Глава 1224. Свет и Разложение. Часть 2 •
Маг не просто треснула жизненную силу и маноядро Халии — она разорвала их в клочья. Русалка орала во всё горло, корчась с такой силой, что даже прикрученный к полу стол задрожал.
Колгианка продолжала до тех пор, пока от личности Халии почти ничего не осталось. Лишь тогда она остановилась, позволив энергии Запретного Солнца залечить раны, оставленные наручниками.
Впервые с момента встречи с Литом Солус была счастлива, что у неё нет тела. Или была бы, если бы осознавала, что кричит так же, как и Халия.
То, что она наблюдала, не было хирургией. Это была магическая лоботомия. Глаза Халии опустели, а открытый рот лишь бездумно пускал слюну.
Солус заплакала над живым трупом. До последнего она надеялась, что, заполучив Перчатки Менадион и контроль над Солнцем, можно будет обратить процесс вспять.
Но то, что лежало перед ней, уже не было человеком. Просто кусок плоти и маны, собранный воедино Запретным Солнцем.
— Всё готово? — спросил маг, когда массивы потухли и женщина открыла двери.
— Разумеется. Отнесите её в центр размножения и принесите одного из старых подопытных. Экземпляр молодой и здоровый — даст хороший урожай, — ответила она.
Солус была так потрясена, что почти не заметила восстановления связи с Литом. Она хотела закричать, но у неё не было рта. Её "желудок" болел, хотя тела не существовало. Каменное тело горело от неведомой боли — но ей было всё равно.
В любой другой ситуации Солус переживала бы о своём ядре и последствиях разлуки с Литом под влиянием Солнца. Но сейчас она могла думать только об одном: люди Колги оскверняли наследие её матери веками. Всё, что случилось с Халией и другими до неё, стало возможным из-за Перчаток Менадион.
Солус использовала способности к маскировке и последовала за персоналом внутри Светового Факела. Оказавшись уже в хирургическом крыле, она просто пошла на звук криков.
Через несколько коридоров она нашла двух колгианок в общей родильной палате. Запретное Солнце ускоряло обмен веществ, и роды длились всего несколько минут.
Женщины смотрели друг на друга с ужасом и сочувствием. Они умоляли дать им подержать детей, но маги даже не ответили.
Они очистили младенцев водной магией и завернули в ткани, временно защищающие от Солнца.
— Нет времени. Задержим хоть на секунду — умрут оба, — бросили медики, выкатывая кровати и уводя женщин в разные палаты.
Как и Халия, их конечности были зафиксированы.
Солус проследовала за новорождёнными в другую операционную, полную массивов. В центре стояли обычная люлька и стеклянный саркофаг, наполненный фиолетовой жидкостью.
— Чёт или нечёт? — спросил один из лекарей, доставая кость.
— Нечёт.
Выпала тройка, и один младенец оказался в саркофаге, дыша жабрами. Второго положили в люльку.
Двери закрылись, и активировались массивы. Один маг сделал нить связи между младенцем и Солнцем видимой и мягко переправил поток внутрь ребёнка, не повредив его.
Второй извлёк тьму из света. Он сбросил Хаос в землю, а очищенный свет направил обратно в систему.
[Мама, что ты только думала, когда создавала нечто, способное вызывать магию Хаоса?!] — с ужасом подумала Солус.
Но лекарь не использовал Хаос. Он запустил в землю, а оставшийся свет направил в дитя. Солус почувствовала знакомую сигнатуру энергии.
[Что это?] — она впервые осознала, что вторая сторона Хаоса — это Разложение.
Хаос разрывает всё до атомов. А Разложение ускоряет время. Камень — в пыль, грязь — в жизнь, если есть питательные вещества. Но такие существа живут секунды и умирают, даже не осознав себя.
Разложение нельзя контролировать. Только выпустить.
Маг опустил искру Разложения в саркофаг. Младенец вырос до взрослого за секунду. Тощий, с дряблой кожей, с разумом ребёнка. Но жизненная сила — зрелая.
Он ударил в нужный момент. Гейзер разрушил тело, отделив свет и тьму. Жизненная сила перешла во второго младенца, увеличив его срок жизни. Свет и маноядро усилили Солнце.
А тьма ушла в недра Могара, по тому же пути, что и Хаос.
[Это та же энергия, что мы видели в Когалуге. Вот откуда питаются нежить и Бездны,] — поняла Солус.
Колгианка продолжала до тех пор, пока от личности Халии почти ничего не осталось. Лишь тогда она остановилась, позволив энергии Запретного Солнца залечить раны, оставленные наручниками.
Впервые с момента встречи с Литом Солус была счастлива, что у неё нет тела. Или была бы, если бы осознавала, что кричит так же, как и Халия.
То, что она наблюдала, не было хирургией. Это была магическая лоботомия. Глаза Халии опустели, а открытый рот лишь бездумно пускал слюну.
Солус заплакала над живым трупом. До последнего она надеялась, что, заполучив Перчатки Менадион и контроль над Солнцем, можно будет обратить процесс вспять.
Но то, что лежало перед ней, уже не было человеком. Просто кусок плоти и маны, собранный воедино Запретным Солнцем.
— Всё готово? — спросил маг, когда массивы потухли и женщина открыла двери.
— Разумеется. Отнесите её в центр размножения и принесите одного из старых подопытных. Экземпляр молодой и здоровый — даст хороший урожай, — ответила она.
Солус была так потрясена, что почти не заметила восстановления связи с Литом. Она хотела закричать, но у неё не было рта. Её "желудок" болел, хотя тела не существовало. Каменное тело горело от неведомой боли — но ей было всё равно.
В любой другой ситуации Солус переживала бы о своём ядре и последствиях разлуки с Литом под влиянием Солнца. Но сейчас она могла думать только об одном: люди Колги оскверняли наследие её матери веками. Всё, что случилось с Халией и другими до неё, стало возможным из-за Перчаток Менадион.
Солус использовала способности к маскировке и последовала за персоналом внутри Светового Факела. Оказавшись уже в хирургическом крыле, она просто пошла на звук криков.
Через несколько коридоров она нашла двух колгианок в общей родильной палате. Запретное Солнце ускоряло обмен веществ, и роды длились всего несколько минут.
Женщины смотрели друг на друга с ужасом и сочувствием. Они умоляли дать им подержать детей, но маги даже не ответили.
Они очистили младенцев водной магией и завернули в ткани, временно защищающие от Солнца.
— Нет времени. Задержим хоть на секунду — умрут оба, — бросили медики, выкатывая кровати и уводя женщин в разные палаты.
Как и Халия, их конечности были зафиксированы.
Солус проследовала за новорождёнными в другую операционную, полную массивов. В центре стояли обычная люлька и стеклянный саркофаг, наполненный фиолетовой жидкостью.
— Чёт или нечёт? — спросил один из лекарей, доставая кость.
— Нечёт.
Выпала тройка, и один младенец оказался в саркофаге, дыша жабрами. Второго положили в люльку.
Двери закрылись, и активировались массивы. Один маг сделал нить связи между младенцем и Солнцем видимой и мягко переправил поток внутрь ребёнка, не повредив его.
Второй извлёк тьму из света. Он сбросил Хаос в землю, а очищенный свет направил обратно в систему.
[Мама, что ты только думала, когда создавала нечто, способное вызывать магию Хаоса?!] — с ужасом подумала Солус.
Но лекарь не использовал Хаос. Он запустил в землю, а оставшийся свет направил в дитя. Солус почувствовала знакомую сигнатуру энергии.
[Что это?] — она впервые осознала, что вторая сторона Хаоса — это Разложение.
Хаос разрывает всё до атомов. А Разложение ускоряет время. Камень — в пыль, грязь — в жизнь, если есть питательные вещества. Но такие существа живут секунды и умирают, даже не осознав себя.
Разложение нельзя контролировать. Только выпустить.
Маг опустил искру Разложения в саркофаг. Младенец вырос до взрослого за секунду. Тощий, с дряблой кожей, с разумом ребёнка. Но жизненная сила — зрелая.
Он ударил в нужный момент. Гейзер разрушил тело, отделив свет и тьму. Жизненная сила перешла во второго младенца, увеличив его срок жизни. Свет и маноядро усилили Солнце.
А тьма ушла в недра Могара, по тому же пути, что и Хаос.
[Это та же энергия, что мы видели в Когалуге. Вот откуда питаются нежить и Бездны,] — поняла Солус.
Закладка