата.
— Я голоден, — выдавил он, прежде чем рухнуть от изнеможения.
Хаос пожрал значительную часть его тела, души отняли жизненную силу, а борьба за выживание едва не разорвала рассудок.
[Боги, никогда бы не подумала, что услышу его дурацкую пародию на Синистара с таким облегчением,] — подумала Солус. Ей хотелось установить мысленную связь, но в присутствии Алеи и с посохом в лапе Лита ей оставалось только надеяться на лучшее.
Эльфийка подбежала к нему и заставила выпить один тоник за другим, после чего использовала Бодрость. Лишь убедившись, что серьёзного урона нет и жизни ничего не угрожает, она занялась посохом.
Даже на расстоянии Алея ощущала боль Мирового Древа. Древесина была обожжена Хаосом, её жизнь почти иссякла. Понадобились время, усилия и частица собственной жизненной силы, чтобы восстановить посох к прежнему состоянию.
Затем она укутала его в особую ткань, блокирующую чувства Мирового Древа, и позволила себе наконец рухнуть. Она не знала, что её наставник всё это время наблюдал за ней через систему наблюдения Ургамаки — вместе с остальными членами Совета.
— Прости меня... Это моя вина, — прошептала Алея с надломленным голосом и глазами, полными слёз.
— Мне не стоило слушать приказы Иггдрасиля. Ни одно задание не стоит жизни. Это безумие, как всё, что исходит от этого проклятого дерева! — её горе сменилось яростью, и она ударила по земле с такой силой, что образовалась воронка.
— Во-первых, я далеко не невинный, — Лит вернул Солус с помощью Магии Духа, одновременно поглощая еду в неистовом темпе, чтобы восстановиться. — Во-вторых, я сам понимал все риски и сознательно согласился на эксперимент. Я взрослый, а не ребёнок.
— Ты шутишь? По сравнению со мной ты настолько юн и невежествен, что ты — младенец.
— В-третьих... что ты имеешь в виду под «проклятым деревом»? — спросил Лит.
— Есть причина, почему, несмотря на прошедшие тысячелетия и накопленные Первым Пробуждённым знания, ни одно Мировое Древо так и не попыталось достичь белого ядра, — ответила она.
— Иггдрасиль способен видеть большую часть Могара, но не может сделать ни шагу за всю свою жизнь. Более того, быть вынужденным наблюдать за ужасами и не иметь возможности вмешаться — медленно разрушает рассудок.
— Чем дольше живёт Мировое Древо, тем безумнее оно становится. Оно видит столько ужаса, что перестаёт его ощущать, и искушение применить запретные знания, что оно копило веками, становится слишком велико.
— Именно поэтому они отказываются от бессмертия, — сказала Алея.
Совет с недоверием уставился на проекцию Иггдрасиля, но существо лишь указало на Инксиалота, напоминая, как безумие всегда следует за каждым Личом.
Закладка