Глава 2338. Только я стал плохим человеком •
Глава 2338. Только я стал плохим человеком
.
У Цзилинь продолжал возмущаться:
– Неожиданно Го Хай остановил меня и не дал заговорить, вытащив в коридор. В противном случае я бы точно вмешался и остановил всё это безобразие.
– Изначально это была хорошая возможность для обеих сторон помириться, – У Цзилинь считал, что его слова были очень разумными, – но Го Хай постоянно сдерживал меня, и в конце концов ты заставила Говарда дважды ударить себя.
Лу Ман тоже не стала комментировать его мнение. Вместо этого она насмешливо поджала губы.
– И что? Ты только что пошёл извиняться перед Говардом?
Выражение лица У Цзилиня стало несколько неестественным, и он деловито сказал:
– Среди нас должен быть здравомыслящий человек. Поэтому я извинился перед ним от твоего имени.
Лу Ман наконец-то усмехнулась ему в лицо.
– Кем ты себя возомнил? Ты действительно считаешь, что имеешь право извиняться от моего имени?
– Здесь должен быть хоть кто-то здравомыслящий! Думаешь, вся наша команда на твоей стороне? Хотя они и не осмелились ничего тебе возразить, это не значит, что они согласны с твоим подходом к делу. Мы здесь для того, чтобы учиться, а не окончательно портить отношения между странами!
Тан Минсяо поднял руку и вмешался:
– Пожалуйста, не говори за меня. Я полностью согласен с тем, что сделала Лу Ман. То, что ты сказал о несогласии, но неспособности высказаться, ко мне не относится.
– Я могу сам высказаться за себя. Не нужно на меня наговаривать, упрекая в несостоятельности.
– Я думаю, что в том, что сделала Лу Ман, нет ничего зазорного. Если бы мы действительно боялись малейшей оплошности и притворялись великодушными, несмотря на победу, это могло бы никому не понравиться, – высказался Сунь Хэчжоу.
Сюй Чуаньшэн кивнул.
– Да. Судя по всему, даже если бы мы были настолько добры, что отпустили Говарда, он бы этого не оценил. Если мы хотим помириться, нам нужно понять, ценит ли нас другая сторона. Американцы нас открыто презирают, и если мы отпустим Говарда безнаказанным, они могут подумать, что мы слабы и ничего не посмеем им сделать. Поэтому Лу Ман не сделала ничего плохого. Я её поддерживаю.
– Говард именно из таких людей, которые никого вокруг ни в грош не ставят, – сказал Чжоу Ли. – Хотите верьте, хотите нет, но даже если бы Лу Ман отпустила его сегодня, он всё равно бы считал, что она унизила его, выиграв у него пари. Он и так был уверен, что она не осмелилась поставить его на колени, потому что испугается последствий. Ему бы и в голову не пришло, что Лу Ман поступила великодушно. Вместо этого он точно решил бы, что она не позволила ему выполнить условия пари, потому что хотела подлизаться к нему.
– Если бы это случилось, Лу Ман и вся наша команда стали бы посмешищем в университете, – сказала Сунь Мэнъин. – Думаешь, мы показали бы великодушие? Нет. На самом деле мы бы угодливо спасовали перед американцами. Но чем больше мы будем так поступать, тем больше американцы будет смотреть на вас свысока.
Лицо У Цзилиня побледнело. Возможно, потому, что Сунь Мэнъин была права насчёт того, что было у него на уме. На мгновение он не нашёлся, что ответить.
– Следовательно, все мы согласны с тем, что сделала Лу Ман, кроме тебя. Мы не боимся высказываться, – холодно произнесла Чжан Сяоин.
– Получается, что в итоге плохим человеком стал только я! – У Цзилинь был так взбешён, что рассмеялся от злости.
Чувствуя повисшее напряжение, Хань Лэйлей сделала глубокий вдох.
– У Цзилинь, ты забыл, как нас презирали и как на нас смотрели свысока до того, как появилась Лу Ман? В то время у всех нас, включая тебя, не было возможности заткнуть этих людей.
– Ты говоришь, что хочешь наладить дружеские отношения между обеими сторонами. Но разве до прихода Лу Ман школа не знала об отношении своих студентов к нам? Но руководству университета было всё равно. Почему они должны были заботиться о нас или даже о лице нашей страны? – сказала Хань Лэйлей.
– Однако у нас не было особых талантов, поэтому мы не получили того уважения, которого заслуживали наши школы, – сказала Хань Лэйлей. – Лу Ман только сегодня пришла, но за один урок она использовала свои способности, чтобы заслужить уважение и признание преподавателя и других студентов. Кроме Говарда, остальные сразу стали очень вежливы с Лу Ман. И никто из американцев не считал, что Лу Ман поступила жестоко, настояв, чтобы Говард сдержал слово.
.