Глава 1183. Магия и суеверие. Часть 1 •
[Мои проблемы уйдут вместе со мной, но её будут жить вечно, если мы не найдём решение. Даже если Солус решит больше ни с кем не связываться после Лита, её смерть будет долгой и мучительной. Никто не заслуживает такого — ни разу, ни тем более дважды,] — передала Фрия через мысленную связь.
Тело Налронда вздрогнуло, когда в его сознании всплыли образы предков, переживших плен. Он никогда не видел этого сам, но с детства слышал эти истории — и воображение легко достраивало страшные детали.
— Я задам этот вопрос первым. А Лита — вторым, если вы не против, — сказал он.
— Спасибо тебе большое, — девушки низко поклонились, надеясь, что смогли преодолеть часть собственных страхов, заглянув в глаза своим проекциям душ.
Увы, Рим не за один день строился.
Если Налронд изменил своё решение после долгого самоанализа и опыта, накопленного с тех пор, как он поселился в доме Защитника, то Фрией и Квиллой двигала исключительно привязанность к лучшему другу. Они бы сделали это при любом раскладе, даже не осознав до конца свои проблемы.
Жертва от этого не становилась менее значимой, но и не помогала им справиться с внутренними демонами.
— Кстати, вы поняли, что означает проекция Квиллы? — спросил Морок.
— Единственное, что приходит на ум, — это то, что она боится собственного потенциала. В мантии Архимага её проекция пожирается собственными заклинаниями. Похоже, она верит, что какой бы сильной ни стала, всегда останется своей худшей врагиней.
— Почти угадал, — удивлённо ответил Налронд.
Морок ухмыльнулся, видя шок на лицах остальных.
[Как человек может быть одновременно таким тупым и таким проницательным? Будто Морок просто выбирает, о чём стоит думать, а остальное игнорирует,] — подумал Налронд.
— После того как я рассказал старейшинам деревни о значении мантии Архимага, они сказали, что такая проекция указывает на очень амбициозную, но полную сомнений личность. Квилла осознаёт свои амбиции, но боится, что её сила подведёт в решающий момент. Она сдерживает себя, опасаясь последствий, которые может повлечь раскрытие её потенциала.
Пока остальные заканчивали приготовления к ритуалу, Квилла долго размышляла над этими словами.
[Если то, что сказали Налронд и Морок, причиняет боль, значит, это правда. Я сама себе враг. После того, как Налир заставила меня убить Юриала, я перестала изучать боевую магию — боялась, что в чужих руках стану оружием.]
[После Кулаха я больше развивала тело, чем магию. Я видела, что сделали Оди с Перекройкой Тела, и не хотела идти по их стопам. Искусство Света я тоже никогда не старалась освоить по-настоящему. Не хотела стать как Манохар — магом, чья сила обратилась в цепи.]
[Все считают его безумцем, но, может, он просто устал быть пешкой. Потому и сбегает. Если я стану кем-то большим, чем просто магом, меня тоже могут заставить причинить боль тем, кого я люблю.]
Мантия Архимага была не просто украшением, а доказательством того, насколько высоко королевство ценит мага. Она была наградой за службу.
[Я боюсь не силы, а того, как её могут использовать против меня.]
Только тогда Квилла заметила, что у змей, в которых превращалась её плоть, были не звериные глаза, а глаза Налир, королей, Дейруса и даже Джирни. Людей, которые, как она полагала, не колеблясь воспользовались бы её способностями в своих целях.
В этот момент проекция изменилась. Она всё ещё выглядела так же, но теперь колебалась, прежде чем сотворить заклинание, зная, чем это кончится. И всё же — колдовала. И цикл повторялся снова и снова.
Тем временем Налронд сделал надрез на ладони и с помощью магии земли смешал кровь с землёй в каждом магическом круге.
— Старейшины учили, что шесть стихий открывают канал к Могару, но кровь — это символ: жизнь пришла от Великой Матери и к ней должна вернуться. Это способ выразить почтение, — пояснил он.
— Прости, но это звучит скорее как суеверие, чем как магия, — заметила Квилла. В её восприятии маны в кругах, куда капнула кровь, появилась бледно-зелёная дымка.
Остальные не замечали её, пока она не указала.
— Если вспомнить уроки Фалюэль по Духовной магии, я бы сказала, что ваши старейшины ошибались. Кровь — это мощный сосуд для жизненной силы. Может, весь ритуал — это просто огромная мысленная связь.
— Даже шесть элементов не могут создать истинную энергию мира, потому что она содержит волю Могара. А вот если добавить жизненную силу — тогда это будет почти как Духовная магия.
— Если так, то ритуал можно усилить, добавив жизненную силу в руны света и тьмы, разместив их друг напротив друга. Тогда они смогут равномерно распределить энергию.
Она показала голограмму с новой схемой: свет — на позиции «6 часов», тьма — на «12».
— Жизненную силу нельзя вложить в руну. Только волю, — возразил Налронд.
— Это верно для остальных стихий, но не для света и тьмы. Мы же используем их, чтобы передавать жизненную силу пациентам. Нарисуй остальные руны сначала, а свет и тьму — одновременно. Свет — как сосуд, тьма — как проводник.
— Квилла, этому ритуалу сотни лет. Лучшие умы моего народа пытались его усовершенствовать и не смогли. Думаешь, ты... — Налронд всё же изобразил круг по её схеме — и онемел.
Обычные круги, даже с кровью, содержали шесть рун разных цветов и едва уловимую дымку.
Но тот, что он нарисовал по её инструкции, сразу же стал ярко-зелёным, и этот цвет перекинулся на ближайшие круги, заставляя их резонировать с новым.
— Да уж. — Он выдохнул. — Похоже, ты только что переписала историю моего народа.
Тело Налронда вздрогнуло, когда в его сознании всплыли образы предков, переживших плен. Он никогда не видел этого сам, но с детства слышал эти истории — и воображение легко достраивало страшные детали.
— Я задам этот вопрос первым. А Лита — вторым, если вы не против, — сказал он.
— Спасибо тебе большое, — девушки низко поклонились, надеясь, что смогли преодолеть часть собственных страхов, заглянув в глаза своим проекциям душ.
Увы, Рим не за один день строился.
Если Налронд изменил своё решение после долгого самоанализа и опыта, накопленного с тех пор, как он поселился в доме Защитника, то Фрией и Квиллой двигала исключительно привязанность к лучшему другу. Они бы сделали это при любом раскладе, даже не осознав до конца свои проблемы.
Жертва от этого не становилась менее значимой, но и не помогала им справиться с внутренними демонами.
— Кстати, вы поняли, что означает проекция Квиллы? — спросил Морок.
— Единственное, что приходит на ум, — это то, что она боится собственного потенциала. В мантии Архимага её проекция пожирается собственными заклинаниями. Похоже, она верит, что какой бы сильной ни стала, всегда останется своей худшей врагиней.
— Почти угадал, — удивлённо ответил Налронд.
Морок ухмыльнулся, видя шок на лицах остальных.
[Как человек может быть одновременно таким тупым и таким проницательным? Будто Морок просто выбирает, о чём стоит думать, а остальное игнорирует,] — подумал Налронд.
— После того как я рассказал старейшинам деревни о значении мантии Архимага, они сказали, что такая проекция указывает на очень амбициозную, но полную сомнений личность. Квилла осознаёт свои амбиции, но боится, что её сила подведёт в решающий момент. Она сдерживает себя, опасаясь последствий, которые может повлечь раскрытие её потенциала.
Пока остальные заканчивали приготовления к ритуалу, Квилла долго размышляла над этими словами.
[Если то, что сказали Налронд и Морок, причиняет боль, значит, это правда. Я сама себе враг. После того, как Налир заставила меня убить Юриала, я перестала изучать боевую магию — боялась, что в чужих руках стану оружием.]
[После Кулаха я больше развивала тело, чем магию. Я видела, что сделали Оди с Перекройкой Тела, и не хотела идти по их стопам. Искусство Света я тоже никогда не старалась освоить по-настоящему. Не хотела стать как Манохар — магом, чья сила обратилась в цепи.]
[Все считают его безумцем, но, может, он просто устал быть пешкой. Потому и сбегает. Если я стану кем-то большим, чем просто магом, меня тоже могут заставить причинить боль тем, кого я люблю.]
Мантия Архимага была не просто украшением, а доказательством того, насколько высоко королевство ценит мага. Она была наградой за службу.
[Я боюсь не силы, а того, как её могут использовать против меня.]
Только тогда Квилла заметила, что у змей, в которых превращалась её плоть, были не звериные глаза, а глаза Налир, королей, Дейруса и даже Джирни. Людей, которые, как она полагала, не колеблясь воспользовались бы её способностями в своих целях.
В этот момент проекция изменилась. Она всё ещё выглядела так же, но теперь колебалась, прежде чем сотворить заклинание, зная, чем это кончится. И всё же — колдовала. И цикл повторялся снова и снова.
Тем временем Налронд сделал надрез на ладони и с помощью магии земли смешал кровь с землёй в каждом магическом круге.
— Старейшины учили, что шесть стихий открывают канал к Могару, но кровь — это символ: жизнь пришла от Великой Матери и к ней должна вернуться. Это способ выразить почтение, — пояснил он.
— Прости, но это звучит скорее как суеверие, чем как магия, — заметила Квилла. В её восприятии маны в кругах, куда капнула кровь, появилась бледно-зелёная дымка.
Остальные не замечали её, пока она не указала.
— Если вспомнить уроки Фалюэль по Духовной магии, я бы сказала, что ваши старейшины ошибались. Кровь — это мощный сосуд для жизненной силы. Может, весь ритуал — это просто огромная мысленная связь.
— Даже шесть элементов не могут создать истинную энергию мира, потому что она содержит волю Могара. А вот если добавить жизненную силу — тогда это будет почти как Духовная магия.
— Если так, то ритуал можно усилить, добавив жизненную силу в руны света и тьмы, разместив их друг напротив друга. Тогда они смогут равномерно распределить энергию.
Она показала голограмму с новой схемой: свет — на позиции «6 часов», тьма — на «12».
— Жизненную силу нельзя вложить в руну. Только волю, — возразил Налронд.
— Это верно для остальных стихий, но не для света и тьмы. Мы же используем их, чтобы передавать жизненную силу пациентам. Нарисуй остальные руны сначала, а свет и тьму — одновременно. Свет — как сосуд, тьма — как проводник.
— Квилла, этому ритуалу сотни лет. Лучшие умы моего народа пытались его усовершенствовать и не смогли. Думаешь, ты... — Налронд всё же изобразил круг по её схеме — и онемел.
Обычные круги, даже с кровью, содержали шесть рун разных цветов и едва уловимую дымку.
Но тот, что он нарисовал по её инструкции, сразу же стал ярко-зелёным, и этот цвет перекинулся на ближайшие круги, заставляя их резонировать с новым.
— Да уж. — Он выдохнул. — Похоже, ты только что переписала историю моего народа.
Закладка