Глава 1504: Ранние рейтинги. Часть 2 •
— Мои друзья встретили твоих сородичей в Окраинах, и те были, мягко говоря, агрессивными ублюдками. Да и с Саженцем мне тоже довелось иметь дело — и снова, ничего приятного, — сказал Лит.
Он никак не мог доверять тому, кто связан сразу с двумя расами, приносящими одни лишь беды.
— Я бы подобрала слова построже, чтобы описать этих эльфов, — согласилась Алея. — Проблема в том, что после поражения в Войне Рас мой народ замкнулся в себе и утратил связь с реальностью.
— Их восприятие мира остановилось в развитии, тогда как племена, нашедшие приют у Мирового Древа, получили доступ к его безграничным знаниям. Вместо того чтобы винить других, мы осознали свои ошибки и стали лучше.
— А насчёт Саженца — мне жаль, что тебе пришлось с ним столкнуться. Жизненный цикл нынешнего Саженца близится к концу, и, думаю, он не мог смириться с мыслью умереть раньше или быть отвергнутым из-за старости.
— Уверена, если бы план нежити сработал, Саженец попытался бы насильно поглотить Древо, как только оно выбрало бы нового наследника среди их потомков.
— Если бы не вы с другими людьми из Королевства Грифона, мой народ оказался бы в рабстве у бессмертного безумца. Для меня вы — герои, — Алея склонилась перед Литом и Флорией, даже преклонив правое колено.
Этот жест означал не только уважение, но и подчинение — такой знак обычно выражали только Королевским особам.
— Из-за этого долга я буду с тобой совершенно откровенна. Я всё ещё ученица, у меня ярко-синее ядро, и доступ к памяти Древа ограничен.
— Чтобы достичь фиолетового и стать одной из Летописцев, мне поручили раскрыть тайны Ургамака — и твои. Моего наставника очень заинтересовало рождение нового вида, и он велел найти способ изучить тебя.
— Но я не собираюсь проводить сканирование твоего тела без твоего разрешения, — добавила Алея.
— Это значит, что ты провалишь своё задание? — спросила Флория. Её впечатлила искренность девушки, но она всё равно встала между ней и Литом, чтобы не дать воспользоваться Видением Жизни или другими чувствами.
— Верно, но, по правде говоря, это не такая уж большая потеря, — пожала плечами Алея. — Всю жизнь я провела в Окраинах рядом с Древом. Независимо от результата, я наконец-то могу путешествовать по Могару.
— Для меня это важнее, чем сильнейшее ядро или доступ к новым знаниям. Летописцы мало чем отличаются от Предвестников, а я не уверена, что готова к жизни в рабстве.
[Она умная,] — подумал Лит. [Ярко-синее ядро — значит, никаких примесей. Даже с телом эльфа она сможет раскрыть тайну фиолетового ядра самостоятельно. Если Древо похоже на Саженец, я бы тоже сбежал.]
Литу нравилась её честность и интересный посох Иггдрасиль, но он всё ещё не доверял ей. Всё, что она сказала, могло быть ложью, а поведение — игрой, чтобы усыпить его бдительность.
— Спасибо за откровенность. Но сейчас, если позволишь, я хочу связаться с наставницей — и мне нужно немного уединения.
Он воспользовался правилом, позволяющим ученикам оставлять находки себе, но передавать знания наставнику, чтобы обратиться за помощью к Фалуэль.
Он не знал, что пока он находился в Ургамаке, все вызовы через амулет Совета перехватывались. Это делалось, чтобы выявить потенциальных предателей и оценить учеников.
Совет и Старейшины наблюдали за разговором, пока Лит делился с Фалуэль информацией об эльфах, Мировом Древе и показывал ей голограмму энергетического ядра.
— Отличная работа, — похвалила Гидра. — Я начну его изучение, пока ты продолжаешь исследовать город. Уже сейчас могу сказать: если мы объединим усилия, то, возможно, сможем применить эту технологию в твоём Искусстве Кузнечества и упростить создание силовых ядер.
Она сияла от радости, ощущая завистливые взгляды коллег.
— Серьёзно? — удивился Лит.
— Разумеется. Если эта техника позволила древней цивилизации имитировать силовые ядра, то применив её к настоящим, мы сможем повысить их эффективность и использовать энергетическое ядро как шаблон для расстановки псевдоядёр в артефакте.
То, что описывала Фалуэль, было одним из кузнечных приёмов, известных всем Старейшинам Совета. Это часть наследия Пятого Повелителя Пламени — одна из причин, почему Тавар Синак получил этот титул.
Артефакты, что Инксиалот разбросал по городу, были ключами к этим техникам и содержали подсказки. Старейшина имел право передать знания только в том случае, если ученик сам принёс ему находку. Иначе — тот считался провалившимся и должен был разбираться самостоятельно.
На голограмме в командной комнате возле Лита появился ещё один значок плюса — за передачу ядра и за доверие к наставнице. Он стал единственным с четырьмя очками.
— Насчёт Мирового Древа — можешь не волноваться. Девушка сказала чистую правду. Иггдрасиль — союзник Совета и один из самых надёжных партнёров.
— Летописцы и Древо живут в симбиозе. Когда ты разговариваешь с ними — ты говоришь с самим Древом. Хотя Иггдрасиль может собирать знания от других растений, он не может двигаться.
— Летописцы — это его глаза, уши и ноги по всему Могару. Все, кого я встречала, были достойны доверия. Думаю, Алея — не исключение. Фалуэль, конец связи.
— Способность этого меча нейтрализовать артефакты без их повреждения словно создана специально под эту миссию, — заметила Раагу. — Если бы я не сама придумала испытание с Горгульями, я бы обвинила тебя в жульничестве.
— Жаль только, что я подарила Литу этот меч два года назад, — фыркнула Фалуэль. — Если вы, люди, не способны вырастить учеников, которым можно доверить настоящие артефакты — это не моя проблема.
Раагу с трудом сдержала зависть и всерьёз пожалела, что не боролась за Лита усерднее, когда он ещё был гибридом — и не сделала предложение, от которого он не смог бы отказаться.
Он никак не мог доверять тому, кто связан сразу с двумя расами, приносящими одни лишь беды.
— Я бы подобрала слова построже, чтобы описать этих эльфов, — согласилась Алея. — Проблема в том, что после поражения в Войне Рас мой народ замкнулся в себе и утратил связь с реальностью.
— Их восприятие мира остановилось в развитии, тогда как племена, нашедшие приют у Мирового Древа, получили доступ к его безграничным знаниям. Вместо того чтобы винить других, мы осознали свои ошибки и стали лучше.
— А насчёт Саженца — мне жаль, что тебе пришлось с ним столкнуться. Жизненный цикл нынешнего Саженца близится к концу, и, думаю, он не мог смириться с мыслью умереть раньше или быть отвергнутым из-за старости.
— Уверена, если бы план нежити сработал, Саженец попытался бы насильно поглотить Древо, как только оно выбрало бы нового наследника среди их потомков.
— Если бы не вы с другими людьми из Королевства Грифона, мой народ оказался бы в рабстве у бессмертного безумца. Для меня вы — герои, — Алея склонилась перед Литом и Флорией, даже преклонив правое колено.
Этот жест означал не только уважение, но и подчинение — такой знак обычно выражали только Королевским особам.
— Из-за этого долга я буду с тобой совершенно откровенна. Я всё ещё ученица, у меня ярко-синее ядро, и доступ к памяти Древа ограничен.
— Чтобы достичь фиолетового и стать одной из Летописцев, мне поручили раскрыть тайны Ургамака — и твои. Моего наставника очень заинтересовало рождение нового вида, и он велел найти способ изучить тебя.
— Но я не собираюсь проводить сканирование твоего тела без твоего разрешения, — добавила Алея.
— Это значит, что ты провалишь своё задание? — спросила Флория. Её впечатлила искренность девушки, но она всё равно встала между ней и Литом, чтобы не дать воспользоваться Видением Жизни или другими чувствами.
— Верно, но, по правде говоря, это не такая уж большая потеря, — пожала плечами Алея. — Всю жизнь я провела в Окраинах рядом с Древом. Независимо от результата, я наконец-то могу путешествовать по Могару.
— Для меня это важнее, чем сильнейшее ядро или доступ к новым знаниям. Летописцы мало чем отличаются от Предвестников, а я не уверена, что готова к жизни в рабстве.
[Она умная,] — подумал Лит. [Ярко-синее ядро — значит, никаких примесей. Даже с телом эльфа она сможет раскрыть тайну фиолетового ядра самостоятельно. Если Древо похоже на Саженец, я бы тоже сбежал.]
Литу нравилась её честность и интересный посох Иггдрасиль, но он всё ещё не доверял ей. Всё, что она сказала, могло быть ложью, а поведение — игрой, чтобы усыпить его бдительность.
— Спасибо за откровенность. Но сейчас, если позволишь, я хочу связаться с наставницей — и мне нужно немного уединения.
Он воспользовался правилом, позволяющим ученикам оставлять находки себе, но передавать знания наставнику, чтобы обратиться за помощью к Фалуэль.
Он не знал, что пока он находился в Ургамаке, все вызовы через амулет Совета перехватывались. Это делалось, чтобы выявить потенциальных предателей и оценить учеников.
Совет и Старейшины наблюдали за разговором, пока Лит делился с Фалуэль информацией об эльфах, Мировом Древе и показывал ей голограмму энергетического ядра.
— Отличная работа, — похвалила Гидра. — Я начну его изучение, пока ты продолжаешь исследовать город. Уже сейчас могу сказать: если мы объединим усилия, то, возможно, сможем применить эту технологию в твоём Искусстве Кузнечества и упростить создание силовых ядер.
Она сияла от радости, ощущая завистливые взгляды коллег.
— Серьёзно? — удивился Лит.
— Разумеется. Если эта техника позволила древней цивилизации имитировать силовые ядра, то применив её к настоящим, мы сможем повысить их эффективность и использовать энергетическое ядро как шаблон для расстановки псевдоядёр в артефакте.
То, что описывала Фалуэль, было одним из кузнечных приёмов, известных всем Старейшинам Совета. Это часть наследия Пятого Повелителя Пламени — одна из причин, почему Тавар Синак получил этот титул.
Артефакты, что Инксиалот разбросал по городу, были ключами к этим техникам и содержали подсказки. Старейшина имел право передать знания только в том случае, если ученик сам принёс ему находку. Иначе — тот считался провалившимся и должен был разбираться самостоятельно.
На голограмме в командной комнате возле Лита появился ещё один значок плюса — за передачу ядра и за доверие к наставнице. Он стал единственным с четырьмя очками.
— Насчёт Мирового Древа — можешь не волноваться. Девушка сказала чистую правду. Иггдрасиль — союзник Совета и один из самых надёжных партнёров.
— Летописцы и Древо живут в симбиозе. Когда ты разговариваешь с ними — ты говоришь с самим Древом. Хотя Иггдрасиль может собирать знания от других растений, он не может двигаться.
— Летописцы — это его глаза, уши и ноги по всему Могару. Все, кого я встречала, были достойны доверия. Думаю, Алея — не исключение. Фалуэль, конец связи.
— Способность этого меча нейтрализовать артефакты без их повреждения словно создана специально под эту миссию, — заметила Раагу. — Если бы я не сама придумала испытание с Горгульями, я бы обвинила тебя в жульничестве.
— Жаль только, что я подарила Литу этот меч два года назад, — фыркнула Фалуэль. — Если вы, люди, не способны вырастить учеников, которым можно доверить настоящие артефакты — это не моя проблема.
Раагу с трудом сдержала зависть и всерьёз пожалела, что не боролась за Лита усерднее, когда он ещё был гибридом — и не сделала предложение, от которого он не смог бы отказаться.
Закладка