Глава 1206. Незакрытые Вопросы. Часть 2 •
— Но главный вопрос, который тебе стоит задать: чего пыталась добиться Менадион, сливая умирающего человека с башней? Её труд действительно был ошибкой? Или она на самом деле добилась того, чего хотела? — сказал Могар, поглощая проекцию Первого Кузнеца, рыдавшую от стыда и раскаяния.
— И наконец, твоя вторая половина. Чего он хочет? Откуда берётся вся эта ярость? Насколько сильно твоя жизнь и действия были под его влиянием?
— Как два настолько разных существа могут стать единым, если не способны даже самую малую часть жизни разделить между собой? — проекция Резара исчезла, и Могар растворился вместе с ней.
Ментальный пейзаж погрузился во тьму. Налронд не видел даже собственных рук — пока не осознал, что связь была разорвана с другой стороны, а сам он по-прежнему сидел, скрестив ноги, с закрытыми глазами.
— Как всё прошло? — спросила Фрия, проверяя его состояние диагностическим заклинанием.
— Странно. Могар задавал мне много вопросов, но тебе они вряд ли понравятся, — ответил Налронд и пересказал собеседникам разговор с планетой. Часть, касающуюся Солус, он опустил — из-за присутствия Морока.
Он знал, что тот уже в курсе про Менадион, но если упомянуть Башню, даже такой простак, как Тиран, поймёт её секрет.
— Судя по его словам, Запретная Магия — единственный способ исцелить жизненную силу Лита, — пробормотала Квилла, содрогнувшись от этой мысли.
Было немного вещей, на которые она бы не пошла ради друга, но человеческие жертвы входили в их число. Она изучала Безумие Артана под присмотром профессора Вастора и знала, насколько это опасно.
Запретная Магия потребует десятки жизней, а малейшая ошибка не залатает трещины, а расширит их или даже уничтожит разум Лита, заменив его смесью слитых сознаний.
— Как ты думаешь, что Могар имел в виду, говоря о твоей второй половине? — спросила Фрия.
— Да, вообще, у тебя она точно есть? — пожал плечами Морок. — Я ведь тоже был гибридом до двадцати лет, но голосов в голове не слышал и с самим собой не спорил. Ну, не больше, чем любой подросток.
— Честно? Не знаю, — Налронд несколько раз сменил облик, пытаясь почувствовать присутствие другой сущности, но безрезультатно.
С детства старшие учили его истории Оборотней: как слияние с Императорскими Зверями сделало их уникальными. Но он не помнил ни одного случая, когда чувствовал бы что-то кроме себя.
А после того как он видел, как Лит и Солус сливались в бою с Зарёй, после всего времени, что провёл с ними, он ясно понимал, как выглядит живое существо, разделённое надвое.
У них были отдельные ядра, отдельные жизненные силы, разные мечты и цели. И всё же они так тесно поддерживали друг друга, что границу между ними было не различить.
— Подождите, — сказал он, задумавшись. — Когда я впервые столкнулся с нежитью Зари, страх сковал меня. Но тело само атаковало — с такой яростью, что я сам поразился.
— То же самое случилось, когда я пробивался через армию Ночи к дому Селии. Я не думал и не планировал — ярость и инстинкт вели меня к самой смертоносной цели.
— Может, я как Лит и… — лёгкий тычок в рёбра от Фрии заставил его замолчать.
— Нет уж, парень. Ты не как Лит, — махнул рукой Морок. — Ну, вы оба ворчливые, но я видел, как он прорубается сквозь две армии, а ты даже с горсткой нежити справиться не мог без помощи.
— Забудь, — пробормотал Налронд, проигнорировав реплику Тирана. — Я хотел сказать: может быть, всё это время наш народ беспокоился о том, что маги сделали с нами, не задумываясь, что звериная половина может быть в ещё худшем состоянии.
— Чтобы у них были верные солдаты, подчиняющиеся приказам, создатели не могли оставить в теле две конфликтующие личности. Такая борьба довела бы нас до безумия и сделала бы бесполезными.
— Возможно, они запечатали разум зверя, оставив контроль за человеком. И если это правда, причина, по которой Оборотни так и не стали настоящей расой и неспособны к Пробуждению — в том, что барьер между нашими жизнями и есть рабский контракт, удерживающий половину души.
— Из-за этого не только тела, но и умы никогда не могут быть в гармонии, — закончил он.
— Жуткая гипотеза, — прошептала Квилла.
Чем больше она узнавала о последствиях Запретной Магии, тем меньше хотела считать её решением для Лита.
— Если ты прав — тебе лучше отказаться от идеи воссоединения. Кто знает, в каком состоянии находится вторая половина? И узнает ли она тебя вообще?
— В лучшем случае, она будет наивна, как ребёнок, и тебе придётся заботиться о ней годами. В худшем — она всё это время была в сознании и ненавидит тебя, — сказала она.
— Думаю, ты права, — вздохнул Налронд. — Прежде чем что-то предпринимать, поговорю с Фалюэль. Возможно, вместе мы найдём способ хотя бы поговорить с той половиной, не разрушая стену, которая столько лет нас разделяла.
— В любом случае, мне тут больше нечего делать. Слишком много воспоминаний, чтобы место было приятным. Если вы не хотите пообщаться с Могаром — я готов уходить хоть сейчас.
— Спасибо, но мне этого хватило, — сказала Фрия. — После моей проекции души и тех выводов, что я сделала во время тренировок, мне и так есть над чем подумать, когда вернёмся домой.
Квилла и Морок кивнули. Оба чувствовали: после успешной связи Налронда, Могар обратил внимание куда-то ещё. Морок больше не слышал даже призывов к Пробуждению.
— Если все согласны, думаю, лучше уйти без прощаний, — сказал Налронд. — С Кимо мы расстались не лучшим образом, а поведение остальных по отношению к вам казалось игрой, чтобы понравиться мне.
— Узнав, что я покидаю Окраины навсегда, им незачем будет сдерживаться. Если вся их дружелюбность была ради изучения Искусства Света — всё может закончиться плохо.
Так как все их вещи уже были упакованы в амулеты Хранения, возвращаться в деревню Дэванов не было смысла. Всё необходимое у них было под рукой, и, покинув пещеру, они направились прямо к границе Окраин.
— И наконец, твоя вторая половина. Чего он хочет? Откуда берётся вся эта ярость? Насколько сильно твоя жизнь и действия были под его влиянием?
— Как два настолько разных существа могут стать единым, если не способны даже самую малую часть жизни разделить между собой? — проекция Резара исчезла, и Могар растворился вместе с ней.
Ментальный пейзаж погрузился во тьму. Налронд не видел даже собственных рук — пока не осознал, что связь была разорвана с другой стороны, а сам он по-прежнему сидел, скрестив ноги, с закрытыми глазами.
— Как всё прошло? — спросила Фрия, проверяя его состояние диагностическим заклинанием.
— Странно. Могар задавал мне много вопросов, но тебе они вряд ли понравятся, — ответил Налронд и пересказал собеседникам разговор с планетой. Часть, касающуюся Солус, он опустил — из-за присутствия Морока.
Он знал, что тот уже в курсе про Менадион, но если упомянуть Башню, даже такой простак, как Тиран, поймёт её секрет.
— Судя по его словам, Запретная Магия — единственный способ исцелить жизненную силу Лита, — пробормотала Квилла, содрогнувшись от этой мысли.
Было немного вещей, на которые она бы не пошла ради друга, но человеческие жертвы входили в их число. Она изучала Безумие Артана под присмотром профессора Вастора и знала, насколько это опасно.
Запретная Магия потребует десятки жизней, а малейшая ошибка не залатает трещины, а расширит их или даже уничтожит разум Лита, заменив его смесью слитых сознаний.
— Как ты думаешь, что Могар имел в виду, говоря о твоей второй половине? — спросила Фрия.
— Да, вообще, у тебя она точно есть? — пожал плечами Морок. — Я ведь тоже был гибридом до двадцати лет, но голосов в голове не слышал и с самим собой не спорил. Ну, не больше, чем любой подросток.
— Честно? Не знаю, — Налронд несколько раз сменил облик, пытаясь почувствовать присутствие другой сущности, но безрезультатно.
С детства старшие учили его истории Оборотней: как слияние с Императорскими Зверями сделало их уникальными. Но он не помнил ни одного случая, когда чувствовал бы что-то кроме себя.
А после того как он видел, как Лит и Солус сливались в бою с Зарёй, после всего времени, что провёл с ними, он ясно понимал, как выглядит живое существо, разделённое надвое.
У них были отдельные ядра, отдельные жизненные силы, разные мечты и цели. И всё же они так тесно поддерживали друг друга, что границу между ними было не различить.
— Подождите, — сказал он, задумавшись. — Когда я впервые столкнулся с нежитью Зари, страх сковал меня. Но тело само атаковало — с такой яростью, что я сам поразился.
— То же самое случилось, когда я пробивался через армию Ночи к дому Селии. Я не думал и не планировал — ярость и инстинкт вели меня к самой смертоносной цели.
— Может, я как Лит и… — лёгкий тычок в рёбра от Фрии заставил его замолчать.
— Нет уж, парень. Ты не как Лит, — махнул рукой Морок. — Ну, вы оба ворчливые, но я видел, как он прорубается сквозь две армии, а ты даже с горсткой нежити справиться не мог без помощи.
— Забудь, — пробормотал Налронд, проигнорировав реплику Тирана. — Я хотел сказать: может быть, всё это время наш народ беспокоился о том, что маги сделали с нами, не задумываясь, что звериная половина может быть в ещё худшем состоянии.
— Чтобы у них были верные солдаты, подчиняющиеся приказам, создатели не могли оставить в теле две конфликтующие личности. Такая борьба довела бы нас до безумия и сделала бы бесполезными.
— Возможно, они запечатали разум зверя, оставив контроль за человеком. И если это правда, причина, по которой Оборотни так и не стали настоящей расой и неспособны к Пробуждению — в том, что барьер между нашими жизнями и есть рабский контракт, удерживающий половину души.
— Из-за этого не только тела, но и умы никогда не могут быть в гармонии, — закончил он.
— Жуткая гипотеза, — прошептала Квилла.
Чем больше она узнавала о последствиях Запретной Магии, тем меньше хотела считать её решением для Лита.
— Если ты прав — тебе лучше отказаться от идеи воссоединения. Кто знает, в каком состоянии находится вторая половина? И узнает ли она тебя вообще?
— В лучшем случае, она будет наивна, как ребёнок, и тебе придётся заботиться о ней годами. В худшем — она всё это время была в сознании и ненавидит тебя, — сказала она.
— Думаю, ты права, — вздохнул Налронд. — Прежде чем что-то предпринимать, поговорю с Фалюэль. Возможно, вместе мы найдём способ хотя бы поговорить с той половиной, не разрушая стену, которая столько лет нас разделяла.
— В любом случае, мне тут больше нечего делать. Слишком много воспоминаний, чтобы место было приятным. Если вы не хотите пообщаться с Могаром — я готов уходить хоть сейчас.
— Спасибо, но мне этого хватило, — сказала Фрия. — После моей проекции души и тех выводов, что я сделала во время тренировок, мне и так есть над чем подумать, когда вернёмся домой.
Квилла и Морок кивнули. Оба чувствовали: после успешной связи Налронда, Могар обратил внимание куда-то ещё. Морок больше не слышал даже призывов к Пробуждению.
— Если все согласны, думаю, лучше уйти без прощаний, — сказал Налронд. — С Кимо мы расстались не лучшим образом, а поведение остальных по отношению к вам казалось игрой, чтобы понравиться мне.
— Узнав, что я покидаю Окраины навсегда, им незачем будет сдерживаться. Если вся их дружелюбность была ради изучения Искусства Света — всё может закончиться плохо.
Так как все их вещи уже были упакованы в амулеты Хранения, возвращаться в деревню Дэванов не было смысла. Всё необходимое у них было под рукой, и, покинув пещеру, они направились прямо к границе Окраин.
Закладка
Комментариев 1