Глава 1949 •
Божественный Касьяпа
Первое, что сделал дед Хуанm-эр по материнской линии, выйдя на свободу, — отомстил Вечной Божественной Нации. Поскольку первоначальный виновник, Дом Сяхоу, уже пал, ему некуда было выплеснуть свой гнев. Дом Янь послужил выходом для его ярости — отсюда и злополучная резня. Наконец-то правда открылась.
— Брат Чэнь… — тоска Хуань-эр по родителям не поддавалась контролю. Она становилась всё более тревожной.
Цзян Чэнь инстинктивно понимал, что чувствует его возлюбленная. Одного взгляда или движения было достаточно, чтобы догадаться, что у нее на уме.
— Я пойду с Свободный-Мир-ранобэ тобой! — без колебаний объявил он.
Губы Янь Ваньцзюня задрожали. Он хотел сказать, что тоже пойдет, но не смог.
Хозяин Первого Ветра — то есть тесть его сына — не был о нём хорошего мнения. Сомнительно, что его присутствие вообще нужно. Если бы он пошёл с ними, то только усугубил бы неловкость для всех присутствующих.
Подавив желание снова увидеть сына, он обратился к Хуань-эр:
— С таким же успехом ты можешь навестить их. Я подвел их в прошлом, как и тебя. Хорошо, что вы с родителями воссоединитесь. Судьба Дома Янь… результат работы кармы. Я не в том положении, чтобы разглагольствовать. Продолжай.
Первый Ветер хмыкнул. По его мнению, Янь Ваньцзюнь лишь разыгрывал из себя несчастного, чтобы добиться сочувствия от внучки.
У Хуань-эр была другая точка зрения. Она уже примирилась с дедом и могла понять его трудности и невзгоды. Более того, она знала, что дед всегда сожалел о своём прошлом выборе.
— Дедушка, тогда ты мало что мог сделать сам. Прошло столько лет… Я думаю, отец бы понял. В конце концов, вы же родные друг другу.
Янь Ваньцзюнь испустил долгий вздох. Он мрачно махнул рукой, но больше ничего не сказал.
— Цинсан, старейшина Шунь, возвращайтесь в священную землю вместе со старейшиной Ваньцзюнем. Я буду сопровождать Хуань-эр в поездке. — распорядился Цзян Чэнь.
— Хорошо. Позаботься о Хуанъэр и о себе тоже.
Старейшина Шунь с готовностью кивнул. Как посторонний человек — максимум, бывший подчиненный — он не имел права давать комментарии. Это семейное дело.
Первый Ветер и его спутники не возражали против присутствия Цзян Чэня.
— Господин слышал о своём новообретенном внуке, который, по слухам, является легендарным гением. Он хочет проверить, насколько преувеличены похвалы. Было бы идеально, если бы вы пошли с нами, молодой мастер Чэнь.
Его тон разительно отличался от прежнего, горделивого. Очевидно, методы и способности Цзян Чэня помогли ему завоевать уважение и право говорить.
— Идём, веди. — Цзян Чэнь остался бесстрастным, хотя с ним обращались по-новому.
По дороге Хуань-эр узнала от плащей, что её деда по материнской линии звали Ань Цзяшэ. В Безграничной Тюрьме он был известен как Божественный Касьяпа. Её мать звали Ань Юй-эр. Хуань-эр обычно не отличалась разговорчивостью, поэтому её беспрестанные приставания к четырем плащам во время их путешествия были необычны. Она постоянно спрашивала о своих родителях.
Место, где жил Божественный Касьяпа, находилось далеко. Требовалось несколько дней, чтобы на воздушной лодке добраться до того, что выглядело как необитаемый остров.
— Он проживает здесь? — Хуань-эр была немного удивлена. — Я помню, что это место считалось одной из запретных земель в Мириадах Бездн. Десять Божественных Наций обычно не позволяют другим вторгаться сюда.
— Ха-ха, ни одно место в Мириадах Бездн не является запретным для хозяина! — похвастался Первый Ветер.
— Давайте приземлимся уже.
Воздушная лодка опустилась на остров. Цзян Чэнь был очарован маршрутом, который они проделали. Добраться до острова довольно сложно: потребовалось несколько прыжков в измерения. Другими словами, остров не существовал в обычном понимании для остального мира. Это было настоящее тайное царство.
Божественные культиваторы действительно неуловимы. Без карты найти такое тайное царство практически невозможно, если только оно не открылось добровольно. Цзян Чэнь восхищался флорой и пейзажами, которые видел по мере продвижения. В сердце десяти священных земель они были бы совсем некстати. У Мириад Бездн есть своя доля чудесных мест, в конце концов. Хотя, очевидно, никто не находил это место раньше, Божественный Касьяпа просто выдернул его из эфира. Что и вызвало любопытство Цзян Чэня. То, что он сделал, само по себе достойно восхищения.
Подойдя к выгравированному обелиску, Первый Ветер сделал несколько ручных печатей и проговорил:
— Достопочтенный господин, мы, четыре стихии природы, вернули госпожу Хуань-эр домой.
В следующее мгновение из обелиска хлынул ослепительный свет, породивший несколько волнистых рун, которые открылись, словно ворота.
— Проходите.
Пространство за входом было совершенно другим. Вместо великолепных зданий и архитектуры здесь имелся лишь первозданный пейзаж, подчеркнутый великолепными цветами и деревьями, которые воплощали в себе саму душу природы. В конце узкой тропинки возвышалась башня. Точнее, пагода. От нее исходил свет, вызывающий восторг у обывателя. Еще не войдя внутрь, Цзян Чэнь почувствовал силу, которой обладал свет. Он создавал впечатление полной неприкосновенности данного места.
— Вы вернулись.
Голос раздался со стороны пагоды. Он был не суровым, а очень даже ласковым. Не зная о резне в Доме Янь, Цзян Чэнь, возможно, заподозрил бы в обладателе этого голоса какого-то очень доброго старейшину. Внезапно пагода на несколько мгновений засверкала еще ярче. После того как сияние угасло, снаружи появилась почти иллюзорная фигура. Человек и пагода казались единым целым, и оба несли в себе ауру древней истории.
— Господин! — все четыре плаща отсалютовали своему хозяину с должным уважением.
Видя, что Хуань-эр очарована пагодой, Цзян Чэнь не стал ей мешать. Вместо этого он поднял кулак в приветствии.
— Младший искренне приветствует вас, Божественный Капасья.
— Цзян Чэнь! — снова раздался голос божества со стороны пагоды. — Так это о тебе говорят повсюду? В Вечной Священной Земле и за её пределами?
— Обо мне. Однако я думаю, что все эти слухи о моих способностях слишком преувеличены. Я и на малую толику не похож на тех, кем меня выставляют! — Цзян Чэнь рассмеялся.