Глава 187. Странный ученик секты

Повелитель Трех Царств

Когда Цзян Чэнь прибыл в резиденцию Долины Цинъян вместе с Тан Луном и его женой, лицо Тан Луна позеленело, после того как он прочитал на вывеске "Долина Цинъян".

– Долина... Долина Цинъян? – пробормотал Тан Лун, а его ноги словно бы приросли к месту, не желая ступить и шага вперед. Он смотрел на вывеску с таким ужасом, словно она его вот-вот съест.

– Что случилось? – Цзян Чэнь подумал, что такая реакция была довольно-таки странной.

Тан Лун спросил с грустным лицом:

– Брат, откуда ты взялся? Твои методы не слишком грубы? Здесь же располагается отделение Долины Цинъян, ты не боишься, что тебя похитят и сделают слугой из-за того, что ты привел меня?

– Слугой? – Цзян Чэнь не знал, смеяться ему или плакать. Даже самый главный в Долине Цинъян, старик Фэй, мог по праву считаться его слугой!

На самом деле Цзян Чэнь не хотел этого, но этот бесстыжий старик Фэй просто не оставил ему иного выбора.

Так что похитить Цзян Чэня и сделать слугой? У старика Фэя не хватит на это смелости!

– Не беспокойся, думаешь, я предам тебя? – улыбнулся Цзян Чэнь. – Пойдем.

– Нет-нет. Я боюсь! – весьма решительно затряс головой Тан Лун.

– Значит, не пойдешь? Тогда я умываю руки, сам разбирайся со своей проблемой.

Тан Лун заколебался, после чего вновь взглянул на вывеску, внутренне борясь с самим собой за принятие трудного решения.

– Хорошо, я пойду, но сначала ты должен сказать, кто ты такой? – когда Тан Лун задал этот по-настоящему хороший вопрос, его глаза сверкнули.

Но пока Цзян Чэнь думал о том, насколько этот вопрос был одновременно раздражающим и забавным, позади него раздался громкий голос:

– Цзян Чэнь!

Цзян Чэнь удивленно обернулся и увидел парня, одетого в черный халат и плащ и смущенно стоящего рядом с входом.

– Это ты? – Цзян Чэнь ни за что бы не подумал, что человеком, окликнувшим его, окажется тот самый ученик Секты Дивного Древа, Хань Сянькэ! Это был гениальный ученик, который столкнулся с Цзян Чэнем в яростной словесной схватке и даже заявил, что если проиграет Цзян Чэню, то станет его собакой.

Было заметно, что сам Хань Сянькэ чувствовал себя весьма неловко. Он так в нерешительности и замер на месте, казалось, что он хотел поговорить с Цзян Чэнем, но не находил в себе сил открыть рот.

Цзян Чэнь же был абсолютно равнодушен. Он не воспринял всерьез те слова Хань Сянькэ, сказанные им в гневе. Ученики секты, вроде этого Хань Сянькэ, всегда были одинаковы. Они ставили себя выше других, взирая на остальных свысока.

У Цзян Чэня не было с ним кровной вражды, так что он не особенно хотел быть безжалостным с Хань Сянькэ.

– Это я, – после долгих колебаний Хань Сянькэ, наконец, нашел-таки в себе силы подойти и заговорить.

– Так ты еще не вернулся в Секту Дивного Древа? Что же ты забыл здесь, оставаясь с этими безмозглыми дураками, вроде Е Дая? Даже если тебе самому не жаль себя, то мне – жаль, – покачал головой Цзян Чэнь. Когда это у учеников сект стало так много свободного времени?

Хань Сянькэ заговорил, краснея:

– Я... На самом деле, я никак не связан с Е Даем. Он лишь немало заплатил, чтобы пригласить меня сюда.

– Тебе не нужно объясняться передо мной. Я даже не воспринимал всерьез все произошедшее, – Цзян Чэнь был весьма удивлен, что Хань Сянькэ сам взял на себя инициативу заговорить с ним.

Если бы на его месте оказался типичный ученик секты, то он бы возненавидел Цзян Чэня до мозга костей и захотел бы уничтожить его, полностью растоптав, как того требует его гордость.

Но этот Хань Сянькэ лично нашел его и даже заговорил. Это по-настоящему удивило Цзян Чэня.

– Эх... – вздохнул Хань Сянькэ. – Я не вернулся в секту, но и с Е Даем не остался.

– Тогда что же ты здесь делаешь? Только не говори мне, что хочешь покинуть секту и вернуться к мирской жизни?

– Я... я точно не знаю, что мне делать. Я хотел найти тебя, но не мог унизиться ради этого. Потому мне оставалось лишь беспорядочно бродить по округе в надежде наткнуться на тебя, и у меня действительно получилось!

– Так чего же ты хотел от меня? Все еще хочешь сразиться, чтобы выяснить, кто из нас лучше? – Цзян Чэнь был совершенно сбит с толку этим Хань Сянькэ.

Ведь он являлся учеником секты. Неужели он каким-то образом отличался от типичных учеников?

Цзян Чэню было в новинку такое поведение. В глазах Цзян Чэня, большинство учеников сект были ужасно высокомерными и жестоко мстили за малейшие обиды.

– Цзян Чэнь, я хорошенько обдумал все случившееся в тот день и осознал, что у меня совсем нет ненависти к тебе. Если я кого-то оскорбляю, то меня обязательно оскорбляют в ответ. И когда я был в тот день унижен тобой, я сам навлек на себя позор. И когда я тщательно поразмыслил над твоими словами, то понял, что они действительно полны здравого смысла. Ученики сект не должны использовать имена своих сект, чтобы подавлять других, вместо этого они должны использовать лишь свои собственные способности, что убедить других в своем превосходстве.

С каждым словом Хань Сянькэ распалялся все сильнее:

– Я думал, что я сильнее старейшины Цинъян и безжалостно унизил его, поставив в неловкое положение. И потому, раз ты сильнее меня, то разве не было бы нормальным унизить меня? И поскольку все так, то по какой причине я не должен соглашаться с таким исходом? А поставив себя на место других людей, я понял, что прежде всего сам был неправ.

Если бы Хань Сянькэ изо всех сил разыскивал Цзян Чэня, чтобы вызвать его на смертный бой, то Цзян Чэнь бы совсем не удивился.

Но чем дольше говорил Хань Сянькэ, бормоча и рассуждая о своих действиях, тем сильнее и сильнее поражался Цзян Чэнь.

Он даже предположил, что Хань Сянькэ лишь притворялся, что занялся самокопанием, лишь бы завоевать доверие Цзян Чэня по приказу Е Дая.

Но после тщательного изучения он обнаружил, что это вовсе не являлось притворством. Этот ученик секты Хань Сянькэ на самом деле был не из тех, кто стал бы подчиняться Е Даю.

Кроме того, у Хань Сянькэ действительно было осунувшееся лицо, очевидно, что он и правда чуть ли не месяц бродил по городу. Если бы ученик секты захотел притвориться, то он ни за что бы не смог показать столь правдоподобное уныние.

Но самое важное заключалось в том, что чувствительность способности Цзян Чэня "Голова Провидца" находилась на очень высоком уровне. И благодаря этому, он мог уловить истинные эмоции за любыми словами Хань Сянькэ.

И оказалось, что Хань Сянькэ сейчас, говоря от всего сердца, раскрывал свои истинные чувства.

И именно это больше всего поразило Цзян Чэня. Он бы никогда не подумал, что высокомерный ученик секты, считающий других муравьями, вдруг станет таким скромным лишь после парочки неудач.

Хотя ученики сект и вели себя высокомерно, однако по характеру они все же были совершенно разными.

Похоже, этот Хань Сянькэ относился к тем ученикам, чьи сердца еще не были испорчены.

– Хань Сянькэ, раз ты говоришь подобное, значит, ты кое-что осознал. Это необязательно плохо. Возможно, это просветление принесет пользу твоему будущему развитию. Если ты специально дожидался меня, чтобы все объяснить, то все хорошо. Я просто плыву по течению и не держу на тебя обиды. У меня также нет никакой вражды с тобой.

Цзян Чэнь не был тем, кто стал бы отчаянно искать мести за малейшую обиду. Он в определенной степени оставался добрым человеком, готовым мирно сосуществовать с любыми людьми.

Если Хань Сянькэ смог увидеть свои ошибки и измениться, то он был гораздо сильнее любых типичных учеников сект. И Цзян Чэнь, естественно, не мог обижаться по пустякам на человека, который признает и исправляет свои ошибки.

Когда Хань Сянькэ услышал слова Цзян Чэня, все его существо, казалось, ожило, и он выпалил:

– Цзян Чэнь, значит, этот месяц ожидания не был напрасным.

– Все же это было напрасной тратой времени, ведь на самом деле я не держал на тебя зла, ха-ха, – улыбнулся Цзян Чэнь.

– Нет, это было не зря. Цзян Чэнь, хотя мои слова в тот день были немного резкими и поспешными, но я не собираюсь отказываться от них. Отныне я стану твоим последователем.

В тот день он вспылил и сказал, что если проиграет, то станет собакой Цзян Чэня. Эти слова были необдуманными и сказанными в гневе.

Однако Хань Сянькэ был слишком гордым человеком. Гордость ученика секты не позволяла ему забыть об обещанном.

– Взять гения секты в свои последователи? Разве ты не боишься, что твоя секта засмеет тебя из-за этого? – замахал руками Цзян Чэнь. – Я же сказал, что вопрос решен, и мне ничего от тебя не нужно. Так что можешь возвращаться с чистой совестью и легким сердцем.

– Нет, – решительно покачал головой Хань Сянькэ. – Если я не могу сдержать своего слова, то какой я, Хань Сянькэ, к черту, гений секты? Нарушение обещания, несомненно, навредит моему боевому Дао. Если же я сейчас вернусь в секту, забыв об обещании, то уверен, что лишусь своего нынешнего положения в секте и буду изгнан на десятки лет. Цзян Чэнь, ты должен принять меня в качестве своего последователя. Я абсолютно серьезен в этом.

– Я... – Цзян Чэнь внезапно обнаружил, что был полностью побежден. Хань Сянькэ ходил вокруг да около и в итоге пришел к выводу, что ему необходимо стать последователем Цзян Чэня!

В это время стоявший рядом Тан Лун полностью остолбенел от шока. Если бы он до этого не находился все время рядом с Цзян Чэнем, то наверняка начал бы подозревать, что его разыгрывают.

Гениальный ученик секты умолял Цзян Чэня взять его в последователи!

Причем это был гениальный ученик Секты Дивного Древа!

Разум Тан Луна пребывал в полном беспорядке. Узкие границы его понимания сейчас оказались совершенно бесполезны. А со своим кругозором он был просто не в состоянии осмыслить странную сцену, происходящую прямо перед ним.

Что же до Хань Сянькэ, он, видимо, уже принял решение, и его совсем не заботило присутствие посторонних.

В его голове сейчас горела одна мысль: - "Я должен стать последователем Цзян Чэня". Он просто не мог отказаться от своих слов, не мог, подобно черепахе, спрятать голову в панцирь.

– Может, обсудим это позже? – попытался сменить тему Цзян Чэнь. – У меня сейчас есть здесь дела. Видишь ли, я веду двоих друзей в резиденцию Долины Цинъян, чтобы найти духовного алхимика, который мог бы заняться лечением их брата.

– Лечением? Разве есть кто-нибудь в Долине Цинъян более умелый, чем я? – Хань Сянькэ не позволил Цзян Чэню просто так соскочить с важной для него темы. – Хотя я и признаю, что провинился в тот день, но все же настаиваю, что мой уровень выше, чем у людей Долины Цинъян.

Цзян Чэнь не мог этого отрицать. Пусть он не был уверен, кто лучше: Хань Сянькэ или же старик Фэй, но по сравнению с тем толстяком среднего возраста, Хань Сянькэ определенно был лучше.

– Так где пациент? Эти двое? Они здоровы, – Хань Сянькэ посмотрел на Тан Луна и его жену, и было очевидно, что они не больны.

У Цзян Чэня вдруг возникла отличная идея. Зачем ему искать духовного алхимика? Раз Хань Сянькэ сам стучится в его дверь, было бы большим упущением не использовать того, кто сам вызвался помочь.

– Тан Лун, если хочешь исцелить своего брата, то сейчас же приведи его сюда и позволь осмотреть его господину Хань. Обычным людям редко выпадает шанс познакомиться с гениальным учеником Секты Дивного Древа.

В голове Тан Луна все еще была пустота, он ничего не соображал, пока Цзян Чэнь не пнул его по заднице. После этого Тан Лун радостно закивал и, не прекращая кивать, бросился в сторону своего дома.

– Это он твой друг? – удивился Хань Сянькэ. Как такой простолюдин мог оказаться в друзьях у Цзян Чэня?

– Случайное знакомство. Он относительно добрый и прилежный малый.

– Просто случайное знакомство? – поразился Хань Сянькэ. Он неожиданно обнаружил, что все меньше и меньше понимает Цзян Чэня.

Цзян Чэнь кивнул:

– Мне все равно нужно сходить в резиденцию Долины Цинъян. А ты как, пойдешь со мной или останешься ждать Тан Луна?

Хань Сянькэ поколебался немного, и, наконец, сказал:

– Тогда я лучше подожду здесь.

Цзян Чэнь взглянул на этого парня и мысленно рассмеялся. Какой странный день! Как же его угораздило наткнуться на этого болтливого парня? Он бы, скорее, предпочел сразиться с ним, нежели стать жертвой этого прилипалы.