Глава 1042. Две стороны одной боли. Часть 2 •
Они переместились в комнату Лита, и Флория не забыла запереть за собой дверь.
— Она звукоизолирована, как в академии? Потому что, боюсь, вряд ли мы сумеем сдерживаться, — спросила она.
— Да, звукоизоляция есть, — Солус нервно переступила с ноги на ногу.
— Вчера я была слишком напугана, чтобы мыслить ясно. Между Бабой Ягой, предателями и надвигающейся смертью я могла думать только о выживании. Но когда я проснулась, у меня наконец появилось время и покой, чтобы обдумать твою историю.
— И я заметила, что ты "удобно" забыл упомянуть Камилу. Почему? — спросила она, сжимая кулаки так сильно, что костяшки побелели.
— Я встретил Солус, когда мне было четыре, а с Камилой познакомился чуть больше двух лет назад. Она не маг и не Пробуждённая, так что в моей магической жизни она почти не участвовала, — ответил Лит.
— Не об этом речь! Я спрашиваю: она в курсе? — процедила Флория сквозь зубы.
— Я последовал твоему совету и рассказал ей о том, что я гибрид, в нашу первую годовщину. О Пробуждении — в день рождения, когда признался и своей семье, — сказал Лит.
— Значит, о Солус она не знает, верно?
— Нет, не знает. Как и моя семья. Я никому о ней не рассказывал, если только меня не вынуждали обстоятельства или кто-то не узнавал о ней сам. Скорпионка Скарлетт попыталась убить её при первой встрече, и с тех пор я стал осторожнее.
— Защитник узнал о ней только потому, что разделяет мои воспоминания. Тиста знает Солус, потому что, как и ты, она бы не выжила при Пробуждении без её помощи. Налронд помогал нам с Зарёй, а Фалуэль знает, потому что Скарлетт сама ей рассказала.
— Ещё вопросы? — спросил Лит.
— Да, у меня их полно. Она была рядом во время нашего первого поцелуя? На первом свидании? Когда мы впервые провели ночь вместе или когда я открывала сердце мальчику, которого считала другом и возлюбленным? — Флория кружила вокруг Лита, как хищник, не спуская с него взгляда.
— Да, она всегда была рядом. По крайней мере, сначала. Когда всё стало серьёзно, после той самой ночи, она научилась временно разрывать нашу физическую связь, чтобы дать нам с тобой немного уединения, — сказал Лит.
— Что значит "когда всё стало серьёзно"? До этого для тебя всё было шуткой? Вам с ней было настолько плевать на мои чувства до того, как мы...
— Не приписывай мне того, чего я не говорил, — перебил её Лит. — Тогда мы были молоды. Я и представить не мог, что ты полюбишь меня настолько... и что со временем я тоже начну чувствовать то же самое.
— Ты не представляешь, каким монстром я был до встречи с Солус. Что я делал... и что бы до сих пор делал, не будь её рядом. Именно она убедила меня дать нам с тобой шанс, потому что ей ты нравилась. И она хотела, чтобы я был счастлив.
— Она была моей моральной опорой все эти годы — до встречи с тобой. А ты починила меня. Каждый раз, когда я разваливался на части, ты собирала их снова. Но именно Солус не позволяла мне забыть, что значит быть человеком.
— Я знаю, тебе больно, и ты имеешь полное право злиться. Но не вымещай это на ней. Представь себя на моём месте. Я — сын фермеров, с живым артефактом на пальце и всем Могаром против себя.
— В Королевстве все знают о Чёрной Звезде и погибших городах. После встречи со Скарлетт я понял, что мои худшие опасения даже близко не отражали, насколько всё плохо.
— Я был монстром, она — монстром, но по крайней мере мы были вместе. Когда мы с тобой познакомились, Солус была всего лишь голосом в моей голове. Как я мог рассказать тебе об этом, не рискуя, что ты сочтёшь меня сумасшедшим или жертвой проклятого предмета?
— Только потом мы узнали, что она может вновь становиться башней мага — вещью из легенд. Солус — бесценное сокровище. И уже тогда она была моим лучшим другом.
— Потом мы с тобой сблизились — и всё стало ещё сложнее. Она буквально не может жить без меня, а я не могу представиться так: Привет, я Лит Верхен, и в моей голове живёт девушка! — Лит тяжело дышал, как после рывка.
— Лит прав, — Солус шагнула вперёд, поднимая взгляд на Флорию — между ними была ощутимая разница в росте.
— Долгое время я была лишь голосом. Я не знала ничего о мире и была наивна, как ребёнок. Он скрывал моё существование по двум причинам. Первая — в отличие от тебя, он не из привилегированной семьи.
— Ты строишь из себя святую, но ты ничего не знаешь о голоде, лишениях и одиночестве. Лит... нет, мы были абсолютно одни. Даже в своих семьях. Наша магия делала нас мишенью — для зависти братьев и соседей.
— Местные дворяне относились к нам как к диковинке, и так оно и должно было быть, потому что никто бы не позволил "грязному простолюдину" владеть мощным артефактом, — с каждым словом её голос терял мягкость, уступая гневу.
— Вторая причина — даже если бы Могар был справедливым миром, где знать не злоупотребляет властью, как бы он мог жить нормально, если бы все знали обо мне?
— Лита считали бы уродом, как ты сейчас. Никто бы не понял глубину нашей связи и границы, которые мы сами установили для сохранения личного пространства.
— Ни одна девушка бы не стала с ним встречаться, ни один человек — общаться, если только не ради выгоды. Правда означала бы для него лишь пожизненное одиночество. Как и для меня.
— Ты не представляешь, каково это — не иметь возможности поговорить даже с теми, кого любишь, не пугая их до смерти. Я часть его семьи с четырёх лет — но до сих пор для них я чужая.
— Я нуждалась в Лите, чтобы не сойти с ума, так же, как он — чтобы остаться человеком. Можешь ли ты представить, каково это: видеть, слышать, но не иметь возможности прикоснуться, говорить, чувствовать элементарные вещи?
— Годами я была всего лишь голосом в его голове, — тело Солус исчезло, а броня-оборотень рухнула на пол. — Мой настоящий голос был слышен только в башне.
— Потом я стала искрой. Жалким, бесполезным подобием жизни, — её форма изменилась, и искра пролетела сквозь комнату, сквозь мебель и даже через Флорию.
Пронизывающее ощущение эфирного тела заставило Флорию вздрогнуть.
— Я по-прежнему не могла ни вкус ощутить, ни прикоснуться ни к чему, кроме Лита, — её искра устроилась между его руками, как бывало прежде.
— Сколько бы чудес ни предлагал Могар, сколько бы людей я ни хотела бы назвать друзьями — его руки были моим миром, а его сердце — моим солнцем. Только те моменты, что мы проводили вместе в башне, дарили мне ощущение, что я настоящая.
— Она звукоизолирована, как в академии? Потому что, боюсь, вряд ли мы сумеем сдерживаться, — спросила она.
— Да, звукоизоляция есть, — Солус нервно переступила с ноги на ногу.
— Вчера я была слишком напугана, чтобы мыслить ясно. Между Бабой Ягой, предателями и надвигающейся смертью я могла думать только о выживании. Но когда я проснулась, у меня наконец появилось время и покой, чтобы обдумать твою историю.
— И я заметила, что ты "удобно" забыл упомянуть Камилу. Почему? — спросила она, сжимая кулаки так сильно, что костяшки побелели.
— Я встретил Солус, когда мне было четыре, а с Камилой познакомился чуть больше двух лет назад. Она не маг и не Пробуждённая, так что в моей магической жизни она почти не участвовала, — ответил Лит.
— Не об этом речь! Я спрашиваю: она в курсе? — процедила Флория сквозь зубы.
— Я последовал твоему совету и рассказал ей о том, что я гибрид, в нашу первую годовщину. О Пробуждении — в день рождения, когда признался и своей семье, — сказал Лит.
— Значит, о Солус она не знает, верно?
— Нет, не знает. Как и моя семья. Я никому о ней не рассказывал, если только меня не вынуждали обстоятельства или кто-то не узнавал о ней сам. Скорпионка Скарлетт попыталась убить её при первой встрече, и с тех пор я стал осторожнее.
— Защитник узнал о ней только потому, что разделяет мои воспоминания. Тиста знает Солус, потому что, как и ты, она бы не выжила при Пробуждении без её помощи. Налронд помогал нам с Зарёй, а Фалуэль знает, потому что Скарлетт сама ей рассказала.
— Ещё вопросы? — спросил Лит.
— Да, у меня их полно. Она была рядом во время нашего первого поцелуя? На первом свидании? Когда мы впервые провели ночь вместе или когда я открывала сердце мальчику, которого считала другом и возлюбленным? — Флория кружила вокруг Лита, как хищник, не спуская с него взгляда.
— Да, она всегда была рядом. По крайней мере, сначала. Когда всё стало серьёзно, после той самой ночи, она научилась временно разрывать нашу физическую связь, чтобы дать нам с тобой немного уединения, — сказал Лит.
— Что значит "когда всё стало серьёзно"? До этого для тебя всё было шуткой? Вам с ней было настолько плевать на мои чувства до того, как мы...
— Не приписывай мне того, чего я не говорил, — перебил её Лит. — Тогда мы были молоды. Я и представить не мог, что ты полюбишь меня настолько... и что со временем я тоже начну чувствовать то же самое.
— Ты не представляешь, каким монстром я был до встречи с Солус. Что я делал... и что бы до сих пор делал, не будь её рядом. Именно она убедила меня дать нам с тобой шанс, потому что ей ты нравилась. И она хотела, чтобы я был счастлив.
— Она была моей моральной опорой все эти годы — до встречи с тобой. А ты починила меня. Каждый раз, когда я разваливался на части, ты собирала их снова. Но именно Солус не позволяла мне забыть, что значит быть человеком.
— Я знаю, тебе больно, и ты имеешь полное право злиться. Но не вымещай это на ней. Представь себя на моём месте. Я — сын фермеров, с живым артефактом на пальце и всем Могаром против себя.
— В Королевстве все знают о Чёрной Звезде и погибших городах. После встречи со Скарлетт я понял, что мои худшие опасения даже близко не отражали, насколько всё плохо.
— Я был монстром, она — монстром, но по крайней мере мы были вместе. Когда мы с тобой познакомились, Солус была всего лишь голосом в моей голове. Как я мог рассказать тебе об этом, не рискуя, что ты сочтёшь меня сумасшедшим или жертвой проклятого предмета?
— Только потом мы узнали, что она может вновь становиться башней мага — вещью из легенд. Солус — бесценное сокровище. И уже тогда она была моим лучшим другом.
— Потом мы с тобой сблизились — и всё стало ещё сложнее. Она буквально не может жить без меня, а я не могу представиться так: Привет, я Лит Верхен, и в моей голове живёт девушка! — Лит тяжело дышал, как после рывка.
— Лит прав, — Солус шагнула вперёд, поднимая взгляд на Флорию — между ними была ощутимая разница в росте.
— Долгое время я была лишь голосом. Я не знала ничего о мире и была наивна, как ребёнок. Он скрывал моё существование по двум причинам. Первая — в отличие от тебя, он не из привилегированной семьи.
— Ты строишь из себя святую, но ты ничего не знаешь о голоде, лишениях и одиночестве. Лит... нет, мы были абсолютно одни. Даже в своих семьях. Наша магия делала нас мишенью — для зависти братьев и соседей.
— Местные дворяне относились к нам как к диковинке, и так оно и должно было быть, потому что никто бы не позволил "грязному простолюдину" владеть мощным артефактом, — с каждым словом её голос терял мягкость, уступая гневу.
— Вторая причина — даже если бы Могар был справедливым миром, где знать не злоупотребляет властью, как бы он мог жить нормально, если бы все знали обо мне?
— Лита считали бы уродом, как ты сейчас. Никто бы не понял глубину нашей связи и границы, которые мы сами установили для сохранения личного пространства.
— Ни одна девушка бы не стала с ним встречаться, ни один человек — общаться, если только не ради выгоды. Правда означала бы для него лишь пожизненное одиночество. Как и для меня.
— Ты не представляешь, каково это — не иметь возможности поговорить даже с теми, кого любишь, не пугая их до смерти. Я часть его семьи с четырёх лет — но до сих пор для них я чужая.
— Я нуждалась в Лите, чтобы не сойти с ума, так же, как он — чтобы остаться человеком. Можешь ли ты представить, каково это: видеть, слышать, но не иметь возможности прикоснуться, говорить, чувствовать элементарные вещи?
— Годами я была всего лишь голосом в его голове, — тело Солус исчезло, а броня-оборотень рухнула на пол. — Мой настоящий голос был слышен только в башне.
— Потом я стала искрой. Жалким, бесполезным подобием жизни, — её форма изменилась, и искра пролетела сквозь комнату, сквозь мебель и даже через Флорию.
Пронизывающее ощущение эфирного тела заставило Флорию вздрогнуть.
— Я по-прежнему не могла ни вкус ощутить, ни прикоснуться ни к чему, кроме Лита, — её искра устроилась между его руками, как бывало прежде.
— Сколько бы чудес ни предлагал Могар, сколько бы людей я ни хотела бы назвать друзьями — его руки были моим миром, а его сердце — моим солнцем. Только те моменты, что мы проводили вместе в башне, дарили мне ощущение, что я настоящая.
Закладка