Глава 1144. Бремя прошлого. Часть 2 •
Тёмные стрелы убили Герлу на месте, оставив Триона ошеломлённым.
[Я думал, что Ночь её защитит, даст мне шанс сбежать, а она бросила Герлу, как мусор. Но неважно — кто-нибудь да заметит вспышки огня!] — Трион метнул горсть Огненных Зёрен во Всадницу и снова прыгнул с крыши.
К несчастью для него, Ночь поймала Зёрна прямо в воздухе с помощью Духовной магии в тот самый момент, как он их бросил, не дав им взорваться.
— Жаль. Я приняла тебя за честолюбца, который только и ждёт повода свести счёты с семьёй, а ты оказался маменькиным сынком, — сказала Ночь, и щупальце Духовной магии коснулось его формы, активировав заклинание «Чистый Лист».
Форма временно потеряла отпечаток Триона, и падение стало смертельным. Ночь уничтожила тело Герлы, а Огненные Зёрна и Жезл Тьмы вернула ему в карманы, подстроив всё под пьяное самоубийство.
Некромантия восстановила тело Триона так, что единственный оставшийся на нём урон соответствовал использованным зарядам жезла. Ночь подготовилась заранее. Зависть Триона к Литу была хорошо известна уже много лет, как и вина за то, что он покинул родителей в трудный час.
[Единственный способ отомстить Литу — найти носителя, который сам захочет убить его семью. Тогда я буду всего лишь клинком в их руках, а не ответственным за их поступки.
Будем надеяться, что с другим братом всё пойдёт лучше. Я бы с удовольствием увидела выражение ужаса на лицах Верхенов, когда их будет разрывать на части родной сын. К тому же, если каждый из них потенциально может эволюционировать в вирмлинга, я смогу помочь маме с её исследованиями. Столько выгод от одного жалкого человека.]
――――――――――――――――ranobes.com――――――――――――――――
Сон Солус, настоящее время.
Иногда, во сне, Солус вспоминала фрагменты прошлого, настолько глубоко запечатлённые в её разуме, что они уцелели даже после уничтожения личности. До встречи с Литом ей пришлось отказаться от всего человеческого, чтобы просто выжить.
Как и Лит, она рождалась трижды. Первый раз как человек, второй — после того, как Менадион сделала её гибридом, и третий — когда её связь с Литом пробудила её от сна, в который она погрузилась, чтобы продлить жизнь повреждённому ядру.
Даже несмотря на то, что Солус удалось восстановить оба тела по мере восстановления силы мана-ядра, её память оставалась разбитой. Не осталось и следа от той, кем она была. Ни единого воспоминания ни о человеческой жизни, ни о жизни Башни.
Хуже того, большую часть воспоминаний, которые она всё же восстанавливала во сне, составляли малозначительные фрагменты прошлого. Например, как она отбивала кусок давроса, придавая ему нужную форму, но совершенно не помня, откуда он взялся или как вообще работает техника ковки.
[Неужели я и правда была как Лит? Почему нет ни единого воспоминания о парне, девушке — хоть об одном чёртовом друге?] — размышляла Солус, наблюдая, как её прежнее «я» очищает кристаллы, плавит металлы или накладывает заклинания.
Иногда это была фальшивая магия, иногда — настоящая, и от этого Солус приходила в замешательство.
[Похоже, я сама была всем тем, за что теперь ругаю Лита. Моя жизнь была только работой и магией. Вот почему я умерла в одиночестве. У меня не было ни одного друга, знавшего о Башне или обо мне. Никто даже не заметил моего исчезновения.] — Солус начала всхлипывать.
Её горе было таким глубоким, что по щекам энергетического тела потекли янтарные слёзы. Мана, из которой они состояли, быстро рассеялась в золотую пыль, и казалось, будто Солус плачет чистым светом.
В ответ на её эмоциональную боль видение сменилось: солнечное утро, она стояла у шкафа в поисках платья. Некоторые наряды выглядели забавно, вроде римских тог, другие — как парадные платья прошлых веков, а кое-где были и простые повседневные вещи. Все они были сшиты на заказ и пропитаны чарами.
На миг Солус надеялась, что её прежняя личность взглянет в зеркало. В каждом сне она видела происходящее от первого лица, так что единственное, что могла разглядеть — это собственные руки.
К её разочарованию, прошлое «я» не только не посмотрело в зеркало, но и выбрало платье с открытыми плечами и юбкой до колен вовсе не для свидания, а просто для прогулки по Башне. В одиночестве.
[О Создатель, какая же я была эгоистка. В моей жизни не было ничего, кроме шикарной одежды и работы! По сравнению со мной Лит — душа компании. Он хотя бы любит родителей, а мне, похоже, было плевать на своих!] — она начала икать во сне так сильно, что почти разбудила Тисту.
Почти.
Видение снова сменилось, но Солус даже не посмотрела. Только когда услышала, что кто-то ещё тоже плачет, она вытерла слёзы и подняла голову. Во сне она шла по незнакомому коридору — вероятно, в логове Императорского Зверя.
Всё было слишком большим по человеческим меркам, и кроме необходимого для магических экспериментов, помещение было пустым. Ей это напоминало одновременно логово Фалюэль и лабораторию Скарлетт: наполнено чудесами, но лишено тепла.
— Мамочка, почему ты плачешь? Я что-то сделала не так? — эти слова застали её врасплох.
[У меня была дочь? Какой же я монстр, если могла забыть такое?] — страх Солус сменился шоком, когда она поняла, что этот высокий детский голосок принадлежал ей самой.
— Ничего, дорогая. Один из друзей мамы ушёл, и мне грустно, — Менадион вытерла слёзы рукавом и собрала длинные волосы в хвост, чтобы их не заливало соплями.
Её длинные волосы сияли всеми семью цветами стихий.
[Менадион была моей мамой?] — Древняя Магесса выглядела как молодая женщина лет двадцати с небольшим, когда нагнулась, чтобы поднять Солус и усадить её к себе на колени.
[Это не логово зверя, а наш дом. Мой дом до Башни. Всё кажется таким большим просто потому, что я маленький ребёнок.]
— Тётя Лока? — спросила малышка Солус.
— Лохра, милая, не Лока. И нет, слава богам, с ней всё в порядке, — улыбнулась Менадион, высморкавшись и поцеловав девочку в макушку.
— Дядя Валерон ушёл, солнышко. Ты его больше не увидишь.
— А что случилось с дядей Валом? Почему он ушёл? — собственный голос, полный привязанности, удивил Солус.
[Я что, называла Первого Короля «дядей»? Когда это было, и сколько мне тогда было лет?]
Менадион открыла рот, но слова так и не пришли.
Даже мастерица обмана вроде Джирни не нашла бы слов, чтобы объяснить маленькому ребёнку, что после смерти Артана, Валерон перестал использовать дыхательные техники, которым научила его Тирис.
Без них его белое ядро перестало сжигать энергию мира и начало пожирать жизненную силу. И смерть, которая изначально не имела на него права, вскоре всё-таки пришла за ним.
[Я думал, что Ночь её защитит, даст мне шанс сбежать, а она бросила Герлу, как мусор. Но неважно — кто-нибудь да заметит вспышки огня!] — Трион метнул горсть Огненных Зёрен во Всадницу и снова прыгнул с крыши.
К несчастью для него, Ночь поймала Зёрна прямо в воздухе с помощью Духовной магии в тот самый момент, как он их бросил, не дав им взорваться.
— Жаль. Я приняла тебя за честолюбца, который только и ждёт повода свести счёты с семьёй, а ты оказался маменькиным сынком, — сказала Ночь, и щупальце Духовной магии коснулось его формы, активировав заклинание «Чистый Лист».
Форма временно потеряла отпечаток Триона, и падение стало смертельным. Ночь уничтожила тело Герлы, а Огненные Зёрна и Жезл Тьмы вернула ему в карманы, подстроив всё под пьяное самоубийство.
Некромантия восстановила тело Триона так, что единственный оставшийся на нём урон соответствовал использованным зарядам жезла. Ночь подготовилась заранее. Зависть Триона к Литу была хорошо известна уже много лет, как и вина за то, что он покинул родителей в трудный час.
[Единственный способ отомстить Литу — найти носителя, который сам захочет убить его семью. Тогда я буду всего лишь клинком в их руках, а не ответственным за их поступки.
Будем надеяться, что с другим братом всё пойдёт лучше. Я бы с удовольствием увидела выражение ужаса на лицах Верхенов, когда их будет разрывать на части родной сын. К тому же, если каждый из них потенциально может эволюционировать в вирмлинга, я смогу помочь маме с её исследованиями. Столько выгод от одного жалкого человека.]
――――――――――――――――ranobes.com――――――――――――――――
Сон Солус, настоящее время.
Иногда, во сне, Солус вспоминала фрагменты прошлого, настолько глубоко запечатлённые в её разуме, что они уцелели даже после уничтожения личности. До встречи с Литом ей пришлось отказаться от всего человеческого, чтобы просто выжить.
Как и Лит, она рождалась трижды. Первый раз как человек, второй — после того, как Менадион сделала её гибридом, и третий — когда её связь с Литом пробудила её от сна, в который она погрузилась, чтобы продлить жизнь повреждённому ядру.
Даже несмотря на то, что Солус удалось восстановить оба тела по мере восстановления силы мана-ядра, её память оставалась разбитой. Не осталось и следа от той, кем она была. Ни единого воспоминания ни о человеческой жизни, ни о жизни Башни.
Хуже того, большую часть воспоминаний, которые она всё же восстанавливала во сне, составляли малозначительные фрагменты прошлого. Например, как она отбивала кусок давроса, придавая ему нужную форму, но совершенно не помня, откуда он взялся или как вообще работает техника ковки.
[Неужели я и правда была как Лит? Почему нет ни единого воспоминания о парне, девушке — хоть об одном чёртовом друге?] — размышляла Солус, наблюдая, как её прежнее «я» очищает кристаллы, плавит металлы или накладывает заклинания.
Иногда это была фальшивая магия, иногда — настоящая, и от этого Солус приходила в замешательство.
[Похоже, я сама была всем тем, за что теперь ругаю Лита. Моя жизнь была только работой и магией. Вот почему я умерла в одиночестве. У меня не было ни одного друга, знавшего о Башне или обо мне. Никто даже не заметил моего исчезновения.] — Солус начала всхлипывать.
Её горе было таким глубоким, что по щекам энергетического тела потекли янтарные слёзы. Мана, из которой они состояли, быстро рассеялась в золотую пыль, и казалось, будто Солус плачет чистым светом.
В ответ на её эмоциональную боль видение сменилось: солнечное утро, она стояла у шкафа в поисках платья. Некоторые наряды выглядели забавно, вроде римских тог, другие — как парадные платья прошлых веков, а кое-где были и простые повседневные вещи. Все они были сшиты на заказ и пропитаны чарами.
На миг Солус надеялась, что её прежняя личность взглянет в зеркало. В каждом сне она видела происходящее от первого лица, так что единственное, что могла разглядеть — это собственные руки.
К её разочарованию, прошлое «я» не только не посмотрело в зеркало, но и выбрало платье с открытыми плечами и юбкой до колен вовсе не для свидания, а просто для прогулки по Башне. В одиночестве.
[О Создатель, какая же я была эгоистка. В моей жизни не было ничего, кроме шикарной одежды и работы! По сравнению со мной Лит — душа компании. Он хотя бы любит родителей, а мне, похоже, было плевать на своих!] — она начала икать во сне так сильно, что почти разбудила Тисту.
Почти.
Видение снова сменилось, но Солус даже не посмотрела. Только когда услышала, что кто-то ещё тоже плачет, она вытерла слёзы и подняла голову. Во сне она шла по незнакомому коридору — вероятно, в логове Императорского Зверя.
Всё было слишком большим по человеческим меркам, и кроме необходимого для магических экспериментов, помещение было пустым. Ей это напоминало одновременно логово Фалюэль и лабораторию Скарлетт: наполнено чудесами, но лишено тепла.
— Мамочка, почему ты плачешь? Я что-то сделала не так? — эти слова застали её врасплох.
[У меня была дочь? Какой же я монстр, если могла забыть такое?] — страх Солус сменился шоком, когда она поняла, что этот высокий детский голосок принадлежал ей самой.
— Ничего, дорогая. Один из друзей мамы ушёл, и мне грустно, — Менадион вытерла слёзы рукавом и собрала длинные волосы в хвост, чтобы их не заливало соплями.
Её длинные волосы сияли всеми семью цветами стихий.
[Менадион была моей мамой?] — Древняя Магесса выглядела как молодая женщина лет двадцати с небольшим, когда нагнулась, чтобы поднять Солус и усадить её к себе на колени.
[Это не логово зверя, а наш дом. Мой дом до Башни. Всё кажется таким большим просто потому, что я маленький ребёнок.]
— Тётя Лока? — спросила малышка Солус.
— Лохра, милая, не Лока. И нет, слава богам, с ней всё в порядке, — улыбнулась Менадион, высморкавшись и поцеловав девочку в макушку.
— Дядя Валерон ушёл, солнышко. Ты его больше не увидишь.
— А что случилось с дядей Валом? Почему он ушёл? — собственный голос, полный привязанности, удивил Солус.
[Я что, называла Первого Короля «дядей»? Когда это было, и сколько мне тогда было лет?]
Менадион открыла рот, но слова так и не пришли.
Даже мастерица обмана вроде Джирни не нашла бы слов, чтобы объяснить маленькому ребёнку, что после смерти Артана, Валерон перестал использовать дыхательные техники, которым научила его Тирис.
Без них его белое ядро перестало сжигать энергию мира и начало пожирать жизненную силу. И смерть, которая изначально не имела на него права, вскоре всё-таки пришла за ним.
Закладка
Комментариев 3