Глава 1151. Состояние скорби. Часть 1 •
— Что ты имеешь в виду? — спросил Морок, возвращаясь в человеческую форму.
— В тот момент, когда кто-то пересекает барьер, на его сознание обрушивается воля Могара. Без должной подготовки разум таких жалких созданий, как мы, ломается, и личность исчезает.
— Чтобы впустить девушек в Окраину, мне пришлось открыть путь и отвлечь на себя внимание Могара. Это позволило им проскользнуть внутрь незамеченными и испытать всего лишь долю секунды давления, прежде чем груз с их сознания был снят.
— Но даже краткий контакт с волей Могара опасен. Чтобы отделить их личность от чужих, впитанных в барьер, им пришлось снова пережить все травмирующие события жизни.
— Всё, что сделало их теми, кто они есть сейчас, они прожили заново — без единого мгновения, чтобы оплакать мёртвых или собраться с силами. Я знал, что это может быть травматично, но не ожидал, что две избалованные аристократки носят в себе такую тяжесть.
— Связь, которую я использовал, чтобы защитить девушек, заставила меня пережить часть их боли вместе со своей собственной — это едва не убило меня, — сказал Налронд.
— Кто дал тебе право копаться в нашем прошлом? Ты должен был сначала спросить разрешения, — Фрия вырвала руку из пальцев Морока и направила нож к горлу Резара.
Вся ненависть к себе, которую она чувствовала, превратилась в ярость, и ей нужен был выход. Мягкая кожа Налронда показалась отличной мишенью.
— Я ничего не видел. Я лишь ощутил вашу боль, — ответил он, глядя ей в глаза. — Прости. Я думал, ты и твоя сестра — просто женщины, недовольные жизнью, и любительницы магии. А оказалось, вы — две ходячие раны.
— Хоть честен, — прорычала Фрия, убирая нож. — Не думай, что ты единственный с грустным прошлым, только потому что мы не носим свои чувства на лице, как ты.
— Поправочка. Теперь носите, — Морок указал вверх, где над головами Фрии и Квиллы парили два призрачных силуэта.
Если у Налронда из плеч вырывался гневный и плачущий Резар, то Проекция Души Фрии представляла собой юную женщину, скованную тяжёлыми цепями с замком.
Женщина держала ключ в руках, но лишь тупо смотрела на него, пока по её щекам не текли кровавые слёзы. Проекция Квиллы выглядела как она сама в тёмно-фиолетовой мантии мага.
На первый взгляд она казалась счастливой, но стоило ей попытаться сотворить заклинание, как пальцы превращались в змей, пожирающих её изнутри. Затем змееподобная масса вновь складывалась в её тело — и всё начиналось заново.
— Ух ты. Сразу — Маг. Самоуверенно, — прокомментировал Морок.
— Что это за штуки и как их убрать? — покраснев до ушей, спросила Фрия.
Кроме цепей на её аватаре не было ничего.
— Я же сказал — это ваши Проекции Души, — голос Налронда был холоден, без следа прежнего сожаления.
— Вы не сможете их убрать, пока не решите проблему, которую они отражают. Я надеялся, что их появление поможет вам, но теперь понимаю, что привёл вас зря. Можете уходить.
— Почему ты так говоришь? — спросила Квилла.
— Потому что она выглядит в точности как Проекция Акалы, — Налронд указал на окованную фигуру над головой Фрии.
— Образ человека, задавленного чужими ожиданиями. Того, кто боится признать, что сам является источником собственной боли, и потому предпочитает носить цепи.
Эти слова поразили Фрию, и ярость сменилась стыдом.
[Неужели я и правда из тех, кто пожертвует десятками невинных, лишь бы почувствовать себя лучше? Да, я хочу стать Предвестницей Фалюэль — это не сильно отличается от связи с Зарёй, но, по крайней мере, я рискую только собой.]
[По крайней мере, пока Фалюэль не прикажет убивать...], — подумала она, с ужасом понимая, насколько глубока аналогия между ней и предателем-рейнджером.
Оба были настолько разочарованы в себе, что были готовы отказаться от свободы, лишь бы заполнить внутреннюю пустоту, вместо того чтобы попытаться исцелиться.
— А Квилла? — спросил Морок.
— Не знаю. Старейшины пытались толковать Проекции, чтобы помочь нам преодолеть себя, но даже им не удалось избавиться от своих демонов. Настоящий вопрос — почему у тебя её нет? — Налронд приложил пальцы ко лбу Морока.
Резар провёл большую часть жизни внутри Окраины, став мастером в управлении плотной энергией мира, пронизанной волей Могара. Сделав глубокий вдох, он на долю секунды привлёк внимание планеты к Мороку — и его Проекция проявилась.
Она выглядела как идеальная копия самого Морока, двигаясь и говоря в унисон с ним, когда тот сказал:
— Всё просто. В отличие от вас, я доволен собой.
Два Морока пожали плечами и слились в одного.
— А теперь, если вы закончили спорить, давайте просто насладимся местом. Здесь куда лучше, чем в той чёртовой пустыне.
После всего, что произошло, никто из них так и не успел оценить красоту Окраины. Под ногами колыхалась высокая трава с оранжевыми прожилками, её ласкал весенний ветер с запахом дождя.
Зелёные луга тянулись до горизонта, но были вовсе не пустыми. Группа оказалась рядом с фруктовыми деревьями, чья коричневая кора была покрыта синими прожилками.
Ветви ломились от зрелых плодов, чей аромат пробудил в них голод.
Мелкие зверьки, напоминающие серебристых шиншилл, высовывались из нор, а яркие пернатые птицы подлетали поближе. Шум не пугал их — скорее вызывал любопытство. Людей они видели впервые.
— Святая Мать, да здесь просторнее, чем в Лутии, — изумлённо произнесла Фрия. Осознание, что сам Могар был первым пространственным магом, наполняло её гордостью за профессию.
— А эти леса рядом заставят Траун показаться огородом, — добавила Квилла, указывая на тёмную стену высоких деревьев на горизонте.
— Что?.. — Эти слова вырвали Налронда из оцепенения. Контакт с Мороком наполнил его покоем, заставив забыть о недавнем недоверии к Фрии и унести мысли в прошлое.
Запахи, звуки и виды утраченного дома вызывали лавину воспоминаний — и он не заметил, как по щекам текли тёплые слёзы.
— В этой Окраине нет леса. Только фруктовые деревья. К тому же я уверяю — она не такая большая. Окраины никогда не простираются дальше, чем необходимо для защиты существ, ради которых созданы.
Но стоило ему проследить за пальцем Квиллы — и он понял, что она права.
Окраина была такой же, как он её запомнил, и в то же время — совсем иной. Налронд принял звериную форму, чтобы с помощью чувств Резара понять масштаб изменений. Он улавливал запахи — знакомые и совсем новые.
Ветер доносил аромат деревьев, которых он не встречал даже в мире за пределами, цветов, которых не было в его родных краях, а также слабый запах свежевыпеченного хлеба и далёкие детские голоса, играющие где-то на открытом воздухе.
— В тот момент, когда кто-то пересекает барьер, на его сознание обрушивается воля Могара. Без должной подготовки разум таких жалких созданий, как мы, ломается, и личность исчезает.
— Чтобы впустить девушек в Окраину, мне пришлось открыть путь и отвлечь на себя внимание Могара. Это позволило им проскользнуть внутрь незамеченными и испытать всего лишь долю секунды давления, прежде чем груз с их сознания был снят.
— Но даже краткий контакт с волей Могара опасен. Чтобы отделить их личность от чужих, впитанных в барьер, им пришлось снова пережить все травмирующие события жизни.
— Всё, что сделало их теми, кто они есть сейчас, они прожили заново — без единого мгновения, чтобы оплакать мёртвых или собраться с силами. Я знал, что это может быть травматично, но не ожидал, что две избалованные аристократки носят в себе такую тяжесть.
— Связь, которую я использовал, чтобы защитить девушек, заставила меня пережить часть их боли вместе со своей собственной — это едва не убило меня, — сказал Налронд.
— Кто дал тебе право копаться в нашем прошлом? Ты должен был сначала спросить разрешения, — Фрия вырвала руку из пальцев Морока и направила нож к горлу Резара.
Вся ненависть к себе, которую она чувствовала, превратилась в ярость, и ей нужен был выход. Мягкая кожа Налронда показалась отличной мишенью.
— Я ничего не видел. Я лишь ощутил вашу боль, — ответил он, глядя ей в глаза. — Прости. Я думал, ты и твоя сестра — просто женщины, недовольные жизнью, и любительницы магии. А оказалось, вы — две ходячие раны.
— Хоть честен, — прорычала Фрия, убирая нож. — Не думай, что ты единственный с грустным прошлым, только потому что мы не носим свои чувства на лице, как ты.
— Поправочка. Теперь носите, — Морок указал вверх, где над головами Фрии и Квиллы парили два призрачных силуэта.
Если у Налронда из плеч вырывался гневный и плачущий Резар, то Проекция Души Фрии представляла собой юную женщину, скованную тяжёлыми цепями с замком.
Женщина держала ключ в руках, но лишь тупо смотрела на него, пока по её щекам не текли кровавые слёзы. Проекция Квиллы выглядела как она сама в тёмно-фиолетовой мантии мага.
На первый взгляд она казалась счастливой, но стоило ей попытаться сотворить заклинание, как пальцы превращались в змей, пожирающих её изнутри. Затем змееподобная масса вновь складывалась в её тело — и всё начиналось заново.
— Ух ты. Сразу — Маг. Самоуверенно, — прокомментировал Морок.
— Что это за штуки и как их убрать? — покраснев до ушей, спросила Фрия.
Кроме цепей на её аватаре не было ничего.
— Я же сказал — это ваши Проекции Души, — голос Налронда был холоден, без следа прежнего сожаления.
— Вы не сможете их убрать, пока не решите проблему, которую они отражают. Я надеялся, что их появление поможет вам, но теперь понимаю, что привёл вас зря. Можете уходить.
— Почему ты так говоришь? — спросила Квилла.
— Потому что она выглядит в точности как Проекция Акалы, — Налронд указал на окованную фигуру над головой Фрии.
— Образ человека, задавленного чужими ожиданиями. Того, кто боится признать, что сам является источником собственной боли, и потому предпочитает носить цепи.
Эти слова поразили Фрию, и ярость сменилась стыдом.
[Неужели я и правда из тех, кто пожертвует десятками невинных, лишь бы почувствовать себя лучше? Да, я хочу стать Предвестницей Фалюэль — это не сильно отличается от связи с Зарёй, но, по крайней мере, я рискую только собой.]
[По крайней мере, пока Фалюэль не прикажет убивать...], — подумала она, с ужасом понимая, насколько глубока аналогия между ней и предателем-рейнджером.
Оба были настолько разочарованы в себе, что были готовы отказаться от свободы, лишь бы заполнить внутреннюю пустоту, вместо того чтобы попытаться исцелиться.
— А Квилла? — спросил Морок.
— Не знаю. Старейшины пытались толковать Проекции, чтобы помочь нам преодолеть себя, но даже им не удалось избавиться от своих демонов. Настоящий вопрос — почему у тебя её нет? — Налронд приложил пальцы ко лбу Морока.
Резар провёл большую часть жизни внутри Окраины, став мастером в управлении плотной энергией мира, пронизанной волей Могара. Сделав глубокий вдох, он на долю секунды привлёк внимание планеты к Мороку — и его Проекция проявилась.
Она выглядела как идеальная копия самого Морока, двигаясь и говоря в унисон с ним, когда тот сказал:
— Всё просто. В отличие от вас, я доволен собой.
Два Морока пожали плечами и слились в одного.
— А теперь, если вы закончили спорить, давайте просто насладимся местом. Здесь куда лучше, чем в той чёртовой пустыне.
После всего, что произошло, никто из них так и не успел оценить красоту Окраины. Под ногами колыхалась высокая трава с оранжевыми прожилками, её ласкал весенний ветер с запахом дождя.
Зелёные луга тянулись до горизонта, но были вовсе не пустыми. Группа оказалась рядом с фруктовыми деревьями, чья коричневая кора была покрыта синими прожилками.
Ветви ломились от зрелых плодов, чей аромат пробудил в них голод.
Мелкие зверьки, напоминающие серебристых шиншилл, высовывались из нор, а яркие пернатые птицы подлетали поближе. Шум не пугал их — скорее вызывал любопытство. Людей они видели впервые.
— Святая Мать, да здесь просторнее, чем в Лутии, — изумлённо произнесла Фрия. Осознание, что сам Могар был первым пространственным магом, наполняло её гордостью за профессию.
— А эти леса рядом заставят Траун показаться огородом, — добавила Квилла, указывая на тёмную стену высоких деревьев на горизонте.
— Что?.. — Эти слова вырвали Налронда из оцепенения. Контакт с Мороком наполнил его покоем, заставив забыть о недавнем недоверии к Фрии и унести мысли в прошлое.
Запахи, звуки и виды утраченного дома вызывали лавину воспоминаний — и он не заметил, как по щекам текли тёплые слёзы.
— В этой Окраине нет леса. Только фруктовые деревья. К тому же я уверяю — она не такая большая. Окраины никогда не простираются дальше, чем необходимо для защиты существ, ради которых созданы.
Но стоило ему проследить за пальцем Квиллы — и он понял, что она права.
Окраина была такой же, как он её запомнил, и в то же время — совсем иной. Налронд принял звериную форму, чтобы с помощью чувств Резара понять масштаб изменений. Он улавливал запахи — знакомые и совсем новые.
Ветер доносил аромат деревьев, которых он не встречал даже в мире за пределами, цветов, которых не было в его родных краях, а также слабый запах свежевыпеченного хлеба и далёкие детские голоса, играющие где-то на открытом воздухе.
Закладка
Комментариев 1